Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Следующие дни Эарнил ловил себя на том, что боится. Боится приезда Эльборона. Каждый день, идя из дома Блюстителей во Дворец и обратно, он опасался встретиться с братом и получить еще один скандал. И хотя Эльборон пока не появлялся, Эарнил понимал, что его сводный брат не из тех, кто смиряется и сдается. Теперь он уже не был так уверен, что тот не пойдет на подлость, вспоминая опустившегося пьяного мужчину средних лет, в которого превратился некогда красивый и высокомерный наследник Итилиена. — «В чем моя вина?.. В том, что я заговорил с отцом и рассказал, кто я?.. — Эарнил задумался. — Сейчас был бы капитаном Третьего Отряда. Жил вдовцом втроем с Фириэль и Матушкой. Вряд ли бы я женился на Эрендис… Хотя…» — Он представил жену хозяйкой небольшого домика в Пятом Ярусе.

Пришли известия с юга. Король в очередной раз разбил корсаров. «Какая же по счету эта победа над ними?.. Четвертая? Или уже пятая? — размышлял Блюститель. — Значит, скоро он вернется. А с ним — Аксантур и Гвиндор». Потом он вспомнил, что Хирлуин вернулся домой из врачебных домов Пелагрира, и решил навестить его. В тот же вечер он покинул Цитадель и направился в дом друга. Ему открыл сам Хирлуин. Худой, еще болезненно бледный, с остриженными волосами, он напомнил Эарнилу его самого в юности. Увидев гостя, юноша очень обрадовался. Они обнялись.

— Как ты?

— Уже почти хорошо. Только голова еще иногда кружится.

— Не выходи пока на службу, а то я вышел с кружащейся головой... Отец не рассказывал тебе?..

— Рассказывал, — улыбнулся Хирлуин.

Иримэ позвала Эарнила за стол.

— От Гвиндора никаких известий?.. — спросила она.

— Только то, что Король опять разгромил корсаров.

— Живучие они, — сказала женщина.

— Да, — согласился Эарнил.

В дверь постучали, и в маленькой гостиной появились Инголд с Эделионом.

— Милорд Эарнил! — ужасно обрадовался великан, увидев опекуна, и стиснул его в объятиях.

— Вы почему не в Школе?

— Мы на минуту, — ответил Инголд и скрылся у себя в комнате.

— Я хотела бы поговорить с тобой, — тихо сказала Иримэ, глядя на Эарнила.

— Конечно.

Она обернулась. Инголда не было видно, а Эделион разговаривал с Хирлуином и Даэроном.

— Я о нашем младшем. Ты же знаешь… Гвиндор — сын воина, сам воин и видит воинами своих сыновей.

— Да.

— Но дело в том, что Даэрон другой… Ему не нравится военное ремесло. Он любит читать, любит стихи… Ему не интересно упражняться с мечом, и отец часто им недоволен. Хочет уже совсем скоро отдать его в Школу гвардейцев. Чтобы они сделали из него мужчину.

— Думаете, я смогу переубедить Гвиндора?

— Может, вы бы взяли его к себе в Дом писцом?.. Мне кажется, что Гвиндор смирится. Мальчик так хорошо пишет… Быстро, без ошибок, и почерк у него куда лучше, чем у отца.

Эарнил вспомнил закорючки друга и невольно улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Как только Элессар вернется и у меня станет немного больше свободного времени.

— Когда вернется Элессар, вернется и Гвиндор, — заметила Иримэ.

— Действительно… Ну что же, пусть завтра утром приходит в Дом Блюстителей. Но не опаздывает — мне нужно будет уйти во Дворец.

— Спасибо, — обрадовалась женщина.

Эарнил оставил их и начал подниматься в Цитадель. Он был один, и когда услышал странный шорох за спиной, резко обернулся. «Вернется Элессар — и надо будет отдохнуть, — подумал он. — Это уже никуда не годится».

На следующий день Даэрон пришел в Дом Блюстителей, и его проводили к Эарнилу. Тот приветливо поздоровался с юношей.

— Попробуй переписать этот указ и не гонись за красотой. Главное — документ должен легко читаться и не содержать ошибок.

— Хорошо, милорд, — ответил Даэрон, невольно рассматривая его кабинет.

Вернувшись из Дворца, Эарнил проверил работу юноши и остался доволен. Когда вечером тот ушел домой, Блюститель задумался, вспоминая еще до конца не оправившегося Хирлуина, и на следующий день попросил Даэрона прийти вместе со старшим братом.

Через неделю Король, наконец, прибыл в Столицу, и Блюститель, подробно отчитавшись, передал ему дела и отправился к себе. Скоро в его гостиной появился Гвиндор.

— Спасибо тебе!

— За что?..

— Как это за что?! У нас ни у кого в роду не было митриловой кольчуги! Они же стоят целое состояние. Хирлуин просто счастлив! Будь он тогда в такой кольчуге…

— Я очень рад… Как поход? — поинтересовался Эарнил, чтобы прервать изъявления благодарности, из-за которых ему было неловко.

— И не спрашивай! — отмахнулся Гвиндор.

Друг удивленно посмотрел на него.

— Что-нибудь не так?

— Ну, как тебе сказать… Элессар же потащил с собой Гнаружина. Хотел его показательно казнить в Умбаре.

— И?

— Тот сбежал.

— Сбежал?!!

— Ага. Из тюрьмы. Только учти, Элессар не любит про это вспоминать.

— Как же он умудрился?..

— Ты у меня спрашиваешь? Я не знаю. Но Аксантур был ужасно недоволен.

— Еще бы.

— Брали его живым, бедняга Хирлуин чуть жизнью не поплатился… И все, можно сказать, попусту... — Гвиндор негромко выругался.

— М-да…

— Но, как ты понимаешь, все у нас замечательно, мы победители, умбарцы нас боятся…

— Понимаю, — кивнул Блюститель.

— Да, послушай… Ты зачем это Даэрона писцом взял?

— Он грамотный, с хорошим почерком. Я его хорошо знаю и доверяю ему.

— У нас в роду все были воинами.

— У тебя Хирлуин хороший воин. И Инголд.

— Я не хочу, чтобы мой сын стал писакой.

— Что в этом плохого. Хороший писарь…

— Хороших писарей пруд пруди.

— Совсем нет. Поверь мне, грамотных, ответственных людей с приличным почерком не так много.

— А что тут сложного? Берешь и переписываешь.

— Переписывать тоже нужно уметь. К тому же лучшие писари становятся секретарями, а то и советниками, и часто сами составляют документы, которые Король, Блюститель, Казначей просто подписывают. И, признаюсь, переделывать их некачественную работу, если такое случается, совсем не весело.

— Я не могу себе представить Даэрона писцом.

— Не надо представлять. У него получается, и для его возраста — весьма неплохо.

— Это, наверное, Иримэ… Да? — Гвиндор внимательно посмотрел на Эарнила.

— Не совсем. Мне нужен был хороший писарь, который со временем мог бы вырасти в секретаря.

— Воинов уважают. Они нужны стране.

— Умные люди тоже нужны стране.

— Я хочу, чтобы Даэрон стал настоящим мужчиной.

— Я, по-твоему, не настоящий? Я держу в руке перо на порядок чаще меча.

— Ты хотя бы в юности воевал.

— Никогда не любил воевать.

— Слушай, пока не поздно… У него и так с владением мечом не очень было, а тут он уже две недели не упражнялся.

— Тем более... Если у него не идет военное дело.

— Он просто не хочет этим заниматься.

— Гвиндор, трудно отдавать всего себя делу, к которому у тебя не лежит душа.

— Понимаю, у него душа лежит к бумажкам.

— Гвиндор… Он должен стать писарем, это его призвание.

— Я понимаю… На твоей стороне власть.

— Разве я когда-либо злоупотреблял ею?.. Тем более в отношении тебя. А вот ты сейчас пытаешься злоупотребить отцовской властью. Ты навязываешь сыну занятие, которое не подходит ему ни по характеру, ни по способностям.

Капитан насупился.

— Возьми Эделиона. — продолжил Эарнил. — Он сильный, ловкий, смелый. Он воин, это его призвание. Ему нравится упражняться с оружием, он мечтает стать гвардейцем. Я всегда поддерживал его в этом, хотя он неглуп. Для меня же Школа гвардейцев была наказанием, как и стояние в караулах… Так будет лучше для Даэрона… Поверь…

Какое-то время они молчали.

— Говорят, ты забрал племянника? — наконец заговорил Гвиндор.

— Король настоял на этом. И, полагаю, для мальчика так лучше.

— Бедная Фириэль возится с ним круглыми сутками.

— Эрендис была готова взять его на себя, но Эльборон наговорил сыну глупостей, что она ведьма. К сожалению, Эктелион боится и ее, и меня.

— Зря его признали. Прости уж, конечно… Но не надо было тебе вмешиваться.

— Может быть. Но надеюсь, у Принца и Фириэль получится воспитать его.

— Сомневаюсь.

— Гвиндор, в Эмин-Арнен им никто толком не занимался кроме няни. Эльборон пьет и охотится.

— Про это я слышал. Мне он никогда не был симпатичен из-за своего высокомерия, но что он докатится до такого...

— Мне тоже очень жаль.

На этом друзья расстались. Эарнил ушел в кабинет и начал читать письма. Первым было послание от Минастана. Он писал, что в деревню, приютившую Кириона, был отправлен посыльный, который отвез щедрое вознаграждение семейству Туора, Старейшине и всем в селении, кто так или иначе помог мальчику. Наместник также сообщил, что найдены родители трех из шести детей, похищенных торговцем. Детей-сирот тесть отправил в хороший приют под Пеларгиром. «Хоть что-то доброе», — вздохнул Эарнил.

Он просмотрел остальные письма, написал Минастану ответ с благодарностью и отправился к жене. Эрендис учила Фэамира играть на маленькой арфе, и у того даже что-то получалось.

— Этот маленький разбойник почти не подпускает Фэамира к Фириэль, — сказала жена.

— Надеюсь, это пройдет.

— Если он упрямый в отца…

— Мне кажется, что можно найти ключик к душе почти любого ребенка. Просто бывают очень непростые дети.

К январю Эрендис более-менее оправилась, чего нельзя было сказать об Эарниле. Он так и остался ужасно тощим и бледным, к тому же от пережитого у него начали сильно выпадать волосы.

— Скорее бы уже лето… — глядя на него, сказала жена, когда после празднования дня рождения Фириэль они остались одни.

— Думаешь, поможет?

— Море тебе всегда помогало.

— Только оно чуть не забрало Кириона...

— Нет, оно могло забрать его, но пожалело и оставило его тебе. — Эрендис подошла и положила ему руки на плечи.

— Наверное… Если бы Кирион утонул, я бы никогда больше не смог видеть море по своей воле.

— Когда же у тебя перестанут выпадать волосы?.. — задумчиво произнесла она, снимая с его головы обруч.

— Надо их остричь, и все.

— Уверен?

— Если найдется чему отрасти — отрастут.

Эрендис ненадолго отлучилась и вернулась с ножницами.

— Ты хочешь сделать это сама?

— Ты возражаешь?

— Нет…

— Насколько коротко?

Она стригла неспешно и деликатно. «Интересно, что у нее получится?.. — пронеслось у него. — У меня, в отличие от Кириона, волосы почти прямые и просто так лежать не будут».

— Готово, — спустя почти час сказала она.

Эарнил поднялся и подошел к зеркалу. На удивление получилось довольно аккуратно. Волосы длиной примерно полдюйма равномерно покрывали его голову. Глядя на свое отражение, он вспомнил отца с едва отросшими волосами после расправы роханцев.

На следующий день перед завтраком дети с интересом рассматривали его.

— Теперь ваша очередь, отец? — спросил Кирион, который снова обзавелся локонами.

— Да, малыш,— ответил Эарнил и потрепал мальчика по волосам.

— Отец, так же некрасиво, — вздохнула Эарвэн.

— Они отрастут, а пока они все равно не очень хотели оставаться у меня на голове.

Фириэль молча подошла к отцу, погладила по голове и поцеловала. Он обнял ее.

Эарнил оказался прав, и приручение Эктелиона заняло много времени. Мальчик более-менее привык только летом. В начале июня вся семья снова уехала в Пеларгир. Эрендис с Кирионом, Фэамиром и Эарвэн остановились у Минастана, а Фарамир с женой, Фириэль и детьми Эльборона — в поместье. С Эарнилом остался Эделион, вступивший в ряды гвардейцев Цитадели. Инголда тоже приняли в Цитадель, правда, у Блюстителя были подозрения, что Гвиндор просил у Суриона за второго сына. Наконец Элессар позволил Блюстителю уехать к семье, причем на неделю раньше, чем тот предполагал. Эарнил немедленно отправился в Пеларгир. Его не ждали и потому не встретили.

Вместе с маленькой свитой он добрался до дома Наместника, где ему навстречу сбежались радостные дети.

— Где мама? — спросил он, видя, что Эрендис не вышла.

— У себя, она ужасно обрадуется!.. — выпалил Кирион.

Эарнил поспешил к ее покоям и застал жену сидящей у окна с шитьем.

— Уже?! — радостно воскликнула она и поднялась ему навстречу.

Закатное солнце светило в окно у нее за спиной, очерчивая золотом ее силуэт. На Эрендис было лиловое платье, подхваченное под грудью и ниспадавшее спереди складками. Эарнил узнал его: она любила носить его, ожидая дитя. Он невольно посмотрел на ее живот. Ждет?! Или кажется?.. Он подошел, обнял ее и положил ладонь на ее чрево.

— Ты же говорила, что Фэамир наш последний ребенок…

— Ты расстроен, что я ошиблась?..

— Нет… — Он поцеловал ее.

Жена встревоженно изучала его. Несмотря на то, что со времени плена прошло почти девять месяцев, он так до конца и не поправился. Они поужинали с детьми и вернулись к себе. Эарнил помог ей раздеться.

— По-моему, он родится не зимой… — сказал он, глядя на нее.

— Нет. В октябре.

— Это…

— Узнаешь, когда придет время.

— Опять ничего не сказала… — вздохнул он и лег.

Эрендис решила задержаться в Пеларгире и родить ребенка там. Эарнил написал письмо Элессару и просил позволения остаться с женой. Он не очень рассчитывал на снисхождение, но, к его изумлению и радости, Король не возражал. Счастливый Эарнил почти все время проводил с детьми. Они плавали и ныряли, катались на лодке, в нежаркие дни ездили верхом и гуляли по окрестностям. По вечерам, когда становилось совсем темно, он купался вместе с Эрендис. Погода в этот раз благоволила им, и даже октябрь был теплым и солнечным.

Схватки начались утром. После прошлогоднего плена у Эарнила уже не было сил переживать, да и, глядя на теплое, нежаркое солнце и сияющее море, он не мог поверить, что в такой день все может плохо закончиться. Он сидел на террасе и читал окружившим его детям. Через несколько часов пришла Фириэль и позвала отца.

— Все хорошо?

— Да.

— Кто родился?

— Мама просила не говорить.

Эарнил усмехнулся. Скоро он оказался у дверей спальни и вошел. Эрендис держала на руках младенца.

— Теперь я могу узнать?

— Да. Это девочка.

— Имя у нее уже есть.

— И какое?

— Я еще почти тринадцать лет назад назвал третью дочку Амариэ.

— Значит, дождался. — Эрендис протянула ему малышку.

Когда Эарнил выходил, он чуть не стукнул дверью Эарвэн и Кириона.

— Кто это? Это мальчик? Или девочка? — Дети засыпали его вопросами.

— А имя будем придумывать? — спросил Кирион.

— У нее уже есть имя.

— Это девочка? — спросила Эарвэн.

— Как ее зовут? — не отставал сын.

— Амариэ.

— Так не интересно…

— Мне всегда очень нравилось это имя, и я хотел так назвать дочку.

— Она хорошенькая?

— Да.

— А похожа на маму или на вас?

— Увидим, когда подрастет.

Следующие дни отец сам гулял, а вернее, сидел в галерее с малышкой на руках. У нее были почти черные, как у него, Фириэль и Фэамира глаза и волнистые темные волосы. «Она похожа на Фириэль, когда та была маленькой, — подумал он. — Фириэль зимой уже будет двадцать... Эарвэн исполнится шестнадцать, Кириону — тринадцать, а Фэамиру — пять. Через несколько лет у меня может появиться внук или внучка…»

Минастан, Фарамир и Альмариан были счастливы, хотя отца и мать тяготило состояние Эарнила. Сын прожил у моря больше трех месяцев, чего никогда не случалось прежде, но даже теперь не выглядел здоровым. Когда Эарнил еще только приехал в Пеларгир, Альмариан велела слугам выжимать ему сок из зерен граната, но казалось, это никак не помогло.

— Почему он такой бледный?.. — сокрушалась она.

— Он пережил очень страшное потрясение, был ранен… — ответил Принц.

— Фарамир, прошел уже год… Даже больше… Я так надеялась, что три месяца на море исцелят его.

— Будем надеяться, что его исцелит маленькая Амариэ. Я давно не видел его таким радостным.

Но в действительности отца тоже беспокоили изнуренный вид и бледность Эарнила.

Через месяц после рождения Амариэ они сели на корабль и благополучно вернулись в Столицу. На посту в Фонтанном дворе, у Дерева, как раз стоял Эделион и радостно приветствовал их. Сразу после окончания дежурства он поспешил к Эарнилу.

— Можно на нее посмотреть?

— Конечно.

Фириэль принесла сестренку.

— Как она похожа на тебя… — сказал Эделион.

— Может быть, — ответила девушка, — но у меня не волнистые волосы.

Эделион бережно взял крошечную малышку на руки.

— Какие же они маленькие…

— Да, — улыбаясь ответила Фириэль.

Амариэ росла здоровой и спокойной. Эрендис сама возилась с малышкой. Рождение девочки вернуло ей силы, и почти ничего в ней теперь не напоминало о пережитом.

(C) 2020-2021 murzwin