Морок и Пламень (гет)

«…In this town we call home everybody hail to the pumpkin song», — напевал вполголоса Джек, идя по освещённой косыми рассветными лучами улице. Он решил прийти в ратушу пораньше, чтобы быстро управиться с делами и зайти к Салли.

На душе было легко, в голове Повелителя тыкв теснились новые, интересные идеи по организации праздника. Как хорошо бывает дома!..

Внезапно резкой волной нахлынула тревога, идущая откуда-то изнутри. На мир как будто накинули серую пелену, и всё заиграло тревожными красками под зловещим оскалом солнца-тыквы… Джек схватился костяной ладонью за стену дома, чтобы отдышаться, а вторую прижал к груди. Волна тревоги медленно отступала, оставляя после себя тупую боль где-то на самой границе сознания.

Он потряс черепом.

— Что за…

Никаких физических недомоганий Джеку испытывать не приходилось с тех пор, как он ожил. А скорее всего — с момента, как он умер, но этого он не помнил. Можно сказать, что скелет имеет железное здоровье, очень удобно.

Джек выпрямился и, осторожно ступая и прислушиваясь к себе, продолжил свой путь в ратушу, но рабочий настрой был безвозвратно утрачен.

Неизменный катафалк Мэра уже виднелся у входа. Во сколько ни приди, всё равно будешь лишь вторым, вот как Двуликому это удается? Долгие годы тренировки, должно быть.

Мэр был мэром ещё до того, как Джек вообще попал в Хэллоуин-таун, так что никто уже даже и не помнил его настоящего имени, а звали просто — Мэр.

Повелитель тыкв взошёл по ступеням и направился в рабочий кабинет Мэра, где они обычно обсуждали планы праздника. Двуликий встретил его с радостным лицом:

— Джек, мой мальчик! Как я рад, что ты пришёл спозаранку, мы так много всего успеем сделать!

— Да, конечно, — буркнул Джек, мысли которого теперь были заняты совсем другим.

Впрочем, он довольно быстро сумел взять себя в руки и достаточно продуктивно обсудил с градоначальником свои новые идеи, которые тот тут же скрупулёзно заносил в длинный свиток. Вновь обретённое вдохновение после рождественской сумятицы вело Джека. Люди должны быть напуганы, ведь для чего иначе существует их город? А хэллоуинцы — получить праздник, которого они достойны. Не зря же Джека выбрали Повелителем тыкв в свое время…

Мэр был доволен: давно он уже не видел короля таким деятельным и увлечённым.

То и дело раздавались возгласы:

— Нет, это уже было в 1859 году в Девоншире, у меня все на карандаше!..

— Зловредные тыквы-перевёртыши? Чудненько, пишу!..

— А ты знал, что в России начали отмечать Хэллоуин? Никакого опыта, но какой фольклор! М-м, у меня дух захватывает — непаханое поле!..

— Нет, это никуда не годится! Мы же пугаем, а не калечим. Это старые черновики Уги до сих пор валяются? В печку их, быстро, я сказал!..

И на протяжении следующих нескольких часов только и слышно было отрывистое:

— Пре-вос-ход-но, Джек, мой мальчик!..

— Нет, вампиров-аристократов у нас всего четверо, каждый на вес золота…

— А что, если…

— Не стоит!

— Ясно… Тогда, может быть, нужно…

— Не нужно!

— Понятно. Разреши хотя бы…

— А вот это попробуем!..

Солнце, клонившееся к закату, застало Мэра и Повелителя тыкв, оживлённо о чем-то спорившими над n-м по счету свитком. Джек глянул в окно и поднял руки в знак того, что он сдаётся.

— Всё, Мэр, мы славно потрудились, — проговорил он, отодвигая от себя кипу бумаг.

— Ладно, Джек, мы сегодня молодцы! Под твоим чутким руководством мы устроим такой Хэллоуин, что его надолго запомнят! Завтра во столько же? — с надеждой спросил Мэр.

— А нормированный рабочий день? — страдальчески возопил король.

— Работа прежде всего, — Двуликий весь лучился от сознания собственной правоты.

— Ладно, я пошел. Хорошего вечера, Мэр! — Джек помахал ему рукой и положил ладонь на дверную ручку. Но тут ему в череп пришла мысль.

— А что там Шито, Крыто и Корыто?

Голова градоначальника так резко повернулась на сто восемьдесят градусов, что паук, служивший ему бабочкой, задрыгал лапками.

— О, Дже-е-к! Сделай с ними что-нибудь!

Сразу после Рождества Повелитель тыкв учинил бандитской троице разбор полетов. Лично, поимённо.

Ребята здорово струсили после гибели своего мешковатого патрона. Когда над ними навис всем своим немалым ростом чудом выживший король, они жались друг к другу, лепетали «мы больше так не будем» и чуть не делали в штанишки.

Джек хотел и не мог наказать их очень серьёзно. Всё-таки дети… Хитрые, коварные, беспринципные, но дети, лишённые чьего-либо доброго руководства. Джек сделал себе мысленную пометочку заняться ими поплотнее. Но пока как-то руки не доходили…

Поэтому он порычал на них для острастки да сплавил в помощь мистеру Хайду на тыквенные поля. Свежий воздух, сельская местность и труд благотворно влияют на моральные качества, рассудил Джек.

Но троица вскоре опять осмелела, нестрашный Хайд для них авторитетом не был, и они взялись за старое — вырезали на тыквах непечатные слова, бегали от работ и вообще приносили больше вреда, чем пользы. Когда Хайд взмолился, чтобы маленьких бандитов у него забрали, Джек перевёл их обратно в город под надзор Мэра. Который тоже, очевидно, не справлялся, судя по несчастному выражению его лица.

Опять придется всё делать самому…

— Я сам займусь ими, — обнадёжил он Двуликого, похлопав его по плечу.

Мэр тут же повеселел и сказал нараспев:

— Отличная новость!

Джек кивнул и решительно направился к двери. Больше он не будет заставлять Салли ждать!

Мысли вернулись к утреннему инциденту. Теперь, по прошествии времени, он казался чуть ли не сном. «Показалось?» — размышлял Джек, идя к башне Финкельштейна проторенным маршрутом. Нет, Салли он говорить ничего не будет, зачем пугать её попусту.

Повелитель тыкв подошёл к лаборатории и позвонил в хитрое устройство с множеством катушек индуктивности и конденсаторов, служившее дверным звонком. Звук и правда выходил могучий — мёртвого подымет, живого умертвит.

— Открыто! — раздался скрипучий голос, усиленный динамиком.

Джек толкнул собранную из металлических листов и заклёпок дверь и вошёл в полумрак первого этажа.

Профессор самолично встречал его, сидя в своей коляске наверху каменного пандуса на второй этаж и щуря узко посаженные глазки в темных очках-окулярах.

Джек дружелюбно улыбнулся ему:

— Добрый вечер, Док! Позовите, пожалуйста, Салли. Она мне нужна. По государственному делу, — он важно поднял вверх указательный палец и доверительно понизил голос.

— Знаем мы твои «государственные дела», — учёный явно не был настроен шутить. — Совсем вскружил голову девчонке!

— Не понял, — Джек предостерегающе поднял "бровь", и улыбка стала больше походить на оскал.

— Чего уж непонятного… Что это за дребедень обнаружилась у неё внутри неделю назад после очередной гулянки с тобой?

Джек застыл. Изумление, смущение, гнев — пробежали по его костяному лицу.

— Можно подумать, у вас не глаза, а рентген, — тихо процедил он. — И что же?

— Что, что… Оставил пока на месте. Радиационно и химически нейтрально. А там посмотрим, — Док упрямо дёрнул подбородком.

— Где Салли? — требовательно спросил Джек.

— Вышла с Джуэл. Хочу тебе напомнить, что Салли все ещё моя собственность по праву рождения.

Повелитель тыкв ощутил острый приступ ярости. Да как он смеет…

— Салли — гражданка Хэллоуин-тауна со всеми вытекающими правами и обязанностями, — холодно заметил он. — И, кстати… — он сузил глазницы. — Что это за эксперименты, которые вы над ней проводите?

Док неожиданно взорвался:

— Неснос-с-ная девчонка!!! Под замок посажу! Языком молоть направо и налево с первым встречным… Дура, набитая листьями!..

Джек сам не заметил, как оказался наверху пандуса и грозно навис над учёным.

— Не смей её оскорблять в моём присутствии! И я не первый встречный! — В глазницах мелькнул недобрый багровый огонёк, костяные пальцы сжимались и разжимались.

— А то что? — с вызовом спросил Финкельштейн. — И кто же ты ей? Нашёл себе подстилку из листьев… Её права как гражданки Хэллоуина — ублажать его короля, как прелестно! Так ты только свистни — очередь из таких гражданок наберётся! Выбирай любую для «государственных дел»! — неистовствовал профессор.

— Довольно! — прорычал Джек.

Он готов был свернуть Доку его короткую шею на месте. Откуда-то изнутри поднялась и готова была выплеснуться наружу горячая волна ярости. Он почти физически ощущал её на кончиках пальцев покалывающим теплом.

— А-а, неудобные вопросы! — осклабился учёный. — Кто. Ты. Ей?

Джек с раздражением понял, что Доку удалось выиграть очко. И правда, король совершенно наплевал на официальную сторону их с Салли отношений. Горожанам это вряд ли было важным, а вот аккуратисту Финкельштейну, который теоретически мог испытывать к девушке чувства, близкие к отцовским, явно давило на больную мозоль. А может, он просто не хочет отпускать от себя миловидную служанку. "И удобного подопытного кролика" — напомнил он себе, испытывая новый приступ гнева.

Не получив от Джека вразумительного ответа, Док кивнул с мрачным удовлетворением и развернул коляску, давая понять, что разговор окончен.

— Постойте! — Джек ещё не всё выяснил. — А договор у вас правда есть?!

— Наш договор с Салли — наше личное дело, Джек — Повелитель тыкв, — отчеканил Док.

— Так вы её отпустите после завершения ваших опытов? — Джек с удивлением обнаружил в собственном голосе просительные нотки.

— М-м, если неблагодарное создание возжелает уйти — скатертью дорожка! — с желчью проговорил Док.

— А эти опыты… Они опасны?

— Жить будет. Все? Вопросов больше нет? Я удовлетворил любопытство Вашего костяного величества?

— Не вполне, — отрезал Джек с холодком. — Мы ещё поговорим об этом, Док, — пообещал он.

Учёный злобно глянул на скелета:

— Жду с нетерпением очередной аудиенции! — Он издевательски поклонился.

Снизу раздался стук открываемой двери. Нагруженные всевозможными баночками, пузырьками и свёртками, в лабораторию вошли Салли, Джуэл и Гарик. Увидев напряжённые лица Повелителя тыкв и Финкельштейна, они застыли у порога. На лице Джуэл появилась озабоченность, глаза Салли испуганно расширились, а Гарик… ну, его скособоченная физиономия всегда выражала исключительно желание схомячить собачью печеньку.

При виде Салли Джек стрелой сбежал по пандусу и, аккуратно взяв её за локоть, сказал:

— Салли я забираю. Верну в целости и сохранности. — Он демонстративно обвёл взглядом помещение, всем своим видом выражая свое отношение к сохранности Салли ЗДЕСЬ.

Док аж потерял дар речи от такой наглости, и Джек, пользуясь этим, быстро вывел Салли на улицу.

Только отойдя на сотню шагов от лаборатории, Джек сбавил шаг. Напряжение медленно отпускало его, но неприятный осадок от разговора холодил душу.

— Что случилось, Джек? — осмелилась спросить Салли, видя его расстроенное и озлобленное лицо.

Он остановился и с силой потёр лицо костяными ладонями.

— Повздорил с твоим создателем немного.

— Из-за чего? — Салли озабоченно взяла его за руку.

— Да так, идеологические разногласия, — уклончиво ответил он.

Не давая Салли развить тему, Джек развернул её лицом к себе и крепко обнял длинными руками.

— Ну, а ты как? Где была? — спросил он, как всегда ощущая на себе умиротворяющее действие её присутствия.

Салли встрепенулась.

— Представляешь, я договорилась, ходить на несколько часов в день к ведьмам — учиться готовить зелья продвинутого уровня!

— Фантастика! Очень рад за тебя! На том и этом свете нет ничего лучше любимого дела! Разве что, взаимная любовь, — Джек, воровато оглянувшись, подхватил Салли за тонкую талию и закружил.

— Эй, не урони меня! — засмеялась она.

— Да в тебе и веса-то нет, того и гляди ветром унесёт! Я мог бы держать тебя одним пальцем, хочешь, покажу?

— Хвастун!..

Джек самодовольно рассмеялся, но затем нахмурился.

— Салли, а как это Док согласился тебя отпускать? Он бы держал тебя на привязи, будь его воля, — Джек поджал костяные губы.

— Это часть нашего договора, — сказала несвойственным ей тоном Салли, сузив глаза и посмотрев в сторону лаборатории.

— А можно поподробнее про этот ваш договор? Кровью скрепляли у юристов?

При слове «кровь» Салли вздрогнула.

— Нет. Он устный, но вполне конкретный.

— Так дела не делаются, милая моя куколка, — Джек нежно положил длиннопалые руки девушке на плечи и терпеливо начал объяснять:

— Док ведь может пойти на попятную, когда вы закончите. Поэтому нужно составить договор в трёх экземплярах, пойти в «Старый Упырь и Сыновья Лигал»…

Салли жестом прервала его.

— Спасибо за заботу, но я не хочу ничего прописывать и заверять. Финкельштейн — кто угодно, но только не лгун.

— Да? — разочарованно протянул Джек, в черепе которого уже вырисовывалась красочная перспектива погрузить старого безумца в бездну бюрократической волокиты. Он мстительно представил, как по лаборатории прохаживается комиссия и задаёт интересные вопросы: «Разрешение Хэлтехнадзора на генераторы Тесла истекло триста двадцать пять лет назад! Что делать будем?», «В какой саморегулируемой организации состоит ваша лаборатория?», «Предоставьте акт об испытании цепей», «Где у вас пожарный выход и план эвакуации?», «Где медицинская книжка на существо Гарика?»…

Джек так развеселился от этих мыслей, что хохотнул замогильным смешком.

— Точно не хочешь? А то я могу! Мэр поможет.

Салли мимолётно улыбнулась, но отрицательно покачала головой, и Джек поднял руки, сдаваясь.

Стопы привычно привели пару на кладбище. Солнце уже село, и местность опять приняла приятный глазу истинного хэллоуинца таинственный и потусторонний вид. Огромная, желтоватая луна величественно всплывала из-за горизонта, освещая блёклыми лучами изваяния давно забытых чудищ. Потянуло прохладой, и Салли зябко поежилась. Джек заметил это и спросил:

— Тебе холодно? Не знал, что ты не лишена такой роскоши. — Он заботливо накинул ей на плечи свой фрак.

— Сама не знаю, может быть, просто устала… — Она закуталась во фрак поплотнее.

— Садись-ка. — Джек приземлился на ближайшую могилу и усадил Салли себе на колени. От него приятно веяло теплом. Салли спряталась у него на груди, укрывшись фраком, и блаженно вздохнула.

— Ты знаешь… — начала она, подняв глаза и будто решившись на что-то, и осеклась.

Повелитель тыкв напряжённо всматривался куда-то вдаль, и Салли почувствовала, что он весь подобрался. Она проследила его взгляд и увидела, что к ним со стороны тыквенных полей медленно приближается группа из нескольких незнакомых скелетов.