Круги по воде (джен)

СИРИУС

Сириус полагал, что их путь закончится, по сути, как только они преодолеют Камбрийские горы. Все эти мосты, холмы и низины Северного Уэльса казались наиболее сложным участком маршрута. Дальше двух путников должна была вести прямая, сияющая на солнце стрела европейской дороги, указывающая направление движения сама. Эти места Сириус Блэк уже знал куда лучше, чем Уэльс. Ну а от Бирмингема до Лондона по современным меркам рукой подать, даже если он так и не сможет аппарировать. Таким образом, еще в Холихеде он мысленно поделил маршрут на три неравнозначные части.

В итоге оказалось, что он просто чудовищно отстал от жизни. Уэльские дороги оказались ничем не хуже старых добрых английских, движение по трассам было крайне плотным, и пересечь хваленые горы, за которыми когда-то кельты и бритты столетиями прятались от англосаксов, оказалось разочаровывающе просто.

В другой ситуации он бы просто двигался по лесам в своем животном облике, о котором не было известно официальным властям. Это заняло бы больше времени, но стало бы весьма увлекательным приключением. Плюс шансы, что его опознает какой-то залетный патруль ДМП, в таком случае стремились к нулю. Однако теперь с ним был Дадли, и Дадли не мог нестись по лесу со скоростью хорошего маггловского автомобиля. Дадли вообще ничего такого не умел, он вроде как был магглом, хотя прекрасно знал и о волшебниках, и о магии как таковой. При этом к волшебникам он был настроен довольно негативно: по ощущениям, тут смешивались и старая зависть, и какой-то иррациональный страх. Сириус уже не пытался расспрашивать мальчика о его недавнем прошлом, полностью сконцентрировавшись на цели их миссии. Для себя он сделал вывод, что Дадли либо был сквибом из старой магической фамилии, которого в одиннадцать-двенадцать лет, когда пропала последняя надежда на какие-либо проявления магии с его стороны, обработали Конфундусом или чем покруче и отправили как можно дальше от дома, чтобы вычеркнуть из памяти; либо имел близкого родственника-волшебника, например родителя или брата. В таком случае можно было предположить, что какие-то волдемортовские недобитки совершили на них нападение, после которого Дадли то ли смог как-то сбежать, то ли его специально, забавы ради, закинули на всеми забытый остров с небольшими запасами еды. Впрочем, Дадли все так же отказывался говорить о родителях несмотря на то, что в целом стал оживать и вести себя куда активнее, разговорчивее — и наглее. Поэтому Сириус все больше склонялся к версии о сквибе, и начинал сомневаться, а стоит ли вообще искать дом Дадли в Лондоне?

Он посмотрел чуть в сторону по улице. Там стоял Дадли и разглядывал на витрине магазина один из фиолетово-синих, отвратительной расцветки плакатов. Шрифт на плакатах был розоватым. Насколько помнил Блэк, эти плакаты делали в таких цветах специально: мало кто сможет пройти по улице и не обратить внимание на такую ущербность. Надпись на плакате гласила: «Сириус Блэк. Разыскивается по подозрению в совершении особо тяжкого преступления. Вооружен и очень опасен. Если вы видели этого человека, немедленно передайте информацию на горячую линию полиции».

Рядом висел еще один плакат, такой же расцветки, такого же размера, но заметный уже далеко не всем. На нем было написано: «Разыскивается Сириус Блэк, убийца, предатель, член преступной организации «Пожиратели Смерти». 18.06 преступник сбежал из тюрьмы «Азкабан». Награда за поимку, а также информацию о живом или мертвом: до 10 000 галеонов. Внимание: особо опасен! При обнаружении немедленно известить ДМП Министерства Магии».

Дадли видел оба плаката, что ничего еще не говорило о его магических способностях. Магглы, долго живущие рядом с волшебниками, часто начинают замечать такие вещи интуитивно.

Дадли обернулся, посмотрел на Сириуса и хмыкнул.

— Значит, ты убийца, предатель и член преступной организации? И сколько человек ты убил?

Сириус задумался, почему Дадли, молчащий о родителях и вообще о своем прошлом, испугавшийся на острове вопроса про согнутое ружье и вообще часто дергающийся от каждой тени, так спокойно воспринимает то, что с ним путешествует особо опасный маньяк, разыскиваемый и маггловской, и магической властью. Дадли казался очень странным ребенком даже по меркам азкабанского сидельца.

— Я ничего такого не совершал, — покачал головой Сириус, — по крайней мере ничего такого, про что тут написано.

— То есть и из тюряги не сбегал?

— Сбегал, — признался Сириус.

— Так а за что тогда посадили? — допытывался Дадли. Это был их самый длинный диалог за два дня.

Сириус помедлил с ответом. Потом сказал:

— Потому что я первым попался. Потому что все были в ужасе от случившегося и в эйфории от победы. Враг был разгромлен, народ жаждал крови, Барти Крауч хотел показательных процессов. Над всеми сразу. Над боевиками, над стратегами, над шпионами, над предателями. Показательного предателя он нашел в моём лице.

— И кого ты предал? — спросил Дадли.

— Никого, — отрезал Сириус, — это было ложное обвинение.

— Верю, — кивнул вдруг мальчик, — папа говорил, что многих людей у нас садят ни за что.

Сириус аж поперхнулся от такого заявления. Это было довольно неожиданное первое упоминание родителей в их разговоре. Что ж, это плюс внушительное количество карманных денег, с которыми Дадли расставался только с боем и которые позволили максимально быстро проделать два этапа пути из трех, были еще несколькими очками в пользу сквиба из старой семьи. Возможно, семьи, которая не слишком-то была довольна решениями Визенгамота и министерских судов после Войны.

Сюда, до Бирмингема, они добрались довольно быстро — всего пара дней в пути, и то из-за вынужденных задержек и пересадок. Плюс в самом начале они плотно застряли в Холихеде — Сириус решил перестраховаться и запасся оборотным зельем. Затем была дорога, дорога, дорога — частью автостопом, частью автобусом. И вот в Бирмингеме все наконец пошло наперекосяк.

Вообще Сириус, перестроивший из-за Дадли планы и вынужденный теперь выглядеть как человек, и добираться тоже как человек, а не как бродячая собака, надеялся, создав себе этим кучу проблем, обмануть министерство своей неожиданной адекватностью. Ну кто будет ждать, что поехавший Блэк вместо того, чтобы нестись как полный псих на поиски Поттера, интеллигентно поедет в компании ребенка на маггловском автобусе?

Другое дело, что он и правда был немного психом, и даже сам это понимал. Конечно, компания Дадли и вынужденно человеческий облик способствовали куда скорейшему встраиванию его в общество, чем это могло бы произойти при иных раскладах. Но он всё ещё оставался дерганым, параноидальным, и всё ещё не мог адекватно поддержать разговор. Да и с самим Дадли явно было не всё в порядке, хотя тот прогрессировал в сторону нормы куда быстрее.

Но чтобы не выделяться в обществе, пусть и под обороткой, что одному, что другому требовалось время.

Где именно они попались, Сириус не знал. То ли кто-то заметил, то ли помогли маггловские камеры, которых теперь стало куда больше, чем он помнил по доазкабанским временам. То ли просто отсутствие результатов розыска давало о себе знать, и меры безопасности были усилены…

Но факт оставался фактом. В Бирмингеме его ждали, и в Бирмингеме они теперь плотно застряли.

Для начала возникла проблема с магглами. Появились маггловские блокпосты и плакаты, и на въезде в город их автобус проверяли правоохранители. Значит, маггловское правительство уже было извещено. Конечно, это не доставляло огромных проблем — слишком уж легко магглов было обмануть, но тем не менее заставляло проявлять дополнительную осторожность.

А теперь, разведывая выезды из города, Блэк узнал и вовсе неприятную вещь. Маггловские точки контроля на всех выездах были усилены дополнительными, магическими постами и патрулями, и у сотрудников ДМП было в наличии то самое Мерлином проклятое изобретение гоблинской мысли, носящее название Гибель Воров.

За него взялись очень плотно. Прямо-таки пугающе плотно. Впрочем, здесь, как говорится, был нюанс.

Министерство, как бы оно ни хорохорилось, явно не могло держать такие посты долго. Это било и по кошельку, и по репутации, и ввергало население в панику, напоминая о прошедшей Войне. Если он, Сириус, себя не проявит, а еще лучше доберется до Лондона и спрячется там в самом надежном для себя месте, весь этот цирк закончится крайне быстро. Правительству куда выгоднее будет сделать вид, что никакого Блэка нет и не было. А Блэк теперь и вправду хотел слегка затаиться. Из подсмотренных в Холихеде газет он уже понял, что с Гарри все в порядке, он в безопасности, и, видимо, в Хогвартсе. Он до него доберется, конечно… как и до сволочи Питера. Мерзкая крыса! Сириус бы с удовольствием сомкнул зубы на его шее, но, к сожалению, ничего не знал о том, где этот гаденыш и чем занимается. А значит, и с этим делом спешить не стоило.

Итак, рациональным решением казалось буквально на недельку залечь на дно в Бирмингеме. Для этого нужно было найти человека, который, как по заказу, раньше жил именно здесь, и сейчас должен был жить здесь, если в его жизни ничего всерьез не изменилось. Вот только последнего его адреса Сириус не знал. Зато знал еще один адрес, через которого можно было без проблем найти в Бирмингеме этого человека, Ремуса Люпина. Вот только ждали ли его по этому второму адресу? Вряд ли…

— Так, — сказал он Дадли, решив пока не развивать тему про отца, — теперь выдвигаемся. Надо найти одного человека, который нам поможет.

— Ого, — прошептал Дадли себе под нос, — это прямо как в кино. Значит, там нас и сдадут копам.

Сириус предпочел пропустить эту фразу мимо ушей.

— Пойдем, — сказал он, — нам сюда, — и махнул рукой в сторону длинного проулка.

Когда они оказались в нужном месте, солнце уже было в зените и порядком припекало. Дадли плелся сзади и жаловался на боль в ногах, усталость и прочие неприятные вещи. Сириуса это уже порядком достало, но крыть ему было нечем — и Дадли это знал. Просто бросить пацана он не мог в силу своего характера, да и то, что тот его не заложит в таком случае в ближайшем полицейском участке, вызывало большие сомнения. И приходилось выслушивать всё это нытье снова и снова.

— Пришли, — выдохнул он наконец, — вроде это здесь.

Дадли отвлекся от хныканья и с интересом оглянулся. По всему было видно, что место вызывает определенные ассоциации у него в голове. Они стояли перед небольшим коттеджем, одним из множества других, похожих на него. Участки были чуть поменьше, чем под Лондоном, дорога чуть поуже, чуть отличались размером сами домики — но тем не менее все выглядело очень похоже.

— Так, сказал Сириус, — если что-то идет не так, ноги в руки — и валим. Может, на нас здесь кинутся с распростертыми объятиями, а может — с Авадой наперевес. Я просто не знаю, чего ждать.

— Бежать я не смогу, — твердо ответил Дадли, — и не буду.

— Тогда оставайся, — мотнул головой Сириус, — к тебе у неё точно нет претензий.

Дадли надулся и отошел чуть назад, засунув руки в карманы и беспокойно оглядывая улицу. А Сириус начал звонить в звонок, медным кругляшом висящий на калитке, плотно, как и забор, заросшей то ли диким виноградом, то ли плющом. Поначалу он уже думал, что ошибся адресом: никто не отвечал, а над домом не чувствовалось ни малейшего следа защитных чар.

А потом, с третьего звонка, калитка приоткрылась и из-за забора на Сириуса мрачно посмотрела девушка.

— Ну и? — сонно спросила она. — Вы к кому?

При взгляде на неё у Сириуса встал ком в горле. Не из-за ностальгии, нет. Просто он понял, как молоды они все были тогда — и как молоды, на самом деле, до сих пор. Ведь им всем было едва за двадцать, когда всё покатилось к черту. И вот уже Джеймса и Лили нету больше десятка лет, их сын подрастает, он провел годы в месте, недалеко ушедшем от филиала ада на земле… А они все еще должны были быть молодыми…

Мэри Макдональд, по крайней мере, все еще выглядела очень молодо. На лице не было морщин — лишь небольшие складки в уголках губ. Взгляд у неё уже не был таким легкомысленным — но всё еще был ярким. Сириус на секунду задумался — как бы все они могли жить, как бы могли выглядеть сейчас — если бы не чертова Магическая война.

— Ну? — повторила девушка, и Сириус сглотнул, поморщившись от боли. Ком в горле только рос и рассасываться не хотел.

— Мэри, — сказал он хрипло, — мне…нам нужна твоя помощь. Помоги мне найти Люпина. Он же в Бирмингеме, да?

Её глаза сузились, а потом резко расширились от шока:

— Сириус Блэк?

Он кивнул.

Её взгляд панически метнулся по улице:

— Какого ты приперся, Сириус… а, черт! Зайди внутрь, быстро!

Она чуть приоткрыла калитку, и он шмыгнул внутрь, а следом легким порывом ветра просочился Дадли. Мэри в шоке уставилась на него:

— А это еще кто?

Сириус просто махнул рукой, и она проглотила вопрос, снова поворачиваясь к неожиданному гостю.

— Какого ты приперся, ко мне, Сириус? — зло повторила она. — Какого тебе вообще не сиделось в твоем Азкабане? Что тебе от меня надо, зачищаешь оставшихся свидетелей? Ну, вот она я!

Она схватилась за халат у себя на груди, будто ей стало трудно дышать, ткань натянулась, подчеркивая изгибы тела. Дадли, чей взгляд прикипел к выпуклостям под её одеждой, судорожно вздохнул.

— Я не виновен, Мэри, — быстро начал Сириус, — я могу доказать…

— Ты? — она внезапно успокоилась и смотрела на него теперь уже с горькой усмешкой. — Конечно, ты невиновен, Бродяга. Как будто ты физиологически бы смог заложить Джеймса. Вот если бы Тот-Кого-Нельзя-Называть пришел ко мне или к Ремусу, я бы еще подумала. А так — не знаю, что там у вас случилось, но больше шансов, что Поттеров сдал Дамблдор, чем ты. Вот только какая, мне нахрен, разница?

— В смысле? — тупо переспросил Сириус.

— В смыыысле, — передразнила она, — в смыыыысле? Ты башкой при побеге ушибся? Тебе напомнить, чем тогда всё закончилось? Напомню, до ваших побегушек с Темным Лордом! А теперь ты припираешься ко мне, как будто я тебе что-то должна, ничего не спрашивая о том, что со мной было все эти годы, и просишь какой-то помощи?

Сириус стоял молча и неподвижно.

Она сунула руку в карман халата, вытянула блокнот и ручку, быстро набросала пару строк и протянула листок Блэку.

— Держи. Думаю, он там, если еще не подох, псина. И убирайся!

Сириус принял листок и все так же молча пошел к выходу, а Дадли последовал за ним. Калитка за их спинами захлопнулась с железным лязгом.

— Вот стерва, — сказал, оглядываясь, Дадли.

— Да, — прошипел сквозь зубы Сириус, ощущая в ушах биение пульса, — конченая дура. Совсем с цепи сорвалась. Вела себя так, как будто не она сама виновата. Пошла она… — он чувствовал в себе уже какую-то звериную ярость. — Наши… — он чувствовал в себе уже какую-то звериную ярость. — Наши… — он запнулся, не в силах произнести имена Джеймса и Лили — друзья погибли, кого-то довели до состояния овоща, и они никогда не выйдут из Мунго… Я почти тринадцать лет провел в Азкабане — я не жалуюсь, я хотя бы жив! А эта… всё сидит, жалеет себя. Видите ли, Лунатик оказался оборотнем! Ужас какой!

Он глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Так, идем, Дадли, на улице не задерживаемся. По крайней мере, адрес у нас теперь есть.

И они двинулись по улице, не замечая, что пара голубых глаз все так же следит за ними из-за увитого диким виноградом забора.

АЛЬБУС

— Итак, коллеги, — Филиус Флитвик обернулся к коллегам, прекращая свои сложные манипуляции с палочкой, — мы имеем дело с крайне интересным образчиком темных искусств. Я готов сделать вывод, что влияние данных чар на организм разумных существ состоит в призыве к жизни специфических, подсознательных страхов, которые населяют его разум постоянно, однако в обычной ситуации уже не вызывают сильную психоэмоциональную реакцию в связи с тем, что давно осознаны и переработаны сознанием. Влияние, оказываемое на определённые зоны мозга, оказывается сродни наркотическому. В итоге к жизни призываются крайне устойчивые бредовые видения. На незащищенный окклюменцией мозг взрослого волшебника, маггла либо разумного магического существа они будут оказывать крайне деструктивное воздействие. Одновременно, впрочем, длительное воздействие чар также напрямую начинает разрушать головной мозг, подобно маггловскому нервно-паралитическому газу. В итоге происходит коллапс определенных зон головного мозга... Думаю, прибывшим на место событий сотрудникам министерства определенно нужна небольшая помощь нейроманта, хотя чары на тот момент уже подразвеялись...

Дамблдор моргнул. Определенно, Филиус слишком долго занимается преподаванием. Налицо определенная профессиональная деформация. Интересно, а он сам тоже разговаривает так, как будто читает лекцию?

— А мозги Поттера выжили? — заинтересованно спросил Северус. Ну вот, еще один истинный ученый.

Флитвик кивнул:

— Как должны были выжить и мозги его кузена. У детей кошмары ярче, но и проходят куда быстрее.

— Но тем не менее, — включился в разговор Дамблдор, — вы согласны с нашими выводами о том, что это был стихийный выброс?

— Недостаточно данных, — сморщился Фливтик, — как устанавливают, являлось ли магическое воздействие стихийным выбросом детской магии?

— Министерство устанавливает, — одними губами ухмыльнулся Северус.

— Отбросим политику, — махнул рукой профессор чар, — как это делается теоретически?

Ненадолго в кабинете повисла тишина.

— По силе воздействия, — нахмурился Дамблдор, — но...

— Вот именно, коллега! Мы предполагаем, что чары наложил школьник. Сила воздействия неадекватна для второ-, пусть третьекурсника Хогвартса. Плетение чар — уникально! Мы делаем вывод, что школьник на такое не способен. Соответственно, сделал это неосознанно, под влиянием сильных эмоций, черпая энергию из магического ядра...

— Ну, — Дамблдор чуть расслабился, — это софистика. В таком случае мы вообще ничего не сможем утверждать со стопроцентной вероятностью. Можно, конечно, предположить, что мальчик так силен, что создал что-то подобное осознанно, но это будет оторвано от реальности...

— Оказывает ли воздействие крестража в непосредственной близости влияния на магическую силу и на стабильность ядра? — вдруг спросил Северус. Дамблдор закашлялся.

Флитвик призадумался, затем вдруг засмеялся:

— Ваш вопрос носит теоретический характер, коллега? Полагаю, не совсем, — он весело глянул на Дамблдора, — на стабильность ядра — однозначно влияет. На магическую силу — не знаю. К сожалению, на эту тему слишком мало исследований.

— Ладно. — Дамблдор встал. Дискуссия уходила в слишком опасную область. — Таким образом, наши выводы: чары, учитывая, что присутствия на месте происшествия взрослого волшебника не выявлено, наведены стихийно. Наведены Гарри, так как его родственники — магглы. Чары классифицируются как специфическая авторская модификация Чар Деймоса. Образец магического плетения воссоздан и законсервирован. У нас всё? Закрываем дело?

Флитвик покачал головой:

— У меня есть еще вопросы по плетению. Слишком оно... оригинальное. Я бы еще поработал, если вы не против, Альбус.

Честно говоря, Альбус был против. Ему хотелось уже забыть всё это дело, чтобы оно перестало выбивать его из колеи. Но любознательность ученого после нескольких минут раздумий взяла вверх.

— Ладно. Только работайте вдвоем, — кивок в сторону Северуса, — мне, к сожалению, пора в Министерство. Завтра бал у Малфоев и сессия Визенгамота, увы. Будет еще что-то интересное, сразу сообщайте мне.

— Ну, — хлопнул в ладоши Флитвик, едва за директором Хогвартса мягко закрылась дверь, — эксперимент шестнадцать дробь два, воздействие специализированных чар Деймоса на низкоорганизованные жизненные формы с зачатками поведенческого интеллекта. Добби, друг мой, тащи мышей!

СИРИУС

Перед ними был старый рабочий квартал, состоящий из видавших виды многоквартирных домов, узких улиц, забитых мусорных баков и небольшого хилого скверика. Некоторые квартиры, судя по состоянию окон, были заброшенными. Доносящийся откуда-то детский смех казался тут чем-то нелепым и неестественным. Сириус не думал, что в Бирмингеме в принципе можно найти подобные места. Это был совсем не тот сонный квартал для среднего класса, где они отыскали Мэри Макдональд. Здесь на ум скорее приходило слово "гетто".

Они нашли дом из записки, зашли в нужный подъезд, поднялись на второй этаж. В подъезде было на первый взгляд чисто, но при этом, откровенно говоря, воняло. Дверь в квартиру тоже выглядела не ахти: металлическая, но вся в каких-то царапинах и сколах. Дадли кривился и морщился, но при этом молчал. Сириус тоже не считал нужным что-то ему объяснять. Мальчик не понимает, как маг в принципе может жить в подобном месте — сейчас это до него и не донести, в голову не вбить. Кем бы он ни был и что бы ни скрывал, на нем однозначно стояла печать ребенка из хорошей семьи. И вряд ли для него могли хоть что-то значить пахнущие для многих болью и металлическим запахом крови слова "сегрегация оборотней".

— Отойди назад, — предупредил Сириус, — план действий — как у дома Мэри.

Дадли дважды просить не пришлось — он сам отошёл к краю лестничной площадки и уже готовился дать дёру. Сириус позвонил. Потом постучал. Дверь открылась.

— Ремус! — негромко позвал он. — Ремус!

— Сириус, друг! — донеслось из квартиры. — Заходи!

Сириус нахмурился, задержавшись за дверью. Ремус ведь считал его предателем, нет? Он мог, конечно, предполагать его невиновность, как Мэри, но вот так приглашать в дом?..

Именно промедление и спасло Сириуса. Как раз в тот момент, когда он решил, наконец, сделать шаг вперёд, из проема вылетел со скоростью пулеметной очереди и выбил кусок цемента из противоположной стены пурпурный луч оглушающего заклинания.