Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Прошло еще два года. В Столице вновь состоялся Большой Совет Гондора. Лорды Провинций и королевские наместники докладывали Элессару о своих успехах в возрождении величия Воссоединенного Королевства дунэдайн. Однако после окончания Совета выяснилось, что Король остался весьма недоволен тем, как продвигалось заселение и обустройство Харондора. Когда все разъехались, он призвал к себе Эарнила и поручил ему отправиться в Хиармению, чтобы расследовать, насколько эффективно осуществлялось управление новой провинцией. Известие о предстоящей миссии сына вызвало у лорда Фарамира серьезное беспокойство, и он, чувствуя непонятную тяжесть на сердце, очень неохотно отпустил его в это дальнее и обещающее быть непростым путешествие. К некоторому облегчению Принца, сопровождать Блюстителя в поездке вызвался Гвиндор.

Узнав, что Эарнил уезжает в Харондор, расстроенная Эрендис тоже просилась поехать с ним, но муж убедил ее остаться с детьми. Молодая женщина проводила его до Пеларгира и осталась с детьми в доме отца. Минастан был очень обрадован их неожиданным приездом, так как скучал по дочери, души не чаял в маленькой внучке и с большой симпатией относился к Фириэль. Через день Эарнил простился с женой и в сопровождении небольшой свиты сел на парусник, следовавший в Харондор. Спустя три дня корабль бросил якорь в новой гавани, и Блюститель отправился в столицу провинции, лежащую в двух днях пути от моря. Судя по окружающему пейзажу, мечты Элессара о цветущих садах явно не желали сбываться: Харондор так и остался блеклой степью. Постоялый двор, которого Эарнил и его спутники достигли к вечеру, был настолько мал, что путешественники с трудом поместились там на ночлег.

Еще больше Блюстителя расстроила столица Харондора Хиармениа. Город еще строился и выглядел бедно и неуютно. «Интересно, последние несколько лет Король выделял на эту унылую степь немалые деньги… Надо было умудриться так бездарно их потратить. Похоже, что рассказы лорда Илверина на Совете о скором процветании Харондора не слишком соотвествуют действительности». Впрочем, дом Наместника оказался совсем не плох, а сам лорд Илверин вышел и очень любезно приветствовал прибывших. Их разместили в удобных и со вкусом обставленных комнатах, но Эарнил почувствовал, что Наместник был не слишком рад внезапным гостям из Столицы.

Через несколько дней, осмотрев строящийся город и поговорив с местными жителями, Блюститель окончательно убедился в том, что средства из казны исчезали неизвестно куда. Эарнил был более чем уверен в том, что Наместник участвовал в их исчезновении. Но нужно было еще собрать доказательства, а Блюстителю явно начало нездоровиться.

Вечером после ужина Гвиндор пришел в комнату Эарнила.

— Ты неважно выглядишь, — заметил он.

— Похоже, я неважно переношу местную еду…

Эарнил подошел и открыл было окно, но вместо прохлады его обдало душной пылью, и он поспешил закрыть его.

— Скорее бы уехать отсюда… — хмуро сказал он.

— Ты думаешь, это Илверин присваивает деньги?

— Я уверен в этом. Возможно, он и не всё берет себе, но именно он распределяет их. Город мог бы быть в два раза больше и краше, если бы на его строительство шли все средства, выделенные из казны. Дорога из гавани узкая и плохая… Постоялый двор ты помнишь... — внезапно Эарнил замер и поднес руку к лицу.

— Тебе нехорошо? — встревоженно спросил Гвиндор.

— Голова кружится. — Эарнил сел.

— Позвать лекаря?

— Не нужно.

— Может быть, вернемся? Ты выяснил, что Илверин нечист на руку… Пусть Король пошлет кого-нибудь покрепче.

— Мы столько времени добирались сюда... Надо попробовать разобраться самим. Если мы сейчас просто уедем, к приезду следующего проверяющего Илверин успеет замести следы.

— Мне здесь… даже не знаю, как сказать… неуютно… — сказал Капитан.

— Мне тоже. Но, думаю, он только и ждет, чтобы мы уехали…

Эарнилу становилось хуже с каждым днем. Все труднее было сосредоточиться, часто кружилась голова. И вскоре во время посещения одной из строек города он потерял сознание. Гвиндор и Хурин отнесли его в резиденцию Наместника. Тот, узнав о случившемся, велел немедленно позвать врача.

Очнулся Эарнил на попечении неизвестного ему лекаря. Тот был необыкновенно внимателен, заботлив и даже ласков. Приветливо улыбаясь, целитель дал выпить ему какую-то настойку, после чего больной снова забылся. На следующий день, когда в голове у Эарнила чуть-чуть прояснилось, он попросил лекаря позвать Гвиндора или Берегара, но тот сказал, что милорд серьезно болен, болезнь заразна, и никто не должен посещать его. Вскоре молодому человеку стало совсем худо, и он уже плохо сознавал, кто он и где находится...

Когда он все же очнулся и попробовал сесть, у него ничего не получилось. Кто-то подошел и наклонился над ним.

— Лорд Эарнил, вы слышите меня? — раздался знакомый ему низкий голос.

— Да, — одними губами прошептал он.

Человек взял его за руку и аккуратно сжал ее.

— Где я?.. — спросил Эарнил.

— В относительной безопасности.

— Кто вы?

— Я гвардеец Хурин.

Чьи-то руки приподняли больного, и к его губам поднесли какое-то снадобье.

— Пейте, милорд. Это не яд.

Эарнил попробовал сделать несколько глотков, но лекарство оказалось очень горьким, и он больше не смог.

— Вливай с ложки, — услышал он чей-то приказ.

Измученный человек попробовал отвернуться.

— Надо пить. Этот негодяй три дня пичкал тебя отравой. Это противоядие, — произнес голос Гвиндора.

На следующий день Эарнил немного пришел в себя. Гвиндор, Берегар и Хурин рассказали ему, что когда они принесли его в дом, то собирались сами привести его в чувство, но появился лекарь и отправил их. Сначала врач утверждал, что Эарнил скоро поправится, и ему просто нужен отдых и покой. Но вскоре он сообщил им, что Блюститель тяжело болен, болезнь заразна, и им нельзя навещать его. Берегар умолял позволить ему несмотря ни на что ухаживать за своим господином, но врач оставался непреклонен.

— Меня этот лекарь сразу насторожил, — сказал Гвиндор. — Уж очень приторно ласковый, прямо медовый. — Капитан выразительно поморщился. — И меня смутило то, как быстро он появился… Словно ждал, что тебе станет плохо. Когда же он не пустил к тебе Берегара, мне это совсем не понравилось… И Хурину тоже. В конце концов я велел позвать его, чтобы он подробнее рассказал о твоей болезни, и, когда он нехотя появился, мы с Хурином схватили его и крепко держали, а Берегар прорвался к тебе.

— Вы лежали в бреду, милорд, и не узнали меня… Но что меня смутило… У вас не было жара. И… он явно плохо ухаживал за вами, — расстроенно сказал Берегар.

— Когда Берегар рассказал нам об этом, мы связали этого приторного крокодила, — продолжил Гвиндор, — и вошли к тебе. Ты не узнал ни меня, ни Хурина, а запах в комнате был такой, что здоровому через пять минут худо станет. Мы унесли тебя в один из домов… И нашли нормального лекаря. Он осмотрел тебя и подтвердил, что ласковый мастер Хадор потихоньку травил тебя. Пришлось с ним поговорить… Не важно как, у нас не было выбора, ты был очень плох. И этот негодяй сознался, что пытался отравить тебя по приказу лорда-Наместника.

— Самое главное, он все же назвал яд, и мастер Остогер смог подобрать противоядие… — вмешался Хурин.

Эарнил лежал молча и слушал.

— Я плохо вас вижу… — вдруг сказал он.

— Зрение должно со временем вернуться, — раздался незнакомый голос.

— Если не вернется, то, клянусь, я не успокоюсь, пока Илверина и Хадора не повесят на главной площади нижнего Яруса Минас-Тирит, — сказал Гвиндор. — А если Король помилует их, я убью их сам, — пробормотал он.

— Тсс… Он забылся, — заметил врач.

Они оставили Эарнила и тихо вышли из комнаты.

— Надо увозить его отсюда, — сказал Хурин. — Пока лорд Эарнил в Харондоре, он в опасности.

— Что мешает Илверину, например, запереть окна и двери в дом снаружи и просто-напросто сжечь всех нас?.. — поддержал его Берегар.

— Желание жить, — ответил Гвиндор. — Спалить гондорского Блюстителя со свитой — значит признаться во всем. Он хотел отравить лорда Эарнила, но чтобы это выглядело, будто он заразился какой-то южной дрянью и умер сам. А он потом бы демонстрировал всем свое глубочайшее сожаление и скорбь.

— Что же делать? — спросил Хурин.

— Если бы лорд Эарнил нормально себя чувствовал, то я спросил бы у него. Он не раз выбирался из таких переделок… — сказал Гвиндор.

— Надо уезжать… — настаивал Хурин. — Пока они не придумали новую пакость.

— Теперь им сложнее… Нужно избавиться не только от Блюстителя, а еще от меня, от вас, Хурин, от Берегара… От мастера Остогера... А если мы все умрем или исчезнем в Хиармении, это будет слишком подозрительно.

— Вы предлагаете сидеть здесь, господин капитан?

— Не знаю. Но дорога в гавань довольно малолюдна. Можно подстроить все что угодно.

— Вы же сами сказали, что, если Илверин захочет избавиться от всех нас, это вызовет подозрения, — заметил Хурин.

— Если мы исчезнем по дороге в гавань, можно будет свалить это на умбарцев, харадцев… Да на кого угодно… Хоть на Моргота верхом на Анкалагоне.

— А если все-таки рискнуть прорваться?

— Нет. Пока лорд Эарнил не может сносно держаться в седле, это исключено. В нынешнем состоянии ему нужны носилки. И даже если я или вы повезем его в седле перед собой, то будем двигаться медленно и станем отличной мишенью для негодяев всех мастей. Харондор — место небезопасное.

Вечером Эарнил снова очнулся, и Гвиндор пришел к нему.

— Как ты?

— Не знаю. Я очень скверно соображаю.

— Плохо… Я так надеялся, что ты придумаешь, как нам уехать отсюда…

— Хорошо бы сообщить в Гондор… Хотя бы рассказать о том, что тут творится.

— С обычной почтой это ненадежно. Гонца могут перехватить. Почтовые голуби в ведении Илверина. — Он вздохнул, глядя на покрытое пятнами лицо друга. — Ладно… лежи.

Эарнил выздоравливал очень медленно и, что ужасно расстраивало Гвиндора, его зрение почти не улучшалось. Густые волосы заметно поредели: Берегар, причесывая своего господина, ежедневно выбрасывал целые пучки волос.

— Скоро его вообще будет не узнать, — сказал Гвиндор лекарю.

— Требуется время.

— Сколько?!

— Господин капитан, это зависит не от меня. Я делаю все что могу.

Вскоре Эарнила обрили.

— Вот теперь я настоящий каторжник — усмехнулся он, — бритая голова, клеймо на плече, тощий и весь в струпьях… Можем спокойно ехать… Скажете, что везете висельника.

— Ну уж нет. Как висельника я повезу Илверина и этого Хадора. Кстати, лицо у тебя немного очистилось.

— Сколько времени мы уже здесь?..

— Прилично. Свалился ты девять дней назад. И около недели, как у нормального лекаря.

Эарнил провел рукой по оголенной голове.

— Волосы не жаль… Плохо, что не могу нормально видеть.

— Лекарь обещал, что зрение вернется, — сказал Гвиндор, которому очень хотелось верить в это.

— Надо же было так влипнуть… Всё же я — круглый осёл. Нам не нужно было останавливаться у Илверина в доме.

— Ты не круглый осёл, а тощий. И где бы мы тогда остановились? Постучали бы в первый попавшийся дом и попросились переночевать? И нас, десять мужиков, так сразу бы и пустили? Понятно, что мы отправились в резиденцию Наместника. Кстати, Илверин каждый день справляется о твоем здоровье. Гад.

— Нам не следовало заявлять о себе. Нужно было приехать инкогнито и сначала понаблюдать, поговорить с людьми. Уже бы многое прояснилось, и можно было бы отправить сообщение в Гондор. А так мы застряли…

— Кстати, Илверин сильно нервничает, — перебил его Гвиндор. — Он не знает, куда делся сахарно-медовый лекарь. Мы сказали, что сами не знаем. Сбежал такой-сякой, бросил тебя, и мы были вынуждены найти другого.

— А где он?..

— Сидит в подвале, — ухмыльнулся Гвиндор. — Не волнуйся, его неплохо кормят, и его запрещено колотить. Я очень хочу посмотреть на его физиономию на королевском суде. И на эшафоте тоже.

— У тебя не было права лишать его свободы. Но по такому случаю я даю тебе разрешение задним числом, — мрачно усмехнулся Блюститель.

Пришел врач. Гвиндор помог другу встать, и Эарнила завернули в простыню, пропитанную каким-то отваром, после чего усадил на стул.

— Если замерзнете — дайте знать, милорд, — сказал Остогер.

— Знаешь, какая у меня есть надежда?.. — обращаясь к Гвиндору произнес Эарнил.

— Какая? — спросил капитан, с сочувствием взирая на «запеленутого» друга.

— Я обещал Эрендис, что буду каждую неделю писать ей. А написал только один раз, как только мы прибыли в Хиармению. Жаль, что ей придется волноваться… Но она может забить тревогу…

— Твое второе письмо должно было прийти в Пеларгир только пару дней назад. День-два, а то и три она будет просто ждать, считая, что почта опаздывает… И что потом?.. Она пойдет к отцу. Лорд Минастан, конечно, сообщит принцу Фарамиру и, скорее всего, Королю. Это еще дня три-четыре… А я отчасти согласен с Хурином. Илверин дни и ночи голову себе ломает, чтобы все-таки правдоподобно от нас избавиться. И чем дольше мы тут сидим…

— ...Тем больше вероятность, что он что-нибудь придумает… — закончил Эарнил. — Да и после того, что он уже сделал, понятно, что он способен на все.

Лекарь освободил Эарнила, и тот снова лёг.

— И еще… Самое неприятное… Наши лошади остались в конюшнях наместника…

— Гвии-индор… — прошептал Эарнил.

— Я уже думал, что делать! Подкупить конюхов, например… Похоже, здесь все хорошо продается и покупается.

— Даже если ты подкупишь конюхов, то как мы выведем незаметно десять лошадей?!

— А что я мог сделать?! Мы тебя едва из его резиденции вытащили. И даже если бы мы их забрали, то куда бы мы их дели в этом городишке?

Эарнил вздохнул.

— Хурин, конечно, предлагал попробовать по-хорошему… — продолжил Капитан.

— Это как?

— Пойти к Илверину, сказать, что все у него во владениях хорошо, и мы возвращаемся в Гондор.

— Так он и поверит… Ладно, Гвиндор, я устал. Прости… — Эарнил закрыл глаза.

— Конечно… Замучил я тебя.

Ночью в городе началось какое-то оживление. Слышались крики, в окнах замелькали отблески факелов. Эарнил сел на постели и прислушался. С улицы доносился звон оружия. В комнату вбежали вооруженные Гвиндор, Хурин и еще два гвардейца.

— Что происходит? — спросил Блюститель.

— Похоже, на Хиармению напали!

— О Небо, кто?..

— Не знаю, но мы будем охранять тебя. Вдруг это харадцы или умбарцы...

— Как бы они миновали незамеченными приграничные крепости?.. И если это все же они, то лучше вам сделать вид, что я больной доходяга, а не лорд.

— Кажется, все стихло, господин капитан, — обращаясь к Гвиндору произнес один из гвардейцев.

И действительно, стало намного тише. Гвиндор выглянул в окно.

— Похоже, им нужен дом наместника… — Капитан улыбнулся. — У Илверина будут неприятности. Но все же жаль, если его прибьют… Мне так хотелось увидеть его в петле.

— Не все ли равно, умрет он сейчас или в Минас-Тирит?

— Он заслуживает позорной смерти, а не гибели в бою.

Эарнил откинулся на подушки.

— Если будет что-то важное — разбуди.

Когда он проснулся, было светло. Эарнил вспомнил о ночном нападении. Или ему это привиделось?..

— Гвиндор?.. — позвал он. — Мастер Остогер?..

— Эарнил, — услышал он знакомый голос.

— Отец?!

В тот же миг он оказался в отцовских объятиях.

— Отец…

— Через несколько дней ты будешь в Пеларгире, и там тебя выходят.

— Вы в Хиармении! Но как?!

— Я расскажу тебе, когда ты поправишься.

— Это вы приехали ночью?

— Да.

— Но как вы узнали, отец?..

— Узнал.

Ошеломленный Эарнил сидел и всматривался Принцу в лицо.

— Мальчик мой, ты настолько плохо видишь? — встревоженно спросил Фарамир, сжимая его ладони.

— Уже немного лучше… Вас с Гвиндором не перепутаю, — улыбнулся сын. — Вот разбойник… Я же просил его разбудить меня.

— Гвиндор не виноват. Я запретил тебя тревожить.

Эарнил снова лег.

— Сегодня же вечером мы поедем в гавань, — пообещал Фарамир.

— Отец… Этот Илверин… Он присвоил кучу денег… Или растратил… Я не успел разобраться…

— Илверин арестован. Будет рассказывать Королю и Совету, почему процветания Харондора не случилось.

Вскоре Принц оставил сына, и пришел Гвиндор.

— Вот это да-а… Я мог себе представить все что угодно, но то, что принц Фарамир явится в Хиармению подобно войску Валар и наведет здесь порядок!..

— Он с войском?..

— Да. С небольшим, но очень хорошо обученным. И прекрасно подготовленным к этой операции. Илверин, наверное, обделался, когда Принц вошел в его покои… Как жаль, что я этого не видел!..

— У тебя будет возможность созерцать его физиономию на королевском суде…

— Надеюсь, у тебя тоже, — вздохнул Гвиндор.

— Не забудь душку лекаря в подвале, а то слишком далеко возвращаться, — хмыкнул Эарнил.

— Не забу-у-уду, — хищно улыбнулся капитан. — Я его уже познакомил с твоим отцом.

— И как его медоточивая физиономия?

— Знаешь, он не из трусливых. Мило улыбался, пытался говорить, что произошло чудовищное недоразумение и мы его не так поняли.

— Ясно. Подумаешь, перепутал лекарство с ядом… С кем не бывает...

Вечером Эарнила уложили в крытые носилки, отряд покинул городок и двинулся в сторону гавани. Гвиндор ехал рядом с другом.

— Ты опять возвращаешься из Харондора на носилках и со свитой, — заметил он. — Хотя сейчас твое возвращение впечатляет намного больше.

— Тогда я был десятником, а теперь я целый Блюститель Гондора… — отозвался Эарнил.

— Замаскированный под каторжника…

Через день они поднялись на борт большого корабля, и тот взял курс на север. Спустя три дня парусник достиг Пеларгира. Эарнил мог уже потихоньку ходить без посторонней помощи, но видел довольно плохо. — «Неужели зрение не вернется?.. И я больше никогда ясно не увижу Эрендис, дочек, отца... Матушку…»

Корабль пристал к берегу. Первым спустился Принц, следом — опиравшийся на руку Гвиндора Эарнил.

— Эарнил! — Жена подбежала к нему и крепко обняла.

— Эрендис... — Он прижал ее к себе и поцеловал куда-то в волосы.

Она взяла его под руку.

— Дети здоровы?.. — спросил он.

— Да.

Супруги сели в повозку, и она тронулась в сторону резиденции Минастана. Когда они приехали, тесть встретил Эарнила, помог подняться по лестнице и проводил к покоям дочери. Молодой человек сел в кресло. Эрендис подошла, сбросила с головы мужа капюшон и некоторое время рассматривала его.

— Таким я еще тебя не видела… — задумчиво сказала она, целуя его в макушку, где едва начали пробиваться темные волосы.

— Я себя таким толком не видел… Смешной?

— Нет. — Она обняла его. — Привести детей?

— Да, я соскучился.

Вскоре дверь открылась, и вошла Гильмит с Фириэль и Эарвэн. Няня сказала девочкам, что вернулся отец, и радостная Фириэль хотела было броситься к нему, но невольно остановилась. И теперь внимательно изучала тощего безволосого человека, сидевшего в любимом отцовском кресле.

— Фириэль. — Он повернулся и позвал ее.

Глаза и голос остались прежними, и девочка, взяв за руку удивленную и слегка упиравшуюся младшую сестренку, подошла к нему.

Эарнил обнял дочек и усадил их на колени.

— Отец, почему вы такой? — подумав, спросила старшая.

— Я был болен.

— А где ваши волосы? — тревожно спросила она.

— Остались в Харондоре. Через несколько месяцев отрастут новые.

Фириэль помолчала.

— А почему вы все время щуритесь?

— Потому, что я все еще плохо вижу… Надеюсь, ты будешь читать мне, пока зрение не вернется?

— Буду, — кивнула девочка.

Вскоре пришел лекарь, и Гильмит увела детей. Врач внимательно осмотрел Эарнила.

— Значительная часть струпьев отпала, — произнес он, — но компрессы с отваром нужно продолжать и дальше. — Лекарь повернулся к Эрендис и Берегару. — Хорошо, что харондорский врач делал ему обертывания.

— Скажите… Есть ли надежда, что зрение вернется? — спросил Эарнил.

— Не знаю, — честно ответил врач.

Эарнил помрачнел.

— Я пришлю лекарство, которое, возможно, поможет… Но ничего не обещаю.

— Благодарю. — Эарнил заставил себя улыбнуться.

Врач откланялся и ушел. Эрендис вышла вместе с ним. Берегар помог своему господину надеть рубашку.

— Иди, Берегар. Спасибо.

Когда слуга скрылся за дверью, Эарнил закрыл лицо руками. Потом вспомнил, что в любой момент может вернуться Эрендис, вытер слезы и взял себя в руки. «Надо умыться… Умывальник?..» Но опоздал. Дверь скрипнула и появилась жена.

— Эарнил? — Она стремительно подошла и обняла его.

Эарнил вдруг с тоской подумал, как ляжет с ней в одну постель. Лысый, покрытый струпьями, словно ящерица... Он же сейчас просто противен.

— Ложись… Тебе нужно отдохнуть.

Она подвела его к кровати, и он покорно лег. Эрендис смочила полотенце, умыла его и прилегла рядом.

— Я не хочу быть беспомощным… Зависеть от других… Если свет яркий, я могу обходиться без посторонней помощи… А вот когда темно — ничего не вижу. Да и в полумраке тоже.

— Я читала, как один знатный человек потерял зрение… В замке протянули веревки из его покоев. В главный Зал, в трапезную… Можно сделать так же, пока ты не начнешь видеть.

— Пеларгирский лекарь честнее. Он сказал, что не знает, смогу ли я нормально видеть. Возможно, он просто готовит меня к тому, что зрение не вернется. Наверное, это правильно… Не лишать надежды сразу… А постепенно, когда человек начинает свыкаться со случившимся.

— Не надо отчаиваться прежде времени. — Она склонилась над ним и поцеловала. — Кстати, уезжая в Харондор, ты оставил меня не одну.

— Ты ждешь дитя?

— Да.

— Это мальчик или девочка?

— Узнаешь, когда родится.

К некоторому огорчению Эарнила, лорд Фарамир через три дня уехал в Минас-Тирит, оставив сына выздоравливать в Пеларгире. Гвиндор отправился вместе с Принцем.

— Надеюсь, в Пеларгире с тобой ничего не случится, а я очень соскучился по своим мальчишкам,— сказал он, крепко обнимая Эарнила на прощание.

(C) 2020-2021 murzwin