Кошка среди голубей (джен)

Несколько недель спустя

— Тес, друг, где у тебя корица?

— В ящике слева. Зелёная банка.

— Ага-а-а. Нашёл. Чудесно!

Закатав рукава белой рубашки Перси колдовал над кофе. Выводил рукой с зажатой палочкой затейливые пассы над туркой, свободной же приманил корицу. Тесей глянул на друга с лёгкой завистью. Сам он из безпалочковой магии освоил только левитацию, хотя янки был неплохим учителем. Но не смотря на все усилия, на конце сигареты так и не появлялся огонёк. Приходилось носить с собой зажигалку.

— Если что, другие специи в том же ящике.

— Понял.

Повертев в руках пластинку, Тесей всё же убрал её на стеллаж к остальным. Вынул новую. Обворожительная Фиона Делиль подмигнула с обложки и послала воздушный поцелуй.

Граммофон и пару пластинок вручила мама. Новые запонки, ежедневник в обложке из драконьей кожи, прочие галстуки, перья и что там ещё обычно дарят новому главе Аврората — скука смертная и банальщина. То ли дело — музыка.

— О, «Поцелуй на дорожку». — Перси узнал мелодию. — Спасибо, кстати, за пластинку. Я скоро до дыр заслушаю.

— Расслабляешься после трудов?

— Уж лучше после рейдов песни горланить, чем к огневиски прикладываться, — серьёзно заметил Перси. — Вон, даже твоё чудовище согласно.

Заинтересованно водящая ушами Триша села перед граммофоном. Тесей положил ладонь кошке на голову и почесал мягкую рыжую шерсть.

— Не слушай янки, — беззлобно сказал он. — Никакое ты не чудовище.

Кошка согласно замурчала.

Тесей обвёл взглядом квартиру. Очередной переезд состоялся больше недели назад, но руки всё не доходили разобрать коробки и чемоданы. Забот навалилось с гору и, к сожалению, не галеонов. Но в выходной, да не в одиночку дело сдвинулось с мёртвой точки. Совместными усилиями они с Перси привели в порядок кухню, после чего друг занялся кофе, а Тесей — созданием уюта в гостиной.

В груди неприятно кольнуло, и Тесей поморщился.

От турки на плите пахло одуряюще прекрасно. Кофе Тесей всегда предпочитал чай, но Перси удавалось творить из молотых зёрен, воды и специй настоящее чудо — Мерлину и не снилось.

— Почти-почти… — отсчитывал Перси секунды. Любивший наблюдать за процессом Тесей поднялся с ковра и подошёл ближе.

Взяв со стола прихватку, янки снял турку с огня и несколько раз постучал по дну.

— Готово. Можно разливать.

— Сибилл скоро придёт, — оповестил Тесей, ставя перед другом пару чистых чашек. — Тоже захочет твой волшебный кофе.

— Значит, будет. Кого мы ещё ждём на празднике в твою честь?

— Аманда встретит сестру с поезда и заглянет. Но не факт.

— А твой брат?

— Уехал.

От понимающего взгляда внутри заныло. Как старый перелом напоминает о себе перед дождём.

— Иной раз радуюсь, что в семье младший, а не старший.

— Так ты бы учил Пенелопу курить, а не наоборот. Кстати, как она?

— В гости зовёт. Вино, карнавал, смуглые красотки…

— Да ты без работы на третий день полезешь на стену.

Перси усмехнулся. Разлил кофе по чашкам, выставил на стол молочник.

— Скажи ещё, что сам не такой. — Он приподнял чашку, как стакан виски. — За встречу. И твоё повышение.

Горячий кофе обволакивал рот. Не обжигал, стекал по горлу нежно, оставляя чуть уловимую сладость. Придавал сил и бодрости. На губах сама собой расцвела улыбка.

— Вижу, новый шрам. — Тесей ждал, что от внимательного взгляда янки не укроется белесая полоса на руке. — Откуда?

Обычно Тесей избавлялся от шрамов, если только их можно было свести. Но некоторые оставались на коже. Напоминания.

Вздохнув, Тесей сделал ещё глоток. Собирался с мыслями. А они вновь возвращались к брату, крови на паркете, пятиногу… И Эдварду.

Комната, которую Тесей поначалу принял за палату в Мунго, оказалась спальней в доме Аманды. Сибилл, умница, аппарировов по сигналу от сломанного пера и застав в квартире разгром, верно решила, что о произошедшем знать должно как можно меньше людей.

Следующий день Тесей провёл на смеси из обезболивающего и кровотворного с умиротворяющим, разыгрывая перед дежурящими коллегами и начальством несколько вымотанную, но здоровую версию себя. Скрывать провал — так скрывать до последнего.

— Пока я ночь валялся в постели, Роули покинули страну. Кроме чемоданов везли с собой двух мастифов.

— Ничего подозрительного.

— Верно. Но мастиф у них всегда был один.

— Могли купить второго, — заметил Перси таким тоном, что сразу стало ясно — сам не верит.

— В Саутгемптоне на собак и внимания не обратили. К тому же, Роули чистокровные. Попробуй их задержи — вой поднимется любой банши на зависть.

Помолчали, чтобы сделать по глотку.

— Не думаю, что Эдвард задержится во Франции, — продолжил рассуждать Тесей. — Хотя официально мы ничего серьёзнее обвинения в содержании пятинога предъявить не можем. Но ориентировки я разослал и пару ниточек подёргал.

— А что Моле? Эта эриния кого угодно хоть с того света достанет. Или она так с тобой и не разговаривает?

— Здоровается при встречах. В спину не ударит, но помощи я от неё бы не ждал. Только если Эдвард и французскому Аврорату понадобится.

Перси коротко ругнулся под нос. В целом, Тесей был с ним согласен. Да, Эдвард не достиг цели, но он сбежал. Терпение, новые возможности, тёмная магия — тут и гадать не нужно — и через пару лет проблема повёрнутого на мести мага вновь возвестит о себе. Только за это время какими связями он обзаведётся и чему успеет научиться?

— Что планируешь делать?

— Держать руку на пульсе. Не гоняться же за Эдвардом по всему миру.

— А с братом что?

— Я… — Тесей разом сник. — Не знаю, Перси. Снова ни одного письма.

Когда Тесей пришёл в себя, Ньюта рядом не было. Под конец дня он объявился в Министерстве только чтобы сказать, что уезжает раньше, чем планировал.

И что ему жаль. Очень жаль.

К вечеру силы Тесея, и так с трудом соображавшего после очередного глотка лекарства, совсем иссякли. Много чего ворочалось на языке, но едва Тесей открыл рот, как Ньют сунул в руку флакон и сбежал.

Молоко единорога. С ним раны исцеляются в считанные часы.

К интервью Тесей оправился полностью.

— Братья — это сплошное наказание. — Крепкая ладонь друга легла на плечо. Ободряюще сжала. — Хочешь очевидный совет?

— Пф-ф. Знаю я твои советы: сходи на танцы, да пригласи славную девушку.

— Вот, сам всё понимаешь. Только действительно славную, а не как обычно.

— Иди ты…

Щёлкнул дверной замок. Бумажные пакеты проплыли из коридора прямо на кухню. Следом вошла Сибилл, на ходу снимая плащ.

— Купила хлеб, шоколад и мясо. Кентских томатов не было, взяла эссекские.

— Не проблема, — отозвался Тесей, выкладывая на стол тщательно упакованные в бумагу стейки. Как Перси всегда отвечал за кофе, так приготовлением мяса занимался Тесей.

— Кофе? — предложил Перси.

— О-о-о. С удовольствием. — Стоя перед зеркалом, Сибилл разминала руки, точно акробатка перед прыжком. — Ради твоего кофе я готова даже на переезд.

— Смотри, — задорно усмехнулся Перси, — я же запомню. Будет Тесей потом меня упрекать, что лучших специалистов из Англии переманиваю.

Призвав в помощь магию, Перси занял место у плиты. Для двоих места стало маловато, поэтому Тесей оставил мясо в загодя приготовленном маринаде и вернулся к коробкам в углу гостиной. Неразобранные книги ждали своей очереди.

Сверху в стопке лежала новенькая «Тайна трёх котлов». Завлекающая яркая обложка обещала читателю остросюжетные приключения детектива Конебуша и аврора Персиммонса — лучших друзей и напарников, что когда-либо знал волшебный мир.

— Интересная?

Ожидая кофе, Сибилл устроилась не за столом, а в кресле у распахнутого настежь окна. Под тяжестью пышных цветов клонились к земле ветви сирени. Тесею нравилась сирень. И плевать на суеверия.

— Ещё не читал. Только видел хвалебную рецензию в «Пророке». Автор обещал целую серию, если первая книга прогремит.

— Амбициозно, — присвистнула Сибилл. — Если понравится — скажи.

Тесей повертел книгу в руках. Он редко читал детективы про волшебников. Разум тотчас начинал анализировать действия героев, включался в игру «найди преступника» и расслабиться не получалось. Маггловские книги были своего рода экзотикой. Там, где авроры разбирались с проблемой парой заклинаний, магглы возились с порошками, отпечатками и измерениями черепов. Чудно и вместе с тем увлекательно.

Меж тем подоспела свежая порция кофе. Аромат его с оттенками корицы смешивался с лёгким запахом сирени за окном. Всё ещё не выпустив книгу из рук, Тесей наблюдал за трепетом листьев на ветру. Только краем глаза заметил, как Перси поднимается на второй этаж.

В этот раз Тесей снял мезонет, пустовавший уже несколько лет. Владелец жил в Дублине и приезжал в Лондон редко, потому и за садом никто не следил, отчего тот одичал. Но Тесею так даже больше нравилось. Тем более что на вторую половину дома всё не находились желающие.

— В нашем доме пустом и холодном,

Я задержалась слишком надолго,

И тщетно держала чётки,

Молясь…

Нежный голос Фионы Делиль вплетался в мысли, который день донимавшие Тесея.

Сирень. Такая же росла у немного обветшавшего дома в Блумсбери. Может, она застала ещё короля Георга. Сейчас же за её ветви цеплялись слова, не льстящие новому монарху.

— Сибилл?..

Уставший взгляд серых глаз поверх чашки.

— Насчёт твоего… друга и чаепития…

«Образец шестнадцать» вновь вернулся в меню тёмным осадком на дне чашки. Покой по ночам и бодрость днём, но в руках поселилась тяжесть, точно запястья окольцевали невидимые браслеты с обрывками цепей. Звенья их тянулись в прошлое.

«Оно тебя не отпустит». — Очевидные вещи, уверенно произнесённые внутренним голосом, становились ещё более очевидными. — «Так что дальше? Работа твоя легче не становится. Станешь как Блейн, да? Этого хочешь?»

— Мой рабочий график стал предсказуемей и стабильней, — продолжил Тесей. — Время найдётся.

— Как насчёт воскресенья? — Усталость в серых глазах растаяла. Сибилл ободряюще улыбнулась.

Тесей потёр шрам на руке.

— Вполне подойдёт.

* * *

Китай. Май 1922 г.

Пространство под скалой исказилось, стянулось к одной точке и с лёгким хлопком разорвалось, точно лопнул мыльный пузырь. Из разрыва выскочил молодой цзоу-юй и вывалил на землю тушу какого-то животного, судя по всему — копытного. Видимо, тигр не доел и бросил, рассчитывая вернуться позже, до цзоу-юй обогнал. Сами эти звери не охотились.

Подкрутив регулятор дальности на омнинокле, Ньют продолжил наблюдение. Из пещеры под корнями огромного дерева показалась самка. С опаской поведя мордой, она выбралась из убежища и приблизилась к еде и начала с аппетитом рвать тушу на части. Отняв окуляры, Ньют сделал несколько пометок в дневнике.

Довольный самец кружил вокруг, пока его подруга насыщалась. Длинный хвост, украшенный гребнями, переливался розовым и оранжевым, и выписывал в воздухе замысловатые фигуры, точно цзоу-юй танцевал с лентой. Теперь и самка обратила на это внимание. Пара закружилась вместе, обвивая друг дружку хвостами, сливаясь в единый розовый вихрь, издали похожий на водоросли из Каньо-Кристалес.

Отвлёкшись, Ньют сделал ещё несколько пометок. За цзоу-юй он наблюдал уже третий день и пока ничего в их поведении не менялось. Хотелось подобраться ближе, чтобы как следует рассмотреть логово животных, но в гон даже самые миролюбивые звери становятся агрессивны к чужакам.

Может, в другой раз.

Когда цзоу-юи, устроившись на нагретых солнцем плоских камнях, начали вылизывать друг другу гривы, Ньют закрыл дневник и встал. От долгого лежания в кустах затекли ноги. Мышцы неприятно покалывало, пока Ньют возвращался на стоянку, устроенную им дальше в горах.

Местные так высоко не лезли — боялись злых духов. Так рассказывал недавно перебравшийся в Харбин Корней — знакомый Ньюта ещё с Карпат. Он же договорился с машинистом поезда, чтобы махнул Ньюту на нужной станции. А вот с дальнейшей дорогой помочь уже не мог. Интересные Корнею драконы-львы в тех местах не обитали — не нравилось им что-то в здешнем климате, а может не желали делить территорию с прочими волшебными тварями. Так что, пожелав Корнею удачи в новой русско-китайской программе изучения драконов, Ньют прижал к груди чемодан и заскочил в кабину машиниста.

Да, хорошо, что суеверный люд населил нечистой силой увитые лозами каменные склоны, зубьями вздымающиеся среди толстых деревьев. Цзоу-юй могут жить здесь в безопасности.

Уже на подходе к лагерю Ньют ощутил неладное. К вязким запахам влажной земли и и гниющего дерева примешивался аромат жареного мяса. И костра.

Вынув палочку и пригнувшись, Ньют крадучись подобрался к кустам, за которыми скрывался лагерь. Сквозь просветы в ветвях он долго с изумлением разглядывал нежданного гостя, после чего всё же встал в полный рост и вышел на свет.

— Здравствуй, Сесиль.

— Привет, Ньют.

Она изменилась с их последней встречи в маленьком кабинете Бюро переселения домовиков. Не внешне, хоть волосы и ногти стали короче, а в том, как теперь ощущалась. В практичной одежде, следящая за кусками мяса над огнём, она была в лесу не вышедшей на прогулку городской любительницей экзотики, а охотником.

На охотников у Ньюта чутьё было не хуже, чем на авроров.

— Зачем ты здесь? — Стоять на месте он не стал. Подошёл к палатке и закинул внутрь вещмешок.

— Тебя искала, — последовал незамедлительный ответ. Сесиль взмахнула палочкой, заставив мясо повернуться к огню ещё сырым боком.

Ньют поморщился.

— Далековато от Индии. Тебя Тесей послал?

— Нет… А должен был?

Ньют промолчал.

Аромат мяса взбудоражил желудок. Да и не прогонять же Сесиль не выяснив, зачем ей Ньют.

— У меня есть хороший травяной чай. Здорово бодрит и освежает.

— Не откажусь.

Откинув тёмно-зелёный полог, Ньют вошёл в палатку. Прямо у входа дремала на присаде ястребиная сова.

Трижды за прошедшие недели совы приносили письма от брата. Ровный, красивый почерк, точно Тесей писал под линейку, но Ньют даже читал их с трудом. Один взгляд на чёткие буквы — и перед глазами вновь представала страшная картина. Словно мало Ньюту было видеть её во снах.

Можно перестать гоняться за преступниками и зажить обычной жизнью. Бросить воровство, швырнув в реку набор отмычек. Оборвать связи с тайными службами. Даже поиски волшебных существ, их изучение и сохранение можно оставить позади, хоть и видя в том призвание и смысл жизни. Вот только одного сделать нельзя — перестать быть убийцей.

Чуть наклонённые строчки писем Тесея плясали перед глазами. Слова, сколь осторожными и мягкими бы не были, хлестали сердце шипастыми плётками.

Впервые Ньют убил человека. Человека и зверя одновременно, но человеческого в Тео было больше. Ньют понял это слишком поздно. И теперь его вера, его убеждения, они разбились, как мамина фарфоровая ваза с гиппогрифами. Только нет такой волшебной палочки, чьё Репаро соберёт воедино осколки.

Тесей писал, что не винит Ньюта. Тесей сказал — Тео действовал под Империусом. Но вина всё равно разъедала изнутри, и теперь даже самого себя Ньют едва ли выносил. Жить как прежде, быть как прежде — Ньютом Скамандером, магозоологом и путешественником, уже не получится.

В мире есть злые, жестокие люди. В мире их много. Ньют говорил это Тео, когда тот собирал скромные свои пожитки. Говорил, но, верно, слова его звучали неубедительно.

Теперь Тео мёртв. Над последним его приютом рос мощный дуб. Под его кроной только расколдованный пятиног учился читать и выводить буквы своего имени. Его тоже дал Ньют.

В старом серванте, служившем ширмой между спальней и кухней, нашлась ещё одна алюминиевая кружка. Ньют наполнил её чаем из термоса, налил и себе, и вышел на улицу.

— Так зачем ты искала меня? — спросил он, протягивая кружку Сесиль.

— Предупредить хотела. Ты же в курсе войны? Одна клика военных против другой и сопутствующие… кхм… прелести.

— Я заметил.

Войну трудно не заметить. Даже спрячь голову в песок — всё равно услышишь грохот взрывов.

— Тогда тебе стоит знать, что проигравшая сторона будет отступать по здешним дорогам.

— Магглы боятся этих гор, — ответил Ньют, косо улыбаясь. — А дороги лежат ниже в долине. Спасибо за предупреждение, но я смогу себя защитить. И ведь… на самом деле тебе нужно что-то ещё?

Или кто-то ещё.

— Ньют, которого я помню, не был таким подозрительным.

— Много воды утекло с тех пор.

Если Сесиль и хотела сказать что-то ещё, ей пришлось отвлечься на мясо, слишком долго представлявшее огню один бок. Крупные поджаренные куски больше не истекали соком и выглядели вполне готовыми.

— Схожу за тарелками, — сказал Ньют. Выпускать Сесиль из поля зрения не хотелось, поэтому в ход пошли Манящие чары. Тарелки, как и кружки и прочие приборы тоже были из алюминия.

Они сели на разрубленные пополам поленья, служившие вместо стульев. Угли в прогоревшем костре ярко мерцали в полумраке густого леса.

— Значит, ты не от Тесея, — повторил Ньют.

— Нет. — Сесиль переменилась в лице. — Мы не поддерживаем связь. Боюсь, моя нынешняя профессия придётся ему не по нраву.

Ньют удивлённо вскинул брови. На свете не так-то много занятий, к которым Тесей относился с искренней неприязнью. Но это только подтверждало первоначальную догадку.

— Так ты теперь охотишься за головами.

Сесиль кивнула.

— В этой части света неспокойно. Работа есть всегда.

Взяв паузу, чтобы прожевать кусок мяса, Ньют размышлял. Брала ли его бывшая коллега заказы только на людей? Или мир пополнился ещё одной браконьершей? Мерлиновы подштанники, а зачем искать магозоолога, если не расспросить его о местной фауне?

— Моя цель будет среди фэнтяньцев.

— Не понимаю, зачем тогда тебе я? По пути заглянула?

Напряжённый, Ньют следил за Сесиль. Проникаться к бывшей коллеге доверием было рановато. Да и любви к охотникам Ньют не питал, и какая разница, ходит их добыча на двух ногах или четырёх.

— Мгм, — промычала Сесиль нечленораздельное. — Да. У нас много общих знакомых, даже так далеко от Европы. Они проболтались. — Она помолчала немного, болтая в кружке остатки чая. — Если бы Тесей хотел найти тебя, он бы это уже сделал.

Вид у неё стал поникший. Что-то знакомое было в её поджатых бледных губах и вмиг сгорбившейся спине.

— Ты пытаешься меня опекать? — неуверенно спросил Ньют. — Зачем? Мне хватает одного старшего брата.

Загорелые пальцы Сесиль сжались на кружке. Она подняла взгляд от тарелки, и на мгновение Ньют поймал его: тёмный, серьёзный. Но губы кривила усмешка.

— Все мы — старшие — такие. Носимся со своими младшими, как шишуги с щенятами.

Ньют растерялся. Как ему следует поступить? Как выразить сочувствие? Живущие группами камуфлори приносят потерявшей детёныша самке свежие фрукты, но у людей многое зависит от степени родства и близости.

— Соболезную твоей утрате, — наконец сказал он.

Сесиль качнула головой.

— Хочешь знать, почему я за тебя беспокоюсь? — Говорила Сесиль спокойно, даже слишком. Травяной чай тут не причём. — Не только сейчас, но и когда Бёрни обвиняли в убийстве, а настоящий убийца напал на тебя. Всё просто — я должна Тесею. И хотя мы рассчитались тогда же на войне, я просто не хочу, чтобы он стал как я. Понимаешь?

— Да.

Рыжая шерсть, залитые кровью руки, зелёная магия и зелёные глаза матагота… Если бы Тесей… если бы Тесей умер — превратился бы Ньют в вечного странника, мучимого желанием расстворить вину в изучении волшебных тварей?

Брат жив, но вина, эта отрава, она сжигала изнутри. Ньют привёл опасность в дом Тесея. Не с языка брата сорвалось Убивающее проклятие.

Ньют уже спрашивал себя: могло ли сложиться иначе? Мог ли он поступить по другому?

Нет, возвращаясь назад, он убеждал себя, что мог успеть оглушить Тео или кинуться следом — сделать что угодно, но только не убивать, но узел петли не затягивался. Непростительное заклинание не сработает, если просто произнести его и взмахнуть палочкой. Нужно захотеть. Пусть и на мгновение.

— Ещё чаю? — предложил из вежливости Ньют. Но Сесиль отрицательно качнула головой и поднялась на ноги.

— Мне пора в путь. Поговаривают, у советов с китайцами спор из-за железной дороги. Хочу вернуться в Харбин до новых волнений.

Желать удачи Ньют не стал.

— Я окружу лагерь защитными заклинаниями. Здесь мне опасаться нечего.

— Хорошо, если так. Может, ещё свидимся.

Когда Сесиль скрылась за густыми кустами, Ньют отправил грязную посуду в бочку с водой, а оставшееся мясо сложил в кастрюлю. В палатке в ящике с зачарованным льдом как раз хватило места между замороженными образцами, разделанной перепёлкой и серебристой рыбой из горной реки.

Дремавшая сова проснулась и расправила крылья, привлекая внимание. Ньют кинул ей перепелиную шею.

Письма Тесея лежали в тёмном углу, придавленные сверху тиглем. Ньют взял в руки то, что доставила утром сова. Шершавый пергамент холодил пальцы, точно пластина изо льда.

Сначала нерешительно, со всё нарастающим нетерпением Ньют сломал сургуч и вынул из конверта лист. Взглядом жадно поглощая строчки, впервые за эти дни Ньют почувствовал облегчение. А после вырвал из дневника страницу и, не садясь за стол, вывел первую строчку ответа:

«Здравствуй, Тесей».

14 июля 2021 г.