Круги по воде (джен)

АЛЬФРЕД

На небольшой лесной полянке, чуть в стороне от старой полуразвалившейся лачуги, в окружении комплекса рунных камней, набрасывающих на него магглоотталкивающие и отвлекающие чары, прямо на голой земле сидел Альфред Эйвери и медитировал, считывая систему защитных заклинаний. Камни достались ему от Темного Лорда, и в таком их использовании Альфред находил своеобразную иронию.

Лачуга, чьи контуры Альфред мог разглядеть в просветах между деревьями, была не так проста. И чары, которые он сейчас распутывал, появились здесь не на пустом месте, не по мановению руки Лорда. Он видел это в магических потоках, стоило только закрыть глаза. Неудивительно, что Гонты жили именно здесь.

Когда-то давно на этом самом месте стоял замок Салазара Слизерина. Острые зубья камней, раскиданных по лесу, были чудом сохранившимися кусками крепостных стен, размолоченных в труху. Под землей скрывались навсегда отрезанные от поверхности подземелья, и от одних тянуло тьмой, а от других светом. Давно превратившиеся в перегной бревна дворовых построек фонили из-под древесных корней мощной остаточной магией. И над всем этим реяло над призрачной башней исполинское знамя с серебряной змеей.

Здесь произошло нечто колоссальное. И Альфред не знал, что именно, да и не стремился узнать. Скорее всего, последние Гонты тоже этого не знали. Но их не могло не тянуть сюда — магический Род есть магический Род. И они жили здесь, как черви на теле павшего титана. Альфреда передернуло.

Он попытался сконцентрироваться на задаче. Какие бы ни были наведены здесь чары, но не может же он спасовать перед ними? Пусть их ставил хоть Лорд, хоть сам Салазар Слизерин. Он видел сложность стоящей перед ним задачи. Не так давно, быть может, полвека назад, кто-то, и Альфред догадывался, кто именно, частично восстановил над хижиной защитные чары древнего замка. И потом кропотливо, шаг за шагом, продолжал их восстанавливать еще какое-то время. Да, работа не была

доведена до конца, там и сям торчали «хвосты», как нитки из свитера, который бросили не довязав. Но сложность все равно была безумной. Плюс остаточный фон замка и его подземелий, а также отголоски уничтожившей его когда-то яростной стихии витали в воздухе и сбивали с толку.

Альфред вздохнул. Что ж, тут уже дело даже не в Поттере. В конце концов, это просто очередная головоломка, очередной враг. Он ведь всегда предпочитал таких врагов, почти не способных дать сдачи, молча ждущих его над ними победы. Он сжал зубы и продолжил свою медитацию.

Так… а что, если попробовать потянуть вот за эту ниточку?..

АЛЬБУС

— Обрисуем ситуацию, — сказал Альбус Дамблдор, и перед ним развернулось в пространстве масштабное белое полотно. — Вкратце.

Трое мужчин, сидящих напротив него с чашками чая в руках, кивнули.

— Хорошо, — Альбус поднял палочку, — давайте посмотрим… Отправная точка событий — конец прошлого учебного года. Все согласны? Есть альтернативные мнения?

— Уточним, — сказал Северус Снейп, — вероятно, все началось с Тайной Комнаты. Впервые поведение Поттера показалось странным в поезде. До этого он подозрений не вызывал. Во время учёбы был вполне нормальным. События в Комнате нам известны только с его слов. Младшая Уизли была без сознания, а крестраж Лорда и василиск уже никому ничего не расскажут.

Альбус кивнул и взмахнул палочкой. Через белое полотно протянулась жирная черная полоса. Еще один взмах — и на полосе появилась вертикальная зарубка.

— Это — наша отправная точка. И к стыду своему сообщаю, что мы про нее не знаем ничего.

— И почему же «мы» до сих пор ничего не выяснили? — проревел Грюм. Плохие новости про Поттера он воспринял слишком близко к сердцу.

Альбус нахмурился. Ему не нравилась идея посвящать Грюма в произошедшее. Но к сожалению, все зашло слишком далеко, и ему нужно было все обсудить хотя бы с ближайшими соратниками. Вообще, импульсивный вояка Аластор не казался ему надежным главой боевого крыла Ордена Феникса. Но, к сожалению, Карадок Дирборн был много лет как мертв. И если его удалось заменить хоть как-то, то замены Константину МакКиннону и Флимонту Поттеру не существовало до сих пор. И не предвиделось. Альбусу хотелось заорать от боли и бессилия. Новый Орден потребовался ему слишком рано!

— Потому что, — сказал наконец он, — я думал, что смогу справиться сам. Я не ожидал такого поворота событий, и возможно, наломал дров. Мне нужна помощь доверенных и близких людей.

Аластор проворчал что-то под нос, но спорить не стал — на такую откровенность возразить ему было нечего.

— Думаю, — осторожно сказал Филиус Флитвик, до сих пор, видимо, не очень понимающий, зачем его сюда пригласили, — все еще можно произвести какие-то изыскания в Комнате. Мы бы наверняка многое узнали. Вопрос только…

— …как туда попасть, — закончил Альбус, — к сожалению, Гарри нам дверь не откроет, полагаю. А значит, здесь пока ничего не сделать. Продолжим?

Снова три кивка.

— Следующий момент — поезд, — продолжил Альбус, и на линии возникла новая зарубка. — Предположительно, Гарри здесь уже не Гарри. Должен также заметить… Никто из нас не видел воспоминаний юного Драко Малфоя, но Северус слышал их подробное описание. Северус, расскажешь?

Северус пожал плечами.

— Нечего рассказывать. Да и ничего там особенного не произошло. Единственное, что заслуживает внимания — Поттер не вел себя ни как старый Поттер, ни как нынешний.

— Поясни! — потребовал Грюм.

Северус, сморщившись, посмотрел на Альбуса, поймал его взгляд, и нехотя продолжил.

— Старый Поттер был не слишком умным, но при этом наглым и самоуверенным мальчишкой, таким же, как его отец, — выплюнул он, — гриффиндорцем. Но на фоне нынешнего Поттера, Аластор, тот мальчик показался бы вам Элоизой Миджен, прячущей в ладонях прыщавое лицо.

— Северус сгущает краски, — покачал головой Альбус.

— …нынешний Поттер — мерзкий, наглый тип, манипулятор и легиллимент, — продолжал Северус, — у него много знаний, много сил, и он бравирует своими сильными сторонами, не боясь ничего. Тем не менее, он явно предпочитает дуэли на палочках дуэль словесную. А вот в поезде он был резким, агрессивным и, не задумываясь, кидался в драку. Это три разных человека… будто бы. Причем, по мне, в поезде был самый симпатичный из них…

— Спасибо, Северус, — мягко прервал его Альбус. — Итак, все, что мы знаем про поезд — несколько странное поведение Гарри, который ввязался в драку с юным Малфоем, защищая Джиневру Уизли, и без труда того победил. Больше нам ничего не известно. Разве что всю дорогу он был весьма погруженным в свои мысли… но это не преступление. Дальше?

Снова кивки.

— Следующее событие в цепочке, о котором нам достоверно известно — магический всплеск в доме Дурслей на Тисовой, — новый взмах палочкой и новая зарубка. — Про него мы тоже, хочу сказать, почти ничего не выяснили. Филиус?

— Я уже все сказал, директор, — вздохнул полугоблин, — но для порядка — повторюсь. На слепке чар, созданном вами и Северусом, ничего толком разобрать не удалось. Очень много там всего намешано. И даже когда у нас появился образец из Бирмингема…

— И что, никаких рабочих версий? — недоверчиво спросил Грюм.

— Мы поняли только то, что там было применено много разных чар, — сказал Снейп, — что вовсе не удивительно, учитывая, как там все затоптали слоны из ДМП и тупари из стирателей.

Грюм скривился, но промолчал.

— Ну, — примирительно мотнул головой Флитвик, — мы можем рассмотреть альтернативные версии…

Альбус мысленно закатил глаза. Он уже имел удовольствие познакомиться летом с альтернативными версиями имени Флитвика. И то, что в некоторых из них были заложены крупицы правды, вовсе не добавляло ему оптимизма.

— …Магическая дуэль, произошедшая в доме, — говорил между тем Флитвик, — вполне могла бы служить объяснением произошедшему.

— Но между кем и кем? — спросил Северус несколько скептически. — Между Поттером и Дадли, или как их там теперь надо называть?

Флитвик пожал плечами.

— Я без понятия, кто такой теперь Гарри Поттер, — сказал Северус Снейп, — допустим, неизвестный могучий волшебник, захвативший тело школьника. Как он туда попал, что является истоком его сил — те еще загадки, надо сказать. Известная ли это личность для магического мира? Или непонятно кто и непонятно откуда? Это все требует ответа, ну да ладно. Давайте пока просто примем на веру, что он силен и обладает некими своими интересами, которые постепенно начинает реализовывать, сколачивая собственную — команду? Армию? Называйте как хотите. Это просто факты, только и всего. Но мне кажется, при этом мы исходим из того, что Дадли — это ныне настоящий Гарри Поттер в теле мальчика-маггла? И каким образом он, по-вашему, мог бы вести на равных магическую дуэль со своим бывшим телом?

— А кстати, почему мы вообще из этого исходим? — вдруг задал вопрос Флитвик, и этим поставил зельевара в тупик.

— Ну… — сказал он озадаченно, и посмотрел на Альбуса. — Директор сказал, что это так. А я… мне было не до того в тот момент. Директор?

— Он сказал мне об этом, — медленно ответил Альбус, — и я не увидел в нем лжи. Кроме того, обстоятельства…

Снейп хмыкнул.

— Ох уж этот синдром легиллимента. Похоже, Поттер был прав. Знаете, ведь в мыслях Поттера-нынешнего тоже не видно лжи… И самое страшное, что я ее до сих пор там не вижу. Такое ощущение, что я пытаюсь «мягко» читать вас. Или себя самого. Или… Лорда.

— И что, два мальчика стали могучими магами и опытными окклюментами? Нет, это уже слишком, — отрезал Альбус, — в такое я не верю. Хотя, признаюсь, возможно, я поспешил спрятать Дадли. Но тогда я несколько запаниковал… Мне показалось, что в теле Гарри возродился Том и реализовался самый худший сценарий развития событий, какой только можно было представить.

— Как будто нынешний сценарий чем-то лучше, — пробурчал Снейп, — цели Лорда нам хотя бы известны. В отличие от целей Поттера.

— А как, по-вашему, директор, Гарри мог попасть в тело Дадли? — поинтересовался Флитвик. — Если мы исходим из того, что мальчик перестал быть собой еще в школе, а не в доме Дурслей? Вы предполагаете, что до этого момента он боролся с ментальным вторжением? А если так — то в чьей голове теперь крестраж? Какова его судьба? Ваше мнение?

— У меня нет ответов на эти вопросы, друзья, — признался Альбус, — ментальная магия практически забыта в наше время. На плаву поддерживается лишь окклюменция и легиллименция. Тут я бы скорее просил вашей помощи, Филиус. Если у вас, конечно, остались… контакты…

Флитвик сморщился, но кивнул.

— Ладно, — Альбус снова поднял палочку, — резюмируем. Мы мало что знаем про события в доме на Тисовой. Судьба старших Дурслей не установлена. Конкретный автор чар над домом не установлен. Их… специфика не вполне ясна. Рабочая версия: некие магические воздействия привели к тому, что душа Гарри оказалась в теле его кузена. Судьба крестража неизвестна. Есть кому что добавить?

Снейп скрестил руки на груди.

— Слишком много неизвестных, — пробурчал Грюм, — жаль, не нашел летом время пообщаться с этим вашим Поттером-самозванцем.

— Тебе бы не понравилось, — пробормотал Снейп себе под нос.

— Продолжаем, — между тем вещал Альбус, — Далее, Дадли-Гарри оказывается на небольшом острове на побережье Уэльса. Предположительно, забросил его туда всплеск стихийной магии. И у Дадли, и у Гарри есть сильные ассоциации с этим местом, связанные с событиями лета перед поступлением Гарри в Хогвартс. Именно там он натыкается на Сириуса. Между тем, ослабленный не-Гарри обнаруживается не так далеко от Тисовой, в маггловской клинике. Между его обнаружением и событиями в доме Дурслей есть лакуна в несколько часов. Чем он занимался в это время, и занимался ли вообще, неизвестно. Возможно, его тоже накрыло чарами. Тут вроде все ясно?

— Ни черта не ясно, — сказал Грюм, — но хотя бы канва событий ясна. Продолжайте, директор.

— Я бы тут добавил… — начал было Флитвик, но тут Грюм взорвался:

— Мерлина ради, дайте мне услышать все, а потом будете делать замечания!

— Как пожелаете, — миролюбиво пожал плечами профессор чар и поудобнее устроился в кресле.

— Так, — Альбус подергал себя за бороду, — Ага. Значит, Сириус находит Дадли. Вместе с ним отправляется в Бирмингем. И там натыкается на авроров. А дальше у нас второй за короткое время инцидент с применением могучих темных чар. Авроры убивают друг друга. Выживший Долиш — в Мунго. Дадли — тоже в Мунго. Сириус самостоятельно приходит в себя на том же острове. Выводы?

— Ну, — сказал Снейп, — во-первых, чары, видимо. больше связаны с Дурслем… Поттером…

— Гарольдом, — вставил Дамблдор.

— С мальчишкой, — выкрутился Снейп, — но не с его одержимым телом. И даже если их наводил не он, или он, но стихийным всплеском магии, возможно, прятать его так быстро было опрометчивым решением. Во-вторых, наводящему чары было плевать на авроров и на магглов, живших в доме, но вот Блэку он вреда причинять не хотел.

— Согласен с выводами коллеги, — кивнул Флитвик, — добавлю только: уверен на сто процентов, что это та же работа, что и на Тисовой.

— Хорошо, — сказал Альбус, снова взмахивая палочкой, — что дальше? Дальше Не-Гарри находится у Уизли, в Норе. Чем он там занимался, мы доподлинно не знаем, но уверены, что ничего сверхстранного не предпринимал. Известно, что он о чем-то разговаривал с Люциусом Малфоем, и тот не говорит Северусу, о чем именно. Однако после этого разговора Малфой был уверен, что перед ним — Темный Лорд. Также в этот промежуток времени Не-Гарри подчинил своей воле Петтигрю…

— Хотел бы я вам, директор, задать пару вопросов по поводу этой крысы, — громыхнул Грюм.

— … по поводу кры… Петтигрю… — сбился Альбус, но продолжил: — и отправил его сдаваться нам. С целью заслать в Хогвартс, как мы поняли позже… слишком поздно. Также он много общался с Джинни и Полумной, но мало — с Роном. В свой день рождения он посетил Гринготтс в компании Люциуса Малфоя, после чего Люциус несколько дистанцировался от него. Также в августе он как минимум один раз встречался с Альфредом Эйвери. Какие выводы мы можем из этого сделать?

— Да какие угодно, — фыркнул Снейп, — он собирает гарем? Он ищет девушку? Он создает армию юных волшебниц? Он хочет сделать Хогвартс своим феодом? У нас мало данных. Меня, с позволения сказать, тут беспокоят две вещи. Во-первых, Эйвери. Он не очень-то сильный волшебник и трус. Но он стоит в стороне от других пожирателей. Нелюдимый книжный червь, ненавидящий Лорда и боящийся вас, директор. Но он высококлассный взломщик и специалист по магическим щитам, о чем, полагаю, присутствующим напоминать не надо.

— Мразззь, — прошипел Грюм, и Снейп холодно взглянул на него.

— Если учесть еще и ситуацию с Петтигрю, моральным уродом, но высококлассным шпионом, мы можем предположить, что Не-Поттер планирует действовать тайно, у нас за спиной и чужими руками, при этом отвлекая внимание на себя своими экстравагантными мерзкими выходками. А значит, узнать его реальные цели может быть жизненно необходимо. Но как это сделать?

Все трое посмотрели на Альбуса. Тот нервно дернул себя за бороду.

— Я думаю, как это сделать, днем и ночью. Будут идеи — сообщите. Вернемся пока к Дадли? К Гарольду?

Все кивнули.

— Теперь, обдумав все произошедшее в более спокойной обстановке, вынужден согласиться с Северусом — я, будучи напуганным, несколько поспешил, — признал Альбус. — Дадли пропал из больницы Святого Мунго и до сих пор находится в розыске как свидетель. В конце июля со мной связался Теодор Нотт-старший…

— Как? — вырвалось у Грюма.

— Теодор Нотт-старший, — твердо сказал Альбус. — Он попросил меня нанести ему визит. Там и обнаружился Дадли. Он представился мне Гарри. Проверка не обнаружила лжи. Канва событий и его рассказ вполне сходились. Что я предпринял дальше, известно всем.

Грюм схватился за голову.

— При всем уважении, директор, — сказал Северус, — вас оправдывает только одно: бредовость происходящего нарастает, и вы своими действиями решили не выделяться на общем фоне.

— Вы действовали импульсивно, — успокаивающе сказал Флитвик, — хотя, должен признать, здравое зерно в этом плане есть. Но спешить не следовало.

— А я согласен, — вдруг сказал Грюм, — с директором. Он прав: слишком много неизвестных. Пусть хотя бы один из пацанов на время станет головной болью лягушатников. С нас и одного Поттера достаточно. Пока.

— Ну все, — Альбус подавил накатывающее раздражение, — я вас позвал не обсуждать свои действия, если уж на то пошло. Так уж получилось, что я принимаю важные решения и несу за них ответственность. Разделять ее со мной я не прошу. Однако мне нужна ваша помощь и ваш совет относительно будущего. Думаю, мы все разделяем мнение относительно того, что события развиваются по негативному сценарию.

— И это еще мягко сказано.— Снейп встал и нервно прошелся по кабинету, разминая затекшие руки. — Я вам так скажу: неделя учебы позади, Поттер сидит тихо и не выпендривается. Что у него на уме — непонятно. Доходят слухи, что он уже взбаламутил Гриффиндор, несколько изменив свой круг общения. Это-то ему зачем? Неужели условные Финниган и Браун перспективнее для его планов, чем Грейнджер и Уизли? Да ни на миг не поверю! На Слизерине тоже паника: Драко ищет внимания Поттера и лишь огрызается на замечания в его адрес. Гойл вообще ходит сам по себе — никогда такого раньше не видел. Ладно, Драко, видимо, выполняет указания отца. Но Гойл-то тут при чем? И все это не обращая внимания на тот факт, что по замку бегает сумасшедший убийца под Империусом, который умеет превращаться в крысу. Тонкс тут… непонятно зачем. Разве что вы хотели досадить Поттеру, директор, но он и так ничего сам не предпринимает, кроме разговоров в гостинной. А чем занимается Эйвери, который уж точно сейчас работает с мальчишкой? Какова позиция Люциуса? А как пройдет суд над Блэком, что всплывет на нем? Нет, директор, это не просто негативный сценарий.

— Так, — Альбус потер ноющие виски. — Северус, конкретные предложения.

Снейп пожал плечами:

— Я буду дальше следить за гриффиндорцами и слизеринцами. Поэкспериментирую над входом в Тайную Комнату — надеюсь, коллега поможет.

Флитвик кивнул.

— Ну и пообщаюсь с Люциусом еще раз, только в успех уже не верю… Может, с Эйвери попробую поговорить.

— Тогда с меня Тайная Комната, — сказал Флитвик задумчиво, — ну и, так понимаю, ментальная магия. Видимо, вас еще интересует, о чем Поттер вел переговоры с банком, директор.

Альбус склонил голову.

— Попробую, — протянул Флитвик с сомнением в голосе.

— Я не знаю, чем мне пока заняться, — сказал Грюм, — буду как всегда. Готовиться к войне.

— Пройдись по замку, Аластор, — попросил Альбус, — проверь нычки и глухие места. Возьми с собой Тонкс в усиление. И вообще, проинструктируй ее по поводу исполнения ее обязанностей. Она относится к ним… легкомысленно. Пожалуй, надо было представить ее иначе. Плюс, подними свои контакты в Аврорате. Меня пугают заявления Фаджа «об усилении мер безопасности». Особенно накануне выборов Министра.

— Хорошо, — сказал Грюм, — я пошел.

— Всем удачи, — махнул рукой Альбус, — Северус, Филиус — жду вас на совещании по итогам первой учебной недели. Не забывайте — ровно в девять вечера.

Один за другим трое волшебников вышли из кабинета. Альбус устало оперся на стол. Какая тяжелая неделя, какой тяжелый вечер, какой тревожный разговор. Неужели он и вправду поторопился с Францией? Нет, это было правильное решение! Ладно, Поттер Поттером, а текущие дела — текущими делами… Он с тоской оглядел бумаги на столе, мысленно уже готовясь выслушивать вечером жалобы Филча на снижение хозяйственных расходов в этом году и Минервы МакГонагалл — на близнецов Уизли. Как будто эти близнецы не на ее факультете! И словно за хозяйственный бюджет отвечает не Филч! Возможно, проще было бы выйти на дуэль с Томом, Геллертом и Поттером-самозванцем одновременно...

ДРАКО

Гостиная Слизерина была слегка мрачноватым, но по-своему красивым местом. При этом — магия Хогвартса, не иначе! — разные люди воспринимали ее по-разному. Как и гостиную любого другого факультета, кстати говоря.

Вообще, когда волшебники говорили об Основателях Школы, они, по очевидным причинам, всегда заводили речь о чудесах, так сказать, с главной витрины. К примеру, потрясающий воображение величественный Большой Зал. Таинственная и страшная Тайная Комната. Артефакты Основателей, в конце концов! Все это были вещи, которые обсуждали приглушенным шепотом, с ложкой восторга и щепоткой грусти. Мол, были люди в прошлые времена! Не то что нынешние волшебники, которых и от сквибов-то отличить можно только по метле в руке и палочке в кармане!

Вот только за всеми этими «парадными» чудесами многие теряли чудеса «бытовые», приевшиеся и замылившие глаз, многим ничем выдающимся не кажущиеся. И именно умение распознать чудо в деталях часто выдавало в юных волшебниках будущих великих магов.

Сохранившаяся на страницах «Истории Хогвартса» то ли небыль, то ли быль, то ли просто притча, придуманная одним из затерявшихся в веках директоров школы, гласила: в первые благословенные годы каждый из Основателей должен был сам отбирать учеников на свой факультет. Они, Основатели, проводили с соискателями магического образования нечто вроде собеседования, могли выставить какие угодно условия и по итогам принимали то или иное решение. Какая-нибудь Кандида Когтевран могла придумывать сложные тесты и головоломки для проверки ума кандидатов в ученики. Годрик Гриффиндор мог отправить их за тридевять земель или потребовать дать сложный магический обет. Но Салазар Слизерин, будучи великим ученым и воином, поэтом и политиком, абсолютно при этом оторванным от бытовых проблем и мирских сует, не хотел ломать себе голову над всеми этими заданиями и тестами. Он брал соискателя за руку (разумеется, сначала убедившись в его статусе крови!) и вел его в созданную им незадолго до того гостиную своего родного факультета. А там смотрел на реакцию, мягко сканируя разум.

Истинный слизеринец, близкий Салазару не только по крови, но и по духу, видел здесь величественный зал, мрачный и прекрасный, подобный парадному залу средневекового волшебного поместья. Он видел расписные стены и резные колонны, видел алчное пламя камина. Видел аристократов, замерших в теплых глубоких креслах. Видел свой дом.

Истинный гриффиндорец же отворачивался в отвращении, едва разглядев это холодное, темное подземелье, с тлеющим зеленоватым огоньком, с каменными стенами, с, с позволения сказать, людьми, что расселились по углам с маской высокомерия на чопорных лицах.

Что же касается людей, что в любопытстве начинали изучать зал, разглядывая с восхищением магические потоки, таких лорд Слизерин отправлял восвояси к своей старой подруге Кандиде с напутствием как следует подучить арифмантику.

Про пуффендуйцев в изначальной версии мифа не говорилось ничего. Но один из слишком остроумных авторов «Истории» в позднейшей редакции, веке эдак в восемнадцатом, дописал, что они в гостиной Слизерина, зябко поежившись, спрашивали, где тут можно перекусить.

Чего было больше в этой истории, если она была правдивой, чуда или просто психологии, достоверно не знал никто. Но тем не менее, что-то в ней определенно было. И знавший ее с детства Драко Малфой давно заметил, что не всем его однокашникам комфортно в собственных аппартаментах. Хотя ему, например, они казались потрясающими.

— Вот, — говорил он, сидя в кресле, и поколения его предков будто бы стояли за его плечами… по крайней мере, он представлял себя со стороны именно так, — даже у нас на факультете не все понимают принципы дома Слизерин. Многим, наверное, кажется, что дом Слизерин — это тупые дуболомы, которые кидаются любыми приходящими в голову оскорблениями в лицо, словно дуэльными перчатками. Жаль разуверять этих людей, что иногда приходится действовать куда тоньше.

Говорил он громко, и проходящие мимо слизеринцы нет-нет, да и оборачивались. По сути, это была игра на публику. Драко разговаривал с Крэббом — но этот разговор должны были слышать все. Дешевая попытка поднять свои акции — других выходов, однако, Драко не видел. Последняя неделя — она же и первая учебная — была для него весьма тяжелой.

Разумеется, его резко улучшившиеся отношения с Поттером не остались незамеченными. Драко с каждым днем все больше убеждался в необходимости общения со всеобщим Героем и Надеждой через третьих лиц, как мудро посоветовал ему отец, потому на сближение и не шел, однако даже установившаяся между ними отстраненная вежливость была для многих красной тряпкой. Слишком уж разительна была разница со вторым курсом.

Беда состояла в том, что речь шла не просто о каком-то там гриффиндорце — гриффиндорец гриффиндорцу рознь, как и слизеринец, кстати. Был бы, скажем, целью установления дружеских связей какой-нибудь Симус Финниган, полукровка, но со старыми магическими корнями, не связанный через родственников с партией Дамблдора — и никто бы на факультете ни слова не сказал. Дела Малфоев — это дела Малфоев. Может, есть деловой интерес, может, политический. Плевать, по сути. Если, конечно, не практиковать с Финниганом слишком уж... близкие отношения.

Но речь, блин, шла о Поттере! О символе Света, о Герое Дамблдора! О ребенке древнего, но враждебного рода! А он, Драко, был сыном Люциуса, главы противоположной фракции Визенгамота, и рядом с ним ходили дети тех, кто сражался с Поттерами и подобными им всего какой-то десяток лет назад! Сражались, убивали… и погибали тоже. Черт, да проще было бы замутить с какой-нибудь грязнокровкой — это бы восприняли как развлечение молодого эксцентричного аристократа. Дружба с грязнокровным — туда же, ну захотелось Малфою завести себе эдакого пажа. Странно, конечно, но бывает. А вот все эти Поттеры, Уизли… Никакой политический интерес не мог оправдать в глазах слизеринцев такого сближения. Им просто-напросто казалось, что он начинает пачкаться в их грязи… и в крови чистокровных на руках их семей.

Драко увидел это еще в первый учебный день. Теодор Нотт подошел к нему с вопросом: правда ли в поезде к Драко в купе заходил Поттер? А, выслушав рассказ, бросил: «ну ты и соплежуй, Малфой!». «Что!?» — вскинулся Драко, но Нотт уже исчез. К концу учебного дня наследник рода Малфой стал понемногу замечать на себе косые взгляды. Попытка объяснить произошедшее в таком же показном разговоре с Крэббом интересами Рода ни к чему не привела. В тот же вечер, Драко был уверен, множество сов отправились в долгий полет домой с Хогвартской Совятни. И видимо, его отец все же смог найти для родителей слизеринцев более адекватное объяснение, чем сам Драко. На завтраке все, казалось, вернулось на круги своя… Но первое же совмещенное с Гриффиндором зельеварение, первое рукопожатие с Поттером, которое тот — вот же урод! — провел показательно, наслаждаясь ситуацией, на глазах у двух факультетов — и Драко в прямом смысле почувствовал, как почва уходит у него из-под ног.

Нотт, казалось, был готов плюнуть ему в лицо — Драко чувствовал тяжелый взгляд весь урок. Панси, как всегда прямая и резкая — вот уж кому надо на Гриффиндор! — просто уселась на другом конце класса. Вся его партия начала трещать по швам всего за каких-то пару дней. Он настолько не привык к подобному отношению, что чуть не заговорил с Дафной Гринграсс, но вовремя остановился. Вступить в диалог с детьми консерваторов-центристов, с Пятым Факультетом, как их презрительно называли дети Вальпургиевых Рыцарей, пошедших когда-то за новым Темным Лордом… Такое мог себе позволить его отец, но не он. Это был бы последний удар по его репутации.

Пока что все, конечно, не выходило за рамки приличий, за рамки перешептываний и закатывания глаз. Но долго ли все будет именно так? Нет, официально от Поттера надо дистанцироваться, оправдать свое поведение, экспериментом, сложной шуткой, магической лихорадкой — любой ерундой! По всему выходило, что единственным вариантом, коли уж связей на Гриффиндоре у Драко не было, а других друзей Поттера, кроме Грейнджер и Уизли, он не знал, оставалось свести Гойла и заучку-грязнокровку… Идея была бредовой неимоверно, но альтернативу — подсунуть Панси под кого-то из Уизли — он не стал бы рассматривать даже в самом тяжелом случае той самой магической лихорадки.

Так и прошла вся неделя: в каком-то магическом тумане. Уроки сплошь прошли мимо Драко, не зацепив его и краем. Что там преподавал этот странный Люпин, про которого шипели, что он человек Дамблдора? Что там показывал в Запретном Лесу лесничий-полувеликан, по недоразумению ставший профессором? Все эти мелочи не волновали наследника рода Малфой.

Драко вещал, Крэбб внимал с остекленевшими глазами. Гостиная слушала. Делала верные выводы — по крайней мере, Драко надеялся на это. Драко говорил о слизеринской хитрости. Говорил о родовой чести. Говорил о достоинствах: своих, своего Рода и Родов однокашников — немного лести тоже не повредит. Кто-то похлопал Драко по плечу, и он обернулся.

Первым, что он увидел, была крупная рука в мантии бутылочно-зеленого цвета. А затем, подняв голову, он разглядел и ее хозяина, Грегори Гойла собственной персоной.

Драко посмотрел на того со скепсисом. Лето пошло Гойлу на пользу: он вытянулся, перестав быть таким квадратным,слегка загорел, что было не слишком-то хорошо для аристократа, но в случае Гойла скрывало очевидные дефекты кожи. Тем не менее, его шансы выполнить миссию были, на первый взгляд, примерно равны шансам Драко сохранить хоть какое-то влияние на Слизерине в случае повторного рукопожатия с Поттером.

— Здорово, Гойл, — Малфой снизил громкость голоса, и гостиная вокруг забурлила, возвращаясь к привычным делам, — как успехи?

— Отвратительно, — сказал Гойл, присаживаясь. Он был мрачен, как и всегда, начиная с поезда. Малфоя непроизвольно кольнула игла мстительного удовольствия — и тут же он подавил в себе это чувство. Да, он подрядил Гойла на это дело, поддавшись раздражению, и даже успел потом об этом пожалеть. Но с другой стороны, других доверенных людей, кроме этой пары здоровяков, Гойла и Крэбба, у него не было. А успех Гойла в данном конкретном деле был важен для успеха в целом. Не идти же самому на поклон к грязнокровке?

— Ты книгу подарил?

— Да не знаю я, как это сделать, — зло прошептал Гойл, — это... Это... Как это вообще будет выглядеть? Я и на Слизерине бы не смог скорее всего, а уж это...

— Слушай, — прошипел Драко, — это не моя злая шутка, чтоб ты понимал. Это поручение отца. А значит, и твоего отца тоже. Мне четко дали понять, что это самое важное дело, которое нам поручалось. Так что будь добр справиться, ага?

Гойл поджал губы:

— Тебя звал декан.

— Зачем? — удивился Драко.

— А я почем знаю?

Гойл встал и гордо, что выглядело довольно комично, прошествовал в дальний угол зала, где и опустился на маленький диванчик, скрестив руки на груди. Он явно воображал себя большим и сильным лордом, но выглядел всего лишь как насупленный подросток. Драко поднялся, соображая, что могло потребоваться от него мистеру Снейпу.

— Проследи за ним, — махнул он рукой в сторону Гойла, — я скоро.

Крэбб молча кивнул.

Драко кивнул ему в ответ и быстро пошел к выходу, расправляя мантию и не обращая внимания на шепотки за спиной.

«Я справлюсь, — повторял он про себя, — я справлюсь». Он шел по пустым вечерним коридорам Хогвартса, и эта мысль стучала у него в висках. Как и большинство неопытных волшебников, Драко был вполне уверен в том, что мысль сама по себе материальна.

А пока Драко быстрым шагом шел по холодным подземельям замка, на место, где он только что сидел, рядом с тупо смотрящим в камин Крэббом, плюхнулась светловолосая, высокая для своего возраста девушка с холодными голубыми глазами.

— Есть разговор, наследник Крэбб, — церемонно сказала она.

Крэбб дернулся было от неожиданности, но потом, смерив гостью взглядом, опять отвернулся к камину, лишь краем глаза косясь на Гойла, все так же восседающего в углу.

— Наследница Гринграсс, — пробурчал он, — как же я рад видеть вас в добром здравии...

— Да, да, час назад виделись на ужине в таком же здравии, — Дафна Гринграсс потерла слегка курносый носик, буравя Крэбба взглядом. Тот по-прежнему упорно избегал прямого зрительного контакта.

— Так что за разговор?

— Ну так, — она натянуто улыбнулась, — поболтать с милым одноклассником…

— Так что за разговор? — без тени эмоций сказал Крэбб.

Гринграсс, казалось, слегка растерялась. Она посмотрела на него с некоторым разочарованием, выдержала паузу, и лишь потом заговорила снова.

— Что у вас происходит?

— А что? — спросил Крэбб. — Все в порядке.

— Нуу, — она подалась чуть вперед, — Драко… Поттер… Гойл какой-то недовольный… Вы же в курсе, наследник Крэбб.

Крэбб пожал плечами.

— Я просто подумала… — прошелестела Грингасс.

— Извините, наследница, я занят, — Крэбб открыл рот и широко, неприлично зевнул, — крайне важными делами.

Ледяная маска на лице Дафны на секунду дала трещину. Она вскочила, сузив глаза, и молча унеслась куда-то в другой конец помещения, к Дэвис и прочим. Крэбб, продолжая глядеть в камин, мрачно усмехнулся краями губ. Это малолетка слишком много на себя взяла, если решила выведать информацию таким топорным путем. Если она правда хочет что-то узнать… ей придется придумать что-то поинтереснее. Он слегка зажмурился, чувствуя в багровых бликах пляшущего пламени далекие отзвуки заклинания Адского Огня, что когда-то, еще до школы, показал ему отец.

А в другом конце того же этажа, в достаточно уютном по сравнению с классом зельеварения, но все равно весьма холодном личном кабинете декана Слизерина, Драко Малфой, упрямо поджав губы, смотрел в другой камин и видел в нем почти точно такие же блики.

— Я не понимаю, в чем дело, Драко, — устало сказал зельевар, стоявший чуть сбоку, у стены, — если тебе нужна помощь, я готов ее оказать. Только скажи.

— Я справлюсь сам, — четко, раздельно произнес Драко.

— Знаешь, — Снейп отклеился от стены и принялся ходить по комнате туда-сюда, бросая полные отвращения взгляды на камин, — ты мне сейчас напоминаешь отца. И это не оскорбление и не комплимент — просто истина. Он тоже никогда не любил принимать помощь. Но возможно, прежде чем наступать на грабли и проверять, достанут ли они до лба, стоит спросить людей вокруг: вдруг кто-то уже на них наступал?

Драко пожал плечами.

— Ладно, — Снейп поглядел на часы, — у меня нет времени разбираться с очередным сопливым юнцом. Но твои планы я должен знать, потому что спокойствие и баланс сил на моем факультете ты уже успел нарушить за какую-то неделю. Поэтому я сам все тебе расскажу. Твой отец, после событий лета, да и конца года тоже, решил, что ему с Поттером, возможно, по пути, вот только жар лучше загребать чужими руками. Он подрядил на это дело тебя, и думаю, тебе уже должно было хватить мозгов прийти к таким же выводам. Соответственно, ты хочешь приблизиться к нему через кого-то из твоих, кхм, друзей… Все родовитые гриффиндорцы отпадают, конечно… Ох… — Снейп замер и уставился на Драко. — Мерлин ты мой, не говори, что это Гойл и Грейнджер!

Драко молчал. Снейп схватился за голову.

— Так. Иди. Я придумаю, что можно сделать. Иди, отбой скоро.

— Профессор, — кивнул Драко и вышел. Северус Снейп кинулся к камину, хватая летучий порох.

— Кабинет директора!

Когда он вывалился из камина, Альбус Дамблдор, читающий какой-то длинный свиток, настороженно поднял голову.

— Что такое, Северус? Какие-то новости? До совещания еще полчаса, если ты…

Он замолчал, когда Снейп начал говорить, и выслушал его молча. Потом закинул руки за голову.

— Да-а-а… Эта история с Гарри приводит ко все более странным последствиям. Он как камень, брошенный в пруд.

— Скорее уж жук в муравейнике, — фыркнул Снейп. — Что будем делать?

— Я боюсь, — Альбус призадумался, — я боюсь, что последние события ярко показывают — любое наше действие только больше расшатывает лодку. Мы не можем бороться с противником, не понимая его планов. На попытках их разгадать и стоит сконцентрироваться.

— Не вмешиваться? — переспросил Снейп.

— Я вот уже вмешался, и, похоже, наделал дел, — грустно вздохнул Альбус, — давай теперь попробуем понаблюдать и собрать побольше информации. Ведь Гарри тоже, судя по всему, не против наладить отношения с Малфоями? Они, по крайней мере, перед нами как на ладони, в отличие от какого-нибудь Эйвери. Так давай посмотрим, что Гарри от них хочет. Подумай, как можно будет подыграть этому мальчику, Гойлу.

— Кто-то из нас двоих точно сошел с ума, — вздохнул Снейп. — Будем надеяться, что замок доживет хотя бы до конца года. Можно попросить у вас чаю, директор? Пожалуй, я подожду совещания здесь. Знаете, мне крайне интересно будет услышать, что там происходит на Гриффиндоре.

АЛЬФРЕД

Призрачная, будто стеклянная арка с хрустальным звоном рассыпалась на тысячи осколков, что блестели теперь на траве, превращаясь в пар. Альфред Эйвери утер со лба пот, переводя дыхание. Визуализация защитных чар была его собственной фишкой — и значительно облегчала ему работу. Другое дело, что далеко не все были способны на подобное. У него был талант.

Талант у него был всегда, но сегодня он превзошел сам себя. Он меньше чем за сутки разрушил первый рубеж грандиозной защитной системы, выстроенной Великим Темным Лордом Волдемортом с опорой на работу самого Салазара Слизерина. А значит, на секунду он оказался равным им. Эта мысль грела душу.

Сегодня днем ему пришлось признаться жене, чем он занимается. В самых общих чертах, конечно. Но если уж он планировал посвятить этой работе большую часть свободного времени… Отец и так все время пропадал, занятый делами рода — читай, личными делами. Он мог видеть его раз в неделю или около того. Но от жены подобного было бы не скрыть.

Впрочем, она поддержала его, как и всегда. Он даже почувствовал небольшое разочарование — будь он собственной женой, наверняка попробовал бы возразить хоть что-то, уточнить… Но с другой стороны, лучше уж так, чем в одной постели с какой-нибудь Беллатрикс Блэк. Тем более, на следующих этапах ему наверняка понадобится страховка…

Альфред внимательно посмотрел вперед, в сторону хижины Гонтов сквозь рассыпающиеся лоскуты разорванных им чар. Ему совсем не нравилось то, что он видел дальше.

Сначала, проходя прямо сквозь деревья, там тянулась, перерезая путь, черная стена — бывшая крепостная стена замка. Маггл вряд ли бы разглядел даже отдельные валуны, когда-то бывшие частью кладки, но Альфред, специалист по магической защите, видел, что чары, когда-то наведенные на них, были практически полностью восстановлены. Взломать их теоретически было возможно, он даже знал, как это сделать, но вот реализовать эти знания на практике… Возможно, проще было бы проникнуть к каким-нибудь Малфоям. Или Грингассам. Или Ноттам. Да в любой подобный дом! Ну или по крайней мере это были задачи одного уровня сложности.

А дальше, за стеной, стояла сама хижина, и из-за ее приоткрытой двери проступала какая-то совсем уж непроглядная чернота. Туда бы Альфред уж точно не рискнул лезть в одиночку. Здесь нужна была помощь сильного мага, мощные артефакты… Или обходной путь.

Альфред поднял с земли два камешка, гладких, обкатанных когда-то древним морем. Взвесил один на руке, достал палочку, взмахнул над ним несколько раз. Камень налился красным и медленно потух.

Альфред размахнулся и запустил его в сторону призрачной, вибрирующей, чернеющей на фоне вечернего леса громады стены. Камешек полетел, отскочил от корня какого-то дерева и черной точкой завис в воздухе, как мошка в янтаре.

— Ух ты, — сказал Альфред сам себе, — с первого раза!

Он выбросил второй камешек и пошел к тому, зависшему в воздухе. Остановился метрах в трех. Здесь, возле второй линии защиты, восстановленной Лордом и воспринимавшейся им визуально как иссиня-черная крепостная стена, сотканная из грозовых туч с пробегающими по ним электрическими разрядами, во рту пересыхало, кожу начинало покалывать. Коснуться чего-то подобного значило бы примерно то же самое, что и залезть в маггловскую электрическую будку. Альфред видел несколько таких в свое время.

Он поднял в голову вверх. Стена уходила куда-то за деревья, над ней клубились тучи и в нее раз за разом били молнии. Через верх не перелететь — вся эта конструкция явно питается от атмосферного электричества…

Альфред указал палочкой точно под зависший в воздухе камень.

— Бомбарда!

Земля взорвалась, разлетелись в сторону сухие листья. Альфред подошел поближе и заглянул в образовавшийся лаз, а вернее, черный провал.

— И кто же туда полезет, а? — спросил он. Вопрос был риторическим. Лезть так или иначе пришлось бы ему самому.

Альфред вздохнул и направил на провал палочку. Глубина была метра три. На дне был кирпич или что-то в этом роде. По всему выходило, что по крайней мере под самим лазом никаких ловушек нет.

— Ага, — сказал Альфред и начал долгий, мучительный процесс трансфигурации травинок в подобие толстого каната.

Спуститься в итоге оказалось куда проще, чем он думал в начале. Когда его ботинки коснулись сырого кирпича на полу туннеля, наверху уже довольно сильно стемнело, а здесь, внизу, и вовсе царила непроглядная тьма. Альфред быстро выпустил пару диагностирующих заклятий — ничего. Тогда он полез в карман и достал стекляную банку. Сжал ее в руке — и за стеклом расцвел яркий, но холодный огонек. В таком месте палочка могла понадобиться в любой момент, и не стоило забивать ее банальным Люмосом.

Альфред огляделся. Туннель, прямой как стрела, с одной стороны уже через два метра заканчивался обвалом. С другой — вел прямо под хижину. Альфред повернулся в ту сторону, присмотрелся, прищурившись, помахал палочкой — и недоверчиво распахнул глаза.

По всему выходило, что никаких ловушек тут нет. Ни барьеров, ни ям, ни рунных чар. Ни-че-го. Туннель вел прямо куда надо. Боковые ходы были наглухо завалены. Это место будто говорило ему: «Если ты такой умный, иди прямо в дом».

Альфред пошел. Что еще ему оставалось делать?

Грозовой стены здесь не было, только ее отзвуки. И Альфред, который вообще-то полагал, что стена будет и под землей, просто в ослабленном виде, и тут через нее будет чуть проще просочиться, нехотя задумался: а зачем Лорд восстановил это магическое чудо-юдо, если его смог бы обойти любой целеустремленный волшебник с профильным образованием?

Туннель закончился очередным обвалом и лестницей вверх, похожей на ту, что трансфигурировал он сам. Это что, вход в дом? Так просто? Быть не может!

Альфред осторожно подошел поближе, вынимая палочку, и тут накатило Оно.

Сгущающиеся черные тени, уходящая вместе со светом надежда. Огонек в банке — не светит и не греет, он лишь источник теней. Мрак все ближе, он опускается с неба осенними листьями. И в сердце рождается предчувствие чего-то великого, страшного, но прекрасного…

— Нет! — крикнул Альфред, остатками разума понимая, что Это такое. — Нет!

Баночка упала и разбилась, последний свет потух. Он развернулся и бросился бежать сквозь тьму, накладывая на себя Чары Головного Пузыря.

— Нет! — кричал он на бегу, и вдруг перед ним буквально в полутора метрах выросла иссиня-черная стена, пронизанная молниями. Он попытался затормозить, поскользнулся, упал, ударился головой о стену. Мягкая стенка Пузыря лишь незначительно смягчила удар, и Альфред Эйвери потерял сознание.