И даже Смерть не разлучит нас (III) (гет)

Через полчаса они привели себя в порядок. Закрыв входную дверь на замок, Иккинг и Астрид мигом помчались на остановку. Спустя некоторое время подъехал автобус. Они вошли,и он направился по маршруту — к остановке как раз возле дома Иккинга.

Выйдя из автобуса, Иккинг и Астрид как можно скорее побежали к нему домой. На крыльце их пристально выглядывала Хезер. Заметив приближение друзей, она немедленно приблизилась к ним. Её ошалелые глаза выдавали своеобразный восторг вперемешку с глубочайшим страхом. Она панически взяла обоих ребят за плечи, почти повиснув на них, и дышала так тяжело, словно бежала несколько кругов на уроке физкультуры.

— Вы приехали! Хорошо! Вы не представляете себе, кто сейчас находится в этом доме, Иккинг!

Астрид по-прежнему говорила про себя: «Этого не может быть».

— Успокойся, Хезер, — Иккинг взял взволнованную брюнетку за плечи и серьёзным взглядом посмотрел на неё. Мягким тоном он произнёс: — Ты можешь сказать нам, кто это?

— Этот человек запретил рассказывать о себе. Пойдёмте. Не будем терять времени, — промолвила Хезер, пытаясь отдышаться и успокоиться.

Троица бегом подбежала к входной двери дома. Повернув ручку, Иккинг обратил внимание, что дверь не заперта. Но и не взломана. Войдя внутрь, они настороженно, оглядываясь, прошли в середину гостиной. Иккинг обратил внимание, что все вещи лежат на своих местах, как это было при его последнем посещении. Внутри него невольно взыграла мысль не в тему: «После того, как обнаружу гостя и поговорю с ним, мне придётся делать чуть ли не генеральную уборку всего дома». Однако размеренный шаг, донёсшийся со второго этажа на время, отбросил подобные мысли. Гордая прямая осанка женского силуэта внушала ребятам, особенно Иккингу, смешанные чувства и эмоции. Мягким, слегка печальным взглядом женщина разглядывала комнату отца Иккинга. И его тоже. Видела, чем он увлекался за последнее время.

Когда она спустилась, ребята, дабы скрыть тихое наблюдение за ней, спустились в гостиную. Неторопливо шагая вниз по спиральной лестнице, женщина увидела троицу ребят, напряжённо смотрящих на неё. Иккинг и Астрид уже встречались с ней в прошлом. Глядя на женщину, её очертания лица, на эти от возраста слегка огрубелые ладони, Иккинг словно видел сон. Он столь отчётливо врезался в память из давно забытого младенчества, что волнение захлестнуло его с головой. Астрид же виделась с ней куда позже любимого. И её первая и одновременно последняя встреча с этой женщиной завершилась весьма неблагополучно. Для этой самой женщины.

Иккинг, оцепенев от переполняемых его эмоций, невольно раскрыл рот от удивления. Он не знал — радоваться ему или же плакать, прыгать на месте от счастья или же продолжать удивляться и сомневаться. Изумрудные глаза тепло глядели на Иккинга. Воспоминания женщины проносились из глубин памяти, когда он был совсем маленьким… по сути, только что рождённым… Не было никаких сомнений у этой таинственной женщины — перед ней стоял её сын. Почти взрослый, который вот уже скоро закончит школу. Казалось, она находилась в не меньшем удивлении и испытывала те же эмоции, что и её Иккинг. Рядом с ним она заметила знакомую девушку — голубоглазую блондинку, ростом с её сына, которая старалась морально поддержать в этот шокирующий его — и заодно её — момент, держа за руку. Хезер поначалу не придала особого значения появлению женщины, чем влюблённая пара. Но то, что женщина рассказала ей, заставило разум едва ли не пошатнуться. Но не от ужаса.

Трое из собравшихся в доме стояли несколько минут, не решаясь начать разговор. Иккинг был готов поклясться, что видит перед собой мираж, призрака или кого-то нереального. Или же пребывает во сне и ему всё это снится. Однако всё происходило наяву. Чтобы это проверить, Иккинг медленно протянул правую руку к «образу» своей матери, Валки. Казалось, она прочитала его мысли и решила последовать примеру сына. Валка в ответ медленно направила ладонь в сторону тянущейся к ней руки сына. Когда их пальцы коснулись друг друга, обоих словно поразил заряд тока. Изумруды обоих округлились, словно оба заполнили пустоту внутри себя, вызванную многолетней разлукой. У них не осталось никаких сомнений. Оба широко улыбнулись, раскрыв рты от счастья, и невероятно крепко обхватили друг друга.

— Мама!!! — проливая слёзы радости, крикнул Иккинг, обхватив её невероятно крепко.

— Сынок! — счастливые слёзы матери понеслись едва ли не рекой по её щекам.

Хезер поднесла палец к глазам, избавляя их от слезинок радости, испытываемой за одноклассника. Астрид радовалась их воссоединению и практически делала то же.

Однако доля сомнения по-прежнему не отпускала сознание Хофферсон. Она посчитала это невозможным. И к тому же, зачем Валка взяла книгу Иккинга — этот странный синий фолиант? Или… Получалось, она успела побывать и в доме самой Хофферсон? Ведь, как она чуть позже вспомнила, свой школьный рюкзак Иккинг так и бросил у неё дома.

«Когда всё это закончится, надо будет напомнить ему», — подумала Астрид. Впрочем, данная ситуация казалась ей абсолютно немыслимой. Неестественной.

— Как вы уцелели? Попасть в Пустоту — значит, умереть навсегда. Раствориться в её объятиях — значит, расщепить свою душу на тысячи осколков… — спросила потрясённая Хофферсон.

— Я расскажу тебе обо всём, Астрид. Когда ты услышишь эту историю, поймёшь, почему я здесь. Хотя, честно признаться, я и сама толком не поняла, как очутилась прямо возле дома Иккинга.

— Это подождёт! — воскликнул Иккинг, тихонько отпрянув от мамы.

Он смотрел на неё словно на божественную икону и испытывал непомерное счастье. И в эти трогательные мгновения он чувствовал это не за себя. За своего отца. Наверняка Стоик ещё не в курсе возвращения жены. Кто, как ни любящий муж, угрюмый, отчуждённый от друзей и порой даже от сына из-за пропажи возлюбленной, обрадуется её возвращению?

— Надо рассказать отцу! Ты не представляешь, как он обрадуется, когда услышит об этом!

— Мы это обязательно сделаем, Иккинг, — она провела ладонью по его щеке, сама до конца не веря, что её родной сын стал уже таким взрослым. — Но Астрид права — вы оба должны вначале услышать историю. Иначе — случится беда… Так мне сказала Аделина.

— Аделина? — Астрид удивилась ещё больше. — Когда вы с ней успели свидеться?

— Вскоре после того, как её к жизни вернул Неприкаянный, — спокойно пояснила Валка.

— Сущий… — не испытывая удивления, отметил Иккинг.

— Да, милый, — кивнула Валка. — Пойдёмте за стол. В гостиную. Хорошая беседа и история всегда текут плавно за кружкой горячего чая.

У Хезер невольно проурчал живот. Затем у всех остальных. Все четверо испытывали голод. Но еда, как все для себя решили, подождёт. А вот чайком побаловать себя после длительного приключения в Аду, длиною в полдня по человеческим меркам или в семь дней — по адским — было весьма кстати.

Поставив чайник и достав себе по небольшой, разрисованной позолотой узорами кружке из сервиза, ребята уселись за стол, внимательно слушая рассказ Валки, пока та доставала всё необходимое для чаепития. Несмотря на прошедшие семнадцать лет, она прекрасно помнила, где что находилось. На середину стола она положила синий фолиант, украшенный руническими символами. Иккинг вспомнил тут же — подобные фолианты он видел в обители Сущего в Чёрной Тайне. Любопытство открыть книгу пересилил страх, словно это был Ящик Пандоры. Хезер и Астрид, глядя на движения руки, тянущейся, а затем отпрянувшей от книги, не решились вслед за ним открыть её страницы.

Валка недолго молчала. Как только чайник закипел, она налила чаю каждому, не забывая про себя. Поставив его обратно на стол, она села напротив сына. Девушки сидели по бокам от них. Сделав глоток, Валка принялась рассказывать:

— Именно Сущий вернул нас обеих. После того, как ты нанесла мне смертельный удар мечом, я провалилась в Пустоту. В буквальном смысле.

Астрид по-прежнему молчаливо корила себя за случившееся, виновато смотря в изумруды женщины. В голосе Валки не было слышно каких-либо гневных интонаций, адресованных Хофферсон. Наоборот, она сочувствующим взглядом смотрела на неё. И Астрид немного успокоилась.

— Что из себя представляет Пустота? — взволнованно спросил Иккинг.

— Это огромная, едва видимая человеческому глазу прозрачная воронка. Как чёрная дыра… но в десятки раз больше, ужаснее, — все заметили, как у рассказчицы побежали мурашки по коже. Невольно мурашки пронеслись и по телам Астрид и Иккинга. Хезер была чуточку спокойнее, чем её друзья. — Я поняла, пришёл мой конец. Медальон, Астрид, что ты мне дала, был изготовлен вторым Неприкаянным. Моим отцом…

Иккинг чуть не поперхнулся. Хезер чуть не брызнула чаем в Астрид.

— Не может быть… — отрешённо, выпадая в осадок, спросил Иккинг. — Семейная реликвия, о которой мне рассказывал отец в детстве… невероятно… — Астрид взяла любимого за руку и дополнила:

— Может, Иккинг. Я виделась с твоим дедом.

— Ты виделась с ним в Раю? — шокированная Хезер, казалось, испытывала не меньшее изумление от услышанного, чем Иккинг.

— Да. Именно он и объяснил мне мою роль в прекращении назревающей войны между Раем и Адом, — взволнованно поясняла Астрид. — Его мне дал Кемуэль. Так он представился поначалу. Позже я сама догадалась, что он — Неприкаянный.

— Но для чего конкретно предназначен амулет? — пытаясь понять, спросила Хезер. Валка поглядела на неё и ответила:

— Он возвращает разум. В Десятой Обители ангелов находиться очень опасно, ибо она граничит с Пустотой. Рано или поздно ангелы, пребывающие там, начинают терять рассудок. К несчастью, меня это также коснулось. Я даже не понимала уже, что творю. Как стала главнокомандующей Армией Ангелов — просто не помню.

— Но зачем ангелам понадобилось строить Обитель для военных дел так близко к Пустоте? — пыталась разобраться Хезер.

Иккинг и Астрид также испытывали непонимание такой странной опрометчивости.

— Я мало что знаю об этом, Хезер. Это случилось задолго до моего появления в Раю, — вспоминала Валка.

— Или Сущий стёр эти воспоминания из твоей памяти, когда возвращал к жизни, — предположил Иккинг.

— В любом случае, когда Астрид вручила его мне, я поняла, что натворила. Я знала — война уже началась. Ты, Астрид, не опоздала, — поспешила Валка заверить её. — Видимо, на то и был расчёт. Расчёт Абстрагируса…

— О чём вы говорите? — пытаясь вникнуть в загадочный смысл слов Валки, спросила Астрид.

— Возможно, пророчества, что он слышит из уст Божьих, открыли ему знание, как остановить безумие, не пролив множество невинной крови. Думаю, мой отец прекрасно понимал — моя смерть положит начало твоему восхождению среди ангелов. Ты убила предательницу, отказавшуюся внезапно нанести удар по демонам. Вторгнуться в Ад. Ангелы, что пребывали в этой обители, настолько обезумели за прошедшие десятки тысячелетий, что… нарекли тебя новой Ангелиной, — рассказывала Валка. — Когда ты сняла амулет, то не смогла противостоять безумным, жестоким, эгоистичным и порой агрессивным мыслям. Эти мысли порождала Пустота. Я знаю, что она поглощает миры, делая их безжизненными. Один за другим. Не знаю, как она добралась до Рая. Или почему это Отколовшееся Междумирье оказалось так близко, почти рядом с ней, но… — сделала паузу Валка, чтобы ребята вникли в её слова. — Именно она отвечает за разрушение миров… внушение безумия людям… Им кажется, будто они действуют по замыслу Бога, при этом совершая противные Ему деяния.

— Разве бесноватость, демонизм и прочее, о чём говорят верующие, пришло не из Ада? — уточняла Астрид.

— Гавриил, страж Врат, рассказал мне об этом. Он, кстати, и вытащил мою погибшую душу из Пустоты в самую последнюю секунду.

Иккингостолбенел. Астрид теперь сообразила, куда ангел на самом деле торопился.

— Гавриил дал мне понять, что демоны — поборники Хаоса. Их удел заключается не только в разрушении. Философию жизни этих созданий ни одна земная религия не способна изучить в полной мере. Демоны, заключая сделки с людьми, лишь… зарабатывают себе на «хлеб» в Аду. Им ни к чему ввергать людей в состояние безумия и одержимости. Нет никакой выгоды, — сделала паузу Валка, дав ребятам осознать для себя открытие. — Другое дело — сила, буквально опустошающая разум, душу, тело людей, ангелов и других созданий во Вселенной. По её вине множества цивилизаций умерли. Однако в этот раз её замысел удалось предотвратить.

— А противные Богу деяния… речь о Десяти Заповедях? — уточнила Хезер.

— Да. Но речь идёт не о том, что вы их нарушили, осознавая это, что также не очень хорошо. Речь идёт о безумии, что гораздо страшнее.

— И то же коснулось меня, вас и ангелов Десяти… — задумчиво произнесла Астрид.

— Верно.

— Постойте, — поспешил притормозить их Иккинг. — Получается, мой дед знал, что я должен буду…

— Убить Астрид? — та округлила глаза от ужасной истины. Валка продолжила, понимая, что утаивать ничего сейчас не нужно: — Думаю, да. Ибо между Адом и Раем, когда последний откололся, существовал особый, закреплённый кровью ангелов, пакт демонов и драконов. Он гласил:

«Любая война между любыми двумя мирами не требует крови всех её участников. Достаточно двоих. Они будут сражаться, и лишь тот, чья рука не дрогнет в нужный момент, сумеет либо остановить войну, либо утопить миры в крови».

— Звучит как пророчество, — хмыкнула Хезер, допивая слегка остывший чай.

— О нём знали только ангелы и Неприкаянные. Один-единственный демон позволил от лица остальных сородичей заключить этот пакт. От лица драконов свою «подпись» кровью поставил Парящий-над-Демонами.

— Тот демон был Горгульей? Тот самый, что обращался в дракона, изрыгающего кровавую кислоту? — удивилась Хезер. И её предположение оказалось верным.

— Да, — утвердительно кивнула Валка. — Он больше остальных был предан главному делу Лилит — миру и порядку в Аду. Миру между демонами и драконами. Некоторые его называли «Демоном, обладающим честью».

— А кто подписал пакт со стороны ангелов? — полюбопытствовал Иккинг.

— Михаил. В то время, когда Десятая Обитель Великого Храма ещё не была сооружена в Раю. Тогда он предводительствовал над всеми ангелами. Как и все ангелы-воины, Серафимы и военачальники, он знал — если развяжется война между Междумирьями — пострадают не только они. А прежде всего те, с кем они духовно связаны. Как и демоны.

— С земными людьми, — сообразил Иккинг.

— Значит, моя смерть от руки Иккинга… была предрешена за много веков до всего этого? — изумилась Хофферсон, попав в сети ужаса.

— Думаю, да, — затем Валка поглядела на взволнованную Хезер. — Твой демон догадывался, к чему шло дело.

— Я выяснила, что этого демона вселили в меня ещё ребёнком. Но зачем всё это было нужно? — непонимающе вопрошала та.

— Думаю, тут не обошлось без Сущего. Он всё это и подстроил… — пояснил Иккинг. — Возможно, за годы пребывания в Аду он научился принимать обличья не только людей.

— Нет, сынок, — поспешила возразить Валка. — Будь ты трижды тёмным ангелом — превратиться в демона ты не сможешь. Это противоречит природе Ангела. Возможно, Горгулья не встречала никакого демона. Сущий немного исказил этот момент.

— Значит, сам Неприкаянный поймал этого демона, заключил его в демоническое зёрнышко и вложил его в девочку, — показала Астрид ладонью на Хезер. И той пришла жуткая мысль:

— Он всё знал о моей судьбе. О… привязанности к Иккингу, — она робко покраснела. Иккинг тоже. — И ревности к Астрид…

— И в итоге… мы все играли по правилам Сущего, — затем взгляд Иккинга вновь упал на синий фолиант. — А что это за книга? Ещё одна из Книг Судеб?

— Верно. После того, как Неприкаянный вернул меня и Аделину к жизни, он вручил мне этот старинный фолиант. Фолиант, написанный не Сущим. А твоим дедом, сынок, — все пребывали в глубоком удивлении. — Эта книга предназначена только тебе, Иккинг.

— Мне? — в недоумении похлопал глазами Иккинг. — Но я же…

— Ты — внук Неприкаянного. Это правда. И ты — не смертный в полном смысле этого слова. Так же, как и я.

— Что ты этим хочешь сказать, мама? — слегка испуганно спросил Иккинг.

— Я не могу тебе рассказать абсолютно всё. Возможно, ты найдёшь ответы на вопросы в этой книге. Сущий сказал: «Отдай эту книгу Иккингу Хэддоку. Она откроется в тот момент, когда Иккинг задаст себе свой главный вопрос».

— И, как же звучит твой вопрос, Иккинг? — поинтересовалась Хезер.

— Всё ли, что происходит сейчас со мной, — правда? — почти торжественным тоном произнёс он.

Неожиданно книга распахнулась. Пожелтевшие страницы фолианта говорили о многолетнем пребывании в таинственной библиотеке Неприкаянных. Внезапно раскрылись окна. Мощный порывистый ветер вторгся в гостиную, направив свою силу прямо на Иккинга. Девушки поспешили закрыть окно. За ним творилось нечто невообразимое: мощный шквалистый ветер, подобно урагану, проносился по улице. Деревья качало из стороны в сторону, поваливая часть веток на крыши машин. Ясное голубое небо резко затянулось плотным слоем угольно-серебристых туч. Белые сверкания внутри зловещего фронта говорили о наступлении яростной грозы. Люди, находившиеся на улице и в машинах, попрятались кто куда.

Через минуту с небес огромными тяжёлыми каплями обрушился ураганный ливень. Стремительным потоком они активно стучали в окна дома Хэддоков, словно пытались пробиться через них. У Иккинга возникла ностальгия — будто он снова прочёл заклинание из Демонария, призывая очередного демона. Жуткая атмосфера за окном полностью затмила собою солнечный свет, сменив его резким мрачным затемнением. Казалось, что и освещение в доме резко уменьшилось, хотя перебоев с электричеством не было. Однако тени от вещей в доме заметно выросли.

— Что происходит? — обеспокоилась Хезер. Астрид подсела ближе к Иккингу, крепко держа его за руку.

На страницах фолианта внезапно стали проявляться чернильные письмена, написанные на общем наречии. Любопытство пересилило страх, и ребята вместе с Валкой принялись с интересом разглядывать их. Выглядели надписи так, словно это было прощальное письмо. Неожиданно за написанием слов красивым каллиграфическим почерком последовало их немедленное озвучивание. Все четверо внимательно слушали. Казалось, Валка вовсе не имела представления, что будет содержаться в письме.