Вместе до самого конца (гет)

Сириус проснулся выспавшимся и отдохнувшим, но не в своей постели. Он сам очень удивился своему поступку. Сколько бы ни выпил, какой бы ни была бурной ночь, Блэк всегда возвращается к себе. К себе, а не спит в компании Блайм.

Встав, он бросил взгляд на однокурсницу. Её густые волосы разметались по белой постели. Она чему-то улыбалась, а затем, смешно потерев нос, заключила подушку в объятия, поджав колени к груди.

Уголки губ Блэка приподнялись.

Гриффиндорец накрыл девушку одеялом и слегка стукнул по носу, отчего та снова смешно почесала нос.

Парень безмолвно прыснул.

Поколдовав над тумбочкой, он заметил крем, принадлежащий слизеринке, и воспользовался им.

В кабинете колдомедика послышался шум, и парень решил поскорее покинуть больничное крыло, чтобы не нарваться на мадам Помфри.

По пути к башне Гриффиндор юноша встретил миссис Норрис и уставшего от дежурства Филча. Те остались в недоумении, когда Блэк сделал комплимент кошке за красивую шёрстку и пожелал хорошего дня завхозу.

В круглой алой гостиной уже горел камин, а две девушки уже что-то читали, сидя у камина.

— Доброе утро, Эванс. Чаще улыбайся, так ты прекрасно выглядишь. Марлин! — поклонился в приветствии Сириус и быстро взбежал по лестнице.

— Что это с ним? — спросила староста.

— Без понятия, — прищурив глаза, с улыбкой сказала Маккиннон. Такой Блэк особенно красив.

— Доброе утро, господа мародёры!

— Черт, ты где был, Бродяга?

— Разве не понятно? Бродяжничал с какой-нибудь, ну вы поняли, — ответил Питер, растягивая спину.

— Замолчите… ещё немножко…

— Ооо… Сохатый, любовь моя, хватит спать, а то Эванс проспишь. Она как раз почти одна в гостиной.

— Лили? Это мой шанс. Надо же пригласить её на завтра, — всполошился Джеймс и убежал в ванную.

— Штаны не забудь надеть! — прокричал ему вслед Сириус.

— Снова этот запах, — сказал Римус и, подойдя к Сириусу, указал на его руки. — Как у той девушки с Валентинова дня. Поддельная палочка всё ещё у тебя?

— Да. Я тоже не первый раз это подмечаю. Это крем для рук.

— Тогда логично, что запах впитался. У кого взял?

Сириус усмехнулся.

— У девушки.

— Вуд?

— Нет. Просто девушки. Которая вряд ли бы ходила по Визжащей хижине в одной рубашке. Слишком правильная.

— У тебя есть идеи?

— Да, и после недавних событий я лишь убеждаюсь в этом. Меня только терзает вопрос: зачем?

— Кстати, ты где шлялся? — перебил Римуса Джеймс, выглянувший из ванны до сих пор в трусах и с щёткой во рту.

— Ты неисправим, Сохатый…

— Не уходи от ответа. Что за фея пленила тебя настолько, что ты остался с ней на всю ночь? — прищурив взгляд, спросил Поттер и снова исчез в ванной, чтобы завершить начатое.

Сириус мягко улыбнулся.

— С чего ты взял, что я был не один? — громко спросил Блэк, чтобы друг услышал.

— Ты? Один? — прыснул Римус, завязывая галстук.

— Скорее Хогвартс по камням разберут, чем это случится, — предположил Джеймс.

— Или Хагрид станет министром магии.

— Отлично сказано, Хвост, — прыснул Поттер, подойдя к Питеру, и положил на его плечи руку. — Давай колись!

Сириус хитро оскалился и, открыв дверь спальни, громко высказался:

— Эванс совсем извела Джеймса. Бедняга с Питером полуголый обнимается…

— Эй! — рявкнул Поттер.

Но цель была достигнута, и внимание всех уже снова было приковано к мародёрам.

— За что ты так с ним? Как нам жить теперь… — не унимался Сириус, сквозь смех привлекая публику.

В драматичного Блэка полетел тапок, а следом налетел и сам друг.

Послышалось хихиканье девочек и хохот ребят.

— Поттер, классное тело, — раздался комплимент от Мэри Макдональд, а следом девичье щебетание.

— Благодарю, девочки, — без стеснения встал на ноги гриффиндорец, демонстрируя мускулистую подтянутую фигуру. Затем он повернулся к перилам и заметил Эванс.

— Доброе утро, Эванс! — крикнул парень и подмигнул ей.

Лили, обратив внимание, тут же отвела взгляд, залившись краской. Наспех собрав книги, она подскочила и покинула гостиную.

— Ну вот что с ней не так? Почему то, что нравится всем, не нравится ей? Мне все девчонки улыбаются, но только не Лили. Разве я плох собой?

— Дружище, ты олень! — заключил Сириус и, рассмеявшись, побежал вниз по лестнице.

Когда Поттер привёл себя в порядок, мародёры вместе побрели на завтрак.

— Так что там насчёт твоей догадки? — продолжил Римус.

— Догадки? — полюбопытствовал Джеймс.

— Насчёт девушки под оборотным.

— Что нам известно?

— Это девушка.

— Бесстрашная, — уточнил Питер.

— Тут я с тобой не согласен, частично. А вдруг она знала, куда бежит? Знала, что именно в тот день было безопасно?

— То есть?

— Знала про меня?

— Верно.

— Это бы объяснило, как она сбила Лунатика со следа.

— Фу, тот запах… Меня до сих пор тошнит, если я почую что-то похожее.

— Подождите, это значит, что какая-то девчонка тоже знает о Лунатике?

— Какая-то, Хвост? — скептически посмотрел на друга Блэк.

— Подожди, ты хочешь сказать…

— Я подозреваю Блайм.

— Но это бред, она не одержимая тобой девчонка, как по мне, она терпеть тебя не может.

— Слушай, Лунатик, а для оборотного зелья нужен волос того, в кого превращаешься?

— Не обязательно волос…

— Какая мерзость! Обязательно перед завтраком обсуждать это?

— Зачем спросил?

— Блайм взяла мой волос.

— Обалдеть.

— Тогда что насчёт крема? Он совпадает.

— Кажется, мы подошли к личности той самой девушки, с кем был Бродяга. — заключил Питер, покачав головой.

— Что? — опешил Джеймс.

— При чем здесь крем? Вообще я его взял у Паркер.

Римус резко остановился и зыркнул в сторону Блэка. Тот рассмеялся и побежал вперёд.

— Расслабься, Лунатик, я просто нашёл его в нашей гостиной.

Плечи Люпина расслабились, он знал, что Бродяга просто дурачится. И весёлые ребята, заняв места за столом, потянулись к еде.

— Что это с Сириусом, он, как никогда, энергичен?

— Не знаю, Мэри.

— Сегодня он, как никогда, прекрасен! А что если… — неожиданно подпрыгнула гриффиндорка, схватив Марлин и Лили за локти, отчего те даже дернулись.

— Что «если что»? — спросила рыжая, поморщившись от крика подруги.

— Я не видела Блэка с Вуд уже несколько дней вместе! А что, если они расстались? Это же отлично!

— Говори тише!

— Судя по радостному тону, это хорошая новость?

— Ты шутишь? Они вместе уже полтора месяца! Сколько можно?

— Разве это ты должна считать подобные сроки чужих отношений?

— Не бурчи, Лили. Лучше скушай вафельку. — Староста подчинилась и взяла с предложенной тарелки выпечку. — Марлин?

— Нет, спасибо, у меня диета.

— Бедняжка… — проговорила девушка и продолжила наблюдать то за мародёрами, то за Вуд, которая завтракала с подругами. — Что-то и правда не так… Он ни разу на неё не посмотрел и смеётся как ни в чём не бывало.

— Как и всегда.

— Нет, Марлин, он бы обязательно проявил к ней внимание до завтрака.

— Вот бы ты всегда была такой внимательной…

Макдональд пропустила комментарий старосты мимо ушей.

Вдруг Мэри ни с того ни с сего расправила плечи и, потянувшись к конфетам, с улыбкой стала рассказывать какую-то шутку.

Как только мародёры встали из-за стола, девушка рассмеялась.

Лили, наблюдая переменчивость подруги, не смогла устоять перед искушением и, переглянувшись с Марлин, обе звонко рассмеялись. Что ж, план Макдональд удался.

— Снова доброе утро, девочки, — раздался голос Поттера. Затем он посмотрел на Лили, и улыбчивая физиономия стала ещё озорней, — Эванс!

Снова он её выделяет, снова неуютно.

— Доброе, мальчики! — счастливо откликнулась Мэри, обольстительно улыбаясь, отчего была награждена приветливой улыбкой Сириуса.

— Прекрасно выглядите!

— Ты как всегда любезен, Сириус. Спасибо!

— Еще увидимся, дамы!

Блэк шутливо поклонился и продолжил движение, пока взгляд Джеймса был прикован к Лили. Затем он всполошился и посмотрел на часы.

— Встретимся на уроках, — сказал парень и пошёл с друзьями к выходу.

Мэри, проводив мародёров, резко хлопнула в ладоши, заставив Лили дернуться и пролить сок.

— Я так и знала!

— Мерлин, Мэри, спокойней! — остановила девушку блондинка, протягивая хмурой Лили салфетки.

— Вы видели?! Он прошёл мимо и даже не взглянул на неё!

— И из-за этого надо так реагировать? — Лили недовольно фыркнула, вытирая свои пальцы.

— Ну как же ты не понимаешь?! Это же Сириус!

— Мэри, успокойся, — Лили снисходительно вздохнула. — Ну, Сириус — и что с того? Мало ли что между ними. Теперь каждый раз так реагировать?

— Конечно, — обиженно фыркнула девушка, — тебе хорошо говорить, когда за тобой ухаживает один из самых популярных парней школы.

Лили тихонько зарычала:

— Мэри, это вовсе не ухаживания, — вступилась за подругу подошедшая к девочкам Алиса.

— Вот зачем ты мне о нём напоминаешь…

— Верно, если бы он ухаживал, то действовал бы иначе, и не радовался бы тому, как вешаются на него другие девчонки! — подтвердила слова Алисы Марлин.

— Так Лили же не вешается, что ему остаётся?! — защитилась Мэри.

— Так нельзя!

— Эй! Я всё ещё тут! И мне плевать на идиота Поттера! А ты, если хочешь Сириуса — вперёд, а то Марлин тебя опередит! — вскинулась рыжеволосая, вставая из-за стола. Маккиннон подавилась соком.

— Мы просто хорошие приятели!

— Ладно, я попробую. Сегодня ведь вечеринка и завтра тоже. Это мой шанс!

— Не расстраивайся, если не получится.

Но Лили уже не слушала, торопясь к Северусу, который уже ждал её у края стола.

Ближе к обеду в больничном крыле Джейн сидела вместе с Барти. Парень повторял материал перед зачетом, который должен был состояться после полудня. Джейн, проверив друга, взялась за свою книгу.

Только вот взгляд брюнетки то и дело падал на цветок асфодели, который стоял в одном из пузырьков. Подарок от Сириуса. Девушка заметила его сразу после пробуждения.

Вчерашний вечер был поразительно прекрасным.

«О Мерлин, он был так близко, что…» — девушка спрятала губы в попытке подавить непрошенную счастливую улыбку.

В помещение кто-то зашёл, и через пару минут мимо постели слизеринки прошла гриффиндорка Маккиннон. Блондинка остановилась и помахала.

— Привет. Как твоё самочувствие?

— Привет. Намного лучше.

Барти оторвался от чтива, чтобы посмотреть, кто пришёл. Затем, сделав выводы, что всё в порядке, снова продолжил чтение.

— Слушай, Маккиннон, ты случайно не знаешь, что означает цветок асфодели?

— А что, твой умный друг не знает таких вещей? — спросила Марлин, покосившись на слизеринца. Девушка, как и большая часть гриффиндорцев, относилась настороженно к слизеринцам. С Блайм она более-менее ладила по причине просьб слизеринки подлатать Поттера или Блэка.

Крауч с присущей ему деловой манерой снова поднял скептический взгляд на светловолосую девушку.

— Умный друг интересуется более серьёзными вещами.

— Ну да, конечно, куда нам, смертным. — Гриффиндорка не менее брезгливо кинула взгляд на парня, затем перевела его на девушку. — Асфодель… кажется, сожаление.

— Сожаление… хм…не вечная любовь, но тоже неплохо, — вполголоса рассудила Джейн. Она улыбнулась гриффиндорке и поблагодарила за помощь.

«Значит, сожалеешь о произошедшем…».

— Видимо, мне всё же придётся уехать ненадолго.

— Потребовалось больше времени, чем мы думали.

— Кейт сильно расстроилась?

— Она, как и мы, расстроилась из-за того, что ты пошла одна. До конца года от меня ни на шаг, — с видом строгого отца предупредил Барти.

— А что насчёт старшекурсников? Разве…

— Нет. Ты пока не делаешь ничего. Просто наслаждаешься жизнью в Хогвартсе.

— Полной зачётов и СОВ? — уточнила Джейн.

— Не без этого, — усмехнулся Барти. — мы обо всём узнаем, но вмешиваться не будем, не в этом году.

— Хорошо, как скажешь.

На уроке истории магии Блэк без особого желания открыл письмо, которое пришло ему из дома.

Что же ему могли написать?

Письма из дома были редкостью для Блэка старшего, в отличие от младшего. Обычно в них писалась какая-то воля матери или осуждение за какие-то действия.

Сириус развернул письмо, серые глаза побежали по строчкам, и с каждым предложением он всё больше хмурился.

В один момент он встал из-за парты, схватив сумку.

Джеймс, который палочкой спокойно управлял бумажным самолётиком, бросил удивлённый взгляд на спину уходившего друга. Поттер хотел было подскочить за ним, но Римус остановил его, проведя пером около своей шеи.

Верно. Нам конец, если снова влипнем. Они и так наделали шуму в последние дни.

Сириус, сжимавший в кулаке клочок бумаги, залетел в круглый забытый класс.

— Кикимер! — властно позвал домовика парень.

Тут же через мгновение перед юношей возник сгорбившийся эльф.

— Молодой хозяин звал Кикимера. Хозяйка запретила…

— Замолчи! Ответь мне правду, когда я был дома в последний раз. Точную дату.

— Молодой господин позвал Кикимера четырнадцатого февраля.

— Что? Один?

Эльф подозрительно прищурился.

— Как смеешь не подчиняться моим приказам?! Отвечай!

— Мастер Сириус был в компании с хозяином Регулусом.

Блэк почувствовал, как каждая венка в нём напряглась. Он закипал.

— Что я делал?

— Кикимер не может зна…

— Не заставляй меня повторять, — требовательно предупредил Сириус.

Зная Кикимера, Блэк был уверен, — эльф, как всегда, занимался любимым делом: подслушивал и подглядывал.

— Мастер Сириус был как всегда невежлив с дражайшей хозяйкой, которая обеспокоилась…

— Без этой чуши. Я говорил с маман? Как долго?

— Недолго, хозяин. Вы разгневали хозяйку и ушли. Затем, как и всегда, нахамили портретам уважаемых прародителей.

— Куда я ходил?

— В дальнюю библиотеку.

— У кабинета отца?

— Да, мастер. Уважаемый Лорд говорил с вами. И позволил вам войти в библиотеку.

— И дверь открылась? Что было дальше?

— Мне было велено исчезнуть.

Сириус с силой ударил кулаком по столу. Отчего домовик сжался.

Он так и знал, догадывался, что всё неспроста.

«Библиотека, что ей… Неужели из-за той книги, о которой говорил Дамблдор? Вот почему на меня был брошен взгляд… Чёрт».

Костяшки пальцев побелели.

Узнав все подробности, гриффиндорец отдал приказы Кикимеру забыть о сегодняшнем разговоре. Любопытный домовик, не любивший наследника, испугался гнева, не стал ворчать и просто исчез.

Сириус представил, что именно говорил каждый в доме, где его ненавидят и презирают. Его стыд был превращён в гнев.

Она видела слишком много. Много личного. Это разочаровывало, ранило и уязвляло.

Сириус Блэк уже второй день ощущал в душе догадку. А всё из-за какой-то легенды и книги, которую прочла Джейн. Догадки были налицо. Парень уже не сомневался: она была под оборотным в Хогсмиде. Письмо из дома лишь подкинуло последнюю догадку. Он рассчитывал на что угодно, но она осмелилась зайти в его дом, под его личиной. Мысль об этом была неприятна и саднила, будто нож в рёбрах.

Она видела его настоящую жизнь, побывала в его шкуре. Застигла грязь, его уродства. Никто не должен был этого видеть.

Именно этого он и не хотел в отношениях с кем-то. Не желал, чтобы его узнали в таком свете. Сириус Блэк — изгой и позор собственной семьи. Плевать, если люди будут знать это на словах.

Они уже говорили с ней об этом. Он, как глупец, высказал, что думает. Но видеть и ощущать эту атмосферу…

Вчерашний, как ему казалось, — нежный — взгляд однокурсницы был сочувствующим. Эти душещипательные беседы. Мерлин… меньше всего Сириус хотел, чтобы его жалели, будто брошенного избитого пса.

Именно так она и смотрела: как на забитое животное, слабое, жалкое.

А он ещё думал об объятии? Великий Годрик! Он подумал о поцелуе? «Отвернулась… видимо, боялась перегнуть с состраданием».

Парень сокрушенно зарычал.

Сейчас он чувствовал перед Блайм свою неполноценность, уязвимость, слабость. Она, сирота, пожалела его, Сириуса Блэка, у которого вроде было всё. Он был пристыжён, будто нагой предстал на обозрение публики.

Парень не помнил, как быстро дошёл до больничного крыла. Резко открыв тяжёлые двери, он дошёл до ширмы, за которой лежала слизеринка. Предварительно послав чары, которые позволят поговорить без свидетелей.

Девушка как ни в чём не бывало сидела в постели и чему-то улыбалась, читая книгу, подаренную дружком-маглом.

«Злит. Всё слишком злит. Раздражает, что она лежит здесь, что слаба, что вечно читает, что улыбается, ладит со всеми, лезет не в свои дела, возомнила себя добренькой. Вертит всеми, как хочет».

Блэк сделал глубокий вдох, безуспешно пытаясь взять себя в руки, но все попытки терпели поражение.

Эмоции и темперамент брали своё.

Парень бросил на белую постель копию своей палочки, что была оставлена в кармане куртки лже-Сириуса.

Джейн, заметив древко, напряглась.

— Весело тебе было утешать меня?

— Что? — вечно чуть испуганное и удивлённое лицо.

— Какое право ты имела вламываться в мой дом, притворяться мной, лезть в мою личную жизнь!

Рот Джейн открылся в возмущении.

— Я…

— Мне плевать, что рассказал тебе Регулус, этот сопляк может жаловаться сколько угодно, использовать тебя как жилетку. Но даже не думай, что подобное прокатит со мной. Мне не нужно утешение!

— Успокойся. Что ты несёшь?

Серые глаза, холодные, словно осколки льда, с необъяснимым раздражением испепеляли слизеринку.

— Ты была под оборотным зельем тогда, в Хогсмиде, в день Валентина. Книга, что ты прочла, была из моей библиотеки. Какого дементора тебе она понадобилась?

Джейн смерила его взглядом, явно раздумывая, отвечать ему или проигнорировать. Затем, понимая, что выхода нет, решила признать свои действия. Она сложила руки на книге и виновато чуть наклонила голову.

— Мне жаль, но эта книга была нужна.

— Ради чего? Чтобы загреметь в больницу? Побаловаться тёмной магией? Ты эгоистка, Блайм, пойдёшь по головам, чтобы достать какую-то книжонку. Ты переступаешь границы, не считаясь ни с чем и ни с кем. Ты совсем не думаешь о чувствах других!

Волшебница изменилась в лице. Сириус ошибался. Всё не так!

Поттер поджала губы.

— Чувствах? Кого, например? Такого заносчивого гордеца, как ты?

— Ты не знаешь меня!

— Нашего короткого общения было достаточно, чтобы понять, какой ты эгоист!

— Серьезно? А ты не думаешь о том, что такая же? Думаешь, Регулусу было приятно приводить тебя в наш дом? Показывать нашу настоящую жизнь? Или тебе было плевать? Лишь бы достигнуть цели. Что ж, в стиле змей. Использовать другого ради своих прихотей.

— Не говори того, чего не знаешь!

— Мне и знать не надо, нашла себе дружка, маменькиного сынка. Рег тоже хорош, нашёл с кем дружить — с девчонкой. Бегает за тобой как слюнтяй! Книжки читают, вместо того чтобы найти нормальных друзей и перестать уже прятаться за юбками.

— Не смей так говорить о Регулусе! Ты его не знаешь!

— Очнись. Я его брат. Он оторвался от юбки нашей уважаемой матери и ухватился за твою.

— То, что он уважает родителей, не делает его слабым.

— Ах, уважает… Он боится хоть слово сказать.

— Он просто умеет держать себя в руках.

— В его случае это трусость.

— Трус здесь только ты! — воскликнула девушка, её пальцы крепко сжимали одеяло, говоря о напряжении и злости.

— Что?

— Регулус ещё в одиннадцать лет пошёл против привычек факультета, предпочёл дружбу с сиротой, не стыдился этого и не стеснялся, в отличии от тебя!

Блэк вспыхнул, грозясь покрыться красными пятнами, и сжал пальцы в кулак. Он увидел, как у Блайм заходили желваки и раздулись тонкие ноздри прямого носа. Она сильно злится, впрочем, как и он. Только их злость касалась разных тем.

— Вы просто пожалели друг друга. Я хотя бы был честным.

— И честно струсил дружить со слизеринкой. И до сих пор стыдишься.

— Что за чушь ты несёшь?

— Так почему до сих пор не сказал Поттеру или Люпину, что мы…

— Потому что нечего рассказывать! Мне…

— Мне нужен был друг! — вырвалось у девушки, — Я… мне было тяжело. А ты посчитал, что я недостойна дружбы с тобой!

— Потому что ты стала строить из себя заучку, стала командовать. Защищать идиотов, — с горечью произнёс Блэк.

— Потому что ты издевался над другими, высмеивал их, пользовался ими. Вы до сих пор жестоко издеваетесь над Снеггом!

— Ну конечно, опять этот жалкий Нюнчик! Это же надо броситься…

— Жалкий здесь только ты! — вынесла приговор слизеринка.

Гриффиндорец аж отшатнулся, будто она дала ему пощечину.

Она замолчала на секунду и произнесла уже тихим, отрешенным голосом:

— Каким бы дураком он ни был, ты хуже. Плюёшь на чувства других. Строишь из себя невесть что… жертву. Но знаешь, жизнь вообще несправедлива. Ты стыдишься того, что я видела или узнала, задела тебя за живое, но надо стыдиться совершенно другого. Ты называешь себя сильным, но понятия не имеешь, что такое сила. Поэтому ты слаб, тебе нужна помощь. Так попытайся хотя бы признать это. А не вести себя как избалованный ребёнок. И знаешь, мне даже жаль тебя, каким ты становишься.

В его серых холодных глазах промелькнуло презрение, когда он бросил испепеляющий взор на хрупкую девушку, а его тонкие губы сложились в пренебрежительную ухмылку.

— Какое счастье, что я не стал иметь дел с такой одержимой слизеринкой, как ты.

Еще пару секунд они смотрели друг другу в глаза.

Все обидные и колкие слова были сказаны друг другу.

Девушка отвернулась, не желая видеть Блэка.

Последний яростный взгляд, и уязвлённый до глубины души парень молча развернулся и, ослабляя галстук, удалился из больничного крыла.

Дверь захлопнулась, как разбился о пол и пузырёк, в котором стоял цветок, полный сожаления.

Джейн сохранила прямую спину и тяжело сглотнула. Девушка упрямо смотрела в какую-то точку на ширме. В уголках глаз защипало, а через мгновение в груди словно всё сдавили и из глаз потекли жгучие слёзы, но она резко, с остервенением смахивала их, будто всё в порядке.

Обида и мысль, что она не права, душили Джейн, отдаваясь режущей болью в груди.

Сириус лишь на минуту задержался у двери. Но ярость, вспыхнувшая в груди, не собиралась утихать. Слова слизеринки эхом отдавались в ушах.

«Жалкий. Жертва. Слабый. Вот, значит, что ты думаешь обо мне».

Парень задыхался. Словно астматик, которому нечем дышать.

Как день мог так резко поменяться? Сначала ты будто на вершине горы, а затем низвергнут на дно океана.

Сириус знал, что в скором времени Регулус прибежит к своей принцессе, и вот серые глаза встретились.

Серые, полные злости, и серые — настороженные, подозрительные.

— Ты идиот, раз притащил её к нам в дом!

— Почему? Потому что обвёл тебя вокруг пальца и смог обойти родовые чары? — самодовольно фыркнул Регулус.

— Может, за потоком гневной тирады маман и не признала подделку, да и бестолковые портреты не поняли, но отец наверняка раскусил вас.

— Да, но, видимо, он был доволен.

— Не сомневаюсь, только вот что-то мне подсказывает, что он отнимет у тебя её.

— Этого не будет.

— Так было всегда, — холодным и властным голосом предупредил Сириус, на мгновение Регулусу показался тон и взгляд отца. — Если тебе плевать на то, как ты выглядишь перед ней, то мне нет. Мне не нужны её утешения!

— Она мой лучший друг.

— Так где же ты был, друг, когда на неё напали? Что? Стыдился собственной семьи? Поэтому избегал её?

— Хватит!

— Я тоже так думаю, — хмуро сказал Сириус и, убрав руки в карман, пошёл прочь.

Блэк старший с горечью усмехнулся.

— Но должен признать, это было гениально. Представляю лицо матери, если бы она узнала, кого привёл в дом любимый сыночек. Я даже рад, что всё так вышло.

Нет. Он совсем не был рад. Счастливое настроение стало отвратительным. Он услышал то, что копилось в девушке давно, и высказал всё, что думал сам. На душе было мерзко, ужасно и гадко.

Регулус догадывался, каких гадостей наговорил Джейн Сириус. И это сейчас, когда она лежит здесь, и к тому же накануне дня рождения.

Брошенный на пол цветок говорил о многом, но зная Джейн, она наверняка уже пожалела о том, что выбросила его. Регулус хорошо её знал. Взмахом палочки он вернул подарку старшего брата прежний вид.

Тёмные волосы девушки закрывали ее лицо с обеих сторон. На тыльной стороне ладони остался влажный след.

«Плакала».

Поставив цветок на прежнее место, Регулус опустился на кровать подруги. Она повернулась и встретилась с ним взглядом.

Хоть девушка и не ревела взахлёб, но глаза были влажными и чуть покрасневшими.

— Прости меня, Реджи, я не подумала о твоих чувствах… была охвачена лишь идеей о книге.

— И ты меня прости, нужно было сказать, а я только прятался, хотя мог…

Подруга уставилась на него, едва сдерживая слёзы. Он не мог вынести её расстроенного состояния.

В этом вся Джейн Поттер, даже в такой глупой и несправедливой ситуации она услышит собеседника, осознает свою ошибку и попытается исправить ситуацию. Регулус считал её очень светлой, как солнечный луч. Она согревает и заряжает. Но делает это только для тех, кому доверяет.

Регулус, сгребая её в охапку, стал успокаивающе гладить по голове.

Младший Блэк не потеряет её, потому что если потеряет, то замёрзнет.

Получив строгий наказ от лучших друзей, девушка отсыпалась. Она была расстроена, ей хотелось уснуть, но сон пришёл не сразу, хотя это не помешало притвориться спящей, когда к ней дважды приходили Джеймс с Римусом. Закономерное состояние — избегать встречи с ними. Она поговорит с Джеймсом завтра, когда в сердце всё уляжется, когда обида не будет трясти всё её сознание.

В гостиной Гриффиндора сегодня была вечеринка по случаю дня рождения семикурсника. Мародёры были как всегда в центре внимания, в сливках общества факультета львов.

Ещё до вечеринки Джеймс заметил резкую перемену в настроении лучшего друга, на вопрос, что случилось, тот активно отмалчивался. Сейчас, в шумной компании, после двух выпитых залпом стаканов огневиски, он веселился как и прежде, может, чуть жёстче острил и шутил.

«Что-то всё же произошло…»

Римус тоже не отставал, хоть и вёл себя спокойней. Пит сегодня строил из себя джентльмена, привлекая внимание четверокурсницы.

«Забавный малый».

Впрочем, Джеймс был в той же кондиции, что и лучший друг, поэтому уже отшутился о том, что Хвост может первым занять спальню.

Под дружный ржач покрасневший Питер увёл свою спутницу дальше от друзей.

Пруэтты, поколдовав над техникой, снабдили веселящийся народ порциями зажигательных ритмов.

Все парни с каждым новым бокалом огневиски, а затем и сливочного пива, становились все оживленнее и веселее. Да и девушки, попробовав жгучий напиток, казалось, развеселились вместе с ними.

Пока добродушная и правильная Лили отвернулась, Мэри залпом осушила бокал выпивки, нелегально принесённый старшекурсниками. Марлин, не отличавшаяся правильностью, пила постепенно, растягивая удовольствие.

Мэри резво схватив подруг под руки повела их в центр гостиной на танцпол.

Приятная игра света, духота, теснота, хмельная голова и громкая музыка. Всё это позволило Мэри уже через пару минут оказаться рядом с целью.

Поглощённый ритмами и пьяным дурманом Сириус заметил перед собой девушку и без стеснения уже танцевал с ней.

Вернулся к друзьям парень уже в обществе довольной Мэри.

Пошатываясь от алкоголя и от мерцающего света, Блэк сделал несколько шагов мимо и остановился у стены, к которой прислонился спиной.

Сколько он выпил, точно уже и не помнил. Горечь и неприятные чувства обиды и оскорбленности постепенно растворялись, как и реальность происходящего. Он так не пил раньше в больших компаниях. Почему сегодня так надрался?

Почему прекрасный день закончился именно так? Сириус рассмеялся. Он знал, что после чего-то хорошего получаешь полную лажу. Так вышло и сегодня. С ним. С ними.

Всё вокруг было так медленно, иллюзорно, как бывает во сне, всё тонуло в вязком тумане. Тумане резких слов, которые эхом звенели в голове после разговора с Блайм, громкой музыки и танцев.

Мэри, набравшись смелости, стремительно пошла к однокурснику и приблизилась к нему вплотную.

Сириус не успел ничего понять, а его уже поцеловали, бескомпромиссно положив ладонь на затылок, чтобы не отстранился.

Мэри, почувствовав вседозволенность, целовала его решительно и вместе с тем удивительно мягко.

Сейчас впору если и не отстраниться, то хотя бы удивиться этому поцелую.

Но Сириус напрочь позабыл о неприятном осадке сегодняшнего дня, позабыл, что даже по пьяни, но ему надо знать имя и личность девушки, что так восхитительно целуется.

Забыл вообще обо всём, что помнил до этого. Он нашёл себя крепко сжимавшим тонкую талию гриффиндорки.

Принимать пылкие поцелуи куда приятнее, чем жалостливые объятия и снисходительный сочувственный взгляд, видевший твою уязвимость и слабость.

Его хотят. К нему проявляют внимание потому, что он крепкий, сильный, а не слабый и жалкий…

Целоваться сейчас с кем-то было сладко до мучительной горечи где-то в самом сердце.

Ещё, ещё немного, ещё хоть секунду. Банально, но тогда это показалось Сириусу похожим на оазис посреди пустыни.

— Слушайте, а если я так же поцелую Эванс, она так же мне будет отвечать? — неподалёку прозвучал ироничный голос Джеймса.

Сириус нехотя отстранился и увидел лучшего друга, который с весельем таращился на них. Он стоял у ближайшего кресла с бутылкой сливочного пива в руках.

— Боюсь, дружище, что она ответит тебе авадой, — ответил довольный собой черноволосый парень, Мэри прыснула и скрыла своё смущение в плече Блэка.

— Хотел предупредить тебя про… Мерлин…

Джеймс хотел напомнить своему лучшему другу о том, что тот ещё не расстался с охотницей гриффиндорской сборной, как увидел, что та не отставала от Сириуса, неплохо устроившись в компании семикурсника.

— Быстро вы…

— А то.

— Что ж, раз моя помощь в спасении лучшего друга от пощечины бывшей девушки не нужна, тогда я вас оставлю, — подняв руки вверх, сказал Поттер и, подмигнув ребятам, оставил их наедине.

Что ж, сейчас физическая пощёчина не сделает хуже, чем болезненная отрезвляющая пощёчина Блайм. Гордость полностью уязвлена. Но девчонкам, а особенно слизеринкам, никогда этого не понять…

Предложив девушке прогулку, он по-свойски положил свою руку на талию Макдональд и увёл её прочь от шумного веселья и любопытных глаз.

— Кажется, милашка Мэри взяла крепость, — прыснула Марлин.

— Как по мне, она угодила в логово зверя, — прищурив глаза и осуждающе покачав головой, высказалась Лили.

— Но согласись, красивого и обаятельного зверя, — хитро улыбнувшись. заметила блондинка и весело пихнула подругу локтем.

— Что ж, видимо, я совсем вас двоих не понимаю…

— Чего не понимаешь, Эванс?

— А вот и второй хищник… — задорно сказала Маккиннон.

— Я-то хищник? Я божий одуванчик, — поиграв бровями, обворожительно улыбнулся Поттер.

— Ну, насчёт одуванчика ты прав, — прыснула Маккиннон и взъерошила волосы парня.

Лили недовольно цыкнула и, взяв подругу за руку, увела её прочь.