Круги по воде (джен)

АЛЬБУС

Альбус Дамблдор любил встречать рассветы на шпиле Астрономической башни Хогвартса. Он поднимался туда по утрам, иногда — еще затемно, и ждал, когда солнце раскрасит горизонт своими первыми лучами. Будет ли сегодняшний рассвет в теплых розоватых тонах? А может, он будет персиковым? А быть может, небо окрасится в яркие желтые цвета? Или, возможно, рассвет будет тревожным, кроваво-красным? Всё это можно было бы узнать заранее, как магическими, так и маггловскими средствами. Но Альбус предпочитал, чтобы они становились для него сюрпризом, маленьким элементом неожиданности в его предельно распланированной и структурированной жизни.

Альбус поднимался на Астрономическую башню в час рассвета, как хозяин выходит с утра на балкон своей квартиры. Да, у него был дом за пределами Хогвартса, но он там практически не появлялся, даже летом. Чего уж там, Хогвартс был его домом. Его родиной, мастерской, рабочим кабинетом, приемной — чем угодно. И замок он тоже чувствовал своим. В конце концов, что у него было кроме Хогвартса, его шпилей, подземелий, кабинетов и подземных ходов, учеников и преподавателей? Только куча старых долгов, что когда-то повесили на него, и еще большее количество обязательств, что он взвалил на себя сам.

В последнее время Альбус часто пропускал рассветы и нарушал выработанный с годами обычай, но сегодняшний день ему удалось начать именно с подъема на башню. Казалось бы, это должно было поднять ему настроение. Но именно, что казалось. Он тащился по лестнице наверх, сдавленный тяжелым грузом мыслей.

Вчерашний разговор с Гарри ничего не дал. Он отвел мальчика в Мунго, затем в свой кабинет. Поход в Мунго был ожидаемо бесполезен, но, раз получше предлога для того, чтобы вытащить мальчика от Лавгудов, не нашлось, пришлось тащиться и туда тоже. Дадли лежал без сознания — видимо, его разум серьезно пострадал после второго темномагического воздействия за короткий срок. Ему надо было бы задать много вопросов: от судьбы его родителей и до того, где он пропадал все время, прошедшее между первым нападением и вторым. Устроить им с Гарри подобие очной ставки также казалось неплохой идеей. Но для этого необходимо было, чтобы сын Петуньи хотя бы пришел в себя, не говоря уж о восстановлении его нормального психического состояния! Гарри же в больнице вел себя вполне приемлемо: с любопытством смотрел по сторонам, задавал много вопросов…

А потом была долгая беседа в директорском кабинете Хогвартса. Дамблдор специально не стал задавать прямых вопросов, ни про Литтл-Уингинг, ни про Бирмингем. Они разговаривали обо всем и ни о чем, о царях и о капусте. А между ничего не значащими фразами он вворачивал ключевые вопросы и использовал легкую легиллименцию. Его фирменный стиль ведения допросов, когда подозреваемый не должен знать, что его допрашивают.

И это ничего не дало. Ну, почти.

Ничего прямо подозрительного Гарри не сказал. Ничего такого, что заставило бы Альбуса вскочить в кресле, поднять палочку и крикнуть: «Петрификус Тоталус!» А потом: «Легиллименс!». И прошерстить всё сознание мальчика на предмет крамолы. Северус, прямой и резкий, как всегда, так и предлагал сделать. Но Альбус так сделать не мог — без веской причины. Ему казалось, что такие действия поставили бы его рядом с Томом Риддлом, который со своим окружением так и поступал. Иногда добавляя еще в указанный ряд заклинаний «Круцио».

Однако всё же что-то с Гарри было не так, и теперь Альбус видел это как на ладони. Гарри больше не вел себя как прямой, честный, слегка упертый и глухой к просьбам и запретам старших ребенок.

Гарри хитрил. Он скрывал информацию и пытался её выведать. Он задавал много вопросов, а сам отвечал очень коротко и не по делу. Он вел себя не как юный Герой из планов Альбуса. Он вел себя как начинающий политик. И это настораживало. Пока не ужасало, не требовало срочных действий. Но настораживало.

Альбус поднялся наконец на башню, споткнувшись об последнюю ступеньку. Он коротко выругался. Судя по всему, либо крестраж всё же начал после событий конца прошлого учебного года влиять на Гарри, пускай и не очень значительно, либо крестраж был здесь вообще ни при чем, и на мальчика начал плохо влиять кто-то из его окружения. Например, какой-нибудь Перси Уизли. Этот вариант тоже стоило проработать. Но хотя бы вчерашний миг ужаса, когда уже начало казаться, как будто Гарри овладел Том, оказался только минутной слабостью разума.

А сегодня еще и день солнцестояния. Заседание в Визенгамоте! Бал у Малфоев! И туда ему сопровождать Гарри!

О, письмо Люциуса юному Поттеру Альбус, конечно, перехватил и прочитал. И вдоволь посмеялся. А вчера обсудил его с Гарри. Наутро предложение мальчику принять это приглашение и сопроводить его в поместье Малфоев уже не казалось на сто процентов здравой идеей. Но и альтернатива была не очень. Мало ли что Люциус придумает еще, если не увидит ни самого Поттера, ни ответного письма. Вдруг ему придет в голову, что Темный Лорд просто сильно на него гневается? Чёрт-те что!

Альбус распрямился и посмотрел на горизонт. Перистые облака над черным контуром запретного леса были красными, с четко очерченной каймой, и первые лучи солнца высвечивали в их структурах образы невиданных чудовищ. Кроваво-алый рассвет поднимался над Британией.

Директор Хогвартса, глава Визенгамота и просто старый, убеленный сединами маг удовлетворенно и мрачно вздохнул.

ЛЮЦИУС

— Лорды и леди, — монотонно бубнил голос старейшины Тиберия Огдена, — а также иные присутствующие, уважаемые члены Визенгамота… Традиционное, одна тысяча шестьсот двадцать четвертое заседание Визенгамота Магической Британии, приходящееся согласно плану заседаний на дату летнего солнцестояния, объявляется открытым. Список обсуждаемых вопросов будет представлен председателем Визенгамота. Заседание продлится до полудня — или столько, сколько потребуется согласно нуждам Магической Британии. Да будет Магия свидетелем всем словам, что прозвучат сегодня в этом зале! Слово для приветственной речи предоставляется председателю Визенгамота, кавалеру Ордена Мерлина, Альбусу Персивалю Вулфрику Брайану Дамблдору.

Лорд Малфой наблюдал со своего места в зале, как Дамблдор поднимается к трибуне. Мысли его, конечно же, были заняты не очередным бесполезным просиживанием штанов на очередном ничего не значащем заседании. Не далее как на рассвете он получил ответ на отправленное им Поттеру письмо. Ответ гласил: «Дорогой Мистер Малфой! Я с радостью принимаю Ваше приглашение. Несмотря на серьезные разногласия между нами в прошлом, я также рассчитываю на наше плодотворное сотрудничество в будущем. Искренне Ваш, Гарри Поттер, наследник Поттер».

Люциус даже не сомневался в том, что этот лаконичный и вежливый ответ написан если не лично Дамблдором, то под его диктовку. Но и при таких вводных кое-какие выводы можно было сделать. Во-первых, Дамблдор явно не считает Поттера воскресшим Темным Лордом, иначе бы действовал по-другому. Во-вторых, он не против его, Поттера, встречи с Люциусом, — разумеется, под своим пристальным контролем. Что ж, с этим можно было работать. По крайней мере, попробовать вызнать планы Лорда после его возвращения было жизненно важно для выживания рода Малфоев.

Меж тем Дамблдор на трибуне всё бубнил и бубнил:

— …вашему вниманию, программа сегодняшнего заседания. Требуется проголосовать по важнейшим для магического мира вопросам, как-то: принятие законопроекта о…

Мягко поблескивая в воздухе, на колени Люциусу опустилась брошюрка. Он схватил её и пробежал глазами.

«Закон об изменениях законопроектов о предпринимательской деятельности, осуществляемой совместно с магглами».

«Закон о регламентации инструментария зельевара, трансфигуратора, артефактора».

«Закон об обращении с магическими существами, чей интеллект не приравнен к человеческому, а равно запрещение всякого жестокого обращения с ними».

«Проект изменений и дополнений программы сотрудничества с кентаврами на текущий календарный год».

Люциус моментально почувствовал, как у него слипаются глаза.

— Все проекты законов остались с прошлого года, — прошептал ему на ухо, склонившись поближе, Джон Гринграсс, — и держу пари, там ни буквочки не изменилось после того, как все они были отклонены. Клуб по интересам, мать их, бесполезный выкидыш парламентаризма…

Люциус понимающе кивнул:

— Будь моя воля, вместо меня бы тут сидел мой юрист. Стыдно признаться, но от него было бы куда больше пользы.

Гринграсс хихикнул:

— Прими его в род и перепиши на него свое поместье. Думаю, договор он тебе поможет составить с удовольствием.

Люциус только отмахнулся. Отношение лорда Гринграсса к деятельности структур Визенгамота было известно всем, кто входил в круг его общения. И нельзя сказать, что Люциус не был с ним согласен. Однако сам он, как лорд Малфой, воспринимал тягомотину заседаний как неизбежное бремя британского аристократа. В конце концов, не так и часто они проходили.

— Объявляется получасовой перерыв для ознакомления с текстами законопроектов, после чего начинаем обсуждение и голосование, — объявил наконец Дамблдор, — все свободны, спасибо.

— Как насчет кофе, Люциус? — спросил Джон Гринграсс, комкая брошюру и отправляя её в мусорное ведро.

— С удовольствием, — ответил Люциус Малфой.

АЛЬБУС

Альбус говорил речь на автомате, оглядывая зал. То, что он видел, его не радовало.

Зал для сессий Визенгамота не был похож на мрачные судебные залы Министерства. Он был светлым и просторным. Высокий арочный потолок сиял ярким солнечным светом и лазурью летних небес — создатели зала, а появился он после того, как центр Британии начал окончательно мигрировать в Лондон, попытались скопировать Большой Зал Хогвартса. Конечно, тягаться с шедевром Основателей силенок у них не хватило, но и этот результат весьма впечатлял.

Зал строили с размахом и оптимизмом, во времена рассвета Магической Британии. Теперь же он застал годы упадка.

Примерно две трети мест в зале было занято — из пятидесяти двух пустовало пятнадцать. Три причины привели к тому, что эти места пустовали. Одни были закреплены за родами, все живые взрослые члены которых находились в заключении либо уехали из страны, и вот уже десять лет Визенгамот не мог принять никакого решения по тому, что делать с этими местами. Другие имели несовершеннолетних наследников, но взрослых членов рода, способных занять места сегодня, не осталось. И наконец, третьи просто решили, что могут проигнорировать заседание по причине наличия своих, безусловно, очень важных дел.

Визенгамот захиревал, подобно римскому Сенату в эпоху упадка Республики. И если Барти Крауч попытался стать Суллой — и проиграл, то кто же тогда будет Цезарем? Альбус надеялся, что им станет не Том Риддл.

— Объявляется получасовой перерыв для ознакомления с текстами законопроектов, после чего начинаем обсуждение и голосование, — объявил наконец Дамблдор, — все свободны, спасибо.

Интересно, хоть кто-то в зале прочитает изменения, которые департаменты Министерства внесли в текст законов? Точнее, кто-то точно прочитает, не все так плохо, — вопрос в том, окажется ли этих людей достаточное количество?

Нет, конечно же нет.

Альбус вздохнул и сошел с трибуны под жидкие аплодисменты. У него было полчаса, и их хотелось бы потратить с пользой. Возможно, стоит смотаться в Хогвартс? Вдруг у Филеаса или у Северуса появились новые идеи по Чарам Деймоса?

— Лорд Дамблдор? — голос был низким, но принадлежал женщине. Она была высокой, плотно сбитой, сливовая мантия Визенгамота на ней смотрелась странно чужеродно. Она выглядела как боевой генерал, вынужденный напялить пиджак и галстук на мирной конференции. Волосы её были седыми и коротко стриженными, в прищуренном голубом глазу поблескивал монокль. Амелия Боунс, регент Боунс, глава ДМП.

— Мадам Боунс, — кивнул Дамблдор, — у вас какой-то вопрос?

— Действительно, Альбус, — Амелия Боунс взяла его под руку и потащила к выходу, — надо кое-что обсудить.

— Это касается сегодняшнего заседания? — поинтересовался Альбус. — Если честно, у меня дела…

Боунс нахмурилась, наморщив нос. Это так было похоже на рожицу, которую Альбус порой видел в Хогвартсе на лице её племянницы, что он чуть не рассмеялся.

— Вам смешно, Альбус? Мне вот не очень. Что касается заседания, то, могли бы мы на что-то повлиять хотя бы вдвоем… — она неопределенно повела свободной рукой. — Что уж тут обсуждать. Нет, мой вопрос касается недавних инцидентов. Тисовая и Бирмингем. Следователь заявил мне ходатайство об объединении их в одно дело. Я намерена удовлетворить его.

Они вышли из зала и зашагали по коридору. Лучи солнца прошивали его насквозь через стрельчатые окна. Сложно было даже предположить, что это место находится на одном из уровней Министерства Магии.

Дамблдор встревоженно посмотрел на Боунс:

— Зачем? На Тисовой был магический выброс у несовершеннолетнего, мы же пришли к таким выводам…

— Примененная магия абсолютно аналогична, — отрезала Боунс, — и еще скажите мне, что ваше собственное маленькое расследование это не показало.

Дамблдор промолчал.

— Уголовное расследование, — продолжила Боунс, — будет передано в компетенцию Скримджера, так как применена — дважды! — темнейшая магия, и у нас есть человеческие жертвы. Не знаю, кого там назначит следователем Руфус, но этот человек определенно захочет допросить и Поттера, и его кузена. Я посчитала, что вам стоит об этом знать, Альбус. И я бы вам, как магическому опекуну Гарри, не советовала налагать вето на это решение. Если вы, конечно, рассчитывайте на дальнейшее сотрудничество.

— Амелия, уверяю вас…

— Это все, Альбус. Помните, где мы сейчас находимся. Хогвартс — тоже вотчина Министерства. Как и Визенгамот.

Она выпустила его руку и пошла дальше по коридору, сильная и уверенная в себе. Альбус молча смотрел ей в след.

«Похоже, вот у нас и один кандидат в Цезари объявился? Как бы её в итоге не ждала судьба Помпея… Хотя, при всем уважении, ну не тянет Боунс на Цезаря. Масштаб личности не тот», — думал Альбус, призывая Фоукса.

«Что ж, вот теперь точно надо быстро слетать в Хогвартс. Какая удобная штука эти фениксы».

Чувство такта не позволяло Альбусу влететь на фениксе прямо в кабинет коллеги. Поэтому он появился за дверью, постучал и только после этого вошел. Полугоблин сидел за своим столом и что-то писал. В дальнем конце кабинета переливалась вихрями мрака здоровенная перевернутая колба с плетением чар. Точнее, теперь уже две колбы — к первой добавилась вторая, из Бирмингема. Для безопасности они были отделены от остальной части кабинета дополнительным магическим барьером.

— О, директор! — поднял взгляд Флитвик. — У вас же сессия Визенгамота, я не прав?

— Перерыв, — бросил Дамблдор, — есть что-то новое? Где Северус?

— Спит, — ответил Флитвик, — всю ночь снимал слепок чар в Бирмингеме, бедолаге пришлось выпить зелье сна без сновидений. Что касается нового…

Он вскочил и подошел к кромке защитного поля.

— Чары аналогичны. Их определенно накладывал один и тот же волшебник. Так что если мистера Поттера не было в Бирмингеме, у нас в задаче добавляется как минимум одна неизвестная.

Дамблдор помассировал виски.

— Понятно. Еще что-то?

— Бирмингемская версия чар, безусловно, более совершенна, но… Я все думал, что меня беспокоит касательно чар с Тисовой. Там словно были лишние линии в плетении, — Филеас взмахнул палочкой, и перед двумя магами развернулась сложная схема, полная переплетающихся разноцветных линий, — видите, эти красные полосы? Здесь… И здесь… Тогда я списал это на последствия выброса — не мог же стихийный магический всплеск создать идеальные чары. Но теперь, сравнив две схемы…

— Были еще одни чары, — сказал Дамблдор. Он тоже видел это — слабый, полустертый рисунок, на который сверху наложились Чары Деймоса. Вывод ему не нравился, но факты — упрямая штука.

— Именно, — кивнул Флитвик довольно, — должен сказать, что я разбирался куда дольше вас.

— Сможете выяснить, что это? — спросил Дамблдор. — Сам я пока, к сожалению, никак не успеваю заняться этим вопросом.

— Буду стараться, — кивнул Флитвик, пристально глядя на схему, — это очень интересная загадка, директор. Буду стараться.

ЛЮЦИУС

Согласно традиции, принятой в древних магических семьях, гостей, приглашенных на официальный прием в поместье, встречал наследник главы Рода. При этом лорд и леди должны были стоять чуть в стороне, и молча наблюдать за ритуалом приветствия. Гости могли бы засвидетельствовать им свое почтение уже после начала мероприятия, но не на этапе прибытия. Стоящий у входа домовой эльф громко объявлял имена входящих — в первую очередь, это делалось для того самого наследника, чтобы он мог сориентироваться согласно списку, кого и как встречать.

В списке у Драко Малфоя рядом с именем Альбуса Дамблдора было написано: «сухо, официально, но весьма почтительно и уважительно». Рядом с именем Гарри Поттера: «тепло, вежливо, как наследника древнего дружественного рода».

Пометки в списке делал лично отец Драко, и он нисколько не сомневался, что отец написал всё именно так, как было нужно для дела. Но встретить Поттера? На официальном приеме? «Тепло, вежливо?»

Драко вздохнул и расправил список. Раз так надо, он справится.

— Лорд Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — громко объявил эльф, — Глава Визенгамота, Президент Международной Конфедерации Магов, Директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», кавалер Ордена Мерлина первой степени! Гарольд Джеймс Поттер, наследник Поттер!

Глаза всех уже собравшихся в зале прикипели ко входу. В зал медленно ступили пожилой благообразный волшебник с длинной белой бородой и тощий парнишка в простой черной мантии и круглых очках.

Драко подобрался и шагнул к ним, склоняясь в неглубоком поклоне.

— Лорд Дамблдор, приветствуем вас на нашем приеме. Я — Драко Малфой, наследник Малфой. Позвольте вам также передать приветствие от моего отца, лорда Малфоя, и моей матери, леди Малфой. Мы польщены тем, что вы почтили нас своим присутствием.

Дамблдор улыбнулся и молча кивнул, принимая приветствие, а Драко, сглотнув, повернулся к Гарри, протягивая руку:

— Наследник Поттер, мы рады приветствовать вас у нас в гостях. Позвольте передать вам самые теплые пожелания от моего отца, лорда Малфоя. Чувствуйте себя как дома. Надеюсь, наши разногласия останутся в прошлом.

Поттер слегка замялся, но руку пожал.

— Добрый вечер, — сказал он. Взгляд Поттера был холоден, но такой всепоглощающей ненависти, как тогда, в поезде, в его глазах не было. Драко снова сглотнул и еще раз поклонился, отходя в сторону. Чёртов Поттер, а теперь еще и надо быть с ним вежливым!

— Лорд Логан Джеймс Крэбб, наследный лорд Визенгамота! — объявил тем временем эльф у входа. — Винсент Логан Крэбб, наследник Крэбб!

Драко выпрямился и развернулся ко входу. Ну, с этими гостями он разберется и без записок отца.

ЛЮЦИУС

Люциус Малфой, глава Рода и хозяин сегодняшнего мероприятия, стоял с женой у стены зала, наблюдая, как плещется людское море, состоящее из сливок аристократии и министерских шишек. Люциус с детства любил такие мероприятия. На них он чувствовал себя как рыба в воде. И не просто как рыба, а как большая зубастая акула, свирепый и безжалостный хищник, который до поры до времени прячет клыки за сияющей улыбкой. Он знал, что многие его и считали таковым, и данная оценка весьма льстила лорду Малфою.

— Ты хочешь поговорить с Поттером. — Нарцисса утверждала, а не спрашивала. — Ты думаешь, что он — это Лорд. И не говори мне, что это не так.

— Хочу, — кивнул Люциус, — знаю, что ты не веришь в это. Но слишком уж сходится пазл.

— И вчера в Бирмингеме — тоже он? — спросила Нарцисса, улыбаясь гостям. — Так, получается? Уизли не уследили?

— В Бирмингеме, возможно, Блэк, — пожал плечами лорд Малфой, пожимая руку кому-то из министерских и не обращая внимание на излишне фамильярное поведение этого безродного человека, — возможно, Лорд научил его схожим трюкам. А он прочитал в газете про Тисовую, вот и вдохновился.

— У меня сомнения насчет Блэка, — сообщила Нарцисса, — и насчет Поттера тоже.

— Я знаю, — успокаивающе сказал Люциус, — я же не прыгаю в омут с головой. Я хочу прощупать.

— И Дамблдор явно с тобой не согласен, — она кивнула в сторону старого мага, который плыл сквозь толпу, раздавая приветствия и таща за собой, как на буксире, Поттера, — иначе бы мальчишки тут сегодня не было.

— Сейчас главное поймать момент, когда Дамблдор его упустит, — прошептал Люциус со светской улыбкой на лице, — следи за ними! Кстати, — он окинул взглядом большой белый зал, гордость родового поместья, — я тут понял, что сейчас в зале больше членов Визенгамота, чем было с утра на заседании. Забавно, правда?

Нарцисса неопределенно хмыкнула.

АЛЬБУС

Альбус Дамблдор не очень-то любил светские приемы, но определенно считал их меньшим злом. Да, все эти подленькие интриги и подковерная возня были ему весьма не по душе. Однако если бы все проблемы в магическом мире решались именно таким образом… Пожалуй, это определенно было бы лучше, чем очередная Магическая война.

Сегодня вечером он с удовольствием взял на себя роль экскурсовода для Гарри. Объяснял, показывал. Было видно, что мальчику очень интересно. Как-никак, первый выход в свет.

Конечно, вытаскивать его вот так в самое логово змей не было хорошим решением. Все планы изоляции юного героя от магической аристократии рушились. Но раз Дурслей все равно нет, и целыми они вряд ли найдутся, что делать… Материнскую защиту, пусть и ослабленную, он попробует восстановить через привязку к Дадли, когда тот придет в себя. А планы на то и планы, чтобы иметь возможность их менять. Ввести пацана в высший свет, при этом вложив в голову правильные идеи, тоже здравая мысль.

Только бы не потерять его в этой толпе. Люциус только этого и ждет. Вон как нахохлился у стены!

— Альбус! — вырос прямо перед ним Корнелиус Фадж. — Как же я рад вас видеть, сэр! Нам надо срочно переговорить!

Вот зараза!

Дамблдор озадаченно посмотрел на Фаджа.

— Слушаю вас, Корнелиус.

Одновременно он озирался, пытаясь увидеть Гарри, но того, видимо, оттерли от него толпой. Ну что ж такое! Почему эти аристократы набились сюда, как сельди в бочку? Что-то в Визенгамоте он сегодня многих из них не видел.

— Надо бы обсудить работу судебно-процессуальных структур Визенгамота, — говорил тем временем Фадж, — но это пока потерпит. Как и учебный план Хогвартса. Пока нам надо решить вопрос с откровенным саботажем важнейших законопроектов основным составом органа! Парализуется работа структур Министерства, и всё из-за халатного отношения…

— Я вам предлагал решение, Корнелиус, — раздраженно сказал Альбус, по-прежнему ища Гарри взглядом, — заполните пустые места в палате свежей кровью. Полномочия на это у вас есть. Как мне сегодня любезно напомнила мадам Боунс, Визенгамот все еще считается министерской структурой. Разберитесь с составом. Исключите тех, кто игнорирует заседания. Я окажу вам всемерную поддержку.

— Это невозможно! — взвился Фадж, — и я вам уже говорил об этом тоже! В следующем году выборы! Вы окажете мне «поддержку», а все шишки на меня? Хотите лишить меня поддержки аристократии? Визенгамот ваша структура, вот и решите проблему с Визенгамотом! Они заворачивают и ваши законопроекты тоже!

Дамблдор пожал плечами:

— Тогда мы зашли в тупик, Корнелиус.

И где же Гарри? Вот что за невезуха?

ЛЮЦИУС

— Есть! — сказала Нарцисса.

— Вижу, — кивнул Люциус, — я пошел.

Он двинулся меж гостей, мешая извинения с дежурными улыбками и теплыми приветствиями. Столпотворение в центре зала постепенно рассасывалось, люди собирались в кучки по интересам, местам работы, политическим фракциям. Скоро речь хозяина, потом речь Министра, потом танцы. Нужно было спешить. Корнелиус займет Дамблдора на какое-то время, но, без сомнения, старый лис сможет выкрутиться быстро.

Поттер стоял в центре зала и заинтересованно оглядывался по сторонам. Порой к нему кто-то подходил, здоровался или задавал какие-то вопросы. Судя по всему, ответы эти люди слышали вежливые, но односложные. Люциус почему-то вспомнил, как когда-то, много лет назад, порог Белого зала поместья Малфоев перешагнул молодой, красивый и харизматичный волшебник по имени Том Марволо Реддл. Руки лорда Малфоя задрожали, но усилием воли он стиснул кулаки и пошел дальше.

— Мистер… Поттер, — Люциус в очередной раз подавил дрожь, подойдя совсем близко к черноволосому мальчишке, — рад приветствовать вас в доме Малфоев лично. Хотелось бы переговорить с вами, если вы, конечно, не против.

Гарри Поттер обернулся и посмотрел на Люциуса — и тот чуть не отпрыгнул назад от шока. Поттер сузил глаза, в его взгляде плескалась злость — это понял бы и маггл. В голову стрельнула шальная мысль: «Если это Темный Лорд, у нас серьезные проблемы».

— Лорд Малфой, — сказал Гарри Поттер, наклонив голову, а потом добавил шепотом: — мой скользкий друг.

Люциуса будто молнией прострелило — он потерял дар речи. Просто стоял и молча смотрел на мальчика.

— Дамблдор будет здесь через минуту, — прошептал Поттер, — ничего не предпринимайте. Занимайтесь своими делами. В мой день рождения будьте на Косой Аллее в кафе Фортескью.

У Люциуса свело челюсть, и он лишь молча кивнул.

— Профессор Дамблдор! — Поттер обернулся и как ни в чем не бывало шагнул навстречу седобородому волшебнику. А Люциус Малфой остался стоять на месте. Вокруг него двигались и шумели люди, но он воспринимал их голоса как через испорченный радиоприемник.

— Ну что? — раздался сзади голос Нарциссы.

Люциус повернулся к ней, глаза расширены от шока, лицо — белее белого.

— Это он, Нарцисса. Это — Темный Лорд! Он… Он вернулся!