Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Разыскав небольшой дом, Принц постучал. Матушка открыла. Внезапно Фарамир понял, что не видел ее более тридцати лет. Она поклонилась. Он кивнул и, не спрашивая разрешения, вошел.

— Здравствуй, Альмариан, — достаточно холодно произнес он.

— Здравствуйте, милорд, — вежливо ответила она.

— Давно мы не виделись…

— Да, — внимательно глядя на него, согласилась она.

«Он не сильно изменился. Так же благородно держится, спокоен, уверен в себе... Настоящий властитель...» — подумала женщина.

— Я пришел по делу. Мне не слишком приятно об этом говорить… — вздохнул он. — Но Эарнил вчера заявил мне, что он мой сын. И что это ты сказала ему об этом. — Принц сурово посмотрел на нее.

«Вот оно что, — расстроенно подумала женщина. — Бедный мальчик все же не выдержал и заговорил с ним… Теперь понятно, почему Гвиндор нашел его в таком состоянии».

— Да, сказала. Это правда, Фарамир.

— Мне очень жаль, что ты распространяешь обо мне подобные слухи... Ты, знающая меня с детства… — с горечью добавил он. — Я и раньше слышал, что некоторые люди считают его моим сыном. Но не обращал на это внимания. Теперь же выяснилось, что эти слухи поддерживает моя родственница. И Эарнил поверил в них.

— Это не слухи. Эарнил на самом деле твой сын…

— Этого просто не может быть. Я ни разу в жизни не изменил жене, — отчеканил Блюститель.

— Может и...

— Альмариан, не хочу обидеть тебя, но, похоже, ты тронулась рассудком… — перебил он ее.

— Ты хочешь узнать правду? — произнесла она, глядя ему в глаза.

— Он не может быть моим сыном. Почему ты настаиваешь на этом — мне не слишком интересно. Я хочу одного: чтобы ты прекратила поддерживать сплетни, которые бросают тень не только на мою честь, но и на честь моей супруги, детей и внуков. И подтвердила Эарнилу, что я не его отец. Вчера мне, вроде бы, удалось убедить его… Но, поскольку он узнал эту глупость от тебя, я хочу, чтобы именно ты сказала ему, что это неправда.

— Раньше ты умел слушать других… — печально сказала Альмариан. — Теперь ты предпочитаешь слушать себя.

— А кого мне слушать? Странную женщину, которая не желает признать очевидное?

— Или выслушай меня или уходи! — с вызовом произнесла она.

Фарамир нехотя опустился в кресло.

— Это случилось незадолго до моего отъезда из Столицы. Больше тридцати лет назад, — начала она. — Зимой. Ты приехал на Совет Минас-Тирит, и вы не очень поладили с Королем. После Совета мы случайно встретились в Шестом Ярусе. Ты был расстроен, и я предложила зайти ко мне. Мы вспоминали старый Гондор, твоего отца, Боромира. Я налила тебе вина. Оно оказалось перебродившим, и ты опьянел. К тому же… Я кое-что подмешала в него…

Он с удивлением и даже недоверием взглянул на нее.

— Да, это было недостойно с моей стороны, — признала она. — Тебе стало нехорошо, и ты попросил позвать слугу, чтобы он отвел тебя в Цитадель. Я предложила тебе остаться, чтобы никто не увидел тебя в неподобающем виде… И уложила спать.

Женщина вздохнула. Фарамир смотрел на нее очень внимательно и не слишком приветливо.

— Ночью… я пришла к тебе. Я знала, что твоя жена ждет ребенка, и что у вас уже несколько месяцев не было близости. И что твое тело хочет этого. Ты спал. Я закрыла все ставни, в комнате была абсолютная темнота. Ты не узнал меня — думал, что это Эовин… Но я никак не ожидала что понесу. И сначала была в отчаянии. Можно было вытравить ребенка. Но это означало убить твое дитя — и я не смогла... Эарнил — твой сын. Хочешь ты этого или нет. И мой. Я его родная мать.

Пораженный Фарамир, широко открыв глаза, смотрел на нее. Он чувствовал, что она не лжет. К тому же он начал смутно вспоминать свой последний визит к ней.

— Как? Как же ты посмела? Ты была моим другом… С детства. Я доверял тебе… — с трудом произнес он.

— Как?.. Я любила тебя… Любила с тех самых пор, как впервые встретила шестилетней девочкой. Когда моя бабка, сестра твоего отца, впервые привела меня в Цитадель… С тех пор я часто видела тебя, но не смела и мечтать о тебе. Ведь ты был сыном властителя Гондора, а я — дочерью и внучкой капитана. Я даже попробовала выйти замуж… Но мне не было суждено ни счастья, ни даже простой семейной радости. Кирион погиб у тебя на глазах. А потом чуть не погиб уже ты… Выздоравливая, ты встретил эту роханку… Я ухаживала за ней во Врачебных Домах и видела, что она своенравна и капризна, и чувствовала, что она не любит тебя. Понимала, что ты совершаешь большую ошибку. И ни отца, ни брата нет рядом, чтобы тебя остановить. Я даже хотела поговорить с тобой. Но побоялась, что во мне говорит ревность. Решила, что ты сам должен сделать выбор. И ты сделал его. Я смирилась. И, поверь, я была бы рада, если бы ты был счастлив. Но в тот зимний вечер я окончательно убедилась, что это совсем не так. И что в глубине души ты жалеешь о своих опрометчивых решениях. Мне захотелось хотя бы однажды побыть твоей женой… Я знала, что беру то, что мне не принадлежит, но и то, что твоя супруга не слишком ценит. Она никогда не любила и не дорожила тобой.

— Не тебе судить мою жену после того, что ты сделала! — не выдержал он.

— Хорошо. Не мне. Но Эарнил ни в чем не виноват. Как я надеялась, что родится девочка… И я сама воспитаю ее. Я все оставила, уехала в Ламедон, поселилась в уединенном месте меж двух селений и там спустя полгода родила ребенка. Моя служанка сделала вид, что нашла его. Но родился мальчик. И он был так похож на тебя... Мне захотелось вырастить его достойным отца. Я решилась отдать Эарнила лорду Ангбору. А потом вы встретились, и ты забрал его к себе. Я так радовалась, — голос ее на мгновение дрогнул, — думала, что, возможно, в этом была воля Высших Сил. Но ты так легко отказался от него…

— Я не знал, что это мой сын, — отрывисто произнес Фарамир. — Я считал, что у меня не может быть внебрачных детей!

— Ты отказался от него, — продолжала Альмариан. — Ведь, останься он с тобой, это бы поддерживало слухи и сплетни. Между чувствами живого, бесконечно преданного тебе мальчика и честью ты выбрал честь.

— Это не только моя честь, но и честь всей моей семьи!

— Конечно... Главное — это честь и доброе имя... Только они не сделали тебя счастливым. Знаешь, я всю жизнь мечтала, чтобы Эарнил вырос достойным тебя, но теперь понимаю, что это ты недостоин его. Слабый и малодушный человек, ты предал память своего великого отца, короновав северянина, и позволил ему вычеркнуть память о том, что лорд Дэнетор сделал для Гондора. И для всех он теперь просто сумасшедший старик. Потом ты еще раз унизил свой род, когда женился на девице не из дунэдайн, которую даже не любил, и которая не любила тебя. И ныне никто в Гондоре не уважает Дом Хурина. А ты живешь, договорившись со своей совестью. Унижаясь перед Королем и потакая этой женщине. Ты стараешься быть добрым и милосердным. Но, будучи богатым и могущественным, несложно быть щедрым и упиваться своим великодушием. И безукоризненной репутацией. Не волнуйся. Эарнил больше никогда не побеспокоит тебя. Он пережил, когда ты поспешно избавился от него; он уцелел, будучи несколько раз на волосок от гибели на войне; он пережил смерть жены. Ему придется выжить и сейчас — ради дочки. Можешь забыть о нем. Никогда, даже умирая, он больше не заговорит об этом. И твоя бесценная честь останется незапятнанной.

Она замолчала. Фарамир поднялся и, не говоря ни слова, вышел. Он возвращался в Цитадель; в ушах его звенели слова Альмариан: «Слабый и малодушный человек…» Он подумал об Эарниле. «Бедный… он столько лет знал об этом. И молчал. А я дважды оттолкнул его. Но ведь я даже представить себе подобного не мог!..» Фарамир с грустью вспомнил, как Эарнила ребенком впервые привезли в Эмин-Арнен. И как им на удивление хорошо было вместе. Он словно чувствовал, что мальчик не чужой ему — но не прислушался к своему сердцу. Все эти годы они могли не расставаться. И ведь он понимал, что поступает не лучшим образом, когда отсылал его.

Принц вернулся к себе и упал в кресло. В комнату заглянул встревоженный слуга. — «Иди, мне ничего не нужно». Фарамир вспомнил мольбу Эарнила: «Мне ничего не нужно для себя, совсем ничего». Что ему теперь делать? Прийти и сказать: «Прости, я не знал, что я твой отец?..» После того, как второй раз оттолкнул его? Убедил в том, что этого не может быть… Разрешить Эарнилу считать его своим отцом? И даже позволить ему так называть себя наедине… Но в мозгу отчетливо звучали слова Альмариан: «Эарнил больше никогда не побеспокоит тебя. Можешь забыть о нем. Никогда, даже умирая, он не заговорит об этом». Внезапно Фарамир понял, что плачет.

Эарнил без сил лежал в маленькой комнате во Врачебных Домах. Лекарство подействовало. Внутри было пусто и почти спокойно. Есть он, правда, не мог. «Зачем я пошел к лорду Фарамиру? Расстроил хорошего человека… — он тяжело вздохнул. — Значит, я не из этого рода. Опять я не знаю, кто я и откуда взялся… — тоскливо подумал он. — Но если я не сын Блюстителя, то почему умерла Фириэль?.. Наверное, это просто трагическое совпадение...»

Перед обедом к Эарнилу пришел Аксантур и убедился, что тот и в самом деле сейчас не разведчик и не воин. Пожелав капитану Третьего Отряда скорейшего выздоровления, он покинул его.

Ближе к вечеру Эарнила навестил Гвиндор.

— Может быть, и неплохо, что ты остаешься, — сказал он. — Мало ли что со мной может случиться… Позаботишься о моих мальчишках и об Иримэ?

— Конечно, Гвиндор, но, думаю, этого не потребуется, — ответил Эарнил и улыбнулся.

Через день он попросил лекарей отпустить его и отправился к другу.

— Выпустили? — поинтересовался Гвиндор. — Или сбежал? От тебя всего что угодно можно ожидать.

Появилась Иримэ. Эарнил заметил, что она была грустной и, похоже, недавно плакала.

— Может быть, не надо было тебе записываться в этот поход? — осторожно спросил он.

— Почему?!

— Иримэ расстроена…

— Иримэ — жена воина и прекрасно понимает, что это значит.

— Понимать она понимает, но разве ей легче от этого?

— Отстань, умник, а то отправлю домой.

— Не отправлюсь.

— Кстати, а ты был у Матушки? Она очень переживает за тебя…

— Успею…

Гвиндор странно посмотрел на него, но ничего не сказал. Эарнил взял дочку на руки и начал играть с ней. А когда девочка устала и уснула, принялся рассказывать маленькому Хирлуину сказки.

Вечером в дверь постучали. Гвиндор вернулся и сообщил ему, что завтра в полдень состоится Совет Минас-Тирит.

— Ты обязательно должен присутствовать, — добавил он.

— Странно... Совет не планировали… — произнес Эарнил.

Он задумался. Значит, отправят в отставку... Кому нужен капитан, который без конца болеет?.. Что он будет теперь делать? Капитаном он был мало, да и в гвардии всего тринадцать лет — пенсия будет скромной... Что он еще умеет? Неплохо ладить с детьми? Но кто возьмет его учителем?

— Опять думаешь? — раздался голос Гвиндора. — На тебя глядя, можно решить, что думать очень вредно…

— Да, рано я из Врачебных Домов ушел, — пробормотал Эарнил.

Ночевать он остался у друга и утром с Иримэ и детьми проводил Гвиндора в Поход. Прощаясь с мужем, молодая женщина расплакалась. Гвиндор обнял ее и благословил детей.

Когда он скрылся из вида, Эарнил предложил свояченице руку и отвел семейство Гвиндора домой. После чего отправился к себе — переодеться к Совету. Матушка бросилась к нему.

— Тебе лучше?

— Да, лучше. У меня скоро Совет в Цитадели, — довольно сухо ответил он.

Когда Эарнил пришел во дворец, то выяснил, что Совет состоится в Тронном зале. Он зашел и занял свое место. Наконец появились Король и Блюститель. Все встали и поклонились. Принц был очень бледен и, казалось, нездоров. Эарнилу стало совсем неловко. «Зачем я к нему пошел? Лорд Фарамир и так столько сделал для меня. И чем я отплатил ему? Поверил сплетням. Заявил, что я его сын… А ведь Принц уже немолод. Каково ему было слушать мои откровения... Как можно быть таким глупым и неблагодарным?.. И не надо оправдывать себя словами Матушки». Расстроенный Эарнил был погружен в свои мысли и очнулся, только когда Король объявил последний вопрос на Совете.

«Да будет известно досточтимому Совету, что Фарамир, Блюститель Гондора, лорд Эмин-Арненский и принц Итилиенский просил меня утвердить признание им его незаконнорожденного сына, известного вам как Эарнил, капитан Третьего Отряда Гвардии Цитадели, и я нашел возможным удовлетворить его просьбу».

В зале воцарилась мертвая тишина. Ошеломленный Эарнил вздрогнул и посмотрел сначала на Короля, потом на Блюстителя. Тот по-прежнему сидел и смотрел прямо перед собой. «Капитан Эарнил, подойдите ко мне», — раздался голос Элессара. Словно во сне, молодой человек встал и, не чувствуя ног, пошел к подножию трона. Взгляды всех присутствующих были прикованы к нему. Кто-то смотрел на него с изумлением, как старый капитан Минардил, кто-то с насмешкой… Ему хотелось провалиться сквозь землю. Он остановился у подножия трона, не зная, что делать дальше. Украдкой посмотрел на Принца: его руки сжимали подлокотники блюстительского кресла; лицо, казалось, окаменело. Он так и не взглянул на него.

Король сделал Эарнилу знак подняться. Он подчинился. Оказавшись возле Короля на верхней ступени трона, догадался преклонить колено. Элессар взял тонкий серебряный обруч и возложил ему на голову, затем надел на палец перстень. «Я провозглашаю капитана Эарнила лордом Эарнилом Эмин-Арненским, сыном Фарамира принца Итилиенского, лорда Эмин-Арненского, Блюстителя Гондора. Со всеми правами и обязанностями его нового положения, включая право наследования». Фарамир закрыл глаза. По знаку Короля Эарнил спустился вниз и снова остановился вблизи от Блюстителя. Пораженный, он не знал, что делать дальше, и растерянно стоял у ступеней трона.

Внезапно встал Хранитель ключей Тарондор и испросил у короля разрешения говорить. «Милорд, — обратился он к Элессару, — а может ли человек, имеющий внебрачного сына и столько лет его скрывавший, оставаться Блюстителем Гондора? Репутация Блюстителя должна быть безукоризненной». Эарнил посмотрел на Принца. В глазах Фарамира мелькнула горькая усмешка. «Сегодня этот вопрос не стоит, — многозначительно ответил Король. — Совет окончен». Все присутствующие поклонились. Элессар встал и направился к выходу. После него сразу поднялся Блюститель и, ни на кого не глядя, вышел вслед за Королем. Оцепеневший Эарнил стоял и смотрел ему вслед. Увидев, что почти все члены Совета оставили Тронный зал, он, не помня себя, вышел вслед за ними, покинул дворец и остановился возле Дерева. Гвардейцы приветствовали его. «Идти к лорду Фарамиру и поблагодарить его? Но он ни разу даже не взглянул на меня… И как это возможно? Ведь он говорил, что никогда не изменял жене… И он явно говорил правду… Как?!. Матушка! — сообразил Эарнил. — Пришло ей время рассказать всё». Эарнил почти бегом бросился к Альмариан. Услышав, что он вернулся, женщина вышла к нему. Увидев обруч у него на голове, она замерла.

— Что было на Совете? — взволнованно спросила Матушка, когда к ней вернулся дар речи.

— Вот я и хочу узнать!.. — ответил он. — Лорд Фарамир признал меня. Перед всеми! Хотя всего несколько дней назад говорил, что у него не может быть внебрачных детей... Король подтвердил, что отныне я сын Блюстителя, и провозгласил меня лордом… На Принце лица не было… Что это значит? Как это может быть?!

— Это значит, что отныне ты лорд и законный сын и один из наследников своего отца, — с чувством произнесла женщина.

— А вы понимаете, что это значит для него? Никто не поверит, что все эти годы он не знал, что я его сын… Люди будут думать, что он прелюбодей и лицемер. Уже раздаются голоса, что нужно сменить Блюстителя… А ведь он был уверен, что я не могу быть его сыном… Что изменилось? Почему он внезапно признал меня? Что все это значит?! Вы должны знать! Как я появился на свет?! Кто моя мать?! Как он мог не знать?! И ведь он действительно не знал!!! — В конце Эарнил почти кричал.

— Сядь, — приказала ему Альмариан. — Я расскажу тебе….

Женщина стиснула руки и некоторое время молчала, глядя куда-то вдаль. Наконец она решилась.

— Я твоя мать, Эарнил. Твоя родная мать…

Не веря своим ушам, он посмотрел на нее.

— Как?! — только и смог произнести он.

— Я пришла к твоему отцу ночью, в полной темноте. Перед этим я напоила его. И он принял меня за свою жену…

— Жену невозможно перепутать!..

— Мы примерно одного роста. У нас похожи фигуры. Когда ей понадобилось платье во Врачебных домах я принесла ей свое, и оно пришлось ей впору. Принц думал, что это она. Я забеременела. К тому времени я много лет была вдовой. И, конечно, если бы в Столице узнали, что правнучка лорда Эктелиона понесла... Через три месяца я уехала из Минас-Тирит. Уехала как можно дальше — в Ламедон. Там родила тебя, а остальное ты знаешь.

Он сидел и качал головой.

— Что же вы наделали?! — наконец простонал он. — Вы… Вы… Он не мог найти слов.

— Я любила его, Эарнил!..

— Это не любовь…

— Не тебе судить.

— Вы обманули его... Вы обманули столь благородного и порядочного человека. И теперь он вынужден признать бастарда и понести весь позор. Ваш позор. Хотя он вообще не виноват в моем появлении на свет… — Эарнил помолчал. — Вы столько лет лгали мне… Всю жизнь я мечтал встретить мать или хотя бы узнать, кто она. И вот, я узнал…

Он поднялся и, пошатываясь, направился к выходу. «Эарнил!» — Она бросилась к нему. Он отстранил ее. Женщина упала перед ним на колени и обняла. Он аккуратно высвободился и, не оборачиваясь, ушел. Альмариан опустилась на пол и зарыдала.

«Что теперь? Куда идти? Мне нужно забыться, иначе я сойду с ума. Не в трактир же…» Он пошел, сам не зная куда. У ворот Яруса его окликнули:

— Лорд Эарнил.

Он не сразу понял, что обращаются к нему.

— Лорд Эарнил, вас хочет видеть лорд-Блюститель, — произнес неизвестный ему слуга.

— Хорошо, — ответил он и побрел в Цитадель.

«Что мне говорить ему... Благодарить? Умолять о прощении? За себя и за мать. Как я посмею взглянуть на него?.. Зачем я открыл рот? Принц, как благородный человек, не успокоился, пока не выяснил правду. А узнав, что я действительно его сын, признал меня». Эарнил поднялся в покои Блюстителя. Тот ждал его в комнате, где всегда принимал воспитанника. На улице было еще тепло, и камин не зажигали. Принц сидел на своем обычном месте и, когда Эарнил вошел, поднял голову и посмотрел на него. Лицо его по-прежнему было усталым и бледным, под глазами лежали тени. Сын подошел и опустился на колени, склонив голову.

— Простите, милорд, что я заговорил об этом… Я не знал… Мне сказали только, что вы — мой отец… И больше ничего. Госпожа Альмариан всю жизнь говорила, что она моя приемная мать. И только сегодня все рассказала. Если бы я знал про обман… Я бы никогда не дерзнул… Простите... — голос его дрогнул.

Не говоря ни слова, Принц наклонился и обнял его. Измученный Эарнил замер и внезапно зарыдал, уткнувшись в отцовский камзол. Фарамир крепче прижал его к себе и молча гладил по голове. Наконец тот немного успокоился.

— Садись, — негромко сказал Принц, показывая на соседнее кресло и помогая встать.

Когда Эарнил осмелился поднять глаза, то увидел, что лицо Фарамира было влажным от слез. Блюститель посмотрел на сына, вздохнул, поднялся, взял кувшин с вином, наполнил два небольших кубка и протянул один Эарнилу, после чего залпом осушил свой.

— Ты ни в чем не виноват, — наконец заговорил он. — Я жалею о том, что не знал этого прежде… И... я рад, что ты мой сын. — Отец улыбнулся, но глаза его были печальными.

Эарнил с нежностью поцеловал ему руку и не отпускал ее.

— Если бы вы знали, как бы я хотел хоть что-то сделать для вас, милорд... — тихо произнес он.

Некоторое время они сидели молча.

— Иди, отдыхай, Эарнил… — произнес Принц, глядя на заплаканное, изможденное лицо сына.

— Вы не позволите мне переночевать в доме Блюстителей, милорд? Вы не возражаете? Я… Мне трудно идти к Матушке.

— Конечно. Я, вообще, хотел бы, чтобы ты остался со мной. У меня больше никогда не было такого дельного помощника, как ты… — с улыбкой добавил Фарамир. — Комната для тебя готова. Берегар проводит тебя.

Принц ударил в гонг. Появился слуга.

— Берегар, проводи лорда Эарнила в его комнату.

Эарнил еще раз поцеловал отцовскую руку, низко поклонился и вышел. Слуга отвел его в относительно небольшую, но удобную и красиво обставленную комнату.

— Вам угодно что-нибудь, милорд? — поинтересовался он.

— Воды для питья.

Слуга показал на кувшин и чашу на столе.

— Тогда ничего, спасибо, — ответил Эарнил.

Он разделся, откинул покрывало и лег. Смертельно уставший, он все равно долго не мог заснуть. Радость от теплой встречи и воссоединения с Принцем смешивалась с тревожным беспокойством за него и мучительным сознанием своей вины.

Фарамир не ложился. Он понимал, на что шел, признавая Эарнила. И хотя он не жалел об этом, думы его были тяжелыми. Никто никогда не поверит, что он взял мальчика в свой дом, воспитал его, покровительствовал ему, не зная, что это его сын, в то время как об этом ходили упорные слухи. В глазах людей он отныне лжец и лицемер. Доброе имя и честь он утратил навсегда — как и уважение. Эовин и Эльборон уже, наверное, знают... А если и нет, то узнают завтра. Сегодня об этом говорит вся Столица. Завтра Эмин-Арнен и Итилиен. Послезавтра — весь Гондор. Он давал Эовин слово, что был верен ей... Что Эарнил не может быть его сыном... И теперь признаёт его перед всем Королевством. Это — конец…

На следующий день Принц собрался ехать в Эмин-Арнен.

— Все равно они уже все знают… — устало сказал он встревоженному Эарнилу.

— Милорд, позвольте мне сопровождать вас, — попросил сын.

— Не нужно. — Он положил руку Эарнилу на плечо.

Молодой человек вернулся в Цитадель. Фарамир позволил ему жить в Доме Блюстителей, но и там Эарнилу было очень непросто. Все гвардейцы уже знали о необычном “повышении” капитана Третьего Отряда. Он слышал за спиной разговоры, которые немедленно обрывались, стоило ему подойти поближе. Выполнив свои обязанности в гвардии, он сидел в отведенной ему отцом комнате и читал. Видеть он никого не хотел да и не мог. «Если так тяжело мне, то как же тяжело должно быть лорду Фарамиру, который сейчас в Эмин-Арнен с леди Эовин и Эльбороном...» Он не находил себе места и не знал, что делать.

(C) 2020-2021 murzwin