Шрамы времени (джен)

Иногда мы можем выбирать пути, по которым следуем.

Иногда наш выбор делают за нас.

А иногда у нас вообще нет выбора.

Нил Гейман

— В этой школе трудно хранить секреты, — раздался за его спиной знакомый голос.

Северус не доставил ему удовольствия удивлением. В конце концов, он, не дрогнув, много лет шпионил за тёмным магом, стоя под прицелом его палочки, готовился к возможным пыткам, и умел, приподняв бровь, принять вид человека, которого ничто не могло удивить. Главное — не переиграть.

— Это тонкий способ предупредить меня, что все знают о нашей маленькой пространственно-временно́й проблеме, директор? — насмешливо произнёс Северус вполголоса.

Дамблдор отступил вправо, скользнув взглядом по треснувшему стеклу: маленький коридор, в котором они стояли, почти не использовался, так что его состояние было плачевным. Он проходил под большой мраморной лестницей и соединял восточное и западное крылья. Множество грязных и в основном повреждённых окон выходили на один из небольших внутренних двориков замка.

— Минерва сообщила мне, что между вашим молодым двойником и Мародёрами произошла ещё одна стычка, — заметил старый волшебник. — Она также упомянула, что в этом была замешана мисс Эванс. Однако самым интересным мне показался тот факт, что в этом участвовал ваш сын. Он не похож на скандалиста.

Северус, не сдержавшись, презрительно фыркнул.

— Ваша склонность не замечать очевидного всегда лишает меня дара речи, — сыронизировал он, не в силах сдержаться. Гарри Поттер был нарушителем спокойствия. Возможно, в этом вопросе он несколько уступал Джеймсу, но всё равно был тем ещё смутьяном.

— Я и не подозревал, что его матери больше нет, Северус, — осторожно шагнул вперёд Альбус.

Как и всякий раз, когда речь заходила о Лили, горло Снейпа сдавило. Он увидел за окном девочку, которая, не подозревая о постороннем внимании, с хохотом неслась по безлюдному внутреннему дворику, а за ней по пятам бежал несколько неловкий мальчик, намереваясь вернуть стащенный ею серебристо-зелёный шарф. Оба подростка смеялись, единые в своём мире, и не подозревали, что к концу учебного года они станут чужими друг другу.

Северус думал, что видеть Лили каждый день станет для него постоянной пыткой или, наоборот, бальзамом на раны. Но, по правде говоря, не произошло ни того, ни другого. Он не чувствовал к этой Лили ничего, кроме огромного разочарования. Потому что она была не его. Она была того подростка, который бежал за ней, на мгновение забыв о Тобиасе, Эйлин и остальных своих проблемах.

Его же Лили осталась в прошлом, в сердце, возможно, в душе. Его Лили была ноющей раной, которая никогда не заживёт. Никогда.

— Вам, должно быть, тяжело находиться рядом с той, кого вы потеряли… — сочувственно продолжал старый волшебник. — Как Гарри воспринимает…

— Ближе к делу, Альбус! — огрызнулся он резче, чем намеревался.

Дамблдор всегда умел заставить его выйти из себя и раскрыть все свои секреты.

— Почему вы всегда так быстро делаете выводы, что я хочу чего-то другого, кроме как засвидетельствовать вам свою дружбу, Северус? — с некоторой обидой спросил директор.

Устремлённый на Северуса взгляд голубых глаз, казалось, обжигал, но Мастер зелий по-прежнему смотрел на Лили. Он не должен был забывать, на кого в конечном итоге работает.

И это вовсе не Тёмный Лорд и не Дамблдор.

— Опыт, — честно ответил он.

Дамблдор нахмурился и слегка выпрямился. Понимая, что они вот-вот перейдут к сути дела, Северус переключил внимание с прошлого на настоящее: предстояло воспрепятствовать коварным замыслам, зреющим в сознании старого волшебника. Директор, несомненно, понял, что в этом мальчике, Гарри, есть что-то особенное.

— Как погибла Лили? — опустошенно спросил Альбус: похоже, ему в самом деле было жаль, что девушке суждено умереть. Все любили Лили.

— Почему вас это интересует? — ощетинился Северус.

Он ожидал, что его опять спросят о причинно-следственной связи между Гарри и воскрешением Тёмного Лорда, и приготовился к тому, что придётся снова объяснять, почему Альбус ничего не должен знать и почему так важно, чтобы события не слишком отклонялись от их первоначального курса. Хотя Северус начинал сомневаться, что это возможно. Не с упрямым гриффиндорцем, свалившимся на его попечение.

— Кровь врага, взятая насильно… — буквально процитировал Дамблдор. — Я понимаю, почему Лили стала врагом Тома. Понимаю, почему Гарри, по сути, стал его врагом, хотя и не совсем понимаю, отчего Том заинтересовался таким маленьким мальчиком… Но чего я, честно говоря, совершенно не понимаю — как вы вписываетесь в эту головоломку?

Северус тщательно проанализировал эти слова, пристально глядя на директора. Его ментальные щиты были на максимуме, как и усилия Дамблдора пробить защиту.

— Гарри никому не враг, — медленно произнёс он. — Прекратите вертеться вокруг мальчика, Дамблдор, предупреждаю вас.

— Мальчик — это ключ, не так ли? — в глазах старого волшебника появился победный блеск.

— Ключ? — пренебрежительно переспросил Северус. — Ключ к чему?

Он едва контролировал нарастающую внутри панику и не мог полностью заглушить тоненький голосок, который подсказывал, что, возможно, будет лучше, если Альбус обо всём узнает. Директор всегда знал, что делать. У него были ответы на все вопросы, которые Северус когда-либо задавал ему. Альбус Дамблдор всегда принимал правильные решения, чего бы это ни стоило, и никогда бы не пожертвовал мальчиком даже ради благого дела… В конце концов, он обожал Поттера…

Только он не знал, что Гарри был Поттером, вопреки логике. А даже если бы и был в курсе, он не знал мальчика, не испытывал к нему особой привязанности. Северус с отвращением признавал, что Дамблдор уже пожертвовал некоторыми фигурами со своей человеческой шахматной доски. Конечно, он никогда не делал этого добровольно и всегда стремился сохранить жизнь любой ценой. Но иногда…

Нет, это было слишком опасно. Северус не мог рисковать безопасностью Гарри, хотя это и вызывало целый ряд неудобных вопросов. Зашевелились сомнения, зачем ограждать мальчишку от этого Альбуса Дамблдора, чтобы потом вернуть его тому, другому? Но Северус справился с угрызениями совести. Его задача — защитить Поттера. Точка.

— Лили Эванс убил Лорд Волдеморт, не так ли? — тихо сказал Дамблдор, наблюдая за двумя подростками, которые перестали гоняться друг за другом и уселись на каменную скамью, нагретую слабым сентябрьским солнцем.

Отрицать это было бессмысленно, Дамблдор говорил уверенно, ничуть не сомневаясь.

— Это неизбежно, — со вздохом признал Северус.

Он отдал бы всё на свете, чтобы поменяться местами с мальчиком, сидящим на скамейке на улице. Он не совершил бы одну и ту же ошибку дважды, не повёлся бы на красивые обещания Люциуса, если бы мог снова вернуться в то время, и не стал бы общаться с потенциальными Пожирателями Смерти.

— Потому что вы носите его метку?

Удар был настолько резким и неожиданным, что Северус всем телом развернулся к Дамблдору, а бесстрастная маска рефлекторно застыла на его лице, скрывая неимоверный шок, вызванный этим вопросом.

Как всегда, боль одновременно обожгла и жаром, и холодом, подавляла и душила.

— Неужели вы думали, что я не знаю, Северус? — продолжал Альбус, как будто они обсуждали дождь или хорошую погоду. — Что я так легкомысленно отношусь к жизни детей, которых приютил этот замок?

Пожирателя Смерти беспокоило не само упоминание о метке, а то, что она собой представляла. Та голая правда, о которой старый волшебник упомянул так, словно она не имела никакого значения.

Лорд Волдеморт убил Лили Эванс, потому что Северус Снейп принял тёмную метку.

Если бы он не сделал этого, то никогда бы не оказался в «Кабаньей голове» в тот проклятый день, не услышал бы пророчество, не сообщил бы о нём своему хозяину, и Лили не умерла бы.

— В таком случае почему вы предложили мне свою помощь? — спросил Северус, пытаясь проглотить комок в горле и оценить, грозит ли им с Гарри опасность.

Если Дамблдор знал о метке, то назвать Гарри своим сыном было тактической ошибкой. Оказаться сыном Пожирателя Смерти — вовсе не подарок. Это объясняло, почему Альбус с самого начала так сильно заинтересовался им…

— Потому что мальчик — сын Лили Эванс, — ответил директор. — А девушка, которую я знаю, никогда бы добровольно не связалась с Пожирателем Смерти.

Северус изо всех сил старался сохранить невозмутимость.

— Я усомнился в правдивости вашего рассказа, — продолжал Дамблдор. — Гарри очень мало похож на вас физически. По правде говоря, я по-прежнему уверен, что у него есть семейное сходство с Джеймсом Поттером.

Семейное сходство — это мягко сказано. Для того, кто не видел Джеймса много лет, Гарри мог бы сойти за клона. Но если их поставить рядом, сходство было расплывчатым. Глаза Лили, высокие скулы Эвансов и сильный подбородок, унаследованный от деда, более чем компенсировали характерные черты Поттеров.

— Джеймс Поттер не имеет к нему никакого отношения, — хладнокровно солгал Северус. — Он мой сын.

Он мысленно закатил глаза. Без сомнения, где-то во вселенной Джеймс в гробу перевернулся.

— Да… — согласился Альбус. — Должен признать, это похоже на правду. Гораций назвал вас… ах… как бы это сказать… курицей-наседкой.

Северус чуть не задохнулся от возмущения.

— Простите? — процедил он. О, Слагхорна ждали очень плохие времена…

— Возможно, это не слишком удачное сравнение, но нельзя отрицать, что вы чрезвычайно опекаете мальчика, — заявил Дамблдор. — Что вполне понятно, ведь его мать умерла.

Факты были изложены в такой отстранённой манере, что гнев вспыхнул в Северусе с удивительной быстротой. Однако он не показал этого. Главное, не дрогнуть, не дать воли негодованию или ярости. Выдать себя было слишком просто, слишком легко. Слишком быстро.

Только… Как же трудно скрыть эмоции, связанные со смертью Лили! Чувство вины было слишком сильным.

— Перестаньте цепляться к Гарри, — прошипел Мастер зелий, направляя свой гнев туда, где Дамблдор не стал бы интерпретировать его сверх меры. — Я не знаю, что вы себе вообразили, но…

— Я полагаю… — перебил Дамблдор, — точнее, я пришёл к выводу, что в ближайшие годы по какой-то неизвестной мне причине Том Реддл исчезнет. И поскольку я был свидетелем этого благодаря воспоминаниям вашего сына, я знаю, что он восстанет из пепла…

Любопытная формулировка, при том, что старый волшебник не имел привычки иронизировать.

— Я бы не связал так быстро смерть Лили Эванс со всем происходящим, если бы на вашем предплечье не было этой отметины, — продолжил директор. — И если бы не странный интерес, который, похоже, проявляет к ней Лорд Волдеморт…

Это было опасно близко к истине. Слишком близко, на взгляд Северуса.

— Я не служу Тёмному Лорду, если это тот вопрос, который вы не смеете задать открыто, — ответил он. — Что касается смерти Лили… Есть ли смысл мне говорить об Ордене, который вы создали в прошлом году? Присутствие Гарри на этом кладбище было кульминацией череды неприятных событий.

Голубые глаза, лишённые доброжелательного блеска, казалось, препарировали его.

Дамблдор искал лазейку, предательство. И хотя Северус никогда не предавал его, он был не в состоянии доказать это.

— Сегодня мало кто знает о существовании Ордена, о котором вы говорите, — осторожно сказал Альбус. — Но в ваше время…

— Я рисковал жизнью, — резко перебил Северус, понимая, что ему не удастся убедить Дамблдора в своей добросовестности. Да и как он мог, когда его предплечье украшала змея, свернувшаяся вокруг черепа и скрещённых костей? — Лили умерла, а я рисковал своей жизнью ради вас. Каждый день.

Голубые глаза сверкнули удовлетворением.

— Вы шпионите, — заключил Дамблдор, ничуть не удивившись. Несомненно, он догадывался об этом с самого начала. В конце концов, это был самый блестящий ум своего века. Да, для него загадка должна была быть ясна изначально. За исключением одной детали, которая не сочеталась с остальным: ребёнок.

— Да, я шпионил, — подтвердил Северус, настаивая на прошлом. Лгать об этом больше не имело смысла. Историю можно переписать, но в любом случае он обречён на ад. — Лили расплатилась за это. Я был врагом, которого нужно уничтожить, а Гарри пострадал больше, чем следовало. Я никому не позволю снова обидеть моего сына, Альбус. Даже вам.

Он заслужил «Оскар», подумал Северус, наблюдая за извиняющимся выражением лица старика. Разъедающее чувство вины, от которого ему хотелось блевать, было должным образом проигнорировано. Он делал свою работу, и ничего больше.

— Теперь вы довольны? — хмуро спросил Северус. Вопреки распространённому мнению о том, что все слизеринцы любят лгать, он не получал от этого удовольствия. Конечно, вся его жизнь была ложью, но он редко на этом зацикливался. В конце концов, как изящно выразился Поттер, он разложил всё по полочкам. Именно это позволяло ему выживать. День за днём.

— Думаю, вам можно доверять, Северус, — мягко сказал Дамблдор. Старик даже не удосужился полностью выразить свою мысль, в этом не было необходимости — Мастер зелий понял лёгкое сожаление в его голосе.

— Почему бы вам не задать вопрос, который так и вертится у вас на языке, директор? — горько усмехнулся Северус.

Сколько ещё обетов на него повесят?

— Даёте ли вы мне слово, что не поступите на службу к Лорду Волдеморту столько времени, сколько вам потребуется, чтобы найти дорогу домой? — Дамблдор спросил вежливо, как будто это была обычная просьба. Незначительная деталь.

— Только моё слово? — усмехнулся Северус. — Кто доверится слову слизеринца?

Голубые глаза сияли весельем.

— Конечно, — согласился Альбус. — Но я надеялся, что вы сами предложите принести клятву.

Не удержавшись, Мастер зелий поморщился. Над его головой висело слишком много дамокловых мечей, слишком много. Но какой у него выбор? Дамблдор не успокоится, пока не убедится, что Северус не побежит разыскивать своего бывшего хозяина, и это было вполне понятно. Кроме того, обретя уверенность, директор, скорее всего, перестанет интересоваться мальчиком. В конце концов, он ведь проглотил ложь о самоотверженном отце…

— Непреложный обет, полагаю, — ответил Северус, скорее из желания выиграть несколько секунд, чем из какой-то реальной неуверенности. Альбус никогда не удовлетворится меньшим, это он знал по опыту.

— Судя по тому, что вы мне рассказали, у вас нет никаких причин нарушать обет, — мягко заметил Дамблдор. — Вы не почувствуете разницы.

Северус кивнул в знак согласия. У него не было другого выбора.

Тем не менее он вздрогнул, когда Альбус вытащил из рукава свою палочку, и слегка замешкался, прежде чем обхватил предплечье протянутой руки.

И не удивился, когда почувствовал, как тонкие пальцы старого волшебника впились в его плоть. Он старался не вспоминать, когда в последний раз оказался в таком же положении, но это было трудно: хватка была такой же сильной, а взгляд — таким же решительным.

Насколько Северус знал, Альбус Дамблдор был единственным, кто способен одновременно и принести клятву, и сыграть роль связующего звена.

Все другие нерушимые клятвы, о которых Мастер зелий слышал, всегда скреплялись третьим лицом. Но, подумал он с горьким весельем, кроме Тёмного Лорда, никто не был таким скрытным параноиком, как Альбус. Даже он сам.

— Клянётесь ли вы не причинять вреда ни одному ученику этой школы? — спросил Дамблдор.

— Да, — коротко ответил Северус, сдерживая дрожь, когда огненная лента из волшебной палочки обвилась вокруг его руки.

— Клянётесь ли вы, что ни в коем случае не станете служить Лорду Волдеморту? — продолжал директор.

Пожиратель Смерти обдумал вопрос и встряхнул головой.

— Слишком расплывчато, — заметил он.

Альбус кивнул, хотя и выглядел недовольным. Но это его проблема, рассудил Северус. В конце концов, на кону стояла его жизнь, он мог случайно сделать что-то, что окажет услугу Тёмному Лорду. Конечно, Северус никогда не делал ничего случайного. Но теперь у него на руках пятнадцатилетний мальчишка.

— Клянётесь ли вы не выполнять волю Лорда Волдеморта, какой бы она ни была? — перефразировал вопрос Дамблдор.

Северус поднял бровь, размышляя о том, как долго продлится клятва. Станет ли она недействительной, когда они вернутся в своё время? Но долго гадать не пришлось. Улыбка директора подтвердила, что он прекрасно понял суть проблемы. К сожалению, это также означало, что он, вероятно, сомневается в басне Северуса о прекращении шпионской деятельности.

— До тех пор, пока вы не вернётесь туда, откуда пришли, — уточнил Дамблдор.

— Да, — раздражённо рыкнул Северус. Оставалось только надеяться, что им повезёт не столкнуться с Тёмным Лордом во время их пребывания в этом времени.

Огненная лента обвилась вокруг запястья и исчезла. Северус поспешил убрать руку. Этот процесс определённо не доставлял ему удовольствия.

— Достаточно ли этого на сегодня, сэр, или мне также придётся вступить в боксёрский поединок с гигантским кальмаром, чтобы доказать свою состоятельность? — съязвил он.

Дамблдора эта идея, похоже, привела в восторг, и Северус вздохнул, внезапно задумавшись, а не был ли он тем идиотом, что польстился на кусок сыра в виде апартаментов профессора защиты…

* * *

— Ты до сих пор с места не сдвинулся, — раздался неверящий голос с порога спальни.

Гарри не удосужился повернуть голову. Он продолжал рассеянно поглаживать свернувшуюся клубочком на его груди кошку, которая мурлыкала и методично впивалась когтями в плотную ткань пижамы.

Снейп пытался вытащить Гарри из постели на рассвете, когда он сам встал, потом через два часа позвал на завтрак, а через три — даже предложил разделить воскресную прогулку с Лили. Гарри отклонил каждое предложение, решив спокойно похандрить.

В полдень валяться на кровати и размышлять было уже не так привлекательно, как ночью и утром. Гарри никак не мог придумать, что можно сделать. Конечно, он понимал, что вернуться домой будет непросто, но, как ни странно, надеялся, что Снейп-Принц быстро найдёт решение. Ему представлялось, что всё это приключение продлится неделю. Максимум две. И предвкушал, что встретится с Роном и Гермионой, прежде чем успеет сказать «оп». Однако становилось очевидным, что этого не произойдёт. Потому что Снейп-Принц понятия не имел, как исправить ситуацию.

— Ты сказал, что это не твоя кошка, — сказал Гарри, продолжая поглаживать длинную чёрно-белую шерсть животного, которое обычно устраивалось на кровати Северуса.

Северус наконец вошёл в комнату, позволив двери закрыться за спиной, но остановился у кровати Макнейра, которая стояла ближе всего к кровати Гарри, и с недоверием посмотрел на него.

— Обычно она никого к себе не подпускает.

Рука Льва-попавшего-к-Змеям замерла на кошачьей спине. Северус выглядел крайне напряжённым, не сводя глаз с сокурсника.

— Думаю, я ей нравлюсь, — заметил Гарри. Через несколько секунд Снейп наконец расслабился. Несомненно, он понимал, что Гарри не из тех, кто будет плохо обращаться с кошкой, даже если он и не приглашал её прийти и вспахать когтями его грудь.

— Это кошка Лили, — наконец ответил Северус, — но она довольно пугливая. С ней… жестоко обращались.

Расценив перебирание лапками по коже как вежливую просьбу о ласке, Гарри послушно продолжил поглаживать шерсть кошки.

— Если это кошка Лили, то почему она всё время здесь? — озадачился он. Кошка была постоянным обитателем подземелий. Особенно их спальни.

— Это долгая история, — недовольно отрезал Северус.

— А я никуда не спешу, — пожал плечами Гарри.

— Возможно, — Северус скривился, — только я хочу есть, а Лили пригрозила, что сама явится за тобой, если ты продолжишь валяться в постели. Её слова, не мои.

— Как она сможет войти? — озадаченно уставился на него Гарри. — У неё же нет пароля.

— Лили никогда не позволит такой незначительной детали остановить её, — весело ухмыльнулся Снейп. — И поверь, Принц, у тебя нет никакого желания знакомиться с её методами пробуждения таких упрямцев, как ты…

Гарри едва удержался, чтобы не спросить, откуда Снейпу знать о его желаниях и нежеланиях.

— Похоже, у меня нет выбора, — пошутил он, но сердце было не на месте.

Он не мог не думать о том, как бы провёл день с Роном и Гермионой. Навестил бы Хагрида, написал письмо Сириусу, предложил Джинни и близнецам матч по квиддичу, убедил Гермиону отказаться от своих книг, чтобы сыграть с ним и Роном в подрывного дурака…

Он скучал по своей семье, и под семьёй имел в виду вовсе не Дурслей.

— Ты расстроен, — заметил Снейп. Гарри понял, что снова погрузился в свои мысли.

— Да нет, — вздохнул он, осторожно поднял кошку и переложил её на кровать рядом с собой. Животное хрипло мяукнуло, ударило лапой по воздуху, затем свернулось в клубок и снова заснуло. Не то кошка, не то ленивец — Гарри уже начал сомневаться.

Он поднялся с кровати, взял свою одежду, оставшуюся с вечера, туалетные принадлежности и отправился в ванную. Он ничем не мог помочь Снейп-Принцу, так что дуться и запираться здесь не имело смысла. Хотя… В библиотеке наверняка были книги на эту тему…

— Гарри.

Гарри остановился в дверях ванной комнаты и удивлённо оглянулся на Снейпа. Имя прозвучало, мягко говоря, нерешительно, и это был первый раз, когда Северус вот так спонтанно его назвал.

Или не спонтанно, если судить по его расчётливому взгляду?

— Мы всё ещё… союзники? — спросил Северус.

В его голосе недоверие смешалось с сомнением, и именно уязвимость, которую он пытался скрыть, привлекла Гарри.

— Конечно, — искренне подтвердил он. — Почему ты спрашиваешь?

Снейп неловко пожал плечами.

— Я думал, что… — он умолк и снова передёрнул плечами.

— Поверь мне, Северус, — Гарри улыбнулся, — если я когда-нибудь разозлюсь на тебя, ты первым узнаешь об этом.

— Мне всё равно, что ты обо мне думаешь, — надменно выпрямился Северус. — Союзники — не значит друзья.

На его лице на секунду промелькнула неуверенность, и Гарри, не сдержав насмешливой улыбки, отвернулся.

— Вот оно что! — бросил он через плечо. — Продолжай повторять, возможно, в конечном итоге сам в это поверишь!

Не слушая больше Северуса, Гарри скрылся в ванной, а через полчаса они уже спешили в Большой зал, пока не закончилась подача блюд. Конечно, в этом случае всегда оставалась кухня, но Снейп отверг эту идею, заявив, что у него нет никакого желания терпеть «непрерывное щебетание» домашних эльфов. Гарри с тоской подумал о своих многочисленных экскурсиях в их логово.

Они едва успели поесть, и Северус только-только рассказал, тихо и скупо, что он приготовил бальзам для своих ран и наконец-то исцелился, как блюда и тарелки исчезли. Они были последними, Лили уже ушла, и только Мародёры сидели чуть поодаль.

Склонив головы и перегнувшись друг к другу через стол, они азартно перешёптывались, изредка взрываясь хохотом. Гарри внимательно прислушался, но ничего не смог разобрать из их разговора. Однако, судя по заговорщицким выражениям лиц, Мародёры что-то замышляли.

Северус настороженно наблюдал за ними, но никто из четырёх гриффиндорцев не обращал на них внимания, и Гарри в конце концов, чувствуя, что у Снейпа руки чешутся спровоцировать их, потащил его в коридор. Не стоило верить, будто во всех стычках виноваты только эти четверо!

— В библиотеку? — предложил Гарри, едва они вышли за дверь.

Учитывая, что потолок Большого зала показывал облачное, почти грозовое небо, он не думал, что Лили будет снаружи. И кроме как в гриффиндорской гостиной, он не представлял, где ещё она может быть. Более того, в библиотеке у него была бы возможность провести некоторое исследование о тех магических штормах, жертвами которых стали они со Снейпом-Принцем. Возможно, это было бессмысленно, потому что если уж профессор не нашёл решений, то маловероятно, что у Гарри это получится, но… он должен был что-то предпринять.

— У меня встреча с Лили, — возразил Северус.

Где-то не в библиотеке, понял Гарри.

— О, ну ладно, — разочарованно пожал плечами он. — Тогда до встречи.

Он уже шагнул на лестницу, когда Северус с абсолютно отрешённым выражением лица догнал его.

— Если хочешь, можешь пойти со мной, — бросил Снейп тоном я-делаю-тебе-большое-одолжение. Скорее всего, так оно и было.

Гарри колебался. Он знал, насколько ценным для Снейпа было время, проведённое с Лили, и не хотел рисковать, отталкивая единственного товарища по общежитию, с которым он почти ладил.

— Я не хочу мешать, — наконец сказал он.

Северус приподнял бровь в ответ. Снейп-Принц делал точно так же, когда кто-то задавал в классе крайне глупый вопрос.

— Если бы ты мне мешал, я бы тебя не пригласил, — вполне логично возразил он.

Снейп ускорил шаг, и теперь Гарри был вынужден догонять его.

— Уверен? — всё же уточнил он.

Северус закатил глаза. Понимая, что больше ничего не получит, Гарри смирился и замолчал.

Если он и заметил, что Снейп ходит кругами, то придержал язык, догадавшись, что у того есть свои причины несколько раз проходить по одному и тому же месту. Он никак не мог заблудиться.

Наконец, когда Гарри был уже в полном недоумении, Снейп остановился у двери неиспользуемой классной комнаты, мимо которой они проходили по меньшей мере дважды. Восточное крыло, где они находились, редко использовалось для занятий, поскольку было слишком удалённым. Видимо, это не беспокоило Северуса, он пробормотал несколько слов, так тихо, что Гарри не смог их уловить. Когда дверь открылась сама собой, стало очевидно, что это был пароль.

— Ты не торопился! — с ноткой раздражения в голосе воскликнула Лили, находившаяся в комнате. — Надеюсь, ты хотя бы спросил бедного Гарри, что случилось?

Бедного Гарри?

— Почему бы тебе самой не спросить? — огрызнулся Северус, переступая порог и нетерпеливым жестом призывая Гарри войти.

Лили сидела на огромной выцветшей розовой подушке перед журнальным столиком, спиной к двери, и резко повернулась, явно удивлённая тем, что перед ней стоит Гарри.

Гарри надеялся, что она не расстроилась из-за того, что он явился незваным гостем. Одно дело не ладить с Джеймсом Поттером, но портить отношения с Лили… Это было совсем другое.

— Ассурдиато, — сказал Северус у него за спиной.

Закрытая дверь на секунду тускло блеснула.

— Что это? — удивился Гарри, он никогда раньше не слышал такого заклинания.

— Это мешает другим подслушивать. Сев придумал, — быстро ответила Лили и, нахмурившись, посмотрела на своего лучшего друга.

У Гарри не было времени восторгаться тем, что Снейп — а значит, и Снейп-Принц — способен изобретать функциональные заклинания.

— Ты просила меня кое-что сделать, — ответил Северус на неозвученный Лили вопрос.

— Но я ничего не говорила, Сев, — запротестовала Лили, с забавной улыбкой покачав головой. Однако по её взгляду, полному облегчения, которое она с трудом скрывала, Гарри понял, что она довольна.

— Ну и помалкивай об этом, — проворчал Северус. — Я не умею подбадривать людей. А тебе это нравится.

Решив, что на сегодня он достаточно имитировал мебель, Гарри взмахнул рукой, привлекая их внимание.

— Я всё ещё здесь, — напомнил он, скорее забавляясь, чем злясь.

— Всё нормально, Гарри? — спросила наконец Лили с одной из тех тёплых улыбок, которые она так часто выдавала.

Гарри кивнул, затем поморщился.

— Извини, если помешал, — сказал он. — Северус предложил пойти с ним и…

— Нет, ты не мешаешь, — успокоила Лили. — Просто Сев немного параноик насчёт этой комнаты. Он всегда был против, чтобы мы водили сюда посторонних.

— Вот как? — Гарри посмотрел на Снейпа, гадая, связано ли такое развитие событий с их статусом «союзников» и знает ли об этом Лили.

Северус вздохнул, протиснувшись мимо него, прошёл в класс и уселся на одну из подушек у стены. Оглядевшись, Гарри засомневался, что здесь когда-нибудь проводились занятия. Комната была усеяна этими странными, выцветшими подушками, разбросанными между рабочими поверхностями чуть выше обычных журнальных столиков.

— И… что это за место? — помедлив, Гарри последовал примеру Снейпа и устроился на одной из мягких подушек.

— Старый класс прорицаний, — рассеянно ответил Северус, доставая из сумки книгу.

— Это объясняет подушки, — хмыкнул Гарри. — Этот предмет всегда преподают психи…

— Зачем же тогда ты взял их на факультатив? — фыркнула Лили. Гарри повернулся к ней, но она уже потеряла к ним интерес и вернулась к своему основному занятию. Гарри сначала подумал, что она делает какое-то домашнее задание, но вскоре понял, что на самом деле она рисовала. Или копировала изображение из одной из трёх открытых книг рядом с пергаментом, над которым она работала.

— Любишь рисовать? — спросил Гарри с несколько большей заинтересованностью, судя по короткому, но пронзительному взгляду Северуса. Однако Гарри ничего не мог с собой поделать. Возможно, это был единственный положительный момент в путешествии в прошлое: выяснить что-то подобное о своей матери. Множество мелочей, о которых у него иначе не было бы возможности узнать.

— И как это ты не заметил? — несколько агрессивно усмехнулся Снейп. — Она же постоянно что-то вырисовывает.

Лили бросила на него мрачный взгляд.

— Я не вырисовываю, — обиженно возразила она.

— Я пошутил, — поморщившись, поспешил отступить Северус. — Ты прекрасно знаешь, что у тебя хорошо получается.

Лили сделала вид, что обиделась, а затем открыто улыбнулась.

— С ума сойти, ты до сих пор не можешь определить, когда я притворяюсь, что злюсь на тебя… — заметила она.

Снейп хотел было ответить, но в конце концов снова углубился в свою книгу.

— Можно посмотреть? — попросил Гарри, протянув руку к блокноту с рисунками, оставленному на углу стола.

Но едва он коснулся картонной обложки, как Лили с паническим выражением лица выхватила блокнот из-под его руки.

— Это личное, — сухо сказала она.

Зелёные глаза, так похожие на глаза Гарри, метнулись взглядом с блокнота, крепко прижатого к груди, на Северуса, а щёки заметно покраснели.

Гарри нахмурился, но тут же сообразил, что ситуация имеет несомненное сходство со случаем, когда Рон прочитал несколько страниц из дневника Джинни, оставленного без присмотра. Гарри тогда очень обрадовался, что прилично владел защитными чарами…

— Прости, — искренне извинился он. — Я не хотел… совать нос куда не следует.

Снейп вдруг фальшиво закашлялся.

— Нет, я просто… — слабо запротестовала Лили. — Я… — она откашлялась и, похоже, снова взяла себя в руки. — Подожди, — нашарив в сумке несколько отдельных листов, она протянула их Гарри. — Вот.

Гарри подмывало спросить, чем отличаются эти рисунки от тех, что были в блокноте, но он понимал, что такое любопытство будет воспринято не очень хорошо.

— Ого, — Гарри быстро просмотрел несколько врученных ему листочков, — это в самом деле замечательно.

Лили довольно улыбнулась.

— Ты правда так думаешь?

Гарри ещё раз просмотрел эскизы совы под разными углами и кивнул.

— Есть заклинание, чтобы оживить рисунки, — сказала Лили. — Но мне нравится, когда они не двигаются. Магловская привычка, наверное…

На лице Северуса промелькнуло неодобрительное выражение, но поскольку он по-прежнему не отрывался от книги, Гарри решил, что это, скорее всего, связано с чтением.

— И что это за заклинание? — спросил он.

Добрые четверть часа Лили учила Гарри заклинанию, и в конце концов ему удалось заставить нарисованную лошадь двигаться: животное зашевелилось на листке и вздыбилось.

— У тебя в самом деле здорово получается, — искренне сказал Гарри, хотя и не особо в этом разбирался. По правде говоря, даже если бы рисунки были ужасными, он всё равно похвалил бы. Впрочем, сейчас он сказал правду: у Лили Эванс действительно был талант к рисованию.

Гарри сам не понимал, почему, но эта простая информация согрела его сердце и одновременно вызвала кошмарно тоскливое ощущение. Рисовала ли Лили для него, маленького? Заставляла ли лошадей или сов танцевать для развлечения сына?

Он перестал улыбаться и протянул ей листы пергамента.

— Оставь их себе, если хочешь, — предложила Лили, возвращая рисунки. — В любом случае они наверняка окажутся в мусорном ведре.

Похоже, она почувствовала внезапную перемену настроения Гарри, потому что посмотрела на него непривычно ласково.

У Гарри перехватило горло, он кивком поблагодарил и вернулся на свою подушку, бережно сжимая в руке свитки. Сможет ли он забрать их в своё время? Глупый вопрос. Снейп-Принц мог говорить или делать всё, что ему заблагорассудится, но эти рисунки вернутся вместе с Гарри.

Глядя на нарисованную карандашом кошку Снейпа, которая Снейпу не принадлежала, Гарри не сразу заметил, что затуманилось зрение. Упавшая на пергамент слеза поразила его, и он поспешил вытереть мокрые щёки, потом вскинул голову и настороженно огляделся, но никто, к его облегчению, не заметил, что с ним произошло: Лили сосредоточенно рисовала огромного тигра, а Северус не отрывался от книжки.

Гарри снова посмотрел на рисунок кошки и позвал:

— Лили?

— Ммм? — спустя несколько секунд отозвалась Лили, не отрываясь от работы, увлечённая рисованием, но готовая слушать.

— Что это за кошка?

Она нахмурилась, затем в замешательстве подняла голову.

— Кошка? — с недоумением переспросила она, потом увидела в его руке рисунок. — А, ты имеешь в виду Сехмет?

— Это не интересно, — неожиданно вмешался Северус, но Лили и Гарри дружно проигнорировали его.

— Сехмет, — повторил Гарри. — Это египетский бог, да?

В этой области он разбирался ещё хуже, чем в искусстве рисования.

— Вообще-то, богиня, — поправила Лили. — У нашей кошки голова похожа на львиную, Северусу показалось забавным дать ей такое имя⁽¹⁾.

— Лил… — заворчал Снейп, но Гарри перебил его.

— А Сехмет, значит, твоя? — небрежно спросил он. Возможно, в нём проснулась змея, но Лили удивилась.

— Только летом, — коротко бросила она, снова склонившись над своим рисунком. На мгновение Гарри испугался, что она не станет рассказывать, но она заговорила снова. — Мы нашли её летом после первого курса. Кто-то хотел утопить её в речке возле нашего дома, и Сев прыгнул в воду. Он бы забрал её к себе, но его… — Она быстро взглянула на Снейпа и слегка запнулась. — …его отец не любит животных. Так что я присматриваю за ней летом, а он забирает её, когда мы в Хогвартсе.

Это объясняло, почему кошка такая пугливая. А Снейп, прыгнувший в реку, чтобы спасти её? Но не это привлекло внимание Гарри.

— Вы живёте в одном районе?

Его удивление было слишком заметным, но ему было всё равно. Неважно, какими недоуменными взглядами обменялись Лили и Снейп. Никогда Снейп-Принц не говорил, что вырос с Лили. Он сказал, что они друзья… нет… нет, по правде говоря, он никогда ничего не говорил. Он просто кричал. Как обычно.

— Ну… почти… — нерешительно ответила Лили.

Северус совершенно спрятался за своей книгой, и Гарри мог поклясться, что он чего-то стыдится. Наверняка своего гриффиндорства — бросился спасть кошку.

— Значит, вы вместе выросли? — допытывался Гарри.

Снейп-Принц вырос вместе с Лили и никогда ничего не говорил. Наверняка был уверен, что Гарри никогда бы не узнал об этом, если бы не эта буря. О, Гарри пообещал себе, что у него будет долгий разговор с профессором… И плевать, что тот лишит всех баллов его факультет или назначит Гарри наказание до конца учёбы. Профессор знал Лили, а значит, должен всё рассказать.

— Да, — подтвердила Лили.

Сотни вопросов рвались с языка, и Гарри с трудом сдерживался. Снейп отложил книгу и уставился на него непроницаемым и подозрительным взглядом, который не предвещал ничего хорошего. Лили, в свою очередь, смотрела с беспокойством.

— Всё в порядке, Гарри? — ласково спросила она.

Именно эта естественная доброжелательность, которая, казалось, исходила от неё постоянно, стала последней каплей. Гарри считал, что трудно жить, практически ничего не зная о своих родителях? Он ошибался. Гораздо хуже было знать, чего ему не хватает.

Потому что теперь он мог представить себе немного повзрослевшую Лили с таким же слегка обеспокоенным выражением лица, какое было у неё сейчас, Лили в роли матери, вплоть до жестов: как она заправляет прядь волос за ухо, скрещивает руки на груди и строго смотрит на сына, потому что он снова натворил глупостей.

Гарри отвёл глаза и изобразил слабую улыбку.

— Да, конечно, — солгал он. Вышло жалко. Сколько раз ему говорили, что он не умеет врать!

Наступившая неловкая тишина, казалось, подтвердила это. Не нужно было присматриваться, чтобы заметить, что Лили и Северус безмолвно общаются. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы понимать всё без слов.

Отсутствие Рона и Гермионы давило ещё беспощаднее.

— Я скучаю по своим друзьям, — словно со стороны услышал Гарри свой сдавленный голос.

Конечно, он сразу же разозлился, потому что если Снейп-Принц узнает, что он рассказал о себе больше, чем нужно, то велика вероятность, что его труп никогда не найдут… Но, как ни парадоксально, желание постучать в дверь профессорских покоев становилось всё сильнее. Каким бы неприятным ни был этот человек, он единственный, кто примирял Гарри с этой «реальностью».

— О, ты тоскуешь по дому… — сочувственно заключила Лили. — Это случается со всеми нами. Я тоже часто скучаю по своей семье. Почему бы тебе не написать им?

Она скучала по своей семье? Петуния всегда ненавидела сестру… Но, возможно, их родители были не такими… Конечно, нет. Они наверняка не ненавидели магию так, как Петуния.…

— Они… Они не смогут ответить. — Попытка вышла неуклюжей. Слишком неуклюжей, судя по озадаченному взгляду Лили. — Расскажи о своей семье.

Несомненно, это было очень подозрительно. Чрезмерно, судя по всё более озадаченным и подозрительным взглядам (по крайней мере, со стороны Снейпа), которыми они обменивались. Но Гарри ничего не мог с собой поделать, он не мог не спросить об этом.

— О моей семье… — повторила она. — Что ты хочешь, чтобы я рассказала? Они маглы, у меня есть старшая сестра.

Гарри уже собирался затронуть эту тему, когда она со слегка натянутой улыбкой повернулась к Снейпу.

— Что ты читаешь, Сев?

Гарри с некоторым опозданием понял, что расспрашивать о семье маглов, похоже, не лучшая идея, учитывая текущую политическую ситуацию.

— Разве не видно? — фыркнул Северус.

Гарри бросил беглый взгляд на учебник по зельям у Снейпа в руках и тут же потерял к нему интерес. И зачем только Северус таскает с собой эту книжку? Наверняка уже наизусть выучил.

— Я тебя умоляю, Северус! — лукаво усмехнулась Лили. — Я же знаю, что ты притворяешься, будто читаешь это. Но вот то, что ты действительно читаешь…

Глаза Лили дразняще сверкнули, и этот блеск прекрасно отражался в глазах Снейпа. Согласие, которое не разделялось с Гарри и безжалостно исключало его из игры, даже если он подозревал, что они не намеревались это делать.

— Фините инкантатум! — внезапно бросила она.

Гарри отшатнулся, поражённый неожиданной атакой. Но Северус отреагировал иначе. Он определённо ожидал чего-то подобного, потому что ловко увернулся.

— Это было глупо, — прокомментировал Снейп с палочкой наготове.

Поскольку в его голосе прозвучала невысказанная угроза, Гарри вскочил на ноги, выхватив палочку, нацелился на Северуса.

В следующее мгновение Снейп кинул в свою подругу заклинанием щекотки, однако держал его недолго: почувствовав направленную на него палочку, Северус быстро развернулся к Гарри и выставил щит как раз вовремя, чтобы остановить петрификус тоталус.

У Снейпа было нечитаемое выражение лица, но, к счастью, он не попытался атаковать в ответ, иначе, Гарри готов был поспорить, с ним расправились бы в считанные секунды.

— Это была всего лишь шутка, Гарри, — прохладно сказала Лили. — Опусти палочку.

— Мне показалось… Я думал, он напал на тебя, — пробормотал Гарри и встряхнул головой, стараясь избавиться от воспоминаний о зелёной вспышке и истошном женском крике.

— Северус, опусти палочку! — потребовала Лили, но Снейп отказался подчиниться, видимо, опасаясь, что Гарри воспользуется возможностью снова напасть.

Постепенно приходя в себя, Гарри отпустил руку.

— Я… мне жаль, — искренне извинился он. — Я отреагировал инстинктивно… Я не думал…

Секунду помедлив, Северус тоже убрал палочку.

— А надо бы, вместо того, чтобы убивать людей, — беззлобно проворчал он.

— Мне очень жаль, — повторил Гарри. — Не знаю, что на меня нашло. Я просто…

Он ощутил непреодолимую потребность сбежать из этой комнаты, скрыться от обеспокоенного взгляда своей матери, которая ещё не была матерью. Внезапно он почувствовал себя пленником. Он не принадлежал этому миру.

Гарри выбежал, даже не успев осознать, что делает. Дверь захлопнулась за его спиной, под ногами скрипели ступеньки, мелькали гобелены на стенах, коридоры сменялись один за другим… Вселенная вокруг размылась, утонула в нагромождении образов, не соответствующих друг другу…

Хотя, если подумать, они совпадали, сосредотачивались вокруг одного центрального элемента — Волдеморта.

Чем дальше Гарри бежал, тем больше слёзы затуманивали зрение, тем сильнее сжималось горло, перехватывая дыхание. И он задавался вопросом, не это ли решение. Если он умрёт в коридорах Хогвартса, спасёт ли это его от судьбы? Седрик, пророчество, смерть родителей… Сколько ещё смертей впереди? Сколько ещё окажется погибших, в смерти которых будет виноват только он?

А затем, так же внезапно, как началось это паническое безумие, всё прекратилось.

Гарри обнаружил, что лежит на спине, на холодном каменном полу, над ним склоняется смутно различимая фигура, а у него не получается определить, кому принадлежит голос, спрашивающий, что случилось.

Уже теряя сознание, Гарри едва ли заметил, как человек присел рядом с ним на корточки.

1) Сехмет — в египетской мифологии богиня войны, палящего солнца и яростной мести, изображалась в виде женщины с головой львицы

Вернуться к тексту