Касание ветра (гет)

«Я долго думала, для чего мы прошли весь это путь. Зачем появились здесь. Тем более я — кажется, я уже стала забывать, что родом из России. Ведь даже не помню своего прошлого. Какой был от меня толк? Моё сознание уже не моё. Я стала частью принцессы или же напротив, она заполнила те пустоты памяти, которые были в моей голове. Но почему именно я?»

Погода радовала отличным солнечным днём. Мягкие лучи света пробивались сквозь тонкую ткань занавесок, слегка согревая смертельно холодную кожу. Бледная, почти до пергамента прозрачная — сквозь неё отчётливо виднелись тёмно-синие линии артерий и вен, проходящих поверх тонких костей. Некогда румяные щёчки превратились в острые скулы, глаза впали, а чёрные круги под глазами пугали своим цветом. Из Ёнхвы медленно выходила жизнь, и оставалось лишь молча наблюдать, как прекрасный цветок засыхает и увядает.

— Я слышала стук копыт, — тихо сказала принцесса, глядя в окно над кроватью. Через него были видны синева неба и белые пушистые облака, лёгкие и свободные.

— Это Чжон, он покинул дворец по поручению короля, — ответил Ван Ё, отвлекаясь от своей работы. Он сидел за столом и разбирался с делами. Ёнхва попросила его вернуться к своим дворцовым обязанностям, так как не могла больше видеть его молчаливое уныние.

Принцесса не стала спрашивать больше о поручении Ван Со. Чжон отправился на поиски лучшего лекаря страны, который, как говорил травник, живёт на самом юге. Ёнхва не отговаривала, хотя знала, что всё это зря. Но цель не давала её супругу сдаться, наоборот, дарила надежду, что всё ещё вернётся в своё русло.

«Я не знаю, что будет там, за чертой. Возможно, я просто умру, как все мы когда-то. А может, я очнусь Кариной в своей квартире где-то в России. Иногда мне кажется, что всё это лишь мой сон, что происходящее с нами нереально. А иногда я думаю, что мы изменили историю так, что нам уже не будет места в будущем. Что, если наше место теперь здесь? В таком случае мне осталось недолго...»

За дверью послышался голос слуги, оповещающий о приходе королевы, и Ван Ё подскочил с места, встречая гостью.

— Приветствую Вас, Ваше Величество, — любезно склонившись, сказал принц. Королева ответила коротким кивком.

— Я пришла навестить принцессу, — бодрым голосом сказала Хэ Су. — Надеюсь, не помешала.

Ван Ё улыбнулся. Очень скупо, но в последнее время он делал это так редко, что даже такая улыбка казалась чудом. Принцу нравилось, когда королева навещала его супругу — Ёнхве становилось значительно лучше, настроение поднималось и даже иногда появлялся аппетит. Мужчина решил оставить подруг наедине, чтобы не быть невольным свидетелем их личной беседы.

— Как там во дворце дела? Как Его Величество поживает? — спросила Ёнхва, когда Хэ Су села на стул подле кровати принцессы.

— Решает важные вопросы, строит из себя делового парня, — посмеялась королева. Ей не хотелось вдаваться в подробности, чтобы не нагружать принцессу ненужной информацией. Негласно над дворцом навис траур — все понимали, что Ёнхве лучше уже не станет. И все попытки спасти её были пустой тратой времени. Так считала и сама принцесса, но никому не смела сказать.

Королева стала серьёзной. Ей было больно смотреть на увядающую подругу, она не хотела оставаться одна. Единственное, что утешало Хэ Су, это мысль, что для Ёнхвы, вернее для Карины, не всё будет кончено. Это не конец.

— Помнишь, как-то давно ты говорила, что хочешь вернуться обратно домой, в будущее. Что здесь только ради изменения истории, и это твоя миссия. Я полагаю, она завершена. Но до сих пор ли ты желаешь вернуться? — королева уже не говорила как Хэ Су. Это говорила в ней Ха Чжин — далёкая и уже почти совсем чужая девушка из прошлого будущего.

— Знаешь, — после недолгой паузы ответила принцесса, — мне неизвестно, что будет дальше. Куда я попаду и попаду ли вообще. Были времена, когда я выла от происходящего, от того, где мы оказались, и была близка к тому, чтобы выпить яд. Ёнхва уже давно должна была умереть, правда? — усмехнулась девушка. — Она топилась, в неё попала стрела Ван Ука... Так что принцессу оказалось не так легко уничтожить. Но сейчас, — улыбка резко пропала с лица Ёнхвы. Она смотрела в потолок, внутренне собирая все свои эмоции в кулак. — Впервые я могу сказать, что отдала бы ту другую жизнь, только бы остаться здесь, — она повернула голову к подруге, и та сжала её ладонь. — Ведь это будет так несправедливо — оставить его после того, что ему пришлось пережить и изменить ради меня. Так нельзя. Я не хочу уходить, Хэ Су. Я хочу быть здесь.

Принцесса больше не произнесла ни слова, только сильно сжимала ладонь подруги, которая не сдержалась и пролила слёзы. Им обоим была невыносимо горестна мысль, что сейчас они уже не способны бороться с судьбой. Что ничего нельзя исправить. И одного желания катастрофически мало, чтобы остаться.

«Я продолжаю надеяться на чудо даже сейчас, хотя силы почти покинули меня. Умом понимаю, что дальше дороги нет, что я выполнила все условия и теперь мой срок годности здесь закончился. Но сердце продолжает пылать надеждой. Её заряжают бесполезные попытки короля найти для меня лекарство, взгляды, полные уверенности, что всё будет хорошо. И от этого ещё больнее...»

* * *

Принц вернулся почти сразу, как королева покинула покои Ёнхвы. Впрочем, был уже вечер. Он подошёл к кровати и сел на приготовленный стульчик рядом, беря со стола чашку с кашей, оставленную прислугой для принцессы. Тщательно размешал ложкой, проверил, не слишком ли горячая, и приготовился кормить супругу, но та выставила ладонь вперёд и отрицательно качнула головой. Ван Ё устало вздохнул — уже не первый раз ему приходится бороться с ней из-за пропущенных приёмов пищи. Порой он был на грани срыва, но прикусывал язык, не желая делать ещё хуже.

— Тебе нужно поесть, — строго сказал он. — Ты и так часто отказываешься от пищи и ешь по две ложки.

— Меня тошнит от еды.

— Я знаю, но нужно набираться сил. Иначе ты совсем ослабнешь.

Взгляд упал на тонкие запястья под тонкой пергаментной кожей. Эта пугающая острота почему-то заставляла не настаивать на своём, а смягчиться. В конце концов, у неё нет сил бороться с ним.

Принц тихо выдохнул и, поставив горшочек обратно на стол, обхватил запястье супруги. Кожа обожгла холодом.

— Совсем замёрзла, — пробубнил он себе под нос, наклоняясь и согревая ладони своим дыханием, растирая их руками. Принцесса только слабо улыбнулась такой бережной заботе и слегка привстала, опираясь о спинку кровати. Ван Ё накрыл её ноги ещё одним покрывалом.

— Вы стали очень нежным мужем, мой дорогой принц, — смеясь, сказала Ёнхва. — Самый суровый из принцев империи заботлив, как кормящая мать.

Принц строгим взглядом посмотрел на супругу, и со стороны могло показаться, что он воспринял её слова как издевательство над его гордостью. Однако принцесса продолжала улыбаться.

— Я вижу, у вас весёлое настроение, — приподняв один уголок губ, сказал принц, продолжая поправлять одеяло. — Это, должно быть, хороший знак.

Ёнхва только хмыкнула. В последнее время ничего не могло считаться хорошим знаком, поэтому девушка не питала пустых иллюзий.

Ван Ё всё продолжал расправлять покрывало, хотя оно было идеально ровным, но его руки суетливо скользили по материи, словно потерянные. Ёнхва осторожно перехватила его ладонь и заключила в свои, слегка поглаживая тыльную сторону.

— Всё в порядке, — сказала она, понимая, что принц слишком напряжен и тревожен. Взгляд Ван Ё снова был прикован к тонким запястьям супруги, к прозрачной коже и багровым нитям вен сквозь неё. Он сжал челюсти и устало выдохнул, сжимая руку девушки чуть сильнее.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал принц, не глядя на супругу. Он снял свободной рукой кулон, который прятался у него под одеждой. Это был серебряный круг с резными линиями внутри, напоминавшими лабиринт. Кулон казался не по-королевски скромным, но Ёнхва всё равно приятно удивилась.

— В народе ходит забавная история о китайской принцессе и королевском секретаре, — говорил Ван Ё, накручивая путаную цепочку на палец. — Когда государство захватили, секретарь был уверен, что его жену заберёт в наложницы кто-то из политиков или богачей за её красоту и ум. И поэтому он разломал бронзовое зеркало пополам, — принц надавил слегка на середину, и кулон разделился надвое, — отдал половину жене и сказал, что они обязательно найдут друг друга, где бы ни были. Так и случилось. Принцессу забрали в наложницы. Но каждый год они приходили на рынок под видом торговцев зеркалом, продолжая искать друг друга.

Он разделил две цепочки и осторожно надел Ёнхве на шею одну из них. Принцесса взяла кулон в руки, чтобы лучше разглядеть до блеска натёртый металл и своё унылое отражение в нём. Она была удивлена, ведь никогда не получала от мужа даже стихотворения или признаний в любви, какими женихи порой балуют своих невест. Тем более когда действительно испытывают сильные чувства. Девушка открыто улыбнулась, не сумев сдержать эмоции.

— Я не знала, что вы такой романтик.

— Кто? — спросил Ван Ё, не поняв смысл слов. Принцесса только хмыкнула. Между ними всё ещё существовала временная пропасть.

— Полагаете, что наш союз был предначертан? — проигнорировав вопрос, поинтересовалась девушка. — Ведь любая басня имеет свой смысл. И смысл этой истории в том, что любой союз создаётся заранее и если людям суждено быть вместе, то так тому и быть. Ведь они нашли друг друга, не так ли?

Принц только улыбнулся сообразительности супруги. В голове промелькнула мимолётная мысль о том, что она была бы прекрасной королевой, мудрой, сдержанной, когда это необходимо, и абсолютно прекрасной.

— Возможно, это так. Я не отвергаю этой мысли, — расплывчато ответил Ван Ё на первый вопрос, глядя на супругу и впервые за долгое время замечая румянец на её щеках. Она смущалась от такого неожиданного жеста со стороны мужа, и это было словно тысяча любовных писем, которые он не написал, миллион красивых слов, которые он не произнёс. Это было до спазмов в груди приятно. И больно...

— Пора готовиться ко сну, — сказал принц, видя усталые глаза жены. Он опустился и поцеловал её в лоб, затем встал и приступил к привычным делам.

Ёнхва с усталым любопытством разглядывала подарок мужа, пока тот задувал свечи, чтобы приготовиться ко сну. Ночь наполнила комнату, стирая силуэты вокруг, но холодный свет луны настойчиво прорывался внутрь, очерчивая ровный квадрат окна на одеяле. Принц подошёл к кровати и сел на неё, собираясь лечь, но Ёнхва решила подняться, отталкиваясь рукой. Ван Ё осторожно подхватил её за плечи, видя, как слаба его супруга и сколько мучений ей стоит двигаться.

— Тебе не стоило садиться, ты слишком слаба, — тихо произнёс принц, на что девушка выдавила слабое подобие улыбки.

— Я уже устала всё время лежать, — медленно, с несвойственным придыханием ответила принцесса. Ван Ё опустил руки, слегка придерживая жену под локти. Его волосы были распущены и спадали с плеч непослушными волнами от всегда скрученной на голове шишке. Острые черты обрисовывал голубой свет, лишь легонько касаясь краев. Принц казался суровым со стороны: брови слегка сдвинуты друг к другу, скулы напряжены. Но именно таким он нравился Ёнхве, именно таким она его запомнит. Ей не хотелось говорить, просто молчать. Молчать о многом. Просто смотреть на него, цепляться за каждую мелкую деталь пока есть время. Впитывать его, вдыхать. Быть рядом. Она слегка коснулась кончиков его волос, перебирая их пальцами.

— Всё хорошо? — спросил Ван Ё, наблюдая за супругой. Её умиротворенно-пытливый взгляд пугал. От него веяло грустью, странной, с налётом вымученной радости. Будто пришло время подвести черту.

Ёнхва обхватила ладони мужчины, раскрывая их внутренней стороной к себе, и улыбнулась.

— Я часто представляла, как ты держишь младенца, — она была абсолютно спокойна, и это спокойствие больше пугало. — Это очень странно, мне стоило больших усилий представить тебя в качестве отца. Интересно, каким бы ты был тогда...

Ван Ё опустил взгляд на свои руки, чувствуя, как колит под рёбрами при упоминании о ребёнке. Теперь они уже не узнают, какими бы родителями могли стать.

— Обещай мне не падать духом и во всём поддерживать короля. Он не справится без тебя. Хотя никогда не признает этого, — принцесса улыбнулась, открыто и весело, но эта улыбка была пугающей на фоне до костей худого лица и бледных кругов под глазами.

— Ты ведь сильный и смелый. Ты сможешь...

— Хватит, — резко оборвал принц, чувствуя, что тон разговора жены больше напоминал прощальный. — Если ты собираешься со мной говорить так, то лучше...

— Я ухожу, — вымолвила Ёнхва ровным спокойным голосом. Она не дрогнула, смотрела на принца умиротворённым взглядом, сидя с идеально прямой спиной. Однако Ван Ё опешил от такой откровенности, от того, что принцесса произнесла вслух то, что вертится в мыслях каждого, но никто не осмелился озвучить это. Он невольно моргнул пару раз, и его губы задрожали.

— Думаю, что нам осталось недолго быть вместе. Уже скоро.

— Ты не можешь так говорить. Нет. Нет... Прекрати это, — принц пытался заставить жену замолчать, хотя она больше ничего не говорила, словно так он мог остановить процессы, которые с ней происходят, будто словом он мог приказать болезни отступить. Ослабшая и усталая Ёнхва смотрела на него с материнской добротой, тонкие морщинки на уголках глаз улыбались ему. Она хотела, чтобы он отпустил её, чтобы не сошёл с ума и наконец принял правду. Они оба молчали, словно вели немой разговор, и всем телом, дрогнувшими губами, неморгающим взглядом он говорил ей «останься, не уходи...»

«Прости, это выше моих сил».

В лунном свете сверкнула одинокая капля, почти незаметная, почти несуществующая. Но выражение лица его оставалось таким же — спокойным и слегка суровым, но не более. Ёнхва подняла руку и кончиками пальцев провела ото лба вниз по скуле, ловя солёную каплю у подбородка. Ван Ё молчал. Он знал, что слова принцессы — чистая горькая правда. Он не смел перечить ей, в этом не было смысла. Принцесса зацепила пальцами цепочку её супруга и провела кончиками по кулону. Половинка, которая принадлежала ему.

Ван Ё осторожно коснулся ровных прядей волос, словно проверяя, всё ли ещё она здесь или же это уже его мираж. Наклонился и вдохнул полной грудью запах кожи, чтобы она застряла в нём навсегда, чтобы осталась с ним. Хрупкая и таинственная. Была ли она вообще? Или это просто сон? Принц подумал, как быстро пролетело время, как невыносимо мало его было. Как много было растрачено зря, как долго они бегали друг от друга, тратили время на обиды и гордость. И теперь, когда время стало осязаемо и можно сосчитать каждую крупинку в песочных часах — теперь не вместить всё то, что творится в его душе.

Ёнхва приподнялась над супругом и осторожно поцеловала его в лоб. Принц закрыл глаза, желая растянуть время, заставить его остановиться именно сейчас. Если бы было возможно, он разделил бы свою жизнь пополам и отдал ей, чтобы ещё немного продлить. Чтобы чуть дольше быть рядом.

— Ложись, — тихо сказала принцесса, укладываясь на бок на кровати. Мужчина послушно лёг рядом, укрывая супругу покрывалом, и внимательно вглядывался в острые черты, освещённые тусклым светом. Ещё раз коснулся щеки, проверяя, не мерещится ли это.

— Всё будет хорошо. Ничего не бойся. Я всегда буду с тобой.

— Не исчезай, — тихо прошелестел Ван Ё, почти не слышно, будто лишь ветер коснулся листвы за окном. Принцесса положила ладонь на щеку супругу, нежно проведя большим пальцем по коже.

— Засыпай. Во сне проходят все напасти. Ты закроешь глаза, и мы снова будет вместе. Нам обоим приснится сон, что мы снова счастливы, и так обязательно будет.

Принц боялся даже моргать, думая, что если он закроет глаза, то она исчезнет, что он сотрёт её.

— Просто спи. И я усну. Тебе ещё понадобятся силы.

Ёнхва коснулась бровей мужчины и провела кончиками пальцев вниз, заставляя его закрыть глаза. И принц послушно сомкнул веки, прижимая ладонь принцессы к своим губам.

«Мы с тобой части одного целого. Прости, что мне приходится уходить. Моё время закончилось».

«Прости, что бросаю тебя. От этого тягостная печаль ложится на сердце. Дальше ждёт непростое время, но ты справишься. Ты — сильная личность.

Это так забавно — я хотела изменить ход истории в попытке вернуться домой, а теперь мой дом здесь...»

* * *

Принц открыл глаза, когда солнце стало жечь веки. Он и не заметил, как заснул под утро, всю ночь не сомкнув глаз и прислушиваясь к каждому вздоху супруги. Она лежала не шевелясь рядом, обхватив медальон на своей шее. Цвета вороньего крыла волосы ровным потоком обрамляли тонкое тело на белом покрывале. Она больше не дышала.

Ван Ё молча поднялся с кровати, коснулся щеки супруги, затем проверил пульс на запястье. Его непроницаемое выражение лица не отражало абсолютно ничего, будто он перестал быть самим собой, а превратился лишь в живую оболочку человека.

Принц встал, засучил рукава и приказал прислуге принести тёплой воды, запрещая входить в комнату. Он раздел девушку, осторожно омыл тело мягкой материей, промоченной в травяной воде, надел на неё погребальный наряд — белоснежный ханбок, который она заранее приготовила для себя. Он нашёл его аккуратно сложённым на краю кровати. Затем накрыл белой тканью тело от ступней до шеи и на секунду задержался взглядом на лице, невольно прикусив губу, тяжело выдохнул и малым отрезком ткани накрыл голову. Больше никто не увидит принцессу.

Ван Ё расстелил на полу длинный прямоугольный свиток, обрамлённый в тканевые бортики из тёмно-синего шёлка, и, окунув тонкую кисть в чернила, принялся спокойно выводить на плотной бумаге иероглифы — имя почившей. Его движения были плавными и точными, из-под крупного хвоста кисти вырисовывались чёткие ровные линии, изящество которых говорило об умении писаря. А ведь она так до конца и не научилась писать грамотно, хотя и была старательной ученицей...

Принц положил кисть обратно на подставку, встал с пола и поправил траурную одежду. Собрал волосы наверх, вкалывая шпильку, и, одёрнув пояс накидки, вышел из комнаты.

— Пошлите слуг к королю. Принцесса Хванбо скончалась.

* * *

Закатное солнце окатило красными волнами ровную долину. Несмотря на ясное небо, ветер усиливался, растрёпывая аккуратно собранные волосы собравшихся. Было тихо. Даже Ын сдерживал свои эмоции, прикусив со всей силы губу и молча захлёбываясь истерикой. Впрочем, никто, от короля до прислуги, не остался равнодушным и тайком смахивал слёзы. Все, кроме третьего принца. Он оставался пугающе спокойным, и бывало так застывал, что казалось, сам переставал существовать. И никто не осмеливался представить, что творилось в его душе. В душе, потерявшей всё, что было. Променявший трон на принцессу и в итоге лишившийся и её. И теперь только пустота.

А ветер продолжал нещадно бить по щекам, дёргать края одежды, расплетать усердно собранные волосы, унося с уголков глаз горькие слёзы, будто вытирал их своими размашистыми лапами.

Прощай, Ха Чжин. Последний раз тебя называю этим именем, больше ни от кого ты его не услышишь. Прощай, и ни о чём не сожалей. Быть может, мы ещё встретимся...

* * *

Сквозь мутный сон пробивался странный раздражающий нервы писк, словно кто-то проколол шарик тонкой иглой и спускал воздух со свистом. Образы мелькали, словно джин из лампы — то появляясь яркими вспышками, то исчезая в облачной пыли. Крутилось и сливалось во что-то одно странное и несформировавшееся. Как из-под толщи воды, совсем размытые и далёкие. И кажется, что чем больше они мелькают, тем меньше воздуха в лёгких, и вдохнуть невозможно, но это была не вода, а будто вакуум — пустой. И последним образом была красивая статная девушка со слегка надменным и презрительным взглядом — это была принцесса Хванбо. Её губы дрогнули в пренебрежительной улыбке, а затравленный взгляд горел дьявольскими искрами.

Девушка резко открыла глаза. Всё белое. Абсолютно белое. В нос ударил запах хлорки. И пищащий над ухом звук...

— О, Боже! — воскликнула девушка, поворачивая голову и видя проходящие от неё до приборов провода. — Это что, больница?