Паутина света. Книга 1 (джен)

Интерлюдия 28. Западное побережье Японии, залив Шираки, рыбацкий посёлок Шираки

Хорошо одетый господин в цивильном европейском костюме-тройке и при галстуке на фоне пейзажей гористого берега, кое-где разбавленного отдельно стоящими строениями, смотрелся на улицах Шираки... ну, не то чтобы неуместно. Странно. Небольшой портфель, скорее даже папка для бумаг в виде портфеля, совершенно спокойный взгляд. Если бы не его молодость — а на вид ему можно было дать лет двадцать пять максимум — то можно было бы предположить, что это чиновник из районной управы приехал в администрацию посёлка. Тем более, что молодой человек к администрации и направился. Логично. Иначе зачем ему напяливать на себя эту неудобную европейскую одежду?

Через два часа в кафе дядюшки Кси (полное название заведения было "Рыба с горы Кси", но такую глупость ни один рыбак не произнёс бы вслух!) пришёл пообедать первый секретарь главы администрации поселения и между чаем и жареным рисом с креветками рассказал заинтересованному местному "бомонду", что это приехал всего лишь очередной представитель фирмы-подрядчика для очистки акватории. Хоть это и безнадёжное дело, но этот хотя бы вежливый. Пришёл сам, прежде чем привести свою баржу (и посадить её на мель, регулярно к ноябрю намываемую по фарватеру в горловине бухты), попросил совета о размещении своих людей и даже договорился собрать старейшин от рыбаков, чтобы своими неуклюжими действиями не помешать лову. В общем, обстоятельный парень, хоть и слишком молодой, да.

На следующий день господин управляющий Водно-Ресурсного Концерна действительно собрал почтенное общество в "Кси" и даже оплатил вперёд, с некоторым запасом, и угощение, и чай. Ну, так и поговорить можно. И поговорили.

Каши, а именно он, как директор концерна, вынужден был ехать в Шираки, за время беседы получил (и частично записал) просто огроменный объём информации по одноимённому с деревней рыбаков заливу и теперь с некоторым недоумением думал, что сунуться решать вопрос с очисткой водоёма от подводных объектов, не имея под рукой хотя бы одного завалящего морского демона — невыполнимая авантюра. И на что другие подрядчики рассчитывали? Нет, те, кто поумнее, сначала, как и он, общались с местными и сворачивали работу до её начала. А вот остальные... Две потопленные баржи. Утонувший два года назад плавучий кран. Брошенные бытовки с вещами (выгрузили, а забрать уже не получилось), которые предприимчивые местные содержали в порядке и сдавали новым подрядчикам.

Противные "дорожные" камни — местные не без основания считали их мистически-опасными объектами, рассказывая, что те, как живые, могут ночью окружить корабль так, что ему не выплыть. Показали на карте и мель, где располагался известный Каши утонувший остров духов, и сильно рекомендовали обходить "плохое место" десятой дорогой. Мало того, что глубины всего метра два-три, так и все, кто рисковал там рыбачить, и некоторые из тех, кто рисковал проплыть на моторке с малой осадкой, заполучили множество неприятностей, от простого поноса до полосы страшных неудач на многие годы. Это не считая внезапно утонувших, перевернувшиеся рыбачьи лодки и моторные джонки и прочие "радости" открытого моря.

Ночью Пожиратель Трупов наведался к ушедшей под воду дамбе и отметил, что треть камней уже докатилась до места. Экзорцистов в округе не было с гарантией, и он, сняв маскировку, попытался вчувствоваться в окружающий фон. Это было неприятно. От далёкой мели утонувшего острова, где в небо упирался тонкий дрожащий столб природной маны, отчаянно веяло безумием и выплесками силы. Неупорядоченной, бессмысленной, умирающей. Сами камни "дороги" ощущались как сгустки темноты с редкими синими огнями, беспорядочно разбросанными по поверхности монолитов и их сила тоже не была "безмолвной". Какой-то шёпот пробивался в их невидимом подводном движении, пугающая и алогичная грация.

Каши вернул маскировку и выдохнул: уж лучше так. После почти двух месяцев под защитой амулетная "броня" Амакава воспринималась им не как что-то чужеродное, а наоборот — как уютная и прочная защита. Парадокс, но, отрезая амулетами-одеждой часть своих сверхчувств, он чувствовал себя... свободнее? Как будто ничего больше не мешало дышать полной грудью и жить так, как он хочет, а не по предопределённой указке "сложившихся условий". Раньше Пожиратель Трупов иногда завидовал людям: столько свободы от мира не могло быть ни у одного аякаси. Теперь он знал, что людям ничуть не проще. Свобода — это возможность сменить по желанию одну альтернативу на другую. Возможно, они под рукой Амакава-сама смогут сделать список альтернатив на одну позицию длиннее?

Внезапно Каши услышал тихий плеск: примерно в сорока метрах от берега волны били во что-то, невидимое под водой. Невидимое без очков-детектора. Каменный монолит, трёхтонная глыба покоилась на песке, и аякаси готов был поклясться, что её там не было ещё десять минут назад. Синие огни казались светящимися глазами, вцепившимися в фигуру демона на берегу. Каши передёрнул плечами и отправился к бытовкам. Спать. Даже аякаси требуется сон. И ещё в темноте его разбудил низкий, исходящий из камня гул. Дайдаработчхи наконец-то добрался до побережья.

149.

Кто не мечтал в детстве быть капитаном корабля? Я мечтал. И ещё — машинистом электровоза, и даже немного машинистом метро: как же, сокровенные места подземных тоннелей. Романтика, блин! И вот мы на корабле, хотя я, конечно, не капитан... зато почти адмирал!

Баржа с мостовым краном, пригодным для мелководных работ, из-за прямых носа и кормы похожая на квадратную коробку, была арендована нами без особых проблем у службы контроля акватории порта в Цуруге. Вместе с капитаном-рулевым и двумя мотористами-матросами. И я в первый раз увидел, как выглядит и действует магия подчинения сознания. В спектре восприятия очков я отчётливо видел яркую многогранную фигуру-сеть, вольготно расположившуюся внутри черепа каждого из наёмных работников. Вопрос "делать или нет" даже не стоял. Из состава аякаси морскому делу успел поучиться только "многостаночник" Пачи, закончивший недельные курсы работ всё на том же кране, что установлен на "Ласточке". Да, кто и сколько чего употребил, чтобы так обозвать это неповоротливое корыто, мне даже страшно представить.

Каботажное мореходство вокруг островов не слишком опасно — даже сейчас, во время осенних штормов, — но мы подстраховались: Сидзука обосновалась на носу судна, контролируя морскую воду вокруг форштевня, и наша баржа без проблем разогналась аж до двенадцати узлов, грозя побить собственный рекорд на мерной миле, сразу после постройки. Также осьминог с черепахой прямо на ходу, стоило только порту приписки скрыться за кормой, очистили обшивку ниже ватерлинии от наросших ракушек и водорослей (подозреваю — просто съели, в звероформе это запросто) чем ещё больше повысили мореходность нашей посудины. Живём!

Вообще, стоило нам выйти в море, и настроение немедленно повысилось у всех, кроме змеи: как оказалось, "мягкое" отбивание излишнего любопытства — заклинание довольно сложное, и широко известное “любой аякаси может подчинить человека” надо читать как “подавить сознание и управлять, как марионеткой”. В итоге Мизучи пришлось заниматься делом, которое она больше всего ненавидит, после чего она мрачнее тучи уселась у носового леера и попросила не трогать её некоторое время. Поскольку я состояние Богини Рек прекрасно понимал, а сделать всё равно ничего не мог, пришлось идти к Хироэ и Ю, по энному разу "допиливающих" очередной Хитрый План.

“Если вещь нельзя спрятать незаметно, внаглую спрячь её на самом виду”. Это если коротко. А если длинно, то Хироэ и Ю таки дорвались до реализации своего сумасшедшего сценария в полноценный фильм. Точнее, при помощи Шимомуро будущий сюжет фильма обрёл черты адского плагиата: там фигурировали человек-паук, терминатор Т-1000, черепашки-ниндзя (сразу 4 штуки), гигантский монстр-осьминог и спасение мира. Причём роль человека-паука наш сценарист с заколкой-крестиком оставила за собой.

Это же надо так фанатеть по персонажу! Я думал, Ю магией увлекается. Увлекается, да. Но по мужику в красно-синем трико с рисунком паутины девочка просто убивалась. “Со съёмками всё будет просто, у меня и костюм есть, я принесла, сейчас покажу”. И показала. Интересно, её родители этот... э-э-э, костюм, видели?! Точнее, собственную дочь в ЭТОМ?! Когда Шимомуро переоделась и спустилась в столовую, я в первый раз возблагодарил всех местных богов разом, что из взрослых у меня дома никогда никого не бывает! Ну, что я могу сказать? Костюмчик был вполне аутентичный — то есть обтягивающий. И тонкий.

Через пять секунд после явления Ю народу (именно столько нам понадобилось, чтобы выйти из ступора) мне в шесть девичьих рук закрыли глаза, развернули вместе со стулом на 180 градусов и предложили немедленно забыть “всё, что ты там увидел, знаешь ли”. Хорошо, что извращенцем не обозвали. Тот факт, что и недели не прошло, как я плотно пообщался с Агехой, был доблестно проигнорирован, а я мужественно задавил обиженное “да что я там не видел”. Тем более, я и сам начал сомневаться в том, что разглядел достаточно: иначе почему "неприличный" костюм подвергался натурному осмотру на Ю (с критикой моральных норм приличия, да) в течение получаса, и всё это время одна из девушек аккуратно держала свои ладошки у меня на лице? Подержаться за меня успели все трое, судя по взвизгам, подержаться за Шимомуро тоже. Ками-сама... Самое смешное, что Ю таки будет сниматься в этом костюме в выбранной роли, и смысл этих действий в моём доме, задержавших наши сборы в Цуругу на целый час, от меня ускользал напрочь! Прелести женского коллектива, ага.

Надо сказать, что "Ласточка" достигла места назначения всего за десять часов, в ходе которых мы "насладились" морем по самые скрытые глубины души: продрогли, промокли под дождём и брызгами, потом Ю и Ринко укачало на внезапно поднявшемся волнении, это при том, что Сидзука продолжала "продавливать" волны на пути корабля, не давая тому раскачиваться. А потом... Ещё четыре часа манёвров в заливе! Пустая самоходная баржа была "лёгкой" и потому относительно неплохо слушалась руля и восьми манёвровых водомётов, два из которых смотрели прямо вперёд. Но ценную посудину мы как минимум поцарапали бы снизу, если бы не морские демоны. Пачи я вообще пообещал, что как только будет свободное время, отправлю его получать лицензию матроса-рулевого: практики у осьминога, вынужденного сменить капитана у штурвала было столько, что хоть делись. Потому что мерзкие камни и не менее мерзкий песок, получившийся из разрушенных монолитов, вести себя как нормальный грунт отказывались наотрез! Эхолот выводил полторы сотни отметок, по которым уровень дна прямо по курсу имел три-четыре варианта глубины — ультразвук отражался от разных по температуре слоёв воды и неведомым образом давал несколько отметок на каждый камень, каждую мель. Трындец! Как местные вообще умудряются плавать и чего-то ловить в этом супе с каменными клёцками, осталось для меня загадкой.

В итоге с помощью команды, Сидзуки, нырнувших Пачи и Такахаси и такой-то японской матери мы закрепили баржу на четырёх стояночных якорях, после чего кое-как добрели до бытовок на берегу (а змее пришлось остаться на борту) и просто упали спать! Всё, работать будем завтра! И фильм снимать, и камни поднимать, и запускать составленную Хироэ "легенду"-дезинформацию.

Интерлюдия 29. Рыбачий посёлок Шираки, Кафе "Рыба с горы Кси". Матрос-моторист Таро, отдыхающая смена

На следующий день наниматели развели бурную деятельность: прямо с утра вышли с местным лоцманом на его лодке в акваторию залива, подняли две летающих хреновины с пропеллерами и видеокамерами (благо дождь прекратил и даже тучи слегка разошлись), и в течение нескольких часов переносили результат поиска на оперативную карту. Потом их главный с кэпом и крановщиком заперлись в каюте капитана и чего-то там решали, после чего объявили лично ему, Таро, выходной день. Ну и круто же! Пока моторная лодка расставляла буйки с обозначением “зона ведения донных работ”, пока баржа маневрировала, занимая место рядом с первым объектом, он вдоволь насмотрелся, как мелкие девчонки и мальчишка носятся по берегу с фото и видеокамерами туда-сюда, что-то снимают со штативов, чертят на песке узкого пляжа дорожки и занимаются ещё какой-то хренотенью.

Не то чтобы ему было так уж интересно, но тут ребятня заметила его присутствие — и понеслось! Таро-сан, не хотите поучаствовать в съёмках фрагментов для короткометражного фильма? Ну как же, в качестве матроса героического экипажа баржи, обнаружившей древнее чудовище! Да-да, типа Годзиллы, только круче. Нет, у нас — гигантский осьминог!

— Твоя еда, парень.

Поставил перед ранним посетителем миску с неизменным рисом Кси-оджи-сан, владелец заведения. Дед потоптался на месте, оглядывая пустое до обеденного времени кафе, и присел рядом с матросом.

— Не возражаешь?

— Нисколько, Кси-сан! Офигенно вкусно получается, не зря мне вашу кафешку посоветовали наниматели.

— О, это да! Тем более, моё заведение единственное на тридцать километров окрест. Но я не расслабляюсь без конкуренции, нет-нет! К нам, бывает, специально из соседней деревни приезжают, мой рис поесть да саке попить. Кстати, как насчёт чашечки?

— Кси-оджи, ведь утро же!

— Да-да, за счёт заведения, чтоб завтрак лучше усвоился, хе-хе.

— Отличная идея!

За чашкой тёплого спиртного разговор потёк поживее, перескакивая с темы на тему:

— ...да в Цуруге не протолкнуться от баранов, одна лицензия, что капитан, а прёт, как на эсминце...

— ...рыбацкие деревни пустеют, все в города, все к центру жизни. А ловят сейнеры-гиганты, без души, механически...

— ...да что они вообще понимают, эти чинуши сухопутные...

К пятой порции, когда рис был съеден, а алкоголь приятным теплом растёкся в животе, ещё не опьяняя, но уже согревая, разговор опять вернулся к "теме дня".

— Эти твои наниматели, они какие вообще? А то мы ж опять поспорили, выполнят, не выполнят, я было даже поставил двадцатку, мне их главный понравился, серьёзный такой, а тут они пришли с одной баржОй, да ещё и людей меньше десятка.

Заведение стояло невысоко на склоне одной из сопок, слагающих берег. Через застеклённые стены веранды, отделённой от зала только символической ступенькой да раскрытыми панелями, был неплохо виден залив и стоящая там окружённая буйками морская баржа. Стрела её крана, сейчас мало-помалу выбирающая стропы, закреплённые вокруг камня величиной с небольшую комнатку, была заведена за левый борт. На одинокой мачте над мостиком судна был поднят международный флаг-сигнал "Внимание! Работает водолаз!".

— В прошлый раз приплыли аж на двух баржах, да с земснарядом, и катеров целых два было. И шо? Возились-возились, прожекторами светили, всех креветок перепугали на три дня и всё одно ушла одна ихняя лоханка ко дну.

Таро, которому задумываться о странностях нанимателя совершенно не хотелось, потёр щёку большим пальцем и указал на судно, опускающее в открытый трюм, блестящий на солнце, кажущийся отсюда таким миниатюрным, валун с падающими с него крупными каплями воды.

— Это они четвёртый сейчас грузят.

— Пятый, — подсказал дедок.

Глаз-алмаз! Вот они, деревенские, вроде и болтал, а замечает всё вокруг! Желание скормить какую-нибудь завалящую небылицу въедливому и недоверчивому Кси, за двадцатку готовому пытать Таро полдня дурацкими вопросами, перемежая их жалобами на жизнь, оказалось и вовсе нестерпимым. Так почему бы и не повторить за детишками?

Таро показательно огляделся вокруг и наклонился к владельцу забегаловки. Тот тоже огляделся и повторил движение клиента.

— Это, оджи-сан, только молчок, я этого не говорил.

— Клянусь Буддой, буду нем как могила!

— Короче, сами наниматели ничего такого не говорят, вот только я послушал ребятишек, которых они с собой привезли...

— Фи, нашёл кого слушать. Они, небось, ещё и в среднюю школу не перешли.

— Может, и не перешли, да вот у них с собой аппаратуры съёмочной по цене как половина нашей калоши.

— Брешешь!

— Не веришь, сам посмотри. Камеры, леталки эти, компы, тарелка спутниковая.

— И эт' дорого? Да у свояка моего тарелка спутниковая, и ничё, не разорился.

— Ну ладно, ладно, как четверть баржи.

— Ну чего там, не тяни!

— Ну короче, эта мелкотня будет как бы фильм для школы снимать. На такие большие и навороченные камеры, ага-ага.

— Зачем студийные камеры для школьного кино?

— Тц! Я же сказал: как бы!

— Смекнул. А на самом деле?

— А на самом деле эти детишки — дети операторов съёмочной группы студии Тохо.

— Врёшь ты всё.

— Сам ты врёшь! Как думаешь, детки операторов кем становятся?

— Это они тебе сами сказали?

— Нет, это я типа услышал, когда они между собой.

— Врёшь ты всё!

— Не нравится — не слушай.

— Ладно, ладно, не обижайся. Ну-ка... кампай! И дальше что?

— Дальше? Ладно, дальше... О чём бишь я... А! Съёмка! Так вот, инженер одной компании, может, Фуджи, а может, и Тойоты, изобрёл шагающий кран. Вроде штука перспективная, а может и нет, вот и решили испытать. Если работает хорошо, сразу деньги вложить и в рекламу, и в производство, а если плохо — чтобы никто не догадался, значит.

— Что-то ты напился, я вижу. Кран какой-то. Как о летающих тарелках, ей-богу.

— Так никто узнать не должен, говорю!

— А ты узнал?

— Да я там послушал, тут посмотрел.

— Ну кран и кран, чего такого-то. Что секретного? Можно и нормальные испытания устроить. Даже лучше!

— Да вот оговорился один из работников, что штука эта похожа на что-то военное, типа робота гигантского или ещё чего. Думаю я, может, воякам хотят продать, да и не кран это вовсе?

— Ты точно напился, иди вот, продышись. Вечерком заходи. А то тут все свои, скучно без новых лиц-то!

Надо ли говорить, что к вечеру весь посёлок знал, что под видом донных работ будет проводиться страшно секретное испытание нового экспериментального оружия Сил Самообороны? Только тс-с-с! А то янки проклятые узнают и опять раком поставят премьера. Нехорошо...

150.

На свете есть множество дурацких занятий. Плевать в потолок. Колбаситься на улице под орущий из динамиков переносной стереосистемы рейв. Спускаться на велосипеде по горнолыжному склону, особенно зимой. Рисовать граффити на любых поверхностях...

Как всегда, если точно решишь "уж это-то со мной не случится", оно и случается.

— По-моему, верхняя линия перекошена.

— По-моему, кто-то криво держит лазерный уровень!

— Кто-то ровно держит лазерный уровень, просто сама поверхность кривая!

— Не кривая, а изогнутая.

— И что? Повод криво рисовать линии?

— Если есть претензии, рисуй сама, знаешь ли!

— Юто! Скажи ей!

— Сидзука, без тебя мы как без рук! — совершенно честно сказал я.

— А то ж!

Скорчила победную рожицу змея, и водоэмульсионная краска стала неестественно быстро засыхать, теряя воду. Мизучи — классный струйный принтер, точнее, печатающая головка этого принтера. В качестве чернил у нас строительная люминесцентная водоэмульсионная краска ярко-красного цвета для наружного применения. Второй раз воду не набирает и не размывается. Десять бочек. И десять бочек чёрной. Стильно так получается: красное на белом, чёрное на белом, красное и чёрное полосами. В качестве холста выступает безответный Дар, которому мы сейчас наносим "боевой макияж". И, надо признаться, Том Сойер был прав: красить — это так занимательно!

Я отложил лазерный отвес и полюбовался на наш креатив — дизайн разработки Ю, между прочим. Хорошо, что мы успели купить краску и погрузить её до отправления баржи. Оказывается, и Хироэ может что-то забыть или не учесть. Плечи, локти, бока и бедра гиганта украшали "аварийные полосы" — прямоугольные участки чёрно-красной штриховки, которые на технике обычно обозначают негабаритные места. Также грудь и свободные участки плеч украсились красными английскими надписями "TEST" и, чуть ниже, "prototype". Шимомуро хотела дописать и сакраментальное "unit 00", мне насилу удалось её отговорить: я совершенно не суеверный, но когда дело касается "Евангелиона"... тьфу-тьфу-тьфу, только б не сглазить!

Аналогичная нагрудной надпись была и на спине — её сейчас видно не было: Дар лежал в горной седловине недалеко от берега, расположившись на камнях, как на перине. Вставать до тех пор, пока окончательно не стемнеет, мы ему запретили. Помимо этого, Ю предложила сделать Духу Гор почти настоящий маникюр и окрасить красным концы его когтевидных пальцев. После чего мы получили возможность насладиться редкостным зрелищем — в течение пяти минут Сидзука, слушающая инфразвуковой спич, постепенно краснела, в конце став цветом как спелый томат. “Это был ответ "нет"”, — кратко "перевела" она и, что характерно, повторить сказанное отказалась напрочь.

— Час ночи, пора.

— Начинаю! — Мизучи подняла руки, и от неспокойной поверхности моря повалил густой туман. Причём, что интересно, повалил он в сторону берега, а воздух над водой стал ещё прозрачнее.

— Дар, — позвал я бесшумно проявившуюся в тумане величественную фигуру, — помни: осторожность — это главное. Если будут проблемы — немедленно сообщай и отходи к берегу. И аккуратнее с баржей.

— Говорит, что всё понял и помнит, — перевёл мне его ответ Каши.

— Ну что ж, тогда начали, что ли. — я раскрыл ноутбук, одновременно поворачивая на джойстике контроллер оборотов электромоторов.

Всё-таки способность Дара почти не производить звуки при движении впечатляет лучше всяких огненных шаров и молний. Зато люди, это видящие, вовсю постарались скомпенсировать недостаток шумового фона. Пока я с Мизучи в паре научился наводить гиганта на очередной монолит, пока Дар научился с первого раза нашаривать на дне небольшие для него камушки и складывать добычу аккуратной каменной пирамидой на единственном пологом участке берега, прошёл не один час.

За это время съёмочная группа и примкнувшая к ним Ринко успели трижды сменить аккумуляторы беспилотника, к которому были прикреплены хорошая камера и небольшой прожектор, оснащённый аж тремя видами подсветки. Если в посёлке кто-то соизволил полуночничать, то он наверняка духовно обогатился, глядя, как сквозь туман в призрачных вспышках света проявляется то одна, то другая часть исполинской фигуры, пока последний комплект батареек не был посажен в ноль.

Неприкосновенный запас аккумуляторов для "рабочей" квадры я трогать не дал — в них гораздо больше нуждалась другая камера. Хоть и хреновенькой она была, чёрно-белой, зато с ИК-подсветкой, чем выгодно отличалась от остальных. А наличие на линзовых стёклах Парома, аналогичного очкам-детекторам, делало её и вовсе уникальным аппаратом. Благодаря этому камера позволяла мне видеть магию даже через водную толщу. Рассекая на высоте около тридцати метров, я мог просматривать со своего дрона акваторию до самого дна, что было очень кстати: в отличие от родного камня, глаз Дара через водяную преграду проникнуть не мог. Естественно, часам к пяти утра я основательно умаялся — до рези в глазах и безудержных зевков. Влажный и мерзко-холодный песок пляжа манил меня, как перина. С выуженным двадцатым колдовским монолитом я сдался, и, дав указание аккуратно выбираться на берег нашей главной рабочей силе, не выдержал и всё-таки сел на песок. Как мя-а-а-а-агко-о-о-о...

— Не спи — замёрзнешь, знаешь ли. — голова змеи показалась над водой в считанных метрах от берега. Потом над головой показались вытянутые руки, которыми Сидзука сделала широкое движение, как отталкивая что-то от себя и волны разошлись от её фигурки. Сон слетел, я заворожённо смотрел, как хрупкая девочка повторяет подвиг одного небезызвестного типа, совершённый лет этак тыщи четыре назад. Единственное, что не позволило мне заочно причислить Моисея к японским водяным змеям — только его не менее известный подвиг с кружением по пустыне. Богиня Рек тем временем подошла ко мне и жестом высушила как одежду, так и песок под моей задницей. Села рядом, оперевшись руками в песок за спиной. Звёзды... В их призрачном свете медленно шагающая фигура гиганта-аякаси, беззвучная на фоне плеска волн, создавала впечатление полностью неземной природы. Я поискал глазами точку квадрокоптера, отрабатывающего маневр "возвращение на базу", не нашёл. Интересно, а Мизучи видит? Вроде змеи очень неплохи в термозрении.

— Сидзука, ты видишь, если объект излучает тепло?

— Не очень хорошо, Юто, — змейка воспользовалась ситуацией, чтобы прислониться к моему плечу и лениво показала:

— Во-он там, левее яркой звезды. Крошечная быстропульсирующая точка тепла и что-то типа лучей, отходящих от неё... у-а-а-у…

Пока Сидзука зевала, я умиротворенно искал на небосводе "точку левее яркой звезды". Искал целую минуту, пока до меня не дошло. Одна точка. Лучи. Не может быть такой засветки от электромоторов квадры! Я судорожно подтянул к себе ноут, закачал джойстиком, пытаясь поймать в кадр... что-то. И внезапно поймал! Вывел обороты, крутанул зум и с офигением уставился на пляшущий в кадре беспилотник! Натурально, серая шаровая окраска, сливающаяся с ночным небом и такой знакомый Андреевский флаг с косым крестом на киле! И белые литеры, с третьей попытки сложившиеся во вполне понятные мне буквы. "Горизонт". РУССКИЕ БУКВЫ!

Пока я пытался переварить не желающую пропадать галлюцинацию, в голове, совершенно пустой и гулкой, всплывали давно и прочно позабытые слова:

Круто ты попал,

Круто ты попал,

Круто ты попал,

На TV!