Кровь взывает к преисподней (гет)

Всё оказалось не так уж плохо. Хоуп могла бы сказать, что занятия для беременных ей нравятся, если бы, как и всегда, не нашлось одно но: некоторые будущие мамы, посещающие занятия в одно время с ней, выводили из себя. Хоуп искренне недоумевала: с ней что-то не так или с ними? Она тоже должна показывать всем остальным снимки с УЗИ и рассказывать о том, в какой детский сад они с Алариком планируют отдать малышку? А ещё, по мнению этих крайне заботливых мамочек, они уже, конечно, должны были выбрать для неё школу и подумать о том, в какой университет ей стоит поступить! Как можно думать о подобных вещах, когда ребёнок ещё даже не родился?

— А у вас по плану была девочка?

Майклсон осознала, что вопрос адресован ей. В смысле, по плану?

— Мы вот с Полом заранее решили, что хотим маленького Каспера, поэтому высчитывали дни…

Дальше Хоуп не стала слушать. Высчитывать дни, чтобы зачать мальчика и решить назвать его Каспером?! Господи…

— Нет, мы не планировали… девочку, — усмехнулась Майклсон, когда на ней в очередной раз застыли выжидающие взгляды.

Они с Алариком в принципе не планировали ребёнка, не говоря уже о его половой принадлежности, но об этом она решила не упоминать — не та компания собралась. Ещё, чего доброго, одну из них накроет обморок: незапланированная беременность? Как так можно-то?! Ох, как же они раздражали!

— Линдси, а вы имя заранее придумали? — поинтересовалась Хоуп.

— Нет, нам нужно было имя на букву «К» — и «Каспер» понравилось мне больше всех, — с довольной улыбкой отозвалась миссис Стоун, поглаживая живот. — Мило, правда же? А вы уже выбрали имя?

Хоуп качнула головой, чем определённо вызвала всеобщее негодование напополам с неодобрением, хотя никто ничего вслух не сказал. И правда, как она так могла? Ведь имя, судя по всему, нужно было выбрать сразу, как только тест показал две полоски.

«Боже, и что я тут делаю?!» — раздражённо подумала Хоуп.

Лампы замерцали, на миг отключившись. Нехорошо…

Девушка, сидящая рядом с Майклсон, фыркнула.

— Кто-то, видимо, не в курсе, что Каспером звали приведение, — тихо сказала она, как только Хоуп к ней повернулась. — Дружелюбное и милое, а всё же приведение. Назвать так сына — решение, как по мне, странное.

Майклсон с улыбкой пожала плечами: было и правда немного смешно, но имя чужого ребёнка не особо-то её волновало, если говорить откровенно. Просто они слишком много… болтали. А Хоуп не любила болтливых, к тому же задающих чересчур много вопросов.

— Я Бетани, — представилась девушка. Вроде бы Хоуп ни разу не видела её здесь за эту неделю. — Можно просто Бет. А ты — Хоуп, верно?

Майклсон призадумалась: может быть, она просто не замечала Бетани?

— Я одна из медсестёр, работающих с доктором Картер, — пояснила Бет, заметив на лице Хоуп недоумение. — Пересекались с тобой пару раз.

Настала неловкая пауза. Хоуп, как бы ни старалась, не могла вспомнить медсестру.

— Всё нормально, — улыбнувшись, махнула рукой Бетани. — На нас мало когда обращают внимание.

Хоуп бросила на неё извиняющийся взгляд, и Бет с пониманием кивнула, снова улыбнувшись. Линдси и её компания начали обсуждать свои планы родов (что?!), и одна из них обмолвилась, что собирается рожать дома, от чего Хоуп тут же содрогнулась.

— План родов — такая глупость, — хмыкнула Бетани. — Хлоя всегда говорит: «Хочешь насмешить гинеколога? Составь план родов!» Он может сработать, если ты уже представляешь, что такое роды, но при первой беременности — абсолютно ненужная вещь.

Бет говорила очень уверенно, и сложно было утверждать, в чём именно тут дело: то ли в работе медсестрой, то ли — что вероятнее — в жизненном опыте. Хоуп мысленно задалась вопросом: что из себя должен представлять этот план родов? Однако и это было не так уж важно, так что она решила не вдаваться в подробности. К тому же пришла инструктор по подготовки к родам, Мэгги, заставив остальных наконец замолчать. Какое же это счастье — находиться в тишине!..

* * *

Было, пожалуй, ещё одно, что Хоуп немного напрягало: третье занятие закончилось так же, как и два предыдущих, — головокружением. Результат дыхательной гимнастики, переживать причин не было, но ей всё равно жутко не нравилось это ощущение мнимого вращения пространства вокруг, которое длилось на протяжении получаса (и это в лучшем случае) после окончания тренировки.

— Хоуп, ты в порядке? — заметив бледность Майклсон, встревожилась Бет.

Хоуп кивнула:

— Ага, голова немного кружится. Это из-за дыхательных упражнений, сейчас пройдёт.

Бетани чуть успокоилась.

— У меня тоже так было, это с непривычки. Мэгги советует делать короткие перерывы на занятии. Потом головокружение пройдёт.

Глядя на спины впереди шагающих Линдси и её подружек, Майклсон не выдержала и закатила глаза: те обсуждали фирмы детской косметики. Нельзя же быть настолько дотошными! Впрочем, может, во всём, что касается младенцев, такой быть и нужно?

— Ой, у меня же смена через час, — опомнилась Бет, взглянув на наручные часы. — Увидимся, Хоуп!

Она махнула Майклсон на прощание, и они разошлись в разные стороны. Компания помешанных будущих мамаш застыла у лифта, кажется, дожидаясь Хоуп, но та сослалась на забытый в тренировочном зале телефон, потому что понимала, что не выдержит даже каких-то несколько минут с ними в замкнутом пространстве, не имея возможности избежать нелепых вопросов, вроде: «Собаку куда денете, когда ребёнок родится?» И почему её куда-то нужно девать? Тысячи семей живут с маленьким ребёнком и собакой — что в этом такого? Хоуп не сомневалась, что ей перечислят тысячу и одну причину, почему не стоит держать собаку в доме, где есть ребёнок, но это будет совершенно бесполезно — она останется при своём мнении.

На телефон Хоуп пришло сообщение от Аларика, и очень вовремя, стоит заметить — как раз в тот момент, когда двери лифта сомкнулись, скрыв за собой четырёх девушек.

Майклсон вышла из больницы, всё ещё борясь с головокружением, и попыталась отыскать взглядом Аларика. Зальцман о чём-то беседовал с Еленой — та, кажется, закончила сегодняшнюю смену и собиралась ехать домой. Или же наоборот?..

Рик, увидев Хоуп, помахал, как и бывшая Гилберт. О чём бы ни шёл разговор до появления Хоуп — приятным его не назвать. Елена заметно нервничала, хоть и пыталась это скрыть, да и Аларик был крайне недоволен. Но пару часов назад всё же было прекрасно!..

— Проблемы, — констатировала Майклсон, оказавшись рядом с Риком и Еленой. — Что на этот раз?

— Ничего важного, — заверил Аларик и протянул ей стакан с кофе.

Хоуп засияла от радости. Без кофеина жизнь казалась невозможной, поэтому, когда Хлоя его запретила, она чуть с ума не сошла. Позавчера доктор Картер отменила свой запрет: чашка в день, не более, но хотя бы так.

Либо Елена действительно торопилась, либо просто решила избежать дальнейших расспросов по поводу того, что же случилось, — в любом случае Сальваторе пожелала им хорошего дня и стремительным шагом направилась к зданию больницы. Значит, она только заступала на смену, а не заканчивала…

— Все дни перепутались, — недовольно проворчала Майклсон и на миг задумалась. — Слушай, Рик, пообещай мне кое-что.

Аларику стало как-то не по себе, потому что обычно за «пообещай мне» следовало что-то плохое.

— Мы не назовём нашу дочь дурацким именем, даже если я буду истерить и заявлять, что оно идеально, — со всей серьёзностью сказала Хоуп. — Ты должен будешь переубедить меня.

Зальцман засмеялся, но сложно сказать, что именно развеселило его больше: вероятность того, что Хоуп выберет «дурацкое имя», или же представшая воображению картина с ней, истерящей по этому поводу. И то и другое было маловероятным.

— Что смешного? — нахмурилась Хоуп.

— Я уверен, у нашей дочери будет идеальное имя, — с искренним весельем ответил Аларик. — И давай начистоту: истерики — не твой конёк, Хоуп.

— Сейчас, со всеми этими гормональными всплесками, я очень непредсказуемый человек, Рик, — заметила Майклсон. — Не забывай об этом. Со мной на занятия ходит одна девушка, и они с мужем решили назвать сына Каспером. Вычислять дни для зачатия мальчика и решить назвать его Каспером — это же… катастрофа! Я не хочу ничего подобного.

— Ну, у нас точно не будет ничего подобного, — сказал Зальцман, всё ещё откровенно посмеиваясь над ситуацией. — Мы не вычисляли дни — как это работает? — а Каспер всё же мужское имя. Видишь? Ничего такого не будет.

Хоуп было не смешно.

— Ладно, — посерьёзнел Аларик. — Я обещаю, что мы не назовём нашу дочь дурацким именем.

Он, конечно, сомневался, что в случае чего ему удастся переубедить Хоуп, однако, в конце концов, свидетельство о рождении оформляется после родов — у них будет тысяча и одна возможность передумать.

Майклсон довольно улыбнулась и, обвив руками шею Аларика, поцеловала его.

— Так что всё-таки случилось? — поинтересовалась она, уже садясь в машину. — Ответ «ничего важного» не принимается.

— В больнице кто-то опустошает банк крови, — неохотно отозвался Рик, выезжая с парковки.

— Только не говори мне, что всё свалили на школу Сальваторе! — негодующе воскликнула Хоуп.

Зальцман, не отрывая взгляда от дороги, кивнул:

— Ученики оказались первыми подозреваемыми. Меня вызвали в участок — как и Елену, она только что от шерифа. Расспрашивали её не о других врачах, которые могли бы воровать пакеты с кровью, а обо мне и школе. Плохо, когда полиция в курсе сверхъестественной части города.

— Если бы мэр Донован ничего не рассказал новому шерифу, то всё было бы гораздо проще, — не скрывая своего раздражения, заявила Хоуп. — Понятное дело, что ученики тут не при делах, но нам нужно выяснить, чьих это рук дело.

— Никаких «нам», Хоуп, — категоричным тоном произнёс Аларик. — Ты не впутываешься, хорошо? Я разберусь. — Он кротко взглянул на неё. — Пожалуйста.

Мрачный взгляд Хоуп застыл на нём. Она, в принципе, не знала, чем может помочь в этом деле, так что ей нечего было возразить. Просто у них и без того проблем было выше крыши, новые — совсем не к месту.

* * *

Аларик отвёз Хоуп домой и почти сразу уехал. Ему нужно было «встретиться с одним человеком», а сразу после его ждали в полицейском участке. Майклсон предполагала, что собой представляет загадочная «важная встреча»: всё дело в том сюрпризе, который он готовил для неё уже целую неделю, и, честно говоря, это начинало настораживать. Она не любила сюрпризы, вот совсем-совсем не любила. Да, было сомнительно, что Рик приготовит что-то, что её не порадует, но тот факт, что он убивал на это столько времени, был очень и очень странным.

Сидеть целый день дома, к тому же в одиночестве, Хоуп была не намерена. Настал момент прислушаться к совету своего врача и умных книжек: прогулки на свежем воздухе очень полезны? Вот и отлично! Так что Хоуп взяла Скай и отправилась гулять. Они дошли до ближайшего парка, где Скай от души набегалась (сколько в щенках энергии?), а потом направились в особняк Майклсонов. Там наверняка царила суматоха из-за конкурса, который должен был состояться уже завтра, и до сего момента Хоуп думала, что сегодня туда ни ногой: желанием участвовать в приготовлениях она не горела (да никто и не просил). Но уж лучше провести время так, нежели за ничегонеделанием.

Приходу Хоуп удивились все без исключения: Фрея, Давина, Ребекка, Лиззи и Эмили. А Хоуп удивилась количеству украшений и цветов, из-за чего ей на миг показалось, будто она очутилась в цветочном магазине, — и от густого аромата Майклсон почти мгновенно затошнило. Прийти сюда уже не казалось такой хорошей идеей…

— Живые цветы — обязательный атрибут? — поморщившись, поинтересовалась Хоуп.

— Да! — откликнулась Лиззи, украшавшая лестницу лентами.

Неожиданно растения стали стремительно вянуть, пока не превратились в сухоцветы. Все присутствующие застыли. Эмили и Ребекка с недоумением наблюдали за происходящим. Фрея и Давина обменялись обеспокоенными взглядами.

— Хоуп!!! — Глаза Элизабет расширились от ужаса. — Ты опять за старое? Саботируешь мне конкурс?

— Это не я, — отозвалась Хоуп. Она и сама пребывала в растерянности.

— А кто, я, что ли? — продолжала возмущаться Лиззи.

— Красивые были цветы, — оглядывая засохший букет, со вздохом сказала Ребекка.

Откуда-то подул ветер. Воздух казался наэлектризованным из-за необузданной магии. Светодиодная гирлянда в руках Эми заискрила, и та с криком отбросила её. Лампочки несколько раз моргнули и потухли уже насовсем.

— Красивая была гирлянда, — тряся обожжённой рукой, пробормотала Эмили и посмотрела на Хоуп с толикой страха.

Однако Хоуп выглядела ещё более напуганной, чем Клайд, — и мелькающие лампы прямо свидетельствовали об этом.

— Эми, всё нормально?

Провидица поглядела на свои пальцы — те чуть покраснели, она всё ещё чувствовала покалывание, но не критичное, — и кивнула.

— Хоуп, успокойся, пожалуйста, — стараясь говорить как можно мягче, чтобы не выдать своего беспокойства, попросила Фрея.

Свет продолжал моргать, ветер продолжал откуда-то проникать в дом, но длилось это недолго. Эмоции Хоуп стали утихать, а вместе с тем сошёл на нет и всплеск магии.

— Извините, — медленно проговорила она на выдохе.

Подобного стоило ожидать, ведь первые звоночки были ещё несколько часов назад, перед началом занятий. Хоуп не могла сказать, что ей тяжело утихомирить собственные чувства, но, кажется, теперь всё зависело не только от неё самой — результат связи. Их с ребёнком эмоции стали единым целым. Нервничала Хоуп, значит — нервничала и малышка, а сдерживать её магию и управлять ей Хоуп не могла. По крайней мере, пока что.

Младшая Майклсон легонько взмахнула ладонью, и все засохшие растения вновь наполнились жизнью, заставив ошалевшую Эмили выдать восторженное: «Ого!»

«Жаль, что с людьми так нельзя. Взмахнул рукой — и оживил», — подумала трибрид.

— У тебя разве не должна была быть сегодня йога? — Лиззи отбросила со лба прядь длинных светлых волос. — Она же вроде успокаивает, нет? А ты прям воплощение… — Она умолкла, раздражённо отложив никак не желающую цепляться ленту в сторону, и в очередной раз убрала прядь, собрав волосы в небрежный пучок. — В общем, не похожа ты на Мисс Спокойствие.

— Если бы я ходила на занятия одна, то было бы всё прекрасно, — пробубнила Хоуп. — Все эти «Вы планировали девочку?» и «А мы вот заранее решили, что хотим маленького Каспера» жутко выводят из себя!

— Каспера? — изумлённо переспросила Ребекка. — В смысле, как приведение? Кто-то хочет назвать своего сына как приведение?

Эмили и Элизабет разразились громким хохотом. Фрея и Давина ограничились насмешливыми улыбками.

— Да! — всплеснув руками, ответила Хоуп. — Взяла с Рика обещание, что если выберу дурацкое имя, то он непременно меня отговорит. Вдруг я буду настаивать на том, чтобы назвать нашу дочь Бесси или Оззи, например?

— Оззи Зальцман, — сквозь смех сказала Лиззи. — По-моему, звучит. А вот Бесси Зальцман — да, наверное, не очень.

— Или Майклсон-Зальцман? — предположила Ребекка.

— Нет, — чуть подумав, покачала головой Хоуп. — Зальцман.

Ребекка пожала плечами.

— Так, всё это, — Давина обвела комнату рукой, — вызвано плохим утром? А вчера что было?..

— А что было вчера? — оживилась Элизабет.

— Кое-кто чуть не разнёс магазин для беременных, — ответила Ребекка с усмешкой.

— Нет же! Это… — Хоуп бросила взгляд на вновь ожившие цветы. — Может быть, и я. А те коробки сами свалились.

— Ну конечно, — протянула Давина. — Стояли себе спокойно, а тут неожиданно свалились.

Младшая Майклсон сложила руки на груди, хмуро уставившись на неё.

— Потому что не надо навязывать то, что не нравится, к тому же беременным — мы весьма восприимчивы к любому лишнему слову. Что за стереотип, будто все девушки в положении должны ходить исключительно в миленьких платьях и розовых кофточках, потому что ждут девочку? В каком веке живём?! Женщины сейчас карьеру строят, детей рожают, мир спасают — и всё это делают одновременно, — проговорив последнее слово по слогам, заявила Хоуп. — А нас продолжают наряжать в… ох, не знаю, какое слово подобрать.

Глаза Лиззи постепенно становились всё круглее и круглее от услышанного.

— А розовая кофточка что, помешает карьеру строить или мир спасать? — усмехнулась Давина.

— Вы что! — притворно ужаснулась Элизабет. — Розовая кофточка испортит эстетику Хоуп Майклсон! — Её взгляд обратился к Хоуп. — Ты, кажется, принципиально избегаешь светлых оттенков в одежде, да?

— Могу поклясться, что я пару раз видела её в светлом, — вставила Эмили.

— Да при чём тут розовая кофточка? — возмутилась Хоуп. — Речь не об этом!

Все переглянулись, не совсем понимая: она ведь только что сказала, что дело в этом. Или они неправильно поняли?

— Просто и так каждый день просыпаешься и засыпаешь с ощущением, будто ты в чужом теле и вообще себе не принадлежишь, а тут ещё это, — проворчала младшая Майклсон.

Вряд ли хоть кто-то понял, что подразумевалось под «этим», но спрашивать никто не решился, только Давина наградила Фрею долгим взглядом.

— Это ещё цветочки! — засмеялась Эми. — Подожди, вот скоро твоё положение уже ничем не скроешь, и все начнут уделять животу гораздо больше внимания, чем тебе самой. Жена моего кузена была готова убить каждого, кто подходил к ней ближе, чем на пару метров.

— Я уже заранее сочувствую тем людям, — хмыкнула Зальцман, возвращаясь к прерванному занятию — украшению лестницы.

— То есть дело только в этом? — уточнила Фрея у племянницы как можно более непринуждённо. — Тебя больше ничего не беспокоит?

Хоуп некоторое время смотрела на неё, а затем рассмеялась, словно тётя удачно пошутила.

— А что меня ещё может беспокоить? Кое-кто из моей семьи, знающий, что оставаться в Мистик Фоллс опасно, но отказывающийся уезжать? Конечно же нет! Это так, пустяки, чего мне переживать? Или магический культ? Или, быть может, загадочность моей собственной дочери? Посмотри-ка, причин для переживаний совсем нет.

Эмили как можно незаметнее, с особой осторожностью отложила другую гирлянду в сторону, решив лишний раз не испытывать удачу. Давина поглядывала на цветы, но те, к счастью, оставались живыми. Значит, по большей части Хоуп всё-таки удавалось контролировать магию, а это было хорошо.

— Мы же уже говорили по поводу этого! — впервые утратила невозмутимость Ребекка. — Я никуда не уеду, не в этот раз.

— И чем этот раз стал особенным? — поинтересовалась Хоуп с нотками сарказма.

Первородная не ответила. Да и что ей ответить? Что, если она уедет, это повлечёт изменения в будущем и может привести к смерти племянницы? Нет уж, бывают моменты, когда лучше что-то не договорить, — и именно в этом случае проще остаться непонятым, нежели рассказать правду.

Лиззи попыталась сделать вид, что её совсем не интересует, о чём речь, но вышло, откровенно говоря, паршиво. Она понаблюдала за Эмили и пришла к выводу, что та в курсе происходящего, — а это было странно. Что она успела пропустить?

Из радионяни донеслось тихое, но вполне отчётливое «мама», на что Скай среагировала громким радостным лаем. Ребекка с огромным облегчением выдохнула и поспешила к сыну, пробудившемуся от дневного сна. Хоуп проводила её взглядом, говорящим, что они ещё вернутся к этому разговору, — и если действительно вернутся, то это будет пятый раз за прошедшую неделю. Можно подумать, если они снова и снова будут говорить об этом, что-то изменится.

Повисла тишина. Фрея посмотрела на рассерженную Хоуп и мягким тоном, призванным утихомирить тот ураган негодования, что бушевал в той, произнесла:

— Слушай, Майклсоны не убегают от проблем. Мы встречаемся с ними лицом к лицу. И культ — тот случай, когда мы должны быть вместе, чтобы защитить…

— Меня, — продолжая недовольствовать, перебила её Хоуп.

— Друг друга, Хоуп, — исправила её Давина. — Каждый из нас так или иначе оказался связан с культом. Нам стоит держаться вместе.

— Видения Эмили говорят об обратном, — упорствовала младшая Майклсон.

Эми, услышав своё имя, вздрогнула.

— Видения Эмили могут показывать совсем иное! — твёрдо заявила Фрея. — Она может трактовать их не так, как нужно. Это могут быть отрывки разных видений, понимаешь? Что тебе сказала Айви? Провидицы видят все исходы. Эмили может видеть эти исходы, но воспринимать их как одно целое.

Взор Хоуп застыл на Провидице. Закусив побелевшую губу, Эми глубоко вздохнула.

— Фрея права, — стараясь не смотреть Хоуп в глаза, пробормотала она. — Я всё ещё не умею пользоваться прорицанием как положено и, вероятно, путаюсь в том, что вижу.

Лиззи не сомневалась, что Эмили сейчас солгала, — и сделала это отвратительно. У девушки напрочь отсутствовала способность к сокрытию правды.

* * *

Карина сидела за столом в библиотеке, погрузившись в учебник, — задача оказалась сложнее, чем она думала. Точные науки никогда не были её сильной стороной, но вот именно алгебра — сущий кошмар. Нет, она понимала её, и решение примеров обычно не вызывало каких-либо затруднений, однако Карина всегда откладывала домашнее задание по этому предмету на последний день, что было чревато вот такими последствиями: решить нужно срочно, а мозг отказывается думать.

Девочка запустила обе пятерни в волосы — голова раскалывалась от боли, мешая сосредоточиться на и без того не самой увлекательной задачке. Лео Палмер, одноклассник Карины, встал у неё за спиной и через плечо заглянул в её тетрадь.

— А-а, алгебра. — Он обошёл стол и уселся напротив Карины. — Помочь?

Герра вскинула брови, уставившись на одноклассника.

— Что? Я хорош в алгебре! — Лео задумался. — Впрочем, ты ведь тоже неплохо соображаешь…

— Тебе бы поучиться делать комплименты, Палмер, — хмыкнула Карина. — От помощи я не отказалась бы, на самом деле. Но ты ведь никогда не помогаешь просто так.

— Вот и неправда! — горячо возразил Лео. — Я могу помочь просто так!

— Но не в этот раз, да? — покачала головой Герра с улыбкой. — Я же вижу этот твой хитрющий блеск в глазах.

Палмер слегка нахмурился.

— Помоги мне с эссе по английскому.

— Эй! Целое эссе за жалкую задачку? — возмутилась девочка. — Нечестно!

— Пожалуйста, Рина. — В глазах Лео отразилась мольба. — Ты ведь обожаешь писать их, а я обожаю примеры и задачи.

— Помогу только с введением, а дальше — сам.

Такой ответ не совсем порадовал Лео, но хотя бы так. Он кивнул. Карина, улыбнувшись, пододвинула учебник по алгебре к однокласснику.

— С тебя — задача, с меня — введение сочинения… — Она неожиданно вскрикнула, схватившись за предплечье.

Крик заставил всех сидящих в библиотеке испуганно обернуться.

— Эй, что с тобой? — не на шутку струхнув, спросил Лео.

Карина, спрятав руки под стол, подняла рукав кофты и взглянула на место, которое пронзило болью: метка покраснела, теперь казалось, будто её только-только выжгли на коже. Это не могло быть хорошим знаком.

— Карина! — снова попытался дозваться одноклассницу Лео. — Что с тобой?

В библиотеку, услышав крик, вбежали два преподавателя, кинулись к Карине. Они подоспели к девочке как раз в тот момент, когда она потеряла сознание.

* * *

Заливистый детский смех и собачий лай слышались во всём особняке. Логан, поддерживаемый за ручку Ребеккой, со счастливым визгом потянулся к скачущей вокруг Скай, но та в очередной раз отпрыгнула в сторону, на бешеной скорости проскочила через всю комнату и снова вернулась к малышу, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Логан со смехом оторвался от мамы и, неуклюже семеня ножками, побежал к Хоуп, спрятавшись за неё. Щенок, тявкнув, в один прыжок оказался у ног хозяйки, игриво припав перед ней на передние лапы.

— А кто это тут спрятался? — изобразила удивление Хоуп, подхватив мальчика на руки. — Никто из вас не терял маленького очаровательного малыша? — Она чмокнула Логана в пухлую щёчку и повернулась к Фрее. — Это твоя мама? — Логан смешно помотал головой. Хоуп повернулась к Эмили. — Это твоя мама?

Ребёнок опять замотал головой, а потом сам обернулся к Ребекке и протянул к ней ручки. Хоуп осторожно опустила Логана на пол, и тот затопал к матери, а Скай, видимо, решив, что мальчуган направляется к ней, торпедой бросилась бежать куда глаза глядят.

Ребекка схватила несколько детских книг и села на диван, посадив сына себе на колени. Логан вытянул одну книгу — ту, что в виде звезды, — посмотрел на Ребекку. Та с улыбкой кивнула, понимая немую просьбу сына, открыла первую страницу, хотя это было вовсе не обязательно — Первородная выучила её наизусть, но Логана очень уж интересовали яркие картинки, — и начала читать:

Малыш Звезда на небе жил,

Он дружбу с Солнышком водил.

Когда же спать пришла пора,

Хотел играть он до утра. Ребекка остановилась, подождав, пока Логан перевернёт страницу.

Он ярким светом засиял

И по небу всю ночь мелькал. Следующая пауза заметно затянулась — Логан никак не мог оторвать взгляд от нарисованной звезды, но Ребекка терпеливо ждала, пока он перевернёт страницу, несмотря на то, что знала продолжение.

Сказал он маме: «Я сбегу,

Спать ни за что я не пойду». Она снова умолкла в коротком ожидании.

Поцеловав свою звезду,

Сказала мамочка ему:

«Куда бы ты ни убежал,

И как бы ты ни возмужал,

Пусть даже пробегут года,

Не прекращу я никогда

Тебя любить, ведь навсегда

Ты — мой родной, малыш Звезда». Хоуп, наблюдая за ними, улыбнулась. Она попыталась представить себя сидящей с дочерью на коленях и читающей ей книжку. Получалось почему-то плохо. Впрочем, нет, у неё не получалось совсем.

Ребекка, взглянув на племянницу, поймала её улыбку и подарила в ответ свою. В ручках Логана теперь оказалась развивающая книга «А где у малыша…?» — одна из его любимых. Её родители мальчика тоже уже успели выучить наизусть.

— Всё ещё злишься на меня? — поинтересовалась Бекс, пока сын отвлёкся на картинки.

Хоуп усмехнулась, подняла с пола мягкую игрушку в виде дракона (пока та не стала очередной жертвой Скай) и села в кресло напротив тёти.

— Я не злюсь. Я просто не понимаю, почему ты остаёшься здесь, подвергая себя опасности. — Её взгляд застыл на Логане — тот всё ещё увлечённо изучал нарисованных малышей в книжке. — И не только себя.

Логан, хлопнув в ладошки, засмеялся чему-то своему — то ли картинка показалась забавной, то ли что-то ещё. Ребекка опустила глаза, и ребёнок, посмотрев на неё, коснулся её носа, выкрикнув не слишком разборчивое: «Носик!»

— А где у тебя носик?

Маленький пальчик сначала ткнулся куда-то скорее в глаз, нежели в нос, вызвав у Ребекки и Хоуп смех, но в итоге попал в нужную точку.

— Что у нас дальше? — поинтересовалась Ребекка, переворачивая страницу вместе с сыном. — А где у тебя глазки?

Первородная глянула на притихшую Хоуп: та сидела, размышляя о чём-то. Кажется, Ребекка догадывалась, о чём именно. За эти дни они говорили о многом, но одной темы Хоуп старалась избегать — она почти не говорила о собственном ребёнке. А то, что её так сильно задевало всё, касающееся беременности, наводило на одну мысль — она боится. Вопрос в том, чего именно: был ли это страх за жизнь малышки или же страх материнства? Может, дело в чём-то ещё?

— Хоуп, — нерешительно начала Ребекка, — ты в последние дни сама не своя. Тебя что-то тревожит…

— Мы об этом два часа назад говорили, — бросила Хоуп, оборвав фразу тёти.

— …и мне кажется, что дело не только в нас, — закончила Ребекка.

Младшая Майклсон вздохнула, на секунду прикрыла глаза, обдумывая, что ответить. То есть ей, конечно, было что сказать — и довольно много, вообще-то. Она не знала, с чего начать.

— Это как-то связано с той книгой, что ты стащила из музея?

В тоне Первородной послышался… упрёк?

— Стащила? Она, если что, принадлежит нам — и я её забрала! — уверенно возразила Хоуп. — Оставив взамен точную копию. — Она задумчиво нахмурилась. — Ещё одну.

— Ещё одну? — переспросила Бекс с недоумением.

Хоуп лишь отмахнулась, сказав, что это долгая история.

— Фрея вкратце рассказала мне про неё. — Ребекка на минуту обеспокоенно замолчала. — И про то, что ты надеялась в ней найти. Знаешь, мы все думаем…

— Да не в Гримории дело, — качнула головой Хоуп. — Дело во мне, наверное.

Ребекка на миг отвлеклась на сына, но лишь на миг, потом её пристальный взгляд снова вернулся к племяннице.

— В последние дни не перестаю задаваться вопросами: что, если я всё буду делать не так, как нужно… для неё? Что, если у меня не получится? — поделилась Хоуп своими переживаниями. — Что, если я не справлюсь?

— Не справишься? — переспросила Ребекка с искренним удивлением. — Когда ты с чем-то не справлялась?

Хоуп провела ладонью по лицу.

— Ребёнок — совсем другое, — тихо промолвила она. — Меня не покидает ощущение, будто я не готова.

— Послушай, не буду притворяться, будто понимаю, что ты сейчас чувствуешь, потому что — нет, мне этого по очевидным причинам не понять, как бы сильно ни хотелось, — задумчиво сказала Первородная и добродушно улыбнулась. — Зато я могу сказать тебе, что быть родителем — довольно трудное дело. Пожалуй, одно из самых трудных на свете. К нему не готов никто. Никогда. Ты можешь прочитать десятки или сотни книжек и научных статей, пересмотреть кучу фильмов, но всё, что это тебе даст, — общее представление. К такому просто нельзя быть готовым заранее, Хоуп, и это вовсе не значит, что ты не справишься. Быть готовым заранее — нельзя, но научиться — можно.

— То-то и оно! А если не смогу? — неловко пожала плечами Хоуп. — Или хуже: когда смогу, будет уже поздно…

— Чего не сможешь? — поинтересовалась Фрея, присоединяясь к разговору. — Что будет поздно?

Она подошла, стараясь не споткнуться о мечущуюся перед ногами собаку, села рядом с сестрой и уставилась на Хоуп, ожидая от неё ответа. Ребекка, стараясь скрыть неловкую улыбку, поцеловала Логана в макушку.

— Быть хорошей матерью, — сказала Хоуп почти против воли, вертя в руках игрушку.

— Она думает, что не готова, — добавила Ребекка. В её глазах всё ещё играла улыбка.

— А кто бывает к такому готов? — задала риторический вопрос Фрея.

Правда, она, в отличие от сестры, могла понять, что происходит сейчас с Хоуп: какие её одолевают эмоции и переживания, а ещё — чувство неуверенности в себе. В этом не было ничего странного и уж тем более страшного или неправильного. Страх неизведанности, незнания, перемен и серьёзной ответственности за чью-то жизнь рано или поздно настигал абсолютно любую будущую маму, заставляя задаваться теми вопросами, о которых говорила Хоуп.

— Твои волнения вполне естественны, а ещё доказывают, что ты понимаешь свою ответственность. Если бы не понимала, то не стала бы спрашивать себя, сможешь ли справиться. И это важный шаг, Хоуп.

Фрея недолго помолчала, размышляя. Она, кажется, начинала догадываться, что именно заставило племянницу начать сомневаться в себе.

— Послушай, другие могут выбирать имена, ясли и школу до рождения ребёнка, да хоть ещё во время планирования беременности, если им так хочется, — снова заговорила она. — Но зачастую именно таким людям потом приходится тяжелее всего. Ночное кормление, которое проходит не строго по часам и выматывает, лекарство, которое не помогло от коликов, или температура, не сбивающаяся никакими средствами во время прорезывания зубов. Любая подобная мелочь выводит таких родителей из равновесия и вот — бам! — идеальная жизнь, которую они себе представляли, начинает рушиться. Я веду к тому, Хоуп, что если ты до сих пор не определилась с методикой подготовки к родам, или с именем, или с чем-то там ещё, то это вовсе не означает, что ты не сможешь быть хорошей мамой. — Теперь в голосе появились мягкие нотки. — Тебе не надо смотреть на других и уж тем более равняться на них.

— Им ведь не надо спасать мир, — весело вставила Ребекка. — И не надо балансировать между обычной жизнью и магической.

Фрея кивнула, соглашаясь.

— Про спасение мира я как бы шутила, — пробормотала Хоуп.

— В каждой шутке есть доля правды, — усмехнулась Ребекка.

Старшая Майклсон улыбнулась племяннице слабой озабоченной улыбкой.

— Если ты не можешь сейчас что-то выбрать, если думаешь, что для этого слишком рано, — то так оно и есть.

Хоуп какое-то время наблюдала за тем, как Логан листает страницы, что-то лепеча; за тем, как он поднимает глаза на Ребекку каждый раз, когда находит что-то интересное, чтобы показать ей.

— Я боюсь сделать что-то не так, — наконец сказала она после продолжительной паузы, вновь опустив глаза на игрушечного дракончика в своих руках.

И Фрея, и Ребекка были уверены в том, что Хоуп просто не способна сделать что-то не так для своего ребёнка. Кто угодно, но не она. В конце концов, у неё был прекрасный пример — её собственная мать. Хейли делала для дочери всё, что было в её силах. Да, звание «Мать века» Маршалл не получила бы, не соответствуя слишком многим пунктам «идеальности», но кому оно нужно, это звание? Она была хорошей мамой для своей дочери — защищала, любила и ценила её, и это было самым важным. Упоминать Хейли — далеко не самая лучшая идея, и Фрея решила этого не делать, чтобы не бередить всё ещё заживающие раны. Им всем её не хватало, но Хоуп, без сомнений, скучала гораздо сильнее — и сейчас в особенности.

— Быть хорошей матерью — не значит делать всё исключительно правильно, не имея права на ошибку, Хоуп, — сказала Фрея. — Мы растём вместе с нашими детьми. И учимся тоже вместе с ними, учимся быть родителями. Мы все — все без исключения — ошибаемся на этом пути. Главное — признать ошибки и сделать правильные выводы.

Логан неуклюже слез с коленей Ребекки, и Скай, заметив это, подскочила с пола, радостно завиляла хвостом, что, вероятно, означало: «О, ты снова готов играть?» Тем не менее собака стояла в стороне, не подходя к ребёнку и терпеливо ожидая, пока он сам обратит на неё внимание, чего, в общем-то, не случилось: Логана интересовала Хоуп. Он взял книжку и, размахивая ей, направился маленькими, но уверенными шажками прямиком к младшей Майклсон.

Малыш забрался в кресло, уселся рядом с Хоуп и, раскрыв книжку, начал ей что-то «рассказывать». О чём говорил ребёнок, можно было понять исключительно на интуитивном уровне, с чем Хоуп, в принципе, неплохо справлялась — по крайней мере, она кивала и отвечала ему. Иногда в его лепете всё же проскальзывали знакомые слова, вроде названий цветов, но не более того.

— У тебя получится быть хорошей мамой, — с тёплой улыбкой произнесла Ребекка. — Хотя нет, не так, — перебила она саму себя. — Ты будешь идеальной мамой. Для неё — уж точно.

Смущённая улыбка осветила лицо Хоуп. Логан, продолжая что-то бормотать, перевернул страницу и как-то резко притих. Забавно нахмурив бровки, он посмотрел на округлившийся живот Хоуп, потом в книжку, а потом вновь на живот Хоуп и, чуть подумав, положил на него свою ладошку, выдав при этом «Животик!» и вызвав у всех смех.

— Хоуп! — влетела в гостиную Лиззи, прервав веселье. — Где папа? Элла не может дозвониться до него, а в школе кое-что произошло.

— Он в полицейском участке, — ответила младшая Майклсон, забеспокоившись: что же такое могло случиться, раз Элизабет выглядит не на шутку встревоженной? — А что…

— Где? Что он там делает? — удивилась Лиззи. — Впрочем, по дороге расскажешь. Поехали, ты тоже нужна.

Хоуп передала Логана Ребекке и ринулась следом за Зальцман. В голове сами собой начали всплывать всевозможные варианты случившегося — один хуже другого.

* * *

Аларик посмотрел на шерифа, как на далеко не самого адекватного человека, — каким он, кажется, и был, если считал, что во всём этом действительно могут быть замешаны вампиры и уж тем более ученики школы Сальваторе. Да это же полный бред! И он ещё пытался показать, будто знает обо всём, что происходит в городе?! Рик уже давно сообразил, что Донован посадил на место шерифа подобного себе человека, однако выбор, мягко говоря, оказался не очень. Гарри Харрингтон, как только прознал историю городка, старался связать абсолютное любое дело со сверхъестественным, порой забывая, что магия далеко не всегда виновата в проблемах города. Но тут уж он явно переходил границы.

— Шериф, при всём уважении, ни один вампир не стал бы таскать кровь отсюда, и уж точно это не мог быть кто-то из моих учеников, — сказал Аларик.

— Да ну? — ухмыльнулся Харрингтон.

— Во-первых, пуповинная кровь вампирам не нужна. Во-вторых, это слишком приметно, — стараясь сохранять спокойствие, объяснил Зальцман. — Риск попасться чересчур высок для того, кто хочет остаться в тени. Проще воспользоваться банком обычной крови.

— Говорите, основываясь на личном опыте? — хмыкнул шериф, внимательно глядя на Аларика. — С чего вы решили, что этот вампир хочет остаться незамеченным?

— Если бы в Мистик Фоллс был вампир, который не хочет скрываться, то вы бы уже устали трупы по городу собирать. Говорю ещё раз: вампиры здесь ни при чём.

Гарри помолчал, оглядывая криогенные хранилища с кровью.

— И кто это, по-вашему, если не вампир? — деловито осведомился он у директора школы Сальваторе.

А вот это довольно-таки интересный вопрос, Аларик и сам им задался. Немного поразмыслив, он пришёл к довольно очевидному выводу: ничего сверхъестественного в краже, скорее всего, не было. Искать вора нужно среди сотрудников (или, возможно, пациентов) больницы, а не за её пределами — и точно не в его школе.

— Человек, — с усмешкой ответил Аларик.

Харрингтон насупил брови, словно столкнулся с совершенно непонятной идеей.

— Кто-то крадёт кровь, а вы заявляете мне, что это делает человек?

— Кто-то крадёт пуповинную кровь, — исправил Зальцман, прожигая шерифа пытливым взглядом. — И да, я заявляю, что это скорее человек, нежели кто-то ещё. Люди — ваше дело, так что займитесь расследованием, а не отнимайте моё время пустыми разговорами.

Не собираясь больше здесь задерживаться, Аларик кротко попрощался и направился к выходу из лаборатории. Гарри, провожая его неприязненным взглядом, прислонился к лабораторному столу и сложил руки на груди.

— Я всё равно буду приглядывать за вашей школой. И если я пойму, что от ваших учеников исходит угроза, то приду за ними.

Нет, этот человек был просто копией Донована — такой же назойливый и желающий влезть туда, куда ему лезть не следует.

— Я уже однажды говорил это одному человеку, который был на вашем месте, и вижу, что вам тоже стоит сказать: будьте осторожны. Если от вас начнёт исходить угроза для моих учеников, то это я приду за вами, — не оборачиваясь, раздражённо бросил Зальцман, на миг замерев в дверях. — Считайте это дружеским предупреждением.

Аларик прошёл по пустынному коридору в сторону лифта. По пути ему попалась одна лишь лаборантка, уткнувшаяся в изучение каких-то бумаг, — и она настолько погрузилась в чтение, что не заметила его.

* * *

Елена ожидала Зальцмана в вестибюле, стоя у панорамного окна и отхлёбывая огненно-горячий кофе. Она смотрела на ясное весеннее небо, но то и дело опускала голову, чтобы поглядеть на часы: через сорок минут у неё запланирована операция.

— Ну что? — поинтересовалась Сальваторе, как только Рик остановился около неё.

— Лично мне кажется, что это кто-то из сотрудников, — пожал плечами Аларик. — Ты тут многих знаешь? Возможно, у кого-то есть больные близкие, кому может быть необходима такая кровь, но у них нет возможности получить её?

— Знаю многих, но не всех, — немного подумав, ответила Елена. — Твоя теория неплоха, но ты заметил, что кровь исчезала через определённое количество времени? Каждые семь дней. Я не знаю ни одного метода лечения, где нужно было бы такое количество крови и к тому же не сразу, а постепенно. Что-то не сходится.

— Через каждые семь дней? — переспросил Зальцман. Это он как-то упустил.

— Да, — кивнула бывшая Гилберт. — Первую пропажу обнаружили три с половиной недели назад, следующую — две с половиной недели назад, третью — полторы недели назад, последнюю — в четверг. Видишь, кровь исчезает закономерно: каждые семь дней.

— А если кто-то проводит опыты?

Догадка немного сумасшедшая, но мало ли.

— Даже не знаю, — с нескрываемым сомнением отозвалась доктор.

Если это какой-то опыт, то в кражах должен быть замешан человек, связанный с медициной или как минимум наукой, но при этом имеющий доступ к лаборатории и знающий код от хранилищ с кровью. Список сократится до работников банка крови, заведующих отделениями и главного врача. Это около пятидесяти человек. Без учёта возможности, что кому-то со стороны удалось выяснить код доступа.

— Аларик, прости, но твоя теория маловероятна. Ты знаешь, сколько пакетов с пуповинной кровью находится в больнице? Их же по пальцам сосчитать можно! Тот, кому эта кровь понадобилась, кажется, в отчаянии, раз решил так рискнуть. Тут либо что-то серьёзное, уровня «вопрос жизни и смерти», или же, — Елена проверила, чтобы поблизости никого не было, — нечеловеческое вмешательство.

У Зальцмана был озадаченный вид.

— Когда заметили последнюю кражу?

Елена нахмурилась, пытаясь припомнить момент, о котором спрашивал Аларик.

— В пятницу, кажется.

— Я видел, что камер внизу нет, кроме той, что у лифта. Пытались как-то проверить тех, кто спускался в лабораторию?

— Охрана больницы и полиция пересмотрели все записи, но это ничего не дало, насколько я знаю. Да и лифт — не единственная возможность попасть туда, ещё же есть лестница.

Рик задумался.

— Я просто не знаю, кому или чему могла понадобиться именно эта кровь, — признался он. — Никаких идей. Поищу какую-нибудь информацию — не уверен, что это что-нибудь даст, но попробовать стоит.

Елена кивнула:

— А полиция пусть работает с сотрудниками больницы. Вдруг ты всё-таки прав.

Аларик очень сомневался, что полиция приложит хоть чуточку усилий к расследованию этого дела.

На телефон Зальцмана внезапно посыпалась целая куча уведомлений — такого не было уже давно… Вероятно, что-то случилось. Он обнаружил десяток непринятых вызовов от Эллы, семь от Лиззи и пять от Хоуп, а вдобавок — ещё и несколько смс-сообщений.

— Внизу связи почти нет, — сообщила Елена, заметив замешательство друга. — Всё нормально?

— Не уверен, — ответил Аларик. — Нужно ехать. Если произойдёт ещё что-то интересное, сообщи.

Сальваторе кивнула. Махнув на прощание и выбросив стаканчик из-под кофе в ближайшую урну, она скрылась за поворотом.