Тернистый путь (джен)

Очнулась с раскалывающейся от боли головой. Зрение медленно восстанавливалось, не давая разглядеть окрестности. Схватившись за голову, я медленно поднялась. Тело было словно ватное, непослушное, негнущееся. Протерев глаза, я смогла оглядеть мрачный пейзаж, окружавший меня. Пожелтевшие и отчасти облетевшие осенние деревья, пожухлая трава, дорога, вымощенная серой брусчаткой. Дорога тянулась с северо-запада на юго-восток, а вокруг неё такой же однообразный пейзаж, где-то вдалеке лес.... Стоп! Откуда я знаю, что дорога идёт именно с северо-запада на юго-восток? Солнце болтается невысоко над горизонтом, небо затянуто плотной свинцовой пеленой. Утро это, день или вечер? Неважно. Неважно время суток и неважно, откуда я знаю направление дороги. Оставаться здесь точно нет смысла, надо идти. Северо-восток ничуть не хуже юго-запада, но я двинулась именно на юго-запад.

Спустя какое-то время я заметила у дороги небольшой деревянный выкрашенный в белый цвет дом, из трубы шёл дым, а на крыльце пожилая женщина подметала ступеньки. Одета она была немного странно: длинная юбка в пол, серый (или просто грязный) передник, льняная рубашка и чепец. Обута она была в какие-то деревянные сандалии. Подивившись её наряду, я обратила внимание на свою одежду и поняла, что женщина одета не так уж и странно. На мне были лёгкие тканевые штаны, с оборванными краями штанин, мятая безрукавка с такими же оборванными краями, словно кто-то оборвал у кофты рукава. А обуви не было вообще, как я сразу не заметила этого, идя босиком по брусчатке? Наверное, отвлекалась на головную боль, которая, кстати, уже и прошла.

Подойдя ближе к женщине, я вежливо поздоровалась:

— Здравствуйте!

Женщина, не обращая на меня внимания, продолжала мести ступени. Я подошла поближе.

— Добрый день. Не подскажете...

— Это было хорошее лето! — перебила меня женщина.

— Извините, пожалуйста, у вас есть телефон? Мне надо позвонить.

— Впереди тяжёлая зима. А рыцари дафазира опять звереют, — не отрываясь от своего занятия посетовала моя собеседница.

— Что, простите?

Рыцари дафазира? О чём она? Какие рыцари? Хотя она и выглядит так, словно сошла с какого-то средневекового гобелена о крестьянской жизни.

— Мой муж так и не вернулся с войны...

— Мне очень жаль. Так у вас нет телефона?

— Это было хорошее лето!

— Замечательно...

Я уже поняла, что надо уходить, но женщине, видимо, понравилось разговаривать:

— Впереди тяжёлая зима. А рыцари короля опять звереют.

— До свидания!

Я поторопилась уйти от странной собеседницы, но в спину мне донеслось:

— Мой муж так и не вернулся с войны.

Похоже, женщина совсем съехала... Я не знаю, сколько времени я шла по дороге: солнце, скрытое плотной пеленой тяжёлых облаков, так и не сдвинулось с места. Но я изрядно проголодалась. И была очень рада, завидев у дороги ещё один дом. Подойдя поближе, я обратила внимание, что выглядел он точно так же, как и первый, только выцветшая краска на его стенах была, вероятно, когда-то красной. Никого рядом не было, дыма из трубы не шло. Казалось, дом заброшен. Немного замешкавшись, я всё же решила подняться на крыльцо. Прислушавшись к звукам в доме и не услышав ничего, я громко постучала. Немного выждав и не дождавшись ответа, я тихонько открыла дверь. В доме было очень грязно, пыльно, по углам висели лоскуты паутины, через запылённые окна солнечный свет почти не проникал в дом. Кроме поломанной мебели, я заметила у дальней стены большой сундук. Я подошла к нему, с трудом подняла тяжёлую крышку на закисших петлях. В сундуке был какой-то хлам, вроде кусков ткани, разбитой деревянной и глиняной посуды, пучка лыка... А на дне лежала накидка. Довольно добротная, плотная, с капюшоном. Я взяла её, вынесла из дома, встряхнула несколько раз, подняв облако пыли. Хорошенько вытряхнув, оглядела. Она была целая, чистая, лишь немного мятая. Что ж, эта вещь пригодится мне. Подумала о том, что может похолодать к вечеру, а учитывая, что сейчас, как минимум, середина осени, то вечером может стать очень холодно. А я босиком. Вернувшись в дом, я достала из того сундука куски ткани и, точно так же вытряхнув их на крыльце, обмотала ступни, чтобы было хоть чуточку теплее и мягче ногам. Накинув на плечи накидку, я отправилась дальше в путь.

Спустя какое-то время стало темнеть, заметно похолодало. Я куталась в накидку и радовалась, что догадалась обмотать ноги. Холодный камень брусчатки пробирал насквозь. Внезапно, заметила вдалеке огни. Радостно вскрикнув, я прибавила шагу, а вскоре уже бежала к огням, сулившим тепло. Это оказалось двухэтажное каменное здание, на фасаде которого висели два фонаря, в которых горел огонь, а над широкими дверьми висела вывеска в виде полной тарелки супа и куриного окорочка, а рядом — фигурка свернувшегося калачиком кота. Я услышала, как из здания льётся тихая музыка, услышала человеческую речь и, решив, что это что-то вроде кафе, поторопилась войти. Передо мной предстал большой зал, заставленный столами, за которыми сидели люди, а у дальней стены двое музыкантов на каких-то струнных инструментах тихонько наигрывали спокойную мелодию. Люди за столами пили, ели, курили, спорили и веселились. Запах табака из их курительных трубок смешивался с запахом молодого вина, жареного мяса и тушёных овощей. Ощутив голод в полной мере, я рванула к стойке.

— Приветствую в трактире «У Спящего Кота»! — поприветствовал меня трактирщик, — что ты желаешь?

— Я хочу есть! — без приветствия выпалила я.

— Четыре гаортена за мясное рагу и один за бокал вина!

— Но у меня нет денег... — мне было очень стыдно, но есть хотелось с каждым мгновением всё сильнее. К тому же, я шла несколько часов, болели ноги и спина, хотелось не только есть и пить, но и спать. Желательно в кровати. От ощущения безвыходности я чуть не разрыдалась.

— Ты можешь продать что-нибудь!

— Но у меня нет ничего... — но рука сама уже стянула с плеч накидку и протянула её трактирщику. — Только это...

— За неё я дам тебе пять гаортенов!

Я положила накидку на стойку, а трактирщик высыпал монеты на прилавок.

— А у вас можно переночевать?

— Комната стоит три гаортена!

Подвинув к трактирщику кучку монет я попросила:

— Мне, пожалуйста, хоть что-нибудь поесть, попить и мне нужна и комната на ночь.

В итоге я получила за эти деньги жиденькую похлёбку, стакан воды и маленькую комнатушку под самой крышей с тёплой и чистой, хоть и застиранной, постелью. Засыпая под шум начавшегося дождя, я успела подумать о том, что я оказалась в каком-то очень странном месте и со странными людьми. И совсем не буду удивлена, если, проснувшись утром, обнаружу себя в палате с мягкими стенами, укутанной в смирительную рубашку.

* * *

Увы, палаты с мягкими стенами не было. Не было и смирительной рубашки, и доброго бородатого доктора, который бы успокоил и, увидев, что я в своём уме, отпустил бы меня домой. Проснулась я в той же кровати, в комнате под самой крышей, в трактире «У Спящего Кота». Ночью шёл сильный дождь и в комнате было немного сыро и прохладно. Застелив постель, я быстренько обмотала ступни тряпками, вместо обуви, и спустилась вниз. Людей было намного меньше, в дальнем углу у стола сидело несколько человек. Они странно смотрели на меня. Сначала я удивилась их взглядам, но удивлялась я недолго. Ведь я была одета в какие-то обноски, а их одежда была довольно богата. Хорошие вещи из добротной ткани, плащи, подбитые натуральным мехом, украшения... Немного смутившись, я подошла к трактирщику:

— Доброе утро. Я бы поела, но мне уже нечего продать.

— Если нужна работа, — улыбнулся трактирщик, — обратись к дифиру Яндреху, — он кивнул в сторону группы за дальним столикам. — Ему надо доставить какое-то послание в город.

Решив, что мне, так-то, тоже надо бы в город, то я могу прихватить и послание, тем более, что за это заплатят. И дорогу до города узнаю, и заработаю. Я подошла к указанным трактирщиком людям.

— Доброе утро. Трактирщик сказал, что у вас есть работа?

— Мы уехали из замка затемно, — не поздоровавшись заговорил один из них, — и мой отец, дафазир Канъядарех, будет волноваться. Передай ему моё послание, с добрыми словами от меня.

Яндрех, как я поняла это был он, вручил мне свёрнутый, запечатанный воском пергамент.

— Замок дафазира находится на южном склоне Аускере. Возьми моё кольцо. С ним стражники пропустят тебя к отцу. Направляйся на юг, на развилке держись правее. Иди в южном направлении и по тракту так и придёшь в Аускере.

С этими словами Яндрех снял с пальца кольцо и передал его мне. Широкое, тяжёлое кольцо со странными рунами по ободку, словно матовое серебро мягко светилось будто изнутри. Мне оно было велико, держалось лишь на большом пальце, куда я его и надела.

— Также прошу тебя принять эту скромную плату за доставленное беспокойство, — Яндрех протянул мне небольшой кожаный кошелёк, который весело звякнул монетками, когда я его взяла.

— Я всё передам, дифир Яндрех, — решив, что дифир и дафазир это какие-то важные титулы, раз уж речь об отцовском замке, я учтиво наклонила голову, решив понапрасну спину не гнуть. — Можете ли вы мне рассказать подробнее о том, где я сейчас нахожусь?

— Это граница владений дафазирата Харафисита и угодий Чёрного Мага Астарырхса.

Подивившись таким мудрёным словам и названиям, я удивилась ещё больше, что эти слова и названия я сразу запомнила, хотя отличной памятью на имена и топонимы не отличалась никогда. Поблагодарив за информацию дифира, я вернулась к трактирщику, заказала себе самый вкусный завтрак, который мне только доводилось есть: молочную кашу из неизвестной мне крупы, нежный пушистый хлеб с маслом, пышные сырники из вкуснейшего творога и со свежей сметаной и ко всему этому — стакан нежной простокваши. Насладившись завтраком, я вышла из трактира и направилась по тракту в поисках развилки. Я торопилась, ведь пока ещё тепло, но к вечеру похолодает, а накидку я отдала, поэтому хотелось добраться до города как можно скорее. Через какое-то время я увидела у дороги несколько домиков. Это были, скорее, лачуги. Маленькие покосившиеся домишки с соломенными крышами. Не думаю, что в них можно пережить зиму! Но они были обитаемы, это факт. Из труб домов шёл дым, а на огороженных участках копались люди. Перекапывали землю, связывали облетевшие кусты и, похоже, сажали озимые. Я подошла к ближайшему дому:

— Здравствуйте! Можно попросить у вас стакан воды?

Женщина, к которой я обратилась, даже не посмотрела на меня, а мужчина оторвался от перекопки грядки, сердито посмотрел на меня:

— Не тревожь нас, иди куда шла, — и вернулся к своему занятию.

Удивлённо вскинув бровь я подошла к следующему дому. Здесь в огороде занимались две женщины — пожилая и молодая. На просьбу подать воды, пожилая женщина рассказала о том, что им нечем платить налоги, а молодая поделилась своей мечтой побывать в замке дафазира. На вопрос о том, кто такой дафазир, девушка поведала, что нынешний дафазир намного суровей своего отца, который почил с миром лет восемь назад.

У третьего дома я узнала о том, что зима обещает быть лютой и долгой, а выбежавший из дома мальчик лет шести сообщил о том, что наконец-то мама ему купила щенка. И правда, у его ног радостно прыгал и пискляво гавкал меховой комок.

Меня это начало забавлять, и я подошла к четвёртому, последнему дому. Он выглядел более добротно, участок был уже обработан под зиму, а хозяин дома курил, сидя на ступеньках крыльца.

— Добрый день. Могу я попросить у вас стакан воды?

Я ожидала услышать очередную реплику, не имеющую никакого отношения к моей просьбе, но хозяин молча кивнул, встал и скрылся в доме. Через какое-то время он вышел, держа в руке деревянную кружку, наполненную холодной, кристально чистой водой. Я выпила, поблагодарила его за воду.

— Ваши соседи не очень дружелюбны.

— Это верно. Они целыми днями заняты своими делами и не общаются ни с кем.

— Это странно.

— Есть такое, — кивнул мой собеседник. — Хочешь есть?

— Хочу, — кивнула я, не веря тому, что меня сейчас накормят, не потребовав за это гаортенов, хоть небольшая горсть монет у меня ещё осталась.

Хозяин внимательно посмотрел на меня, под его пристальным взглядом мне стало неловко.

— Откуда ты? — спросил он.

Я хотела было ему сказать, но поняла, что я не помню, не знаю ответа на его вопрос.

— Я... не знаю. Я обнаружила себя на старой брусчатой дороге, по которой дошла до таверны «У спящего кота»... А как я оказалась на дороге, я не помню.

Мужчина кивнул так, словно этого ответа и ожидал.

— Заходи, — он посторонился, пропуская меня в дом, — я всё объясню тебе.

Сильно удивившись, я приняла приглашение.

В доме было чисто, у стены возле камина висели сушащиеся пучки трав, посередине большой комнаты стоял стол, два кресла, рядом с камином — аккуратно застеленная кровать. Возле одной из стен стоял большой деревянный сундук. Обстановка в доме очень напоминала первый дом, где я разжилась меховой накидкой и обмотками на ноги.

— Проходи, присаживайся, — хозяин дома показал на одно из кресел, а сам ушёл на кухню, откуда быстро вернулся неся блюдо с жареным мясом и овощами. Потом принёс хлеб, сыр, печёную картошку, вазу с фруктами и кувшин с соком.

— Ты уже заметила, что это довольно странное место. Люди здесь тоже странные. Не разговорчивые. Есть те, которые хоть как-то отвечают на вопросы, реагируют на тебя. Это... более-менее активные люди. Есть пассивные, я их называю «инерты» — инертные. Они как в своём мире, повторяют всё одно и то же. А есть такие как мы. Живые. Я знал одного человека, но он умер.

— Умер?

— Да, когда я встретил его, он был уже очень стар. Он меня всему научил, рассказал мне об этом месте всё, что знал. И я занял его место, когда его не стало.

— И как давно это было?

— По моим прикидкам — года два назад... Да, в начале зимы будет два года.

— И всё это время ты живёшь с этими? — я кивнула головой в сторону его соседей.

— Они не лезут ко мне, я не лезу к ним. Скучно, но я привык.

— А ты сам откуда?

Мужчина рассмеялся:

— Ты не поверишь, но я не помню. Как и ты, я оказался на дороге, не зная о себе абсолютно ничего!

— Это очень странно. И чем же ты живёшь?

— Земледелие, скотоводство, ремёсла. Иногда здесь проезжает торговый обоз, я продаю им то, что есть у меня и покупаю необходимое. Ой! — он стукнул себя по лбу, — я совсем забыл о приличии! Я — Хирмин. А ты?

— Я не помню, — я улыбнулась тому, что он сам только что говорил о том, что он, как и я ничего не помнит о себе, а теперь спрашивает моё имя.

— Ты можешь взять себе любое имя! Придумай.

Я пожала плечами. В голову решительно ничего не шло.

— Если позволишь — я дам тебе имя. В принципе, Хирмином назвал меня Учитель.

— Учитель?

— Да, тот старец, в доме которого мы сейчас находимся.

— Ясно, — я отодвинула от себя тарелку, — спасибо за обед, это было очень вкусно.

— На здоровье, Тароя.

— Тароя?

— В древних преданиях так звали дифазирзу, которая отказалась от трона в пользу своей сестры, а сама вступила в ряды армии, дабы сражаться со слугами Тьмы и спасти мир.

— И спасла?

— Как видишь.

Хирмин быстро собрал со стола остатки пиршества и унёс на кухню.

— Уже поздно, я постелю тебе постель.

Я оглядела комнату: в доме была только одна кровать.

— А ты где будешь спать?

— А вот хотя бы здесь! — Хирмин показал на огромную шкуру неизвестного животного, растянувшегося перед камином. — Или ты хочешь спать на шкуре?

— Э-э-э-э... Нет, благодарю.

— Как пожелаешь, — пожал плечами Хирмин, словно я упускаю какую-то невероятную возможность своей жизни.

Как только Хирмин обустроил нам спальные места, я без промедления забралась в кровать и, зарывшись в мягкую подушку и пуховое одеяло, уснула без задних ног.