Узники своих тюрем (джен)

Мисс Джи не имела ни малейшего понятия, что толкало ее на такие поступки. Что-то внутри болезненно извивалось и рычало всякий раз, когда она видела превосходство в других людях, и заставляло быть или хотя бы казаться лучше. От вечного ощущения, что за каждым ее действием будто наблюдают со стороны и оценивают, невозможно было избавиться, сколько бы она ни пыталась. А она пыталась.

Может, так оно и было, и окружающие и правда следили за каждым ее движением? Мисс Джи не знала.

Меж тем именно это что-то, живущее внутри нее, подстегивающее каждый раз следить за своими жестами, за внешностью, за той безупречной маской, которую мисс Джи выставляла на обозрение, называя «собой», заставило соревноваться с единственным человеком в этой школе, который был лучше.

Они с Фиаммой условились пересечься у конюшни в шесть вечера. Прислонив дымящийся окурок к пепельнице, она задумчиво посмотрела на то, как затухает с шипением огонь. Кинув быстрый нетерпеливый взгляд на часы, мисс Джи отсчитала ровно двадцать минут до встречи. Можно было начинать собираться.

С сожалением отметая мысль о любимых каблуках, она вынула из шкафа обувь поудобнее. Секунду поколебавшись, мисс Джи набросила на плечи темный плащ и засунула в карманы едва начатую пачку сигарет. Не то чтобы она предполагала дождь этим вечером, но стоило одеться потеплее хотя бы потому, что на улице уже явно не лето, а начало октября. В том, что Фиамма оденется так же, можно было не сомневаться: та была чересчур теплолюбивой.

Перед уходом тренер пересчитала количество предметов на тумбочке; это правило въелось в сознание еще со школьных времен — нельзя было выставлять на всеобщее обозрение больше пяти личных вещей. Быстрым движением руки смахнув все лишнее в ящик, мисс Джи вышла из комнаты.

Местами на земле уже валялись грязной кашей листья, а кроны некоторых деревьев немного поредели, но все же — в общем и целом — погода мисс Джи нравилась: солнце не пекло, как в полдень, но было еще довольно светло, а ветер был слишком слабым, чтобы растрепать прическу. Она шла неспешным шагом, держа по привычке руки в карманах плаща; в детстве учителя этого не одобряли, но мисс Джи нравилось, как она выглядит со стороны. В любом случае это лучше, чем держать руки сжатыми в кулаки.

Наконец подойдя к конюшне, тренер заметила небольшую фигурку в ярком коралловом пальто, расхаживающую взад-вперед. Насмешливо дернув уголком рта, она сощурилась: Фиамма уже была на месте. Заприметив мисс Джи, та остановилась и, прислонилась спиной к двери конюшни, скрестив ноги.

— Добрый вечер, мисс Джи, — негромко поздоровалась она.

Как и предполагала тренер, та оделась довольно тепло, даже теплее, чем того требовала погода. Черт возьми, ну и зачем ей шарф, когда нет ветра?

Вместо приветствия мисс Джи привычно улыбнулась и, положив Фиамме руку на плечо, спросила:

— Ну что, ты готова?

Фиамма молча толкнула дверь конюшни, проходя вперед. Мисс Джи слегка смутилась. Она не привыкла, когда вот так невзначай игнорировали ее слова. Чуть помедлив, она последовала за Фиаммой, бесшумно прикрывая за собой дверь. Половицы, впрочем, издавали неприятный скрип. Хорошо хоть здесь был свет и можно было не бояться споткнуться обо что-то.

В нос тут же ударил специфический запах, какой бывает в каждой конюшне. Еще пахло сеном и немного — заброшенностью. Она ненавидела запах заброшенности. Наверное, поэтому сама заходила сюда изредка, позволяя Фиамме, которая, должно быть, была равнодушна к этой неприятной мелочи, прятаться тут ото всех.

Мисс Джи придирчиво осмотрела пространство вокруг себя: у входа конюшня выглядела ещё сносно, но вглубь она не решилась даже зайти. Там было очень сыро, а некоторые доски казались прогнившими и оттого непрочными.

Фиамма явно чувствовала себя хозяйкой: она тут же куда-то сунулась и вышла через полминуты, даже не объясняя, зачем пропадала.

— Наверное, это немного сумасшествие — вот так вот просто нарушать школьные правила, как мы сейчас, — послышалось бормотание Фиаммы.

Едва ли обращая внимание на мисс Джи, та была полностью поглощена разглядыванием лошадей. Она неспешно проходила вдоль каждого стойла и внимательно наблюдала за животными. Кого-то она гладила или кормила, на кого-то просто кидала взгляды.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, переспросила мисс Джи.

Не зная, куда себя деть, она тоже решила пройтись. Как оказалось, в том месте, где было сыро, стояли инструменты для сада. Скривившись, мисс Джи вернулась к стойлам. Фиамма подняла на нее взгляд.

— Вряд ли здесь можно находиться вообще, не говоря уже о скачках, — спокойно пояснила она.

Мисс Джи ответила не сразу. Выбрав себе одну из лошадей, она взяла немного сена и поднесла руку к морде животного. Наблюдая за тем, как лошадь с хрустом уплетает предложенное угощение, мисс Джи с иронией протянула:

— Тем не менее ты проводишь здесь много времени.

— Правила здесь по большей части бессмысленны и даже глупы, — с некоторой небрежностью ответила Фиамма, — ничего страшного не случится, если я их нарушу.

Мисс Джи не видела выражения ее лица, но могла поклясться, что той и правда было все равно. Снова вспомнились жалобы Дай, которая не могла никак заставить Фиамму следовать даже правилу пяти вещей. «Это не конец света», кажется, так она сказала? Мисс Джи не могла этого понять, как ни старалась. Едва ли она понимала саму Фиамму.

Они молчали, пока кормили выбранных лошадей. Мисс Джи мельком взглянула на выбранного Фиаммой коня: он был крепким жеребцом рыжего цвета с парой белых отметин. Она не помнила его клички, да и его самого тоже, но, кажется, он все норовил откусить Фиамме пальцы.

Мисс Джи же предпочла, как она сама считала, самую красивую лошадь — вороной масти. Та была покладистой и на редкость ласковой. На ее черной морде едва ли можно было увидеть такие же темные глаза. Кобыла не пыталась укусить мисс Джи, она была, скорее, осторожной и робкой. Даже корм она приняла не сразу, и мисс Джи пришлось подождать, пока та решится.

— Мисс Джи? — позвала Фиамма, отрываясь от рассматривания своего жеребца.

— Да, Фиамма? — откликнулась та.

— Я никогда не видела, чтобы на них кто-нибудь здесь ездил; нас тоже езде на лошадях не обучают, тогда зачем их держат?

— На самом деле, езду на лошадях преподавали, — пояснила мисс Джи, — но позже учительница покинула школу, а новую директор не нашла или вообще не искала. До сих пор лошади стоят здесь бесхозные и бесполезные, а присматривает за ними — представь себе — наш садовник, — фыркнула она.

— Ни разу не видела даже, чтобы их выводили на прогулку. Им нужно быть в движении, а не стоять в конюшне, как стреноженным! — возмутилась Фиамма.

— Что ж, подарим им такую возможность. За мной! — скомандовала мисс Джи и, не дожидаясь ответа, открыла задвижку в стойле.

* * *

Краем глаза мисс Джи наблюдала за Фиаммой и смотрела, как та водит за собой лошадь. Испанка делала это уверенно, как будто всю жизнь только и занималась лошадьми. Вспомнив о прочитанном досье, мисс Джи лишь убедилась в том, что так оно и было.

Отойдя на некоторое расстояние от конюшни, они обе остановились и оседлали лошадей. В последний раз мисс Джи ездила на лошади ещё до того, как Фиамма попала в интернат, так что, отвыкнув, слегка замешкалась. Чтобы скрыть неловкость, она с долей бахвальства предложила скакать наперегонки. Фиамма тут же запротестовала:

— Лошади неизвестно сколько стояли в стойле без возможности просто размяться, а вы собираетесь заставить их бегать, да ещё и наперегонки? — воскликнула она, недобро поглядывая на мисс Джи.

Одновременно с желанием осадить ее за упрек тренер почувствовала удовлетворение от того, что это не она, а Фиамма отказалась соревноваться, хотя внутри не хотела рисковать и сама. Мисс Джи никогда не позволила бы себе дать слабину.

Не собираясь настаивать, мисс Джи позволила своей лошади идти в медленном темпе и разминать затекшие от долго стояния конечности, но чуть впереди Фиаммы.

Молчание показалось ей неловким, так что она поспешила завести разговор.

— Я заметила, что ты мало проводишь времени с командой, — начала она осторожно.

— Это так, — согласилась Фиамма, — Но мне и не хочется, если честно, — вздохнула та, а затем продолжила: — Не понимаю, как они могут проводить столько времени друг с другом и при этом не уставать.

— Уставать? — непонимающе переспросила мисс Джи, слегка склонив голову набок.

— Именно, — кивнула Фиамма, — как можно проводить абсолютно все свое время вместе с кем-то, особенно с несколькими людьми?

Мисс Джи не сразу нашлась, что ответить.

— Думаю, тебе стоило бы прикладывать больше усилий, чтобы вписаться в коллектив, — с натянутой улыбкой ответила она. Вопрос ее обескуражил.

— Я здесь ещё не настолько долго, чтобы «вписаться в коллектив», — медленно произнесла Фиамма и дернула плечом.

— Скажи, а ты... общалась вообще со сверстниками... когда-нибудь? — мисс Джи ожидала, что та примет вопрос за глупую шутку, но Фиамма не выказала никаких признаков раздражения, скорее наоборот, серьезно задумалась над ответом.

— Нет, мисс Джи, — произнесла она и посмотрела на тренера.

Мисс Джи была, мягко говоря, удивлена. На минуту ей показалось, что Фиамма все-таки издевается над ней, ведь такого и быть не могло. Девочка из знатной семьи, которая, по ее же словам, много путешествовала, никогда не общалась с другими детьми?

— Вот как, — протянула она с недоверием.

— Все люди, с которым я общалась, всегда были старше меня, — пожала плечами Фиамма, — Мой отец, мой друг, все они старше. Если я и разговаривала с кем-то младше меня, то это обычно были гости, но к нам заходили довольно редко, — продолжила Фиамма без тени смеха и с какой-то недетской серьезностью.

— И как же у вас учатся?

— В школах, как и везде, — ответила она, — но отец всегда настаивал, что я должна учиться дома.

— И тебе нравилось учиться дома? — не веря, спросила мисс Джи. — Ни разу не хотелось завести друзей?

— На самом деле я не понимаю, зачем нужно, гм, «заводить друзей», — ответила Фиамма, слегка покраснев, и добавила: — Быть с кем-то ещё не значит быть счастливым, не правда ли? Если человеку не нравится собственное общество, он не будет чувствовать себя уютно ни в одной компании.

Бросив на Фиамму взгляд, мисс Джи увидела на ее лице мягкую улыбку и поняла, что ответить ей не может, а потому перевела взгляд на гриву своей лошади.

— Честно говоря, вы первый человек, который спрашивает у меня что-то подобное. Остальные скорее осуждают.

Обе замолчали, думая каждый о своем, и только нестройный цокот копыт да редкое ржание лошадей прерывали тишину. Мисс Джи на самом деле не нравилось такое поведение. Эти девочки, которых Фиамма так упорно отталкивала, ее компания на бесконечно огромное количество времени. Все эти мысли о возвращении — просто глупые мечты и не более. Все рано или поздно смирились, что останутся тут, и Фиамма однажды тоже смирится. Возможно, стоило бы сказать ей правду сейчас, ведь потом привыкать к этой мысли будет больнее.

Ехидный голос в голове тут же ввернул: «Твои мечты о путешествиях — тоже мечты. Не менее глупые», но мисс Джи тряхнула головой, заталкивая раздражающие мысли в самый дальний уголок сознания. Девочки выпустятся, и она продолжит. Обязательно.

— Так хорошо прыгать с вышки тебя тоже дома учили? — с натянутой улыбкой спросила мисс Джи, продолжая прерванную беседу.

Она перехватила другой рукой поводья и попыталась на ходу растереть затекшее запястье.

— Да, ко мне приходили учителя. В основном я учила английский. Отец даже ввел новое правило дома — за ужином общаться только на английском, иначе я бы не выучила его так хорошо. Он же учил меня кататься на лошадях, он их очень любит. Мисс Джи, а можно спросить?

— Конечно, Фиамма. Просто спрашивай, — кивнула та.

— Здесь всегда читают чужие письма? На уроке английского мы писали письма своим друзьям. Мисс Лейси их читала.

Мисс Джи повернула голову налево и бросила на Фиамму внимательный взгляд: яростный блеск ее глаз говорил за себя.

— Так здесь было всегда, — дернула бровью тренер. — Это абсолютно нормально. Скажу больше, если кто-то из девочек решается отправить письмо, его немного подправляют. Поверь, бессмысленно пытаться общаться с кем-то за пределами школы, — снисходительно продолжила мисс Джи, — твой новый дом тут.

— Все равно вернусь, — упрямо тряхнула головой Фиамма, — там меня ждёт мой друг, он за меня наверняка беспокоится.

— Это тот, из-за которого ты тут? — не сдержалась тренер.

— Почему вы решили, что я тут из-за него? — настороженно спросила Фиамма.

— Об этом сказала мисс Нивен.

— Мисс Нивен? — поперхнулась воздухом Фиамма.

«О, кажется, они еще ни разу не общались наедине, коль скоро она так удивлена».

— Именно, — самодовольно ответила мисс Джи.

Немного помедлив, она продолжила:

— Знаешь, мы очень с тобой похожи и мы обе многое пережили. Не вижу причин, по которым мы не могли бы быть подругами

Наблюдая за реакцией Фиаммы, тренер тут же поймала настороженный взгляд. Было интересно, невероятно интересно узнать, что же та ответит. Однако в глубине души было немного страшно, что Фиамма откажется. Конечно, мисс Джи всегда получала то, что хотела; в случае отказа ей просто придется действовать иначе.

Тем не менее услышать «нет» будет больно.

— Мисс Джи, я не они. Я не Рэдфилд, — произнесла наконец Фиамма, будто намеренно осторожно подбирая слова.

— Конечно, нет, — горячо заверила мисс Джи, — ты такая, какая есть. Ты — лучшая. Мы с тобой горы свернем, так и знай.

— Если выберемся отсюда, — мрачно протянула Фиамма.

— Знаешь, ведь есть места, куда ещё не ступала нога человека. Мы изведаем все, что можно изведать! Ты согласна?

— Может быть, — ответила та, помедлив. Сложно было понять, какие эмоции она испытывает, но «может быть» — уже неплохо, не так ли?

— Кстати, ты помнишь, что в конце месяца Хэллоуин? — вдруг хлопнула себя по лбу мисс Джи.

— Хэллоуин? — непонимающе переспросила Фиамма. — Что это?

— У нас его называют ещё «канун дня всех святых», — тут же принялась разъяснять мисс Джи, — его не так давно стали праздновать. У нас в школе его официально не празднуют совсем; я и девочки просто собираемся вместе, иногда подтягиваются и младшие.

— У нас в Испании его не отмечают. — пожала плечами Фиамма, — я не встречала ничего подобного в книгах.

— Пожалуй, мне стоит тебя просветить, — решительно произнесла мисс Джи.