Вместе до самого конца (гет)

«И что это? Ты даже не даёшь мне нормально злиться на тебя! Это ж надо… как можно быть таким беспечным на метле?» — вела мысленный диалог сама с собой Мари.

Когда перевалило за полночь, Мари уже была в больничном крыле. Риск быть пойманной велик, но ничего не поделаешь, спать, не проведав брата, она не могла. Так же, как в детстве, когда Джеймс падал с метлы, Мари всегда была рядом с ним, как и он с ней. В те далёкие времена они допоздна болтали. Так уж вышло, что Мари нравились сказки о волшебных существах, желательно крылатых и сильных. Джеймс напрягал всю свою необъятную фантазию, сочиняя подвиги таинственного гриффиндорца. Такие рассказы плавно переходили в мирное сопение двух детей, сжимавших ладони друг друга. Человек не может забрать боль другого человека, но быть рядом с ним и поддерживать возможно. И маленькие Поттеры это хорошо знали.

Крепкий сон, как считала Мари, одно из главных качеств Джеймса. Даже если мимо пройдёт взрывопотам, брат вряд ли проснётся, максимум перевернётся на другой бок. Поэтому сейчас она спокойно вытирала ему лоб губкой. Очередная победа далась Гриффиндору тяжело, и Джеймс был не единственным, кто попал на больничную койку. Его рука была сломана в двух местах, не считая остальных ушибов и сотрясения. У брата был жар, он весь горел, а на лбу то и дело появлялась испарина.

Сегодня она просидела здесь почти до рассвета. Стежок за стежком подштопала спортивную мантию, отвлекаясь на протирание лба Джеймса. В результате самостоятельной скромной жизни руки девочки хорошо управлялись с иголкой, а благодаря магии мантии был придан безупречный вид. Когда ночь стала отступать, Мари оставила на тумбочке пузырёк с зельем и карамель. Поправила одеяло, провела по кончикам волос рукой и невесомо поцеловала в макушку. «Поздравляю с победой и поправляйся поскорее, Джей».

После истории с поцелуем Мари злилась на брата за его выходку. Но от переживаний за него во время матча со Слизерином злость просто лопнула и растворилась. Погода в тот день была нелётная, к концу игры пошёл дождь. Ребята соперничали не только с командой, но и с силами природы. А из-за сильного порывистого ветра золотой снитч был темпераментен как никогда, не давая закончить игру. Джеймс летал неосторожно, выполняя лихие виражи и манёвры, сражался до последнего, ведя в счёте. Бладжер, ещё и ещё, вроде случайный удар битой и попытка сбросить молодого игрока с метлы отдавались острыми шипами в сердце девочки. Всё же привязанность к брату оказалась сильнее обид.

Одним спокойным вечером двое друзей беззаботно проводили время, занимаясь своими делами. Одна впала в меланхолию: перебирает струны гитары и периодически делает пометки в тетради, а другой читал книгу довольно старого выпуска. Друзья каждый день до позднего вечера тренировались, превращаясь в животных, этот процесс уже не был болезненным, но вот стать обратно человеком было достаточно тяжело. Всякий раз на теле оставались то хвост, то уши, то усы. И совсем недавно у всех слизеринцев получилось полностью вернуть человеческую внешность, затратив на это только десять минут. И чтобы отметить это, ребята решили устроить выходной.

— Ты заметила, что Малфой боится даже воду пить в большом зале? — спокойно спросил Регулус.

— Неужели его высочество боится мести?

— Вероятно. Почему не стала ничего делать?

— Думаю, с него достаточно. Сам посуди, его не поддержало большинство наших, он подрался с мародёрами, Макгонагалл назначила отработку, он шугается меня, думая, что я его отравлю, а теперь ещё с треском метлы проиграл тем же гриффиндорцам матч.

— Видимо, судьба и правда сама наказала парня… — мальчик закрыл глаза, вслушиваясь в мелодию. — Вот эта мне нравится, хорошо получилась.

Мари начала записывать мелодию в нотную тетрадь, но карандаш сломался.

— Ну вот. Реджи, подай другой карандаш, в первом ящике.

Регулус встал с кресла и открыл тумбочку у кровати Мари. Взял карандаш, ему на глаза попался платок. Он достал его и хорошенько рассмотрел.

— Почему ты хранишь платок моего брата? — прищурившись и мягко улыбнувшись, спросил Регулус.

Девочка вопросительно посмотрела на друга, переводя взгляд то на него, то на платок. Она задумалась ненадолго, а потом резко убрала гитару и встала на ноги.

— С чего ты взял, что это его? — спокойный тон её голоса изменился на настороженный.

— У меня такой же, — друг достал свой и отдал Мари оба. Они были полностью идентичны. Разница была лишь в отсутствии инициалов на одном из них.

— Ты же знаешь, нам шьют всё на заказ. Такие платки только у нашей семьи. Вот смотри, — Регулус махнул палочкой шепча слова заклинания, и стёртые инициалы снова появились. "С. О. Б." — было красиво вышиты чёрными нитями.

— Какой ужас… Он… Он видел, — тихо произнесла пораженная Мари. Она медленно присела на кровать.

— Видел что?

— Мерлин! Этот… Этот гиппогриф видел, что я плакала. Как нашёл? Стоп. Он что, с самого начала за мной шел? Какой позор…

— Да в чем дело?

— Помнишь тот день, со змеей… — Мари тут же замолчала. — Чёрт! — простонала она, — это ещё и после поцелуя…

— Поцелуя? — опешил младший Блэк. — Ты ничего не хочешь мне рассказать, сестрёнка? — с нажимом на последнее слово сказал он.

И Мари всё-таки поделилась с Регулусом тем, что произошло.

— Шутка, говоришь… — задумчиво протянул друг, — это же надо быть таким недалёким.

— Недалёким? Да он просто… — пыхтела девочка, которая от рассказа покрылось румянцем.

— И как? Понравилось?

— Что? Эй… — ещё сильнее покраснела Мари и стукнула мальчика подушкой. На что тот добродушно рассмеялся.

— Шучу, это ужасно с его стороны. Мне жаль. Это не тебе краснеть надо, а мне. Знаешь, когда мне было тяжело, брат был рядом, а потом вляпывался в неприятности и учинял разборки. Он был неплохим старшим братом и не давал меня в обиду. И знаешь, та драка с Малфоем…

— Из-за меня? Вряд ли… Я ему никто. Предмет насмешек, — девочка ещё пуще залилось румянцем, — какой ужас. А вдруг он подумает, что я плакала из-за него? Что он подумал? Кошмар! Он видел меня в таком свете. Вот дурёха…

— Ты такая милая, когда занимаешься самобичеванием, — добродушно улыбнулся Регулус, смотря на покрасневшую паникующую подругу. Она бегала от одного угла комнаты к другому, нервно потирая пальцы. Такой он видел её впервые. «А я думал, что ты до шестого курса протянешь, братец», — усмехнулся про себя Регулус.

— Сделаю вид, что не знаю об этом. Верно! Ведь это только догадка. — Мари перестала ходить по комнате и остановилась напротив друга.

— Догадка, с уликой, — скептически посмотрел на подругу Рег.

— Кто сказал, что это улика? Вполне возможно, что это совпадение. Да! Один платок ещё не доказывает, что он был в том классе.

— Допустим. Теперь можешь успокоиться, милый паровозик, — прыснул Регулус. Тут в дверь постучали, и Мари поспешила выйти из комнаты, чтобы никто не увидел, что в комнате девочек сидит мальчик. Вернувшись в комнату, она увидела кружку на своей прикроватной тумбе.

— Выпей горячий шоколад.

— От… Откуда он? — опешила Мари, узнав чашку.

— Попросил Кикимера принести. — Регулус заметил её интерес к посуде.

— Антиквариат. Тончайший японский фарфор ручной работы. Маман просто обожает его. Он принадлежал ещё покойному Сигнусу Блэку I, отцу Финеаса-Найджелуса Блэка, он был когда-то директором Хогвартса. Сервиз зачарован. Где бы ни был после использования, он всегда возвращается в дом Блэков. Брат как-то повздорил с кузиной и разбил одну чашку, так один из лучших мастеров лично прибыл из Киото и зачаровал их так, что разбить или уничтожить это произведение искусства по силам только адскому пламени.

Мари слушала Регулуса и рассматривала чашку. На белоснежном фоне был рельефный цветок каллы и тоненькие золотые края. Чашка была невесома, напиток не обжигал ладонь, ей невозможно было не любоваться. Она была гармонична и изящна. Ещё тогда, в классе, она залюбовалась эстетикой этого сервиза, а тонкий бархатный аромат горячего шоколада дарил незабываемое наслаждение. И казалось, будто она сидит, укутавшись в тёплый плед, и читает приключенческий роман.

— В них есть что-то ещё… — задумчиво заметила Мари.

— Верно, — широко улыбнулся Регулус.

— Что-то вроде дурмана или амортенции?

— Совершенно верно, в состав глины были добавлены некоторые ингредиенты амортенции. Благодаря этому чай в нашем доме проходит более-менее спокойно. Магия этих чашек посылает нам образы того, что нас успокаивает.

— Гениально. Фарфоровый наркотик.

— Не беспокойся, привыкания не вызывает, — усмехнулся Регулус.

Наконец-то оторвавшись от привлекательной чашки, Мари окончательно ужаснулась. Ведь это было вторым доказательством, что Сириус был там, в кабинете. А третьим был запах духов, который она почувствовала тогда, этот запах принадлежал старшему Блэку. Сомнений быть не может. Мари выдохнула, поставила чашку на место и опустилась на кровать, зарывая ладони в густые волосы.

— Как же стыдно…

Да, ей было стыдно, ведь не в её правилах было лить слёзы. «И ладно плакать перед друзьями, а то перед Блэком. Ещё и после того, как он надо мной посмеялся… Позор… Но он ведь мог просто уйти, а сам даже о горячем шоколаде позаботился… У меня складываются противоречивые чувства на его счёт».

— Не думаю, что все так плохо. Будь уверена, он никому об этом не скажет.

— Надеюсь, или моя рука с флакончиком яда дёрнется над его напитком, — ядовито прошипела Мари, взяла в руки чашку и отхлебнула горячего напитка. — Спасибо за шоколад и за то, что выслушал.

— Спасибо, что делишься, — добродушно сказал Регулус, который уже сел рядом с Мари, и, мягко усмехнувшись, нажал пальцем на нос подруги.

— Выше нос.

Эти двое всегда хорошо ладили и говорили на разные темы, порой даже личные. Было бы логичнее сказать о первом поцелуе Кейтлин, но она тут же бы пошла разносить Сириуса. Хотя это было неплохой идеей… Но Мари это казалось чем-то сокровенным. Регулус как шкатулочка — он выслушает и просто сохранит это для Мари. Кейтлин лучшая подруга, а Регулус был и правда хорошим братом. И сейчас ей нужно было поделиться именно с братом.

Конец ноября, облака сплошные и серые, в воздухе стоит туманная дымка, а по утрам лужи покрываются коркой льда. Чёрное озеро стало замерзать, затягиваясь ровным льдом. Серый грустный ноябрь окрасился в белый свежевыпавший снег, который осел на крышах великолепного замка и всей окрестности школы. От белых хлопьев, падающих с неба, стало теплей и радостней.

Мари и Кейт шли по деревянному мосту, обе закутались в тёплые мантии, шарфы и шапки. Выходя с моста, слизеринки услышали громкий смех и бодрые голоса. С правой стороны от каменного круга четверо друзей затеяли снежный бой.

Питер прикрывал голову от очередного обстрела со стороны друзей. Его пухлое лицо озаряла улыбка, смех был наполнен безграничной радостью.

Римус, пытающийся увернуться от снежков Джеймса, светился счастьем и любовью к друзьям. Хоть визуально и выглядел бледным и как будто уставшим.

Джеймс широко улыбался, в его взъерошенных волосах был снег, очки чуть перекосились, а лицо покраснело от мороза. Куртка была распахнута, шапки нет. Мари любовалась счастьем брата, но всё же волновалась, как бы брат-дуралей снова не оказался в больничном крыле.

И, наконец, Сириус, на котором Мари задержала взгляд. Он стоял рядом с Джеймсом и, запрокинув голову назад, смеялся. Чёрные волосы развевались на ветру, такие же влажные, как и у друга. Белая рубашка была небрежно выпущена из штанов и смешно торчала из-под короткого пальто, что так же было распахнуто для морозного колючего ветра.

Девочки стояли на склоне холма, огороженном вертикально стоящими отдельными камнями. Каменный круг — так прозвали это место. Отсюда было хорошо видно игру мародёров и не сильно заметно самих слизеринок. Идеальное место для слежки.

Мари залюбовалась радостью и непосредственностью этих весельчаков. Джеймс искренне светился счастьем, как яркое солнце. Ей хотелось быть рядом с ним. Как когда-то в детстве, таком далеком и счастливом. Мари представила, будто сейчас играет в снежки рядом с ним, от этого на лице расплылась такая же улыбка, как и у брата.

— Тебе не кажется, что Римус выглядит болезненно?

— Тебе не кажется, что ты стала часто упоминать о нём? — загадочно улыбнулась Мари, и Кейт вернула ей улыбку.

— Возможно.

— Ты права, я тоже это заметила.

— Что насчёт Поттера?

— Я думаю, разговор о нём тоже может подождать, — улыбнулась Мари.

— Я буду ждать.

— Знаю.

Неожиданно на головы девочек упала охапка снега. Удивленные вскрики прокатились по склону, привлекая к себе внимание мародёров.

— Вы так засмотрелись, что даже не услышали нас, — рассмеялся Барти.

— Ну, учитывая уровень мастерства Регулуса по скрытности , то неудивительно, — отряхивая снег с шапки, сказала Мари.

— Нас могли заметить. Надо бежать, — спохватилась Кейт.

— Думаю, поздно, тихоня Люпин уже машет рукой, — усмехнулся Барти.

— Как же неловко вышло… — закусив нижнюю губу, сказала Кейт, повернулась и, приподняв только кисть, помахала ему в ответ, застенчиво улыбаясь.

— Ты выглядишь глупо, — прыснул Барти.

— Готовься к смерти, Барти, — еле раскрывая рот, ответила Кейт.

«Поздно, я тебя уже заметил», — усмехнулся Сириус, когда Мари будто невзначай юркнула за спину Регулуса. Гриффиндорец не сразу заметил, но последние недели всякий раз, когда Мари оказывалась в поле зрения, она тут же куда-то исчезала.

— Какие люди… — вслух протянул Сириус. Помахал Регулусу рукой, подарив притворную широкую улыбку. В ответ младший брат лишь кивнул ему головой и пошёл за подругой в противоположном направлении.

— Сноб!

— Как насчёт боя в снежки против слизней? — подкинул идею Джеймс.

— Мне лень, я устал, — сказал Питер.

— Это плохо, нам как раз пора на отработку.

— Нееет… — простонал Питер и упал в снег.

— Куда они пошли? — спросил Сириус и поднёс руки ко рту, выпуская пар, чтобы отогреть замёрзшие руки.

— Кейтлин говорила, что они дружат с Хагридом. Наверное, к нему.

— И давно она Кейтлин? — медленно проговорил имя слизеринки Сириус, прищурив глаза.

— С рождения, Сириус! И если не хотите выслушивать очередные нотации Филча, то стоит поторопиться, мы уже минут десять как опоздали. — Римус отряхнул себя от снега и взбежал на холм, где минутами ранее стояли слизеринцы. За Римусом последовали друзья.

— Я уже и забыл…

— Эх, как жаль, что он о нас забыть не может.

— А кто вас просил трансфигурировать пергаменты в мышей.

— Кто же знал, что профессор Флитвик испугается?

— Верно, Джеймс, мы рассчитывали только на девчонок.

— Зато как смешно было.

— Смешно то, что мы только закончили с отработками за драку и сумели снова вляпаться.

— Именно поэтому предлагаю отправиться сегодня в Хогсмид!

— По такому холоду?

— Да ладно тебе, Пит, зато не скучно.

На следующий день в одном из коридоров шли гриффиндорки и весело разговаривали. Одна из них отскочила и врезалась в Розье, который шёл с друзьями. В их числе были Нотт, Мальсибер и Снегг, который держался немного позади и увлечённо просматривал книгу.

— Эй, смотри, куда идёшь, грязнокровка, — презрительно фыркнул Нотт.

— Не смей так разговаривать! — вступилась за подругу Алиса.

— Тебе стоит получше выбирать друзей, Стоун, — угрожающе подхватил Розье.

— А то скоро в предатели крови запишут, — поддакнул Мальсибер.

— А ну заткнулись, слизняки! — раздался голос Джеймса. Четверо друзей подошли к слизеринцам, Сириус схватил Эмили за руку, а Римус — Алису — и спрятали их за свои спины.

— Извинись перед девушкой! — встал рядом с Джеймсом Сириус.

— А то что? Побежишь к маккошке? — зло усмехнулся Нотт.

— Кажется, змейки нарываются, — разминая кулаки, оскалился Джеймс. Все девочки притихли и отошли назад.

— Блэк, и как ты можешь выносить этих осквернителей и грязнокровок? Хотя… несомненно, они симпатичные на мордашки, — ехидно посмотрел на девочек Нотт.

Началась драка, обычная драка мальчишек на кулаках, юные волшебники забыли о палочках и вымещали всю злость в безудержной грубой силе. Гриффиндорки спрятались за ближайшим поворотом, паника не давала им сил двигаться. Сложно было сказать, кто одерживал победу, ссадины и кровоподтёки были у всех.

Мари спешно шла в класс зельеварения, когда, выходя из очередного коридора, стала свидетелем этого происшествия.

— И почему мальчишки постоянно дерутся? Ну вот опять, опять твоё лицо в ссадинах! — прошептала Мари, сведя брови и закусив губу. Она смотрела на брата, он бьёт ногой Нотта, через секунду в челюсть получает от Мальсибера и больно ударяется спиной. Остальные не лучше. У черноволосого гиппогрифа, как прозвала Сириуса Мари, правый кулак был разбит, а по виску текла струйка крови.

Сердце замедлило ход, Мари осознала, что минутами ранее обогнала Малфоя с дружками. «Надеюсь его кто-нибудь задержит… И почему именно сейчас я одна…» — Мари взволнованно оценивала состояние гриффиндорцев, которые уже выбились из сил, так же как и соперники. Только вот скоро сюда прибудет явное подкрепление со стороны её факультета. «Больше нельзя медлить». — Девочка решительно двинулась в сторону ребят, заклиная себя, что делает это в последний раз. Подняв палочку, она очень быстро применила заклинание, и трое мародёров отлетели к стене, а четвертый и так уже давно полулежал. «Нужно ослабить бдительность. И лучшее средства для наших гордецов — это лесть. Умеренная и тонкая».

— Может, хватит участвовать в этом цирке? — посмотрела она на слизеринцев, строго и холодно. — И не стыдно вам скатываться до их уровня?! — кинув надменный взгляд на гриффиндорцев, продолжила: — Я не для этого зарабатываю очки, чтобы вы кулаками махали.

Ребята задумались, а гриффиндорцы с ненавистью и злобой смотрели на Блайм.

— Сюда идёт профессор Макгонагалл, уходите! — на этих словах она грозно посмотрела на слизеринцев. Они помедлили, а затем усмехнулись и, кивнув ей в благодарность, пошли прочь.

— Что? Бежите? Да вы трусы! — вытирая кровь уже с уголка губ, оскалился Сириус. Тут раздался насмешливый голос Снегга.

— Трус здесь только ты, Блэк! — он окинул взглядом сначала Блайм, а затем гриффиндорца.

Сириус вскочил на ноги и, пошатнувшись, сделал шаг в его сторону, но Мари предусмотрительно преградила ему путь и подняла на него палочку, давая слизеринцам возможность скрыться из виду.

Девочка беспристрастно и холодно посмотрела в лицо Сириуса. В серых глазах парня плескалась злоба и даже ненависть. Лицо исказилось в гримасе разочарования.

Эта была первая встреча голубых и серых глаз со дня поцелуя. В тот день в них плескались другие оттенки или чувства, они были полны тепла, но сейчас они были холодней, чем замёрзшее чёрное озеро.

По спине девочки жидким ознобом пробежала дрожь, болезненная и холодная, как лезвие топора, рассёкшего кожу вдоль позвоночника. «Ты разочарован? Да, я тоже! Мне больно от твоих слов!». — Девочка вспомнила и о поцелуе, и о резких словах, горячем шоколаде, платке и драке. Все эти события жгли грудь Мари ужасом и нежностью, что так плохо сочетались между собой. Как лёд и пламя — они боролись друг с другом в опасной близости от сердца. И сейчас девочка точно поняла, что Сириус Блэк вызывает смешанные чувства.

Но если Мари не могла разобраться в намерениях Сириуса, то тот всё уже решил. Он ругал себя за то, что поддался странной эйфории её глаз, беспокойству и порыву отомстить за неё. Презирал себя за все эти эмоции. Гриффиндорец был рад тому, что сейчас произошло. Все точки расставлены, и неразбериха, что маленьким червяком съедала его всё это время, исчезла. «Ха! Зря только переживал за неё! Да как она может защищать этих уродов… И я ещё ждал, чтобы она попала на Гриффиндор? Да она истинная слизеринка!»

— А ты отлично вписалась к змеям, — на эту провокацию девочка ничего не ответила, лишь опустила палочку.

— Не знаю, что произошло, но хватит махать кулаками, начните думать головой, — она всё так же смотрела ему в глаза, голос её потеплел, но она была собранной. Она отвернулась и пошла дальше по коридору, оставляя кипящего от злости Блэка позади.

Мари продолжила свой путь к кабинету. Завернув за угол, она встретилась с двумя однокурсницами, хотела было пройти мимо, но остановилась, шумно выдохнула и стянула с плеч рюкзак. «Когда-нибудь честность меня погубит. Хотя нет… быстрее это сделает братец со своей шальной головой», — подумала она.

— Вот, возьмите это и обработайте друзьям раны. А вот это, — Мари показала пузырёк с жидкостью, — пусть каждый из них сделает по два глотка.

Гриффиндорки сомнительно посмотрели на однокурсницу.

— Откуда нам знать, что это не сделает им хуже? — спросила Алиса. На это Мари откупорила пузырёк и сделала два глотка, а затем мазнула мазью руку.

— Я не хочу проблем! — ответила девочка, после этого Алиса взяла лекарства, и они разошлись.

Мародёры потирали ушибленные места, когда мимо них прошёл Малфой с компанией слизеринцев. Увидев побитых мародёров, они злобно рассмеялись, один из них даже предположил, будто они что-то не поделили.

Подбежав к ребятам, девочки принялись лечить их раны, хотя те и отнекивались.

— Сириус, спасибо, что заступился, — сказала Эмили, обрабатывая его лицо, и он слабо улыбнулся. — Ой, и вам, ребята. Только не стоило это того.

— Ты что, он не должен был так оскорблять тебя! — сказала Алиса, протягивая ребятам зелье.

Парни уже отшучивались, а вот Джеймс в этот момент задумчиво смотрел в сторону, откуда вышли Блайм и Малфой. «Макгонагалл так и не пришла, только эти. Может быть, — он усмехнулся и опустил голову, — она солгала. Специально припугнула, чтобы нас остановить. Видимо, она встретила не профессора, а Малфоя. Но зачем она это сделала? Странная она, и взгляд странный».

— Откуда у тебя это зелье? — резко спросил Римус. Он внимательно посмотрел на девочку, которая тут же переглянулась с подругой.

— Ну, оно у меня было. То есть я брала его у мадам Помфри, — сбивчиво ответила Эмили. И быстро завела разговор о предстоящих каникулах. Они знали, как мародёры относятся к слизеринцам, но Блайм не сделала ничего плохого, просто хотела помочь. Но если бы девочки сказали правду, то ребята бы плохо восприняли это. Поэтому девочки решили солгать.

Но Римус чётко почувствовал, что девочка лжет. Да и знал он, что этого лекарства нет у колдомедика. Он узнал это зелье. «То самое, но откуда? Девочки что-то скрывают. Это зелье явно сварено учеником, Алиса, да и Эмили слабы в зельеварении. Откуда они его взяли, ведь при них не было вещей. Кроме нас здесь были слизеринцы… Снегг хороший зельевар, но он скорее яд нам даст… Подожди-ка! Может, Блайм? Она прошла в том направлении, где были девочки. Одна из лучших на зельеварении, да и рюкзак был при ней. Неужели это её зелье? Хотя зачем ей это? Ладно сейчас, но это зелье стояло в больничном крыле на тумбе Джеймса после игры со Слизерином. Точно так же, как и в прошлом году. Мари и Джеймс? Что-то совсем не сходится… Ведь он часто подшучивает над ней… Но и совпадения странное», — размышлял Римус по пути в гостиную. Он бережно держал пузырёк с оставшимся зельем в руке. Радуясь, что хоть немного облегчит своё болезненное состояние от надвигающегося полнолуния.

Пройдя через портрет, ребята уселись на диван. Сириус прихрамывал, и Эмили вызвалась помочь ему. Он обнял её за плечи, так они и дошли до теплого камина. И кажется, им это даже понравилось. С лестницы спустилась Лили и подошла к девочкам.

— Что случилось?

— Ну…

— Что-что, твой ненаглядный назвал Эмили гряз… фу… даже язык не поворачивается, — начал Джеймс.

— И напали, — виновато сказала Эмили.

— Верно. Мы не смогли пройти мимо, — дополнил Питер.

Лили, недолго думая, сердитая выскочила из гостиной искать друга. Последнее время она стала замечать, что её друг Северус сдружился с Розье и Мальсибером. Но девочка была уверена, что они плохая компания, они грубые и жестокие. Издевались над маглорожденными, считая себя королями.

Джеймс проводил рыжеволосую девочку взглядом, а когда портретный проём закрылся, даже добродушно улыбнулся.

— Когда она злится, она так мило краснеет… даже уши, — сказал Джеймс, обращая на себя внимание, а на его лице застыло мечтательное выражение.

Все, кто это слышал, подняли брови от удивления.

— Кажется, тебя хорошо огрели по голове, Джеймс, — усмехнулся Сириус.

— И не раз, — добавил Римус, и все рассмеялись.

Лили налетела на лучшего друга в коридоре.

— Это правда, Северус?! Правда, что ты оскорбил Эмили и напал на ребят?

— Ни на кого я не нападал, Лили, и оскорбил эту девчонку тоже не я, — устало сказал мальчик, последнее время Лили часто задевала тему его общения с Ноттом и другими.

— Но ты был с ними, почему не остановил их?

— И правда, — оскалился слизеринец, — вот Эмили не молчала, когда ваши любимые мародёры в очередной раз садистски подшучивали надо мной, она смеялась громче всех и даже ещё шоу просила.

Лили замолчала. Пыл поубавился, но то, что Северус участвовал в издевательстве над маглорожденной, её волновало. Она любила Северуса, не так, как описывается в романах, другой любовью, он был рядом, когда у неё проявлялась магия. Это было что-то иное, что простой магл не мог объяснить. Магия пугала её, родители волновались, а сестра искоса смотрела на неё. Северус был рядом. Рассказал, кто она, успокоил, объяснил, что магия не опасна, а чудесна. Он был тем, кто приоткрыл дверцу в мир волшебства. С ним она мечтала и открывала что-то новое. И сейчас она боялась потерять лучшего друга, боялась, что он сам осудит её за происхождение.

— Но ты ведь… Да, Эмили не права, совершенно не права, но она девочка, и вы вечно принижаете нас по статусу крови!

— Мы? Ха… — теперь и я в этой компании?

— Нет, я хотела сказать… даже если ты не участвуешь, а наблюдаешь, то ты всё равно являешься соучастником. —

Мальчик терпеливо и внимательно слушал подругу, но внутри всё закипало, как в котле, который явно забыли снять с огня.

— Неужели ты не понимаешь, Лили, я устал быть грушей для битья. Я тоже человек!.. Прости, но мне пора на дополнительные, — сказал он и ушёл. «Как же все это надоело… что я сделал? Почему эти заносчивые идиоты мародёры не оставят меня? Мало мне дома всего этого?»

Подойдя к кабинету, Северус выдохнул и надел маску полного безразличия.

— Я думала, ты уже не придёшь! — прозвучал голос однокурсницы в очках, она стояла, полностью сосредоточившись над котлом, помешивая варево. Но иногда поглядывала в записи и вбрасывала в котёл новые ингредиенты, снова помешивая, при всём при этом шепча себе что-то под нос. Всем известно, что когда человек варит зелье, его лучше не отвлекать, поэтому Северус достал всё необходимое и приступил к своим делам.

Редко когда с человеком было комфортно молчать. Снегг всегда был нелюдим, и то, что всех раздражало в нём, так это молчаливость, угрюмость и язвительность. Как ни странно, Блайм никогда не показывала ему, что это её хоть как-то злило, она совершенно не обращала на это внимание. Ему нравилось вот так молча работать с ней, она была и не плохой, и не хорошей. Шла на контакт, но и не навязывалась.

Пока Северус раскладывал последнюю коробку с ингредиентами, Мари закончила с зельем.

— Я перебрал травы.

— Давай руку.

— Что? Зачем тебе моя рука? — удивился мальчик, хотя интуитивно потянулся к ушибленной в бою руке. Девочка не медля схватила его за кисть и притянула к себе. Задрав рукав мантии, она обнаружила ушиб. Северус пытался вырвать руку, но хватка девочки была сильной, а может, и он не особо старался. Так, в молчании, она обработала ушибленное место и наложила бинт.

— Вот, выпей это! — она протянула уже остывшее зелье.

Северус боялся это признавать, но ему казалось, что Блайм чем-то похожа на ненавистного Поттера. Чем-то… Может, ухмылкой или жестами, иногда профилем или интонацией. Но это ведь всего лишь игра подсознания.

Мари, как и Северус, из нижних слоев общества. Он, как и все, думал, что она брошенная, сирота без денег и связей, с потрепанными книгами и поношенной одеждой. А он — сын чистокровной забитой зельеварки и пьяницы магла, с приступами агрессии и отвращением к магии. Единственное, что общее у них есть с Мари, — это голова на плечах. Ни ей, ни ему никто не помощник, они должны добиваться всего сами, учась как проклятые. Какое счастье, что им это не в тягость. «Но эта схожесть совсем не делает нас друзьями», — фыркнул Северус.

— Что за книга? — спросила Мари, увидев старый фолиант среди его многочисленных книг. Когда он понял, о чем говорит однокурсница, то попытался закрыть книгу, но на эти действия девочка лишь быстрее схватила её. Мальчик притих, ожидая реакции.

— Пособия по редким запрещённым растениям, раздел тёмной магии, — девочка кинула на него взгляд, а затем принялась просматривать оглавление и пролистывать книгу. Северус продолжил заниматься своими делами, иногда кидая на неё взгляд исподлобья.

— Ты опять поругался с Лили?

— Это тебя не касается.

— Хорошо, можешь одолжить её? — покрутила она в руке книгу.

— Это чтиво не для девушки! — фыркнул Северус с пренебрежением.

— Я же слизеринка?

— А это тут при чём?

— И я о том же, — вздохнула Мари и грустно улыбнулась. — Не все слизеринцы плохие, как не все хорошие среди остальных факультетов. Так и с растениями, темномагические могут послужить чему-то хорошему. И наоборот.

Мальчик внимательно выслушал девочку.

— Твои слова не лишены смысла. Что это за зелье? — заглядывая в котёл, спросил Снегг.

— А это будет твоим заданием. Выясни состав. Мама назвала его зельем Гармонии. Она была талантлива в зельеварении и колдомедицине.

— И зачем мне это знать?

— Потому что тебе очень любопытно.

— Ладно.

— К тому же отвлечешься от мозговых пикси в своей голове. Может, и угрюмость спадёт, — прыснула Мари и протянула ему склянку с зельем.

— Очень смешно! — буркнул слизеринец. — Моя мама тоже зельевар.

— У неё очень красивый почерк, — указала она глазами на раскрытую тетрадь в руках мальчика. Он кивнул.

— Рука… могла и сама зажить.

— Эх, Северус, ты вроде умный парень, а слово спасибо так и не выучил.

— Я и не просил.

— Лили боится потерять тебя, поэтому перегибает. Но ты не позволяй втаптывать себя в грязь. — С этими словами она ушла, оставив мальчика в раздумьях.

Северус помирился с Лили, чему гриффиндорка была рада. А вот однокурсницы были в недоумении. Как и предполагали гриффиндорцы, рыцарь, спасший принцессу, полностью заполучил сердце юной девы. Именно поэтому Эмили не отходила от своего героя, говоря, какой он храбрый.

— Идиот! — прокомментировала Мари картину сладкой парочки во время обеда.

— Гиппогриф хвастливый! — дополнил Регулус, друзья переглянулись и рассмеялись.

Примечания:

β — Alicia (23.6.21)