Загадай желание (Birthday wishes) (джен)

27 октября, 1989 год

Локридж

Остаток лета промелькнул в круговороте липкой жары, мороженого на палочках и летних гроз, и быстрее, чем Софи опомнилась, наступило первое сентября, а с ним — и новый учебный год. Если честно, сложно было не погрязнуть в рутине в настолько маленьком и обыденном городке как Локридж. Она перешла в следующий класс, переместившись от мисс Труди к мистеру Джейкобу, а ещё к ним присоединилась недавно переехавшая в город девочка. Но жизнь оставалась неизменной до начала осенних каникул — Софи предстояло резкое "пробуждение".

Это случилось в пятницу, в первый сухой день за все каникулы. Софи провела полдня в особняке Малфоев. Медленно подкрадывался вечер, и Софи работала своими крохотными ногами так быстро, как только могла, чтобы поспеть домой к ужину. Над её головой чистое небо затягивало тучами, и она опасалась, что ей грозят не только выговоры за опоздание.

Она на ходу соскочила с велика, едва завидев дом, и практически забросила розовое создание в гараж, в то время как церковный колокол вдалеке пробил шесть часов. Она успела. Глубоко вдохнув, Софи поправила рюкзак, чтобы не выглядеть слишком растрепанной после того, что должно было быть двухминутной поездкой от Райлс Лейн. После, уверенная, что выглядит как должно, Софи толкнула дверь.

— Где ты пропадала? — прокричала мама, как только Софи вошла в кухню, и бросилась к ней навстречу. Её волосы с проседью находились в беспорядке, вероятно, оттого, что она даже сейчас взъерошивала их рукой.

— Я... э… — попыталась ответить Софи внезапно пересохшим ртом, в то время как мама взяла её за плечи и начала трясти. Софи не могла перестать смотреть в вопрошающе расширенные и немного сумасшедшие глаза матери. — В лесу. В Райлс Лейн. Как обычно.

— Нет, ты не была там. Отец пошёл забрать тебя, пока не полил дождь, и тебя не было на месте.

— Я...

Где-то сзади открылась и затворилась дверь.

— В библиотеке её тоже нет.

— Она здесь, Эндрю, — отозвалась Тилли уставшим голосом, снова пропуская волосы сквозь пальцы.

Отец Софи быстро появился в кухне, облегчение перешло в нехарактерную для него хмурость. — Когда она вернулась?

— Всего минуту назад.

Тёмно-синие глаза Тилли теперь приобрели жёсткое выражение, с которым Софи была незнакома, и, когда мать посмотрела на неё, Софи внезапно почувствовала себя уменьшившейся в размерах.

— Твой отец искал тебя по всему городу. Итак, я снова спрашиваю тебя, Соф, и советую на этот раз сказать правду. Где ты была весь этот день?

Казалось, время растянулось до бесконечности, а вопрос висел в воздухе, тяжелея с каждой секундой. Софи перебирала всевозможные варианты ответа. Она могла соврать, сказав, что играла с кем-то из одноклассников у них дома или на площадке перед школой. Без сомнения, отец не мог проверить все места, ведь он обычно возвращался домой к пяти вечера. Но ему и не обязательно было проверять всё. Одного места, названного ей и проверенного им, будет достаточно, чтобы отличить правду от лжи. Если её родители поймут, что она им врёт, то они никогда не поверят ей снова, Софи была уверена. И эта мысль так больно ранила её, как она и вообразить не могла всего год назад.

— Есть один мальчик, — начала она, колеблясь, сомневаясь в принятом решении, даже продолжив говорить. — Он — мой друг и живёт в огромном особняке в лесу. Я подумала, что вам не понравится, что я хожу туда одна, и поэтому я вам не рассказывала.

Софи опасалась их гнева или сомнений. Но оказалась совершенно не готова к неверию. Родители обменялись озабоченными взглядами, а затем мать повернулась к ней и сказала медленным, добрым голосом, каким обычно успокаивают малых детей — других детей, не её — что в лесу не существует никакого особняка. Есть, настаивала Софи с усиливавшимся раздражением, там есть особняк, в котором живёт Драко с родителями, Люциусом и Нарциссой Малфой.

Её родители не смогли ответить немедленно, и некоторое время Софи полагала, что предоставленные детали смогли убедить их в её правдивости. После долгой паузы, во время которой, она заметила, родители смотрели куда угодно, но только не на неё, мама расправила плечи, заставила себя улыбнуться и заявила, что они могут сесть за стол, так как ужин почти готов.

Позже тем вечером, когда Софи давно должна была спать, она услышала приглушённые голоса родителей, доносившиеся из гостиной.

— Волнуюсь.

— Возраст… нормально.

Она прослушала тихий ответ матери, но уловила утешающий тон отцовского голоса: "Поговорим с кем-то... успокоит тебя".

Когда Софи наконец заснула, её разум был в беспорядке и внутри было какое-то чувство безнадёжности, последовавшее за ней в сны о Хогвартсе.

15 ноября, 1989

Локридж

В следующие недели на тему секретных прогулок Софи или о месте, где они проходили, не было произнесено ни единого слова. Но перемена была налицо. Мама Софи больше не покидала дом, когда Софи была свободна от школьных уроков, и не было больше выходных, проводимых на свободе и в уединении. А когда Софи собиралась в школу или обратно, в библиотеку или просто прогуляться, Тилли шла с ней. Не нужно говорить, что Софи сходила с ума уже к концу первой недели.

Ровно через две недели после того судьбоносного дня Софи, наконец, осталась без наблюдения. Её мама была в середине процесса приготовления ужина; Софи делала домашнее задание за кухонным столом, когда Тилли обнаружила, что забыла купить мясо. Софи пришлось немножко потрудиться, чтобы убедить Тилли спокойно сходить за ним, и, бросив в сторону дочери неуверенный взгляд, Тилли поспешила-таки в город.

Софи подождала ровно три минуты после того, как закрылась входная дверь, просто чтобы убедиться, что мама её не проверяет, после чего рванула наверх, схватила бумагу и карандаш и быстро нацарапала записку для Драко. Наилучшим возможным для её девятилетних рук почерком она оповещала Драко, что не сможет навещать его в ближайшее время и что надеется увидеть его когда-нибудь вскоре.

Она добралась до особняка в рекордное время, оставив записку на их обычном месте и надеясь, что бумажка не промокнет, пока её не обнаружат Драко или Добби — и помчалась домой. Она едва-едва успела до возвращения Тилли, с пластиковым пакетом в руке, сердитым выражением лица и жалобами на сервис в большом "Теско" в Мальборо.

На следующей неделе в среду Тилли сказала, пока они ехали на велосипедах от школы, что сегодня они навестят тётю Маргарет. Софи кивнула, втайне довольная вырваться из тесных стен домика на немного, даже если это всего лишь был визит к тёте в её душное захламлённое жилище в Бате. По правде сказать, Софи полюбила эту старую ворчунью.

Её немного удивило, что отец тоже был дома, но она не задумывалась над этим, пока они не доехали до Бата. Она заметила, что они едут по непривычному маршруту.

— Это не та дорога, что ведёт к тёте Маргарет, — заметила Софи, но оба её родителя подозрительно молчали. В зеркале заднего вида было заметно, что они стараются не смотреть ей в глаза. — Мам… Куда мы едем?

Ответ промедлил пару минут, пока её отец припарковался на стоянке и заглушил двигатель. Оба родителя повернулись к Софи и практически с идеальной синхронностью, что вызвало у Тилли напряженную улыбку, произнесли:

— Мы всего лишь собираемся посетить одну милую женщину, дорогая, и поговорить с ней. Просто дай ей шанс. Пожалуйста.

Софи закатила глаза, но кивнула. Она немного догадывалась, кем могла оказаться эта "милая женщина", но решила, что если её родителям нужна поддержка психолога, она пройдёт через это вместе с ними. Они выбрались из машины — странная группа, которая, казалось, забыла, как общаться друг с другом — и пошли в направлении современного здания с большими, отражающими свет окнами. Внутри её папа подошёл к пожилой секретарше, а потом они уселись вместе в комнате ожидания.

Им не пришлось долго ждать: одна из дверей за секретарской конторкой открылась, и женщина с длинными светлыми волосами в возрасте около тридцати вышла к ним навстречу. Она представилась доктором Робертс и сказала, что они могут звать её Эллен, и пожала каждому руку.

— Я хочу поговорить сначала с твоими родителями, если ты согласна, Софи? — получив в ответ кивок, доктор улыбнулась. — Ты можешь посидеть здесь и поиграть с любой игрушкой.

Тут она указала на кучу детских игрушек, сложенных в углу комнаты ожидания, и поэтому не заметила, как Софи закатила глаза.

— Мы скоро вернёмся, — заверила её Тилли, уходя за доктором в кабинет.

Прошло пять минут, и Софи начала тревожиться. Что они могли там обсуждать? Рассказали ли они доктору Робертс о Драко и его родителях? Могло ли это считаться нарушением секретности? Могло ли Министерство запретить ей ехать в Хогвартс из-за этого?

Она встала, подошла к стойке секретаря и нацепила свою самую сладкую улыбку.

— Могу я пойти в туалет, пожалуйста?

— Иди вдоль по коридору, это будет вторая дверь налево, — был ответ секретарши, даже не оторвавшейся взглянуть на неё от своих бумажек.

Софи кивнула и пошла по коридору, но, вместо того, чтобы зайти в указанную ей дверь, остановилась там, где запропастились её родители. Ещё раз оглядев коридор и убедившись, что никто за ней не следит, Софи прижалась к двери.

— Говорит о мальчике, которого встретила, друге, живущем в особняке в лесу неподалёку от нашего дома, — это был её отец, голос уверенный и сильный.

— Проблема в том, что нет никакого особняка. В том лесу никто не живёт.

Последовала короткая пауза, и Софи могла представить, как доктор Робертс медленно кивает, так, как всегда делали психологи.

— Я понимаю ваше беспокойство, мистер и миссис Корнуэлл, но наличие воображаемого друга вполне нормально для девочки в возрасте вашей дочери. Особенно для детей, которым недостаёт общения с окружающими детьми, что, основываясь на вашем рассказе, кажется верным в случае Софи.

Софи выдохнула с облегчением, немножко обиженная недвусмысленным предположением психолога, что она — асоциальна. Но эта женщина как минимум не считала, что это должно беспокоить её родителей.

Она уже хотела вернуться в комнату ожидания и терпеливо ждать, пока её позовут, когда услышала голос матери, взволнованный и явно сомневающийся.

— Это не всё. Софи… ну…

— Она отличается от других детей, — докончил за неё отец.

— Она милый ребёнок, но мы опасаемся, что она не до конца норм... В общем, будет лучше, если вы поговорите с ней.

Софи не шелохнулась, пока услышанное как бы кружилось вокруг головы, не успев залететь внутрь. А когда она осознала, то слова, которые едва не прозвучали, заставили её отпрянуть и задвигаться. Она не совсем нормальная. Они знали. Её родители знали.

Она ринулась назад по коридору, мимо стойки секретарши, и, не обращая внимания на взволнованный оклик последней, вон из здания. По улице Софи бежала, не различая дороги.

Так она бежала добрых минут десять, пока не начала, наконец, сбавлять темп, тяжело дыша и со слезами в глазах, через пелену которых она с удивлением обнаружила, что улица была ей чем-то знакома — ей оставалось несколько шагов до двери тёти Маргарет.

Долго тянулась минута, пока дверь не открылась и кислое лицо тётушки не выглянуло в щёлку. Вскоре это лицо приняло озабоченное выражение, плавно сложившееся в глубокие морщинистые складки.

— Что ты здесь делаешь совсем одна, Софи? Ты в порядке?

Софи пыталась ответить тёте. Вместо этого её накрыла новая волна слёз, и всё, что она смогла, это покачать опущенной головой.

Сверху донёсся вздох тёти Маргарет, и зелёная дверь открылась.

— Проходи и садись на диван, пока я сделаю нам чай.

Софи прошла по коридору в гостиную и тяжело опустилась на старый диван коричневой кожи, пока пожилая женщина возилась на старомодной кухне. Измученная физическим и эмоционально, Софи постепенно перестала плакать и обнаружила две поставленные перед ней фарфоровые чашки.

— Расскажи мне, что случилось, — потребовала тётя Маргарет, усаживаясь в своё любимое, побитое временем плетёное кресло у кофейного столика.

Её голос не был ни мягким, ни сочувствующим, но странным образом он утешил Софи, помог ей отыскать равновесие.

Софи задумалась, что же ей ответить, и по причине, которую она сама не могла понять в тот момент, решила довериться пожилой женщине. И рассказала ей всё. Что она не была настоящей дочерью Тилли и Эндрю, как её забросило в эту жизнь год назад, в это тело, которое не принадлежало ей, но было во многом схоже с её прежним. Софи рассказала ей о своём знании будущего,точнее, некоторых частей будущего. И как эти знания были связаны с выбором некоего мальчика-волшебника, жившего в лесу неподалёку от дома её родителей. Рассказала о том, как пыталась подружиться с ним и повлиять к лучшему на его жизненный выбор. И что её родители, наконец, обнаружили подвох и подумали, что она — сумасшедшая.

— Вот так. Полная правда. Мама и папа считают меня тронувшейся и вы, без сомнения, тоже.

Настала тишина, и Софи взяла фарфоровую чашку, стоящую перед ней, чтобы отвлечься от мыслей о тяжести произнесённого в комнате. Невозможно было отрицать, что всё это звучало абсолютно ненормально, несмотря на то, что она прожила всё это сама. Чёрт, да может, она действительно просто сошла с ума. С течением времени нельзя было отрицать, что перемена миров стала казаться всё менее и менее реальной, а воспоминания о старой жизни расплывались, превращаясь в сон.

— Я не думаю, что ты — сумасшедшая, и твои родители тоже так не считают. Настоящая ты их дочь или нет, но они любят тебя и не хотят видеть, что тебе, как они считают, нехорошо. Ты должна это понять.

В ответ на безжизненный кивок Софи тётя Маргарет опустила свою пустую чашку на блюдце.

— А теперь вытри слёзы, выпей чай и выпрямись. Я позвонила твоим родителям, и они прибудут с минуты на минуту, чтобы забрать тебя.

И этими суровыми, но доброжелательными словами закончился разговор. Они никогда не возобновят его и Софи также не расскажет родителям, о чём она говорила с тётей, но на сердце действительно полегчало, когда она разделила ношу правды с ещё одной душой. Даже если эта душа принадлежала угрюмой, ворчливой тётушке Маргарет.