Кошка среди голубей (джен)

Мэгги не полегчало. Лимфатические узлы увеличились до размера крупных слив, а когда Ньют чуть нажал на живот, пальпируя желудок, двурожиха дёрнула задней ногой и попыталась длинным мускулистым хвостом ударить Ньюта по руке. Тот ласково провёл ладонью по холке. Меж пальцев осталось несколько клочков ярко-рыжей шерсти. Это сильнее расстроило Ньюта: Мэгги стремительно лысела и уже второй день едва могла подняться на ноги. Красные глаза глубоко запали и, пока к ней не прикасались, двурожиха безучастно смотрела в никуда.

— Выпей, девочка. — Ньют погладил мокрый шершавый нос, запрокидывая Мэгги голову и вливая в горло отвар дремоносных бобов. Двурожиха ничего не ела вторые сутки, воротила нос от свежего мяса, а поставить диагноз никак не удавалось.

Оставив подопечную пребывать в безболезненном сне, Ньют ещё раз перечитал все свои заметки и заглянул в несколько фолиантов на старофранцузском. Увы, мало кому удавалось хотя бы увидеть двурога вблизи, не говоря уж о том, чтобы приручить. Ньюту невероятно повезло, хотя сам он не назвал бы встречу с Мэгги удачей. Не в тех обстоятельствах. Закусив губу и убрав сброшенные двурожихой рога в ящик, он взял один из анатомических атласов и поднялся наверх.

Тесей отсутствовал. Должно быть, встал спозаранку и ушёл на работу. На столе остались только укрытые Подогревающими чарами тосты и записка, гласившая, что Ньют может оставаться сколько захочет и что Тришу не следует кормить, даже если она будет очень убедительно изображать «голодающую солистку церковного хора».

Рыжая кошка уже вовсю крутилась вокруг ног, потираясь лоснящимися боками об обнажённые голени. Её мурлыканье разливалось по комнате и точно отражалось от стен, придавая небольшой квартире особый уют.

Разложив атлас на коленях, Ньют удобно устроился на диване с тостами и какао. Страницы переворачивались сами по себе, мысленно Ньют вычёркивал один диагноз за другим. Двуроги в некоторых аспектах были близки к обычным коровам и могли страдать от тех же заболеваний. Может, это какая-то инфекция?..

Он вздохнул и огляделся. Оставленный на соседнем кресле детективный роман в мягкой обложке, пустой бокал на секретере, рядом с которым стопкой лежали вскрытые письма с министерскими печатями. В застеклённом шкафчике переливались во флаконах зелья: от мигрени, для здорового сна, бодрящие, заживляющие — всё, что может понадобиться аврору. На стене висела обычная маггловская картина — неподвижные ивы, склонившиеся над прудом.

Отвлёкшись от атласа, Ньют наблюдал, как Триша легко вспрыгнула и устроилась подремать в углу подоконника, спрятавшись за белоснежной занавеской. Ньют улыбнулся. Мерлин! Как же у Тесея здесь уютно…

Спустившись обратно в чемодан, он оттянул веки Мэгги и с помощью линзы и света палочки осмотрел её глаза. Сосуды по краю бордовой склеры почернели. Вот уж что точно на норму не походило.

Сзади подошёл и обнял за ноги Дугал. Нижняя половина его туловища оставалась невидимой, но Ньют давно привык к фокусам камуфлори и только улыбнулся. Потом пошарил в кармане и вынул горсть изюма. Дугал благодарно принял лакомство и с некоторым беспокойством посмотрел в сторону слегка трепещущей на холодном ветру ширмы.

— Знаю, Дугал. — Отведя взгляд, Ньют успокаивающе почесал камуфлори по макушке. — Мне тоже не по себе. Но тебе не стоит беспокоиться. Опасности нет, просто не ходи туда. — Он указал пальцем на натянутое тёмное полотнище, а потом нахмурил лоб и покачал головой, поясняя слова жестами.

Из-за ширмы намело немного снега, растаявшего от близости засушливой полупустыни угробов и теперь растёкшегося по деревянному настилу лужей. Наложив дополнительные ограждающие и защитные чары, Ньют плотнее задёрнул полотнище, так и не решившись зайти.

Обычно у него не было проблем с тем, чтобы исследовать останки погибшего зверя. Проварить кости ради изучения скелета, освежевать тушу… Но к обскуру подойти с холодной головой не получалось.

Ньют вновь покинул чемодан. Необходимо было отметиться в отделе, привести в порядок отчёт для начальства и поинтересоваться, куда его отправят в следующий раз — среди коллег Ньют был едва ли не единственным согласным на дальние и длительные командировки. И ещё ответить на письмо мистера Ворме о новой редакции книги.

… Может, всё дело в тёмных артефактах в месте, где держали Мэгги?..

На подоконник, всколыхнув занавески и вспугнув Тришу, приземлилась красивая сипуха. Издав требовательный клёкот, она протянула лапу, позволяя Ньюту снять послание, и аккуратно приняла из его ладони печенье.

Не успел он распечатать письмо, как место сипухи на подоконнике заняла взъерошенная серая неясыть. Она ухала и слегка раскрывала крылья — по всей видимости, ей не терпелось вновь подняться в воздух.

Ньют вскрыл первое письмо, подписанное одним из давнишних знакомых. Так и есть — сложная выжеребка у этонской кобылы. Надо же, как быстро разнеслась весть о его возвращении в Англию. Или это звёзды так сошлись.

Второе письмо с гербом Хогвартса Ньют открывал с большим волнением. Он написал профессору Дамблдору глубокой ночью, когда Тесей уже спал, и очень ждал ответ, хоть и не предполагал, что получит его так скоро. Профессор предлагал встретиться. В «обычном месте». Перед пятичасовым чаем.

Ньют сунул оба письма в карман брюк и начал собираться, перечисляя в уме необходимые зелья и мази. Для вызова схваток, для снятия спазма, умиротворяющее и болеутоляющее. И мазь от ушибов для себя — на всякий случай.

Одного из зелий не оказалось в чемодане — последний запас достался Мэгги. Но зато почти не тронутый флакончик нашёлся у Тесея. Неловко было брать что-то у брата без разрешения, пусть и на благое дело, но Ньют успокоил себя тем, что как можно скорее вернёт долг.

Возможно, даже перед пятичасовым чаем.

* * *

Земля была мокрой после выпавшего ночью и растаявшего к полудню снега, но студентов это не волновало. Сбросив тяжёлую верхнюю одежду, закатав рукава рубашек и весело перекрикиваясь, они играли в бадминтон. Подсчёт очков вела девочка лет десяти — должно быть, дочь кого-то из преподавателей. Сосредоточенно хмуря лоб, она скрупулёзно делала записи в стороне от всеобщего веселья.

Протяжно выл ветер, громко хлопала где-то наверху незакрытая оконная рама, а крапивники на мощёных дорожках так привыкли к людям, что и не думали улетать при их приближении, путаясь под ногами, точно наглые городские голуби.

Пара седовласых учёных мужей спорила о каких-то частицах, и, проходя мимо, Дамблдор в жесте приветствия приподнял котелок. Ньют же сильнее вжал голову в плечи и ссутулился. Этот двор-колодец, увитые плющом стены и веселившиеся студенты напоминали ему о Хогвартсе.

— Ты выглядишь очень уставшим, Ньют. Много работаешь и мало спишь? — обеспокоенно спросил профессор, когда они обрисовали почти полный квадрат по двору Хэртфорд-колледжа.

— Нет… не совсем. — Ньют слишком резко вдохнул и чуть не подавился воздухом. Он очень спешил, когда аппарировал сюда, боясь опоздать, и теперь старался перевести дух. Спасибо профессору, что первые пять минут прогулки они молчали. — Принимал роды у этонки.

— Как жеребёнок и молодая мать?

— Заворот головы, но всё обошлось. — Ньют улыбнулся, вспомнив, как обтирал сухой простынёй морду новорождённого, и мягкие губы уставшей гнедой кобылы тыкались ему в ладонь. Бархатные ноздри широко раздувались, мощный язык массировал шею жеребёнка, задевая пальцы, что лежали на мокрой холке. Ньют, сосредоточенный только на помощи кобыле, после пребывал в близком к эйфории состоянии. — Вырастет крепким, через год поднимется на крыло…

Увлёкшись, Ньют закончил лекцию о взрослении этонцев, только когда они дошли до перекинутого между корпусами крытого перехода, из окон которого на улицу поглядывали студенты. Резко оборвав рассказ, Ньют скосил глаза на профессора, но тот, похоже, слушал очень внимательно.

— Есть особая магия в том, как приходит в наш мир жизнь, — философски заметил Дамблдор. — Ты не замёрз? Позволь пригласить тебя на чашку какао.

Ньют посмотрел на свои покрасневшие пальцы, сжимающие ручку чемодана, и кивнул. Тогда они аппарировали в маленькую кофейню в Ковент-гарден, где уже пересекались несколько раз. Тяжёлые оранжевые с золотыми нитями драпировки разделяли помещение на укромные уголки. В воздухе сладко пахло кофе, корицей и карамелью.

— Как поживают твои кактусы? — спросил профессор, когда официант-индус разложил перед ними приборы. — Верно ведь помню, что ты отсутствовал три месяца?

— Да, почти. — Ньют положил в какао три ложки сахара и добавил немного корицы. — Я ещё не был у себя дома. Остановился у Тесея.

— Как у него дела? Наверняка много работает. Помнится, профессор Мерритот рассказывала, что в выпускной год твоего брата было от учебников не оторвать.

Ньют вспомнил, как вчера вечером Тесей заваривал чай и добавил в чашку три капли какого-то тёмного зелья. Флакон стоял на первой полке шкафчика — легко дотянуться, — и жест этот был исполнен с привычной небрежностью. Так же легко брат когда-то курил сигарету за сигаретой.

— Работает, — таким ответом ограничился Ньют. — У него тоже всё хорошо.

Принесли лимонный шербет.

— Что вы знаете об обскурах, профессор? — спросил Ньют, когда от шербета осталась примерно половина.

Дамблдор огладил подбородок, задумавшись.

— Не могу сказать, что знаю всё. Но мы можем сопоставить известные нам сведения, если ты расскажешь, что знаешь сам.

Ньют напряжённо провёл кончиком пальца по ручке чемодана. Там, внутри, огороженный ширмой, оставленный в холоде, в защитном пузыре извивался обскур. Закручивался спиралью, как торнадо, стекался в одну сторону, точно нефть. Иногда обскур терял плотность, чуть ли не распадаясь на горки чёрных песчинок, а потом вдруг снова оживал, продолжая исследовать стены своей темницы. Ещё у Ньюта начинало колоть в ушах, когда он приближался к пузырю. Точно он слушал игру расстроенного рояля. Неприятно.

Наверное, имело смысл показать обскура Тесею. Но Ньют боялся, что близость столь тёмной сущности навредит брату.

— Это паразитический сгусток тёмной энергии, — начал Ньют, — образующийся в ребёнке, если он подавляет свои магические способности. Обскур питается его силой, вытягивает жизнь, пока носитель не погибает. — Уголок губ дрогнул. — Сейчас это очень редкое явление.

— Верно, — согласно кивнул профессор. — Никто не встречал обскуров уже несколько веков. И считается, что такого ребёнка невозможно спасти. Но ты, Ньют, нашёл решение?

— Я не спас её, — понуро ответил Ньют. — Саиду. Не могу понять, что пошло не так. Совершил ли я ошибку, или не выдержало её сердце.

По памяти он записал всё, что делал, поэтапно. И уже несколько раз перечитывал, но знаний его не хватало, чтобы поставить точку над «i».

— Са-и-да, — профессор произнёс имя по слогам, будто пытался разгадать шараду. — «Счастливая». Очень красиво.

— Тесей считает, что её имя важно, — неожиданно для себя выпалил Ньют. «Счастливая». Имя не принесло его обладательнице обещанного благополучия. Только страх и смерть.

— Для твоего брата важно помнить, что он защищает людей. — Сложив руки поверх скатерти, Дамблдор говорил мягко, уверенно. — Живых, счастливых или несчастных, но одинаково нуждающихся в том, чтобы их помнили. Поэтому для авроров так важны имена. Чтобы не обезличивать жертв.

Ньют вздрогнул.

— Но в твоём чемодане хранится не жертва, а убийца. У тебя доброе сердце, Ньют, и ты не забудешь погибшую девочку. Но обскур — не она. Похорони Саиду. У тебя есть возможность найти спасение для других детей, хотя, видит Мерлин, я не желаю никому такой участи и хотел бы верить, что ни тебе, ни кому-либо ещё не придётся столкнуться с обскуром.

Ньют слабо улыбнулся, ободрённый. Да, это правильно. Необходимо отпустить горечь. Для начала понять бы, с какой стороны подступиться к исследованию…

— Вы правы, профессор.

— Я посмотрю, что найдётся в нашей библиотеке, и пришлю тебе копии книг. — Профессор дёрнул свисающий с потолка золотой шнурок, вызывая официанта. Встречу стоило считать завершённой.

Прохладный и пахнущий металлом и мазутом ветер с реки ударил в лицо, стоило двери закрыться за спинами. Звякнул и затих колокольчик.

— Доброго дня, Ньют.

— И вам, профессор.

Они разошлись в разные стороны и, дойдя до переулка, Ньют посмотрел на часы. Ещё не вечер, и имело смысл явиться пред очи начальника. Доложить о результатах командировки, смахнуть пыль с рабочего стола. А после вернуться в квартиру Тесея ещё на один вечер.

И поставить в шкаф зелье, которое так и не понадобилось.

* * *

— О! С возвращением, — приветствовал его каждый встречный коллега.

В Подразделении зверей пахло привычно: мокрыми перьями, шерстью и чернилами. Низзл Снежинка, всеобщая любимица, жившая в подразделении уже год, дремала в корзинке под столом мистера Фигга и не просыпалась, хотя почти над самым её ухом шёл оживлённый разговор.

— Вам незачем волноваться, мадам. — Мистер Фигг явно был недоволен и не мог этого скрыть. Ньют очень хорошо знал, как выглядит его начальник, когда раздражён, и сейчас был именно такой случай. — До полнолуния ещё далеко, вы никак не могли столкнуться с оборотнем.

— Я знаю, что мне не привиделось, — голос его собеседницы звучал жёстко и уверенно. Ньют уже видел её раньше: О'Флаэрти работала в Аврорате. Большего он не знал, но подумал, что не хотел бы пересекаться с этой женщиной, тем более что до следующего полнолуния действительно оставалось несколько недель, а значит, она ошибалась. Но только стоило развернуться и сделать шаг в сторону своего рабочего угла, как зычный голос мистера Фигга окликнул:

— Скамандер! Подойди.

Ньют поморщился.

— Мистер Фигг?

— Мне казалось, — серые глаза начальника хмуро глядели из-под кустистых седых бровей, — ты должен был вернуться только в конце недели.

Ньют замялся, медля с ответом, но он и не потребовался.

— Что ж, раз ты свободен, поговори с миссис О'Флаэрти. У неё оборотень в саду прогулялся.

Волшебница закатила глаза и, сложив руки на груди, проследовала за Ньютом к его столу. За два с половиной месяца там выросла гора служебных записок, сверху придавленных упавшими книгами — наверняка проделки Снежинки. Слава Парацельсу, хоть пыль, стараниями домовиков, не скопилась, иначе под взглядом взирающей на этот бардак миссис О'Флаэрти Ньюту захотелось бы аппарировать подальше. На столе Тесея-то ситуация лучше.

— Присаживайтесь, пожалуйста. — Ньют наколдовал второй стул и опустился на свой, хватая первый попавшийся чистый пергамент и обмакивая в чернила кончик пера. — Расскажите, что произошло.

Миссис О'Флаэрти села на предложенный стул, разгладила складку на мантии.

— Около восьми часов вечера я услышала шум. Кто-то гремел на моём заднем дворе. Сначала я решила, что это забрела соседская собака или лиса, поэтому вышла её прогнать. Мы с мужем держим нескольких кур, сами понимаете, как опасны для них собаки и лисы. Но это точно был другой зверь.

— Опишите, кого вы увидели. — Ньют положил пергамент на колено и приготовился записывать.

— Я его толком не разглядела. Только тень. Большую, мохнатую. И услышала топот, когда эта тварь удирала.

Ньют нахмурился. Даже если предположить, что это был оборотень (что невозможно, конечно), тот бы не стал убегать. Оборотни нападают на людей при встрече.

— Почему вы тогда решили, что это оборотень?

— Молодой человек, — снисходительно улыбнулась миссис О'Флаэрти, словно ей было полторы сотни лет, хотя на самом деле она вряд ли была старше Тесея. — Он оставил следы. Во дворе их так много, что можно подумать, будто там никак не меньше четырёх таких тварей прошлось. Но за оградой следы человеческие.

— Где вы живёте? — спросил Ньют, обескураженный услышанным. — Я хотел бы осмотреть ваш двор.

— Хогсмид, — живо отозвалась миссис О'Флаэрти. — Центральная улица, 15. Это рядом с пабом «Три метлы».

Ньют сложил пергамент с куцыми заметками вчетверо и поспешно вскочил. Вряд ли осмотр «места происшествия», как выразился бы Тесей, займёт много времени.

— Я свяжусь с вами, если что-то обнаружу.

Миссис О'Флаэрти тоже встала и вновь поправила складку на мантии. Уходить она не спешила, внимательно приглядываясь к Ньюту. Это было неловко и неприятно.

— А вы не родственник ли…

— Да, я его младший брат, — скороговоркой проговорил Ньют ответ на привычный со школьных времён вопрос и едва ли не бегом покинул свой закуток в подразделении.

Не то чтобы он всерьёз надеялся найти что-то подозрительное. Следы могла оставить забравшаяся во двор по куриные души лиса, а отпечатки ног — кто-нибудь из соседей. Но Ньюту нравилось в Хогсмиде, и он давно там не был.

Здесь, на улицах, магия ощущалась кожей. Пестрые бумажные птицы, летающие меж окон домов, спящие на присадах у самых крыш совы, разгуливающие в мантиях средь бела дня волшебники. В тени всё ещё лежал снег, а во дворах иногда взмахивали мётлами снеговики, зачарованные родителями на потеху детям. Над горизонтом среди облаков виднелся силуэт Астрономической башни.

Из ярко украшенного магазина волшебных шалостей вылетел бумажный змей, чуть не задев плечо Ньюта, а следом выскочил маленький мальчик, размахивающий руками и подпрыгивающий. Ньют уже хотел достать палочку и подманить игрушку, но змей, описав круг над головами невозмутимых прохожих, вернулся к хозяину.

Из трубы дома пятнадцать в небо тянулась тонкая струйка дыма. Это обрадовало Ньюта, потому что он не любил обходить чужие охранные заклинания. Мысленно ободрив себя и оглядевшись по сторонам, он постучал в дверь трижды. Но, конечно, большой мохнатый зверь не спешил разгуливать по людной улице при свете солнца.

Скрипнув, дверь приоткрылась, и в щёлке показалось лицо домовика.

— Здравствуйте, мистер волшебник, — пропищал домовик, подозрительно щурясь.

— Привет, — улыбнулся Ньют и приветливо помахал рукой. — Я из Министерства. Пришёл осмотреть следы зверя по просьбе миссис О'Флаэрти.

Домовик распахнул дверь шире. Карие глаза-блюдца смотрели с нескрываемым ужасом. Ньют насторожился, подумав, что у него внезапно появился свидетель ночного визита неизвестного зверя, но домовик вдруг схватился за голову и начал раскачиваться из стороны в сторону, стеная:

— Плохой Расти! Плохой. Убрать весь двор, не оставить следов. О, моя хозяйка, она быть недовольна. Плохой Расти!

— Подожди. — Ньют, выставив руки вперёд ладонями, перешагнул порог дома, несмотря на отсутствие приглашения. Он боялся, что сейчас домовик примется себя наказывать. — Покажи мне двор. Я уверен, что там что-то осталось.

— Нет-нет, — чуть не всхлипнул домовик, утирая выступившие на глаза слёзы и шмыгая носом. — Расти подметать хорошо. Расти всегда отлично делать своя работа. Нет, никаких следов.

— Но я всё равно посмотрю, можно? — Ньют чувствовал себя крайне растерянно. Проработав два года в Бюро переселения домовиков, он очень мало контактировал, собственно, с домовыми эльфами. А знакомая с детства Мистле, продолжавшая служить семье, отличалась весьма флегматичным характером. — Проводишь меня?

Продолжая шёпотом причитать, Расти пошлёпал вглубь дома, через кухню, в центре которой возвышался старый и явно давно не используемый котёл, провёл Ньюта во внутренний двор.

Домовик не солгал — от ночного переполоха не осталось и следа. По сухой земле неспешно прогуливались упитанные куры, не обратившие на Ньюта ни капли внимания, когда он пересёк двор от порога до плетня, а потом обошёл по периметру. Только петух, выпятив грудь и расправив крылья, грозно зашагал наперерез, но громкий щелчок усмирил пыл птицы. Ньют не стал убирать палочку.

За высоким плетнем виднелась граница безымянного леса, над которым возвышались холмы. Насколько Ньют знал, крупные волшебные звери здесь не водились, а Запретный лес был далековато, чтобы кто-то мог прийти из его мрачной опасной чащи.

Аппарировав за плетень, Ньют на корточках двинулся вдоль него, вглядываясь в каждый прутик, в каждый дюйм земли, в дренажную канаву. Почва здесь была влажная, болотистая, пружинила под ногами, и от каждого шага оставался отчётливый след, тут же заполняющийся грязной водой.

Меж прутьев мелькнуло что-то. Осторожно, чтобы не загнать в пальцы занозы, Ньют вытянул клочок длинной рыжей шерсти. Волоски были длинные и жёсткие, и близко не похожие на мех лисицы. Ньют нахмурился и, поднявшись на ноги, огляделся. Кем бы ни был ночной визитёр, никаких иных следов он не оставил. Предстояло ещё изучить находку, поискать соответствие в заметках…

Когда Ньют проделывал обратный путь через кухню, домовик уже успокоился и не причитал, только спросил, удалось ли что-то найти. И, глядя, как вот-вот готовы снова задрожать тонкие руки, Ньют заверил Расти, что всё в порядке.

На улице поднялся ветер, а у Ньюта замёрзли руки, пока он с дотошностью детектива из любимых романов Тесея исследовал двор О'Флаэрти и плетень. Вытерев о штаны запачканные ладони и спрятав их в карманы, он зашагал прочь.

Близилось время кормёжки угробов, и внимания требовала Мэгги, спавшая, когда Ньют проведал её перед встречей с профессором Дамблдором. Её состояние продолжало внушать опасения: тёмные пигментные пятна проступили на морде и вокруг глаз, начали кровоточить дёсны. Тёмная магия. Мэгги сломала ногу, и только по этой причине браконьеры смогли её поймать. Как удалось выяснить — планировали продать одному коллекционеру с Дальнего Востока, державшему личный зоопарк. Ходили слухи, что ему удалось приручить феникса.

Ньют слышал об этом волшебнике. Мэгги стала бы ещё одной жемчужиной в его коллекции, но браконьеры держали её в клетке, прибегнув к Тёмным Искусствам. Но, может, ещё не поздно всё исправить. Раздобыть молоко единорога, красную руту…

— Кого я вижу! Ньют!

Ньют резко обернулся на голос. Его размышления прервал хозяин «Трёх мётел», куривший длинную трубку. Шишуга у его ног поднялась и с крыльца сиганула к Ньюту, из стороны в сторону виляя единственным хвостом. Чёрные глаза блестели, кончик розового языка высовывался из пасти. Шишуга вертелась ужом вокруг ног, едва ли не прыгая. Пришлось извернуться, чтобы поймать её за ошейник и наконец успокоить поглаживанием по голове и ушам.

— Хорошая девочка. — Пропуская пальцы через густую лоснящуюся шерсть, Ньют улыбался. Шишуга производила впечатление здоровой и всем довольной собаки. — Амос, мне кажется, Сэйди прибавила в весе.

— Думаешь? — Трактирщик присел рядом, и они пожали руки. От табачного дыма у Ньюта тотчас заслезились глаза. Амос похлопал Сэйди по бокам, та добродушно гавкнула. — Может, ты и прав. Раздалась моя девочка после щенения. Троих принесла — загляденье просто, а не щенки. Хотя один прихрамывает что-то…

— Давай посмотрю, — предложил Ньют. Ещё со школы им с Амосом удавалось общаться, сойдясь на почве любви хотя бы к одному виду магических животных. Амос угощал их с Литой сливочным пивом и разрешал возиться с Сэйди, которая была в ту пору совсем малышкой.

— Ты меня выручишь, — радостно улыбнулся Амос, свистом подзывая шишугу к себе.

В «Трёх мётлах», как обычно, было полно народу. Ньют ссутулился и спрятал голову в поднятом воротнике пальто. Здесь вполне мог оказаться ещё кто-нибудь из знакомых, а Ньют не был готов сейчас вести разговоры, особенно на темы погоды, политики, коллег и что там ещё обычно обсуждают.

Амос задержался у барной стойки, разливая из бочки две пинты сливочного пива, так что Ньют, предоставленный самому себе, быстро зашагал к лестнице на второй этаж. Там у Амоса располагались жилые помещения и что-то вроде кабинета. Сэйди, не переставая вилять хвостом, первая припустила по ступеням. Коготки цокали по дереву.

Ньют почувствовал спиной чужой взгляд и обернулся, подумав, что это Амос. Но тот ещё был занят у стойки, о чём-то переговариваясь с барменом. А больше никто в его сторону явно не смотрел. Все посетители казались поглощёнными собственными разговорами и выпивкой, и ничьё знакомое лицо не мелькнуло в толпе.

В дикой природе он научился чувствовать угрозу и быстро находить её источник. Но вокруг было слишком много людей, и только Тесей мог понять, в чьей голове из всех зреет опасный замысел.

— А по коридору налево, — сказал Амос, обходя Ньюта. В руках он держал две до краёв полные кружки.

— Да-да… — Ньют быстро поднялся, окинул зал ещё одним настороженным взглядом, но так никого и не заметил.