Проверено на грамотность 
— От прежней Давины Клэр ничего не осталось. Ты стала такой же, как и Майклсоны. Я услышала тебя, Давина. Не беспокойся насчёт меня.
Лицо Давины было бесстрастным, лишь глаза всё ещё поблёскивали опасностью.
— От прежней? — усмехнулась она. — Будто бы ты знала прежнюю Давину Клэр.
— Прежнюю я знала, — уверенно отозвалась Сильвия. — Ту Давину, что стоит прямо передо мной, — нет. Ты очень изменилась, и, к несчастью, не в лучшую сторону. Знаешь, мне казалось, что ты станешь для Кола Майклсона чем-то вроде света. Какое-то время так и было. Но в итоге всё вышло совершенно иначе: он стал для тебя тьмой, за которой ты слепо последовала, следуешь и по сей день. — Она поглядела на Давину почти с жалостью. — Та Давина сама боролась с Майклсонами, видя, какую угрозу они несут миру. Вот и скажи мне, разве та Давина стала бы грозить мне расправой? И за что? За то, что я подведу Майклсонов? Ты развязываешь войну, а это их удел…
— О, нет-нет, Сильвия! — Давина сделала шаг в сторону ведьмы, заставив ту испуганно вздрогнуть. — Войну развязали вы. Не надо перекладывать сейчас всю вину исключительно на культ — ты была среди них довольно долго, чтобы я со спокойной душой могла обвинить и тебя во всех их деяниях. Я последовала за тьмой? Тебе-то откуда знать? Ах да, я же по собственной воле обратилась в вампира и посмела пойти против ведьм. — Она хмыкнула. — Неслыханная дерзость!..
— Ты свернула не туда задолго до обращения. — Лицо Советника ныне выражало мрачное отвращение. — Впрочем, возможно, это как раз твой истинный путь. Знаешь, Давина, в мире, исполненном мрака, люди тянутся к свету — почти каждый, бредущий во мгле, старается приблизиться к нему. Даже тот, кто, казалось бы, совсем не против находиться на стороне, хм, зла. Это часто происходит неосознанно. Мы вдруг натыкаемся на кого-то, кто переворачивает нашу жизнь и приносит в неё свет. Или же люди находят, создают его вместе. Майклсоны всегда были злом, кого ни спроси — вряд ли о них расскажут что-то хорошее. Великие злодеи многих историй, — Сильвия, усмехнувшись, театрально закатила глаза. — Но и такие, как они, ищут свет и порой ведут к нему тех, кто их выбрал. Ребекка Майклсон, например. В прошлом Первородная кровожадная вампирша теперь уже далеко не кровожадная, ведь так? Так, и ты это знаешь, Давина. Она изменилась сама и изменила Марселя. Изменила в лучшую сторону. — Очередная усмешка. — Но некоторых всё же неотвратимо тянет к дикому состоянию, возникающему из смерти и разрушения, а не к свету. Так может, ты одна из них? Говорят, противоположности притягиваются. Такое абсурдное убеждение, потому что притягивают нас многие — отнюдь не всегда наши противоположности, — правда, выбираем мы всё же тех, с кем нам комфортно. Ты ведь изначально видела, что из себя представляет Кол Майклсон, и, быть может, как раз поэтому тебя так тянуло к нему? Может, поэтому ты и выбрала следовать за ним, а не вести его за собой? Потому что та тёмная часть тебя дала знать о себе, почувствовав нечто близкое рядом с собой, и одержала верх? Я бы на твоём месте задумалась, Давина. Тьма ещё никого не приводила к чему-то хорошему.
Давина задумчиво смотрела в сторону, — туда, где лес становился гуще, — продолжая прокручивать в голове последний диалог с Сильвией. В противоположной стороне замелькали фары — по дороге нарочито медленно ехала полицейская машина, что заставило Майклсон закатить глаза. На что полиция надеется, катаясь мимо школы Сальваторе по два-три раза в день?
По-видимому, беспокойно прогуливающаяся у ворот Давина крайне заинтересовала двух полицейских, следящих за этим местом, потому что патрульная машина остановилась. Несколько минут ничего не происходило, но бывшая ведьма чувствовала, что за ней наблюдают.
Из здания показалась Элла, и «дозорных» как ветром сдуло.
— У вас тут личная охрана, я смотрю. — Майклсон, провожая взглядом удаляющуюся машину, ухмыльнулась.
Элла сухо улыбнулась на слова Давины и впустила её на территорию школы.
— Шериф утверждает, что слежка ведётся за порядком в городе, а не за школой. Пытаются поддерживать легенду, сразу исчезая из поля зрения при виде кого-то из нас, — сказала мисс Сандберг.
Выглядела она угрюмой и слегка подавленной, а ещё — какой-то молчаливой, что удивило Давину больше всего. Элла всегда была улыбчивой и обычно болтала без умолку — по делу и без. Сегодня, похоже, ведьма пребывала не в самом лучшем расположении духа.
В школе царила странная для Давины тишина. Она чаще всего оказывалась здесь в разгар учебного дня, когда жизнь била ключом: беготня, смех, разговоры учителей и учеников доносились из каждого уголка здания.
— Ты как-то поздно, — пробормотала Элла. Вид у неё при этом сделался такой, словно она только что заметила рядом идущую Майклсон и что та приехала чуть ли не к полуночи.
— Во избежание случайного пересечения здесь с родственниками мужа, — хмыкнула Давина. — Мне срочно нужно переговорить с Алариком. — Элла подозрительно покосилась, когда она сделала акцент на слове «мне», но не стала задавать лишних вопросов. — Он ещё здесь, как я понимаю.
Элла кивнула:
— Доктор Зальцман у себя. Он последние дни уезжает довольно поздно. А приезжает довольно рано, — тихо добавила она.
Давина нахмурилась. Она вчера вечером краем уха слышала, как Фрея и Ребекка говорили о том, что, похоже, у Хоуп с Алариком что-то случилось, но решила не принимать это всерьёз. Быть может, их подозрения не так уж далеки от истины?
Элла, больше не сказав ни слова, ушла, а Майклсон осталась одна в пустой библиотеке.
* * *
Хоуп задумчиво разглядывала рисунки Эмили, постукивая пальцами по журнальному столику. Она так долго всматривалась, что перед глазами забегали точки. Вздохнув, трибрид несколько раз моргнула и откинулась на спинку кресла, только сейчас заметив, что все находящиеся в комнате — Ребекка, Фрея и Эмили — всё это время неотрывно наблюдали за ней. От их взглядов стало даже как-то не по себе.
— Чего вы так все на меня уставились?
Ребекка хмыкнула.
— До сих пор не можем поверить, что ты здесь.
— Тяжело было проигнорировать сотую за неделю просьбу приехать, — пожала плечами Хоуп и обратилась к Эмили: — Ты что-нибудь можешь рассказать мне об этом рисунке?
Она протянула Эми рисунок трёхголового пса, заключённого в пентагон(1), что напоминало какую-то эмблему или логотип.
— Ни об этом, ни о каком-либо ещё, — с сожалением покачала головой Эмили. — Я не помню, как их рисую, не говоря уже о том, чтобы понимать.
— Она как будто пребывает в трансе, когда рисует, — добавила Ребекка и с непривычной робостью покосилась на Провидицу.
Хоуп ответ Эми ничуть не удивил. Она спокойно отложила рисунок в сторону, однако следующий заставил её нахмуриться — из всех он оказался единственным не чёрно-белым: Клайд добавила красный цвет, так сильно выделяющийся на белоснежном листе бумаги. Скалящийся лев с капающей с острых клыков кровью. Эмили явно намеренно использовала красный, выделив им гневные глаза и окровавленную пасть. Внизу аккуратно было выведено всего одно слово: «Ira».
— Гнев, — пробормотала Хоуп себе под нос.
— А, так вот что означает это странное слово, — услышав её, смущённо произнесла Эмили. — Я хотела в интернете посмотреть, но не успела…
— Латынь, — продолжая изучать рисунок, сказала Хоуп. — Гнев является одним из семи смертных грехов, часто изображается в виде льва, так как лев — один из его атрибутов. — Она угрюмо посмотрела на Фрею: — Так вы меня за этим сюда звали? Посмотреть на рисунки? Вы что, все внезапно забыли о существовании камер в телефонах?
Фрея переглянулась с Ребеккой — у обеих на лицах отразилось недоумение и потрясение из-за столь резкого негодования племянницы.
— Вообще-то, дело в одном рисунке. — Эмили отыскала среди кипы листов тот, на котором было изображено не то клеймо, не то родимое пятно, не то что-либо ещё в форме звезды, и протянула Хоуп. — Вот в этом. Помнишь, я тебя предупреждала о неких людях со звёздами?
В сознание младшей Майклсон ворвались когда-то сказанные Эмили слова: «Я не знаю, о чём говорит мой разум. Но не доверяй людям со звёздами, Хоуп».
— Да. Очередной твой транс и очередная загадка, на которую мы тоже пока не нашли ответ, — с раздражением бросила Хоуп — прозвучало отчасти как обвинение.
Клайд растерянно моргнула. Ребекка недоумённо приподняла бровь, а Фрея и вовсе пребывала в замешательстве. Хоуп заметила их реакцию, устало прикрыла глаза и, сделав глубокий вздох, извинилась — в основном перед Эми, но скользнула по Ребекке и Фрее виноватым взглядом.
Атмосфера в комнате наполнилась тревогой, настолько сильной, что Эмили уже хотелось лезть на стену. Эмоции Майклсонов и без того были на пределе все эти дни, а теперь, когда здесь находилась Хоуп — главная причина их переживаний — и они видели её странное состояние, стало хуже. Эмили до сегодняшнего дня была уверена, что, как только Хоуп придёт в себя, вновь появится в этом доме, всё начнёт налаживаться. Какая наивность! Хоуп-то появилась, а вот сказать, что она пришла в себя — это вряд ли. Чувства трибрида всё так же были «под замком», Клайд не ощущала их, но чтобы понять, что с той что-то происходит — что-то не очень хорошее, — необязательно владеть даром эмпата, хотя Эми никогда особо не умела читать людей.
— Когда ты его нарисовала? — поинтересовалась Фрея у Эмили, кивком указав на рисунок со львом, который её племянница всё ещё держала в руках.
Провидица смутилась и неуверенно ответила, что, вероятно, рисованием занималась ночью — как, в принципе, и всегда, — так как рисунок обнаружила наутро.
— Точнее не скажу…
Фрея, невзирая на то, что не услышала ничего нового — потому что уже привыкла к подобным ответам Эмили, — всё равно кивнула с пониманием. Клайд продолжала усердно работать над развитием своего дара прорицания и училась удерживать ментальную защиту, но всё же до полного контроля ей предстояло приложить ещё немало усилий. Ну а пока, как говорится, они довольствовались тем, что имеют.
Хоуп заметно вздрогнула, снова прикрыла глаза, будто пыталась сосредоточиться на чём-то, и медленно провела рукой по лбу, точно у неё разболелась голова. Эмили вдруг задумалась над словами Давины: а что, если Фрея действительно многое отрицает? Не замечает некоторые вещи, просто потому что хочет верить, что с Хоуп всё нормально. Вот почему сейчас Фрея (да и Ребекка), видя странности в поведении племянницы, не задают вопросов, что с ней происходит, а лишь переглядываются, чувствуя… смятение?
Ребекка сделала несмелый шаг по направлению к Хоуп, обернулась к Фрее — та едва заметно качнула головой. Эми не сомневалась: Ребекка всё-таки решилась сделать то, на что Фрея решиться не могла и сейчас. Старшая Майклсон выглядела до такой степени напуганной намерениями сестры, что на мгновение забыла, что ей нужно дышать. И Клайд, кажется, слышала, как громко бьётся сердце ведьмы… либо же обладала неплохим воображением.
Едва Ребекка позволила себе сделать ещё шаг — такой же несмелый, как и предыдущий, — Фрея резко опередила её и спросила у Хоуп как можно более непринуждённым тоном:
— А ты, кстати, почему одна?
Какое-то мгновение Хоуп смотрела на неё, потом перевела взгляд на Ребекку, которая теперь испытывала крайне противоречивые чувства, затем снова на Фрею.
— У Скай стресс после сегодняшнего похода к грумеру. Она спряталась в спальне и даже не проводила меня, когда я уходила.
Ребекка, утратив всю серьёзность, хохотнула.
— Поход к грумеру?
— Линять стала ужасно, — пожаловалась Хоуп, вид у неё сделался как у маленького обиженного ребёнка, что вызвало у Эмили насмешливую улыбку. — А вычёсывать себя она не даёт — начинает баловаться и носиться по квартире. Два дня назад, пока носилась, врезалась в тумбочку, свалила с неё рамку с фотографией и чуть не поранилась осколками! Ветеринар сказал, что сезонная линька длится около двух недель и вычёсывать в этот период её необходимо каждый день. И вот как это делать? Её же нереально больше пяти минут удержать на месте!
— Согласно исследованиям, собаки, живущие в квартире, могут линять в течение всего года, — деловито констатировала Эмили. — Тебе не… — Она не договорила, потому что Ребекка и Фрея обернулись к ней, посмотрев с неким укором.
— Что ж, в таком случае скоро проблема с линькой должна решиться. Буду тешить себя этой мыслью, — хмыкнула Хоуп. — О, ещё вспомнила! — внезапно воскликнула она, заставив всех вздрогнуть. — Фрея, что ты знаешь о фамильярах?
— Постой. Стой-стой-стой! — торопливо проговорила Фрея, вытаращив глаза. — Вернёмся назад: скоро проблема должна решиться?..
— Да, — ответила Хоуп, затем вздохнула и добавила: — Мы с Алариком купили дом. Точнее, сделка окончательно завершится только на следующей неделе, но… да, вот как-то так.
Фрея с Ребеккой заулыбались. Без возмущений, понятное дело, не обошлось (и почему раньше не сообщили такую новость?), но в основном они задали по паре вопросов, и на этом обсуждение приобретения недвижимости сошло на нет.
— Собственно, где он сам? Аларик? — поинтересовалась Фрея.
— В школе, — пожав плечами, отстранённо ответила Хоуп.
Фрея, чуть склонив голову набок, внимательно вгляделась в неё, но Хоуп лишь напомнила о фамильярах, стараясь сменить тему.
Фрея задумалась.
— Если ты про их существование, то оно не доказано, — ответила она наконец. — Слухи разные: кто говорит, что фамильяр — дух, служащий ведьмам и колдунам, помогающий в различных бытовых делах. Другие считают, что это защитники, принимающие форму какого-либо животного, притом обладающие разумом на уровне обычного человека.
— Хм, это к ней точно не относится, — пробормотала Хоуп негромко.
— Для многих они — всё те же обычные животные, принадлежащие ведьме или колдуну, но с особенными защитными инстинктами. Кто-то утверждает, что они сами находят тех, кого должны защищать, а кто-то — что их нужно создавать. Я склоняюсь к тому, что… А с чего ты вдруг заинтересовалась фамильярами? — полюбопытствовала ведьма.
— Наткнулась в одном гримуаре, когда искала защитные заклинания, чтобы укрыть ими Мистик Фоллс, — отозвалась Хоуп, пребывая в задумчивом состоянии.
Что-то в её тоне смутило Эмили — как-то он фальшиво прозвучал. И если она прочитала о фамильярах в гримуаре, то зачем расспрашивать ещё и Фрею?.. Ребекка в очередной раз поглядела на сестру, но с ещё большим волнением. Фрея побледнела столь стремительно, что Эми не на шутку перепугалась: не потеряет ли ведьма сознание?
— Заклинание для защиты целого города? — тихо переспросила Фрея.
Хоуп утвердительно кивнула.
— Ты же не… — Фрея набрала в грудь побольше воздуха и едва слышно вымолвила: — Скажи, что ты не воспользовалась им.
— Не скажу, — отозвалась трибрид и пристально посмотрела родственнице прямо в глаза.
Фрея по взгляду Хоуп, всё так же обращённому на неё, осознала, что они опоздали: Сильвия успела добраться до их племянницы и всё рассказать. Чёртова стерва! Старшая Майклсон дала себе обещание, что собственноручно придушит Советника голыми руками при следующей встрече!
— Думаю, тебе стоит ненадолго задержаться, чтобы мы могли всё обсудить, — с натянутой улыбкой произнесла Ребекка.
А может, и надолго.
Эмили молча наблюдала. Странно, она всегда чувствовала в Ребекке дух мятежника — та старалась его сдерживать, но всё же он был силён в ней. Фрея, наоборот, была миротворцем — более податливой и спокойной. Сглаживание конфликтов — к Фрее, не к Ребекке. Но в последнее время что-то изменилось: их словно поменяли местами. Теперь Ребекка казалась куда более рассудительной — это она в семье Майклсонов во время гневных тирад обращалась ко всем примирительным тоном с просьбой успокоиться и всё взвесить.
«Вот он и крутой вираж жизни — поворот на сто восемьдесят градусов», — пронеслась внезапная мысль в голове Клайд. Раньше она где-то натыкалась на эту фразу (быть может, на похожую), но никогда толком не задумывалась над значением. Отныне у неё был… пример?
Хоуп раздумывала. Она определённо не планировала оставаться здесь так долго, но в то же время была согласна с Ребеккой — им стоило всё обсудить. В итоге ответила неохотным кивком.
— Позвоню Рику, — в голосе всё-таки проскользнуло недовольство, — предупрежу, что могу задержаться.
Хотя она не знала: а стоило ли? Наверняка он не вернётся домой раньше неё…
— Так может, и он приедет сюда? Останетесь на ужин, — неуверенно предложила Фрея, поглядывая на Хоуп каким-то заискивающим взглядом.
Её вдруг осенило, что зря она это сказала. Не догадается ли Хоуп, что и Аларик был посвящён в ситуацию с ребёнком? Сильвия ведь не знала, что он в курсе, а значит, и сообщить об этом не могла. Фрее совсем не хотелось, чтобы племянница узнала это от неё. Пусть Хоуп сама всё расскажет отцу своей будущей дочери, а как уж там поступит Зальцман — признается, что всё знал, или нет, — Фреи не касалось.
Младшая Майклсон вновь задумалась, на этот раз ответа от неё не дождались. Фрея с Ребеккой ретировались, когда Хоуп, сохраняя молчание, достала телефон из сумки. Эмили на мгновение задержалась, но потом вышла следом за Ребеккой, оставив Хоуп в полном одиночестве.
Ребекка с Фреей начали тихо перешёптываться, стоило им оказаться по другую сторону двери. До Эмили долетали отрывки их фраз, но специально она не прислушивалась, к тому же — разговор явно её не касался, потому что ни одна из Майклсон ни разу к ней не обернулась. Эми только радовалась тому, что оказалась не вовлечена в их беседу, иначе обязательно бы последовали проблемы: что-то пришлось бы скрывать, кого-то пришлось бы обманывать… Эмили не умела, да и не любила обманывать, так же не любила хранить чьи-либо секреты — особенно если они касались другого человека, — а в последнее время ей приходилось делать это чаще, чем, наверное, за всю свою жизнь.
* * *
Дверь в кабинет директора была распахнута настежь. Если Аларик и слышал приближающиеся шаги (а он не мог не слышать), то никак на них не отреагировал. Давина на миг задержалась на пороге, всё надеясь, что на неё обратят внимание, но Зальцман целиком и полностью сосредоточился на изучении каких-то книг. Не выдержав долгого ожидания, Майклсон пару раз постучала. Аларик, никак не ожидавший посетителей в столь поздний час, озадаченно посмотрел на неё.
— Давина?
— Привет. Не отвлекаю? — Давина кивком указала на книги, Рик отрицательно качнул головой в ответ. — Поговорить нужно.
Зальцман заметно помрачнел, словно предчувствуя, что разговор будет далеко не о радостных событиях.
— Не буду ходить вокруг да около. — Вампирша закрыла дверь и уселась на стул напротив директорского стола. — Речь пойдёт о Сильвии.
— Сильвии? — Аларик недоумённо приподнял бровь.
Давина кивнула:
— У нас могут быть неприятности из-за неё. Как и всегда, впрочем.
Зальцман встревожился.
— Это как-то касается Хоуп?
— Напрямую связано с ней. Помнишь, что Фрея тебе рассказала о вашем ребёнке? О том, как магия может — или не может — повлиять на Хоуп?
При упоминании не такого уж давнего разговора, состоявшегося между ним и старшей Майклсон в день конкурса, Аларик и вовсе стал мрачнее тучи.
— Фрея пообещала, что в ближайшее время поставит Хоуп в известность о сложившейся ситуации, — продолжила Давина, — чего она так и не сделала. Я отчасти её понимаю: происходящее в последнее время не располагает к подобным новостям.
— Мягко сказано, — пробормотал Аларик.
Давина вздохнула. Почему-то в этот самый момент вся её уверенность, что разговор был хорошей идеей, куда-то улетучилась.
— Мы вчера с Фреей снова подняли эту тему. Я всё понимаю, Хоуп, вероятно, сейчас нелегко. Но то, что происходит с ней — те незначительные, казалось бы, вещи, — наводят на мысль, что магия ребёнка всё же оказывает на неё влияние, как бы сильно мы ни хотели избежать этого.
— Я не совсем понимаю, — внимательно поглядел на бывшую ведьму Зальцман. — О чём ты — какие вещи?
Давина опять вздохнула, с трудом отыскивая в себе силы продолжить.
— Сильвия сообщила, что натиск магии настолько силён, что убивает изнутри. Не сразу, медленно. Её нельзя сдерживать, но по-другому — никак. После использования магии с Хоуп что-то происходит, ведь так? А на конкурсе она пожаловалась на боль в теле…
— Давина, это смешно, — оборвал её Аларик. Он старался держать себя в руках, но, очевидно, слова Давины заставили его занервничать. — Я говорил с Хоуп…
— Надо же! Действительно говорил? А мы вот с ней поговорить не можем, потому что она нас избегает! — возмутилась Майклсон. — Чёрт, Аларик, я пришла сюда, надеясь на твоё здравомыслие! Ты что, как и Фрея, собираешься отрицать очевидные вещи? Тогда, думаю, Сильвия сделает правильный шаг, если всё сама расскажет Хоуп! — выпалила Давина — и замолчала, пожалев, что не владеет способностью управлять временем: она не хотела говорить обо всём таким образом.
— Что Сильвия сделает?.. — На лице Аларика отразилось недоверие.
Давина нервно сглотнула.
— Она узнала, что мы до сих пор не сообщили обо всём Хоуп, и, видимо, решила сделать это сама. Я согласна с тем, что Хоуп необходимо всё знать, но против того, чтобы о чём-то подобном сообщала ей Сильвия. Фрея отказывается видеть реальную картину. Я говорила ей и говорю тебе: обычные симптомы беременности ни при чём, Хоуп бы их и не ощутила при нормальных обстоятельствах. Она — оборотень. Сколько обращений в волка она переживала? — Давина помолчала. — Я буду рада ошибиться, но, к сожалению, я почти уверена в своей правоте. Фрея, хоть и понимает, что нельзя допустить, чтобы Сильвия опередила нас, сама всё равно не может набраться смелости поговорить с Хоуп, боясь сделать хуже.
К тому же Давина догадывалась, что было кое-что ещё… Фрея ни за что в жизни не призналась бы, но она боялась не только того, что случится после её новостей. Она боялась оказаться той, кто сообщит эти новости. Да и кому хочется быть вестником несчастий, особенно когда речь идёт о любимых людях?
— Я, как и Сильвия, точно не тот человек, поэтому не могу позволить себе вмешаться, — продолжала Давина. — Ты — отец ребёнка, ты должен осознавать, насколько важно для Хоуп знать об этом. Правда, я начинаю бояться, что мы опоздали. Сильвия — не Фрея, выжидать подходящего момента она не станет. Если она ещё не встретилась с Хоуп…
Зальцман покачал головой.
— Думаю, не встретилась.
Давина слегка прищурилась, изучающе глядя на него. Поймав на себе её взгляд, Аларик добавил:
— Хоуп бы рассказала, сообщи ей Сильвия что-нибудь подобное.
— Уверен? — подозрительно осведомилась Майклсон. — Вчера в её поведении ничего подозрительного не было?
Рик глубоко вздохнул и отрешённо уставился в пустоту.
— Когда я вернулся, она уже спала. Но до этого — нет, всё было, — он на долю секунды призадумался, прежде чем закончить, — нормально.
Давина медленно кивнула.
— Не уверена, что должна говорить тебе это, но кое-кто считает, что у вас с Хоуп… — Она прикусила губу, размышляя, стоит ли продолжать, и спустя какое-то время наконец выпалила: — У вас с Хоуп всё в порядке?
Аларик посмотрел на неё потемневшими от тревоги глазами.
— Знаешь, забудь. Я не буду влезать. Это не моё дело, да, — опустив глаза, забормотала Давина. — Абсолютно точно не моё… — Замолкнув, она вновь глянула на Аларика. С тяжёлым вздохом призналась: — Мы очень волнуемся. Хоуп игнорирует звонки, а на сообщения мы получаем дежурные ответы. Хочется быть чуть более уверенными, что всё и впрямь в порядке. Я могла бы понять, почему она не говорит со мной, даже с Колом, но… она отвернулась ото всех.
К её удивлению, Зальцман мягко усмехнулся, хотя в глазах продолжало плескаться беспокойство.
— Давина, это же Хоуп. Когда случается что-то плохое, ей нужно дать немного времени, чтобы принять всё происходящее, смириться. Делает это она всегда в одиночку.
Он знал: в такие моменты пробивать те стены, что Хоуп возвела, — занятие бесполезное. Нужно ждать, когда она откроется и сама позволит их преодолеть. Порой казалось, что этого никогда не случится, настолько глубоко Хоуп могла уйти в себя, но рано или поздно в её защите от внешнего мира всё же появлялась брешь.
— Она не отвернулась, она просто отстранилась. В скором времени всё вернётся на круги своя, а пока…
— Остаётся ждать, — закончила за Аларика Давина. Она усмехнулась. — Ты и правда знаешь её лучше, чем кто-либо из нас.
На этот раз Аларик ничего не ответил. Майклсон заметила, что выражение его лица как-то изменилось: то ли появилось сомнение, то ли — задумчивость. Трудно предугадать наверняка, касалась ли перемена настроения Хоуп, но Давина подумала, что, скорее всего, да. Несмотря на то что Зальцман был вполне уверен в собственных словах, что-то заставило его засомневаться (или же задуматься).
Давина решила, что сделала всё, что в её силах. Если и Аларик не сможет всё рассказать Хоуп, то… Она могла лишь гадать о дальнейшем развитии событий. Но всё же была почти полностью уверена, что Зальцман постарается сделать всё правильно, поэтому поговорит с Хоуп в самое ближайшее время. Она видела, что он, как и Фрея, не горел желанием поднимать эту тему сейчас, но, по крайней мере, осознавал, чем всё может обернуться, продолжи они играть в молчанку.
— Рик, напомни Хоуп, пожалуйста, что её семья всё ещё рядом, — перед тем как покинуть кабинет, тихо произнесла бывшая Клэр. — Что бы ни случилось.
Она торопливо направилась к выходу, однако Зальцман окликнул её на пороге. Давина не сразу, но всё же обернулась.
— Ты сказала, что ты, как и Сильвия, не тот человек, который должен поговорить с Хоуп, — припомнил её слова Аларик.
Не глядя на него, Давина кивнула.
— Признаться, на самом деле я не так уж и хорошо знаю Хоуп, как многие думают. — Рик в очередной раз мягко усмехнулся. Он до сих пор иногда ловил себя на мысли, что продолжает разгадывать Хоуп, как загадку, — и спустя такое количество времени это не могло не удивлять. — Но есть кое-что, что я точно о ней знаю: она любит и ценит всю свою семью. Ты — её семья, Давина, как Фрея, Ребекка и Кол. Я напомню ей, о чём ты просила, а ты помни о том, что сказал тебе я.
Давина на мгновение утратила дар речи, потом её лицо озарила благодарная улыбка:
— Спасибо.
Среди вороха книг и древних манускриптов, изучением которых занимался Зальцман до прихода жены Кола Майклсона, зазвонил телефон — на экране высветилось «Хоуп». Аларик, прежде чем ответить, поднял взгляд: Давины уже и след простыл, даже её шаги успели стихнуть.
— Хоуп? Всё в порядке?
В ответ раздалось совершенно нетипичное для Майклсон невнятное угуканье.
— Да, — уже более твёрдо добавила она. — Слушай, я сейчас у своих, выяснилось, что мне придётся задержаться. Фрея предложила остаться на ужин. Ты… не хочешь приехать?
Рик вспомнил о только что завершившемся разговоре с Давиной. Возможно, Фрея всё-таки решилась поговорить с Хоуп?.. Он посмотрел на книги и древние рукописи — изучение сведений о гальдраставах(2) и поиск нужной информации очень сильно затягивались. Но как бы там ни было, если Фрея и вправду хочет всё рассказать, то ему определённо стоит быть рядом с Хоуп.
— Постараюсь приехать как можно скорее, — ответил Зальцман, отвернувшись от изводящих его рун.
Из трубки послышалась усмешка, но ничего весёлого в ней не было.
— Ладно, — пробормотала Хоуп.
В дверях замаячила фигура Дориана, а следом — и Эммы. Аларик махнул рукой, давая знак, что они могут войти.
* * *
— Хоуп, я приеду. Обещаю.
Рик в очередной раз говорил искренне — настолько, что Хоуп просто не могла не верить ему, даже если бы сильно того захотела. Но она и не хотела. Она привыкла верить каждому его слову, как и он — её. По крайней мере, Майклсон надеялась, что он ей верил и верит так же, как и она…
Хоуп тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Не её мысли, чёрт их дери! Конечно же Аларик доверял и доверяет ей. Виной всем сомнениям — сучка Виттория, засевшая в её сознании и продолжающая сеять смятение. Трибрид и сейчас слышала её — тихий шёпот, но всё же хорошо различимый и отвлекающий. Что-то подсказывало, что совет Сильвии по поводу того, как избавиться от надоедливой ведьмы, не так уж плох и мог сработать. Майклсон оставалось всего-то набраться смелости, чтобы окончательно разобраться во всём. Но это, пожалуй, могло подождать — на сегодня и без того уже есть с чем разбираться.
— Хоуп? — прервал затянувшееся молчание Аларик.
На каминной полке в свете что-то блеснуло.
— Хорошо, — опомнившись, ответила Хоуп и направилась к камину. Когда она рассмотрела, в чём именно отразился свет, подобие улыбки тронуло уголки её рта. — Тогда я жду тебя.
— Увидимся. Люблю тебя.
Услышав это, Хоуп заулыбалась — и то была настоящая улыбка, счастливая, а не её жалкое подобие. Она почувствовала движения ребёнка — впервые за сегодня.
— Я тоже тебя люблю.
Отложив телефон, Хоуп взяла с полки рамку с фотографией: она, Аларик и двойняшки. Снимок — один из немногих, где они запечатлены вместе. Вероятно, ей бы удалось отыскать ещё пару-тройку, но не более. Послышались тихие шаги, по которым несложно было догадаться, кто именно вернулся в гостиную — Фрея. Младшая Майклсон, не оборачиваясь, поинтересовалась:
— Когда они тут появились? — она указала на целый лес рамок с фотографиями, среди которых не оказалось лишь тех, кого не было с ними уже долгие годы: её родителей и Элайджи. Признаться, Хоуп это немного задело, невзирая на понимание всеобщего желания двигаться дальше. Фотографии по всему дому служили бы лишним напоминанием, но всё равно было… обидно? Да, пожалуй, так и было. Но, несмотря на обиду, она была рада видеть снимки Аларика и Джози с Лиззи.
— С месяц, — недолго подумав, с сомнением ответила Фрея — прозвучало скорее как вопрос, нежели утверждение. — Я убирала их на время проведения конкурса, но, думаю, около месяца, да.
— Не замечала, — несколько растерянно пробормотала Хоуп, продолжая рассматривать фотографии. Она вновь ощутила шевеления малышки — и её ладонь оказалась на животе
— Ты начала чувствовать, как она толкается? — уловив движение племянницы, с улыбкой спросила Фрея.
Хоуп, всё ещё не оборачиваясь, кивнула:
— Чуть больше недели назад.
Ужасно долгой недели. Хоуп только сейчас осознала, что за эти дни движения постепенно переставали походить на порхания бабочек, всё чаще это были куда более сильные толчки. Осознала она и другое…
— Похоже, она будет папиной дочкой. Стоит мне подумать об Аларике, что-то сказать о нём, как она обязательно даёт знать о себе. Не каждый раз, конечно, — усмехнулась Хоуп. Она взяла другую фотографию: они с Алариком в Новом Орлеане, на праздновании Дня благодарения. — Но может, я просто не всегда чувствую?
— Хороший был день, — подойдя ближе и увидев, какой снимок рассматривает племянница, вспомнила Фрея. Всё ещё с улыбкой, но уже другой — ностальгической.
Хоуп бегло глянула на неё.
— Твоя заслуга.
— Ага, моя маленькая победа — мне тогда впервые за несколько лет удалось собрать семью вместе!
В голосе старшей Майклсон послышался какой-то неописуемый восторг… или же нет. Вообще-то она сейчас напоминала ребёнка, который радовался чему-то обычному как чуду — первому снегу, например, — и Хоуп не смогла не улыбнуться. Глаза её, правда, не улыбались — ни пока она смотрела на Фрею, ни когда её взгляд вернулся к рамке с фотографией.
— Хоуп, — мягко позвала Фрея, заметив, как улыбка племянницы медленно начинает таять. — У вас с Алариком что-то случилось?
Хоуп какое-то время в сосредоточенном молчании смотрела на фотографию, потом вернула её на место и посмотрела на Фрею.
— Если это не моё дело, то — хорошо, не буду влезать, — добавила ведьма, потому что Хоуп продолжала молчать и смотреть на неё вопрошающими глазами. — Я только напомню, что если ты вдруг захочешь поговорить, — неважно, о чём, — то мы рядом…
— У нас с Риком всё в порядке, — пожала плечами Хоуп. — В том плане, что мы не ссорились или что-то в этом роде. Нет, ничего подобного.
— И всё же что-то не так? — услышав невысказанное «но», спросила Фрея.
Хоуп заметила, что голос Виттории в её голове стих — совсем, не было даже шёпота, — и стих он после разговора с Риком. Осталась одна боль, но вот к ней Хоуп действительно успела привыкнуть — та появилась задолго до ведьмы.
— Мы за эту неделю пересеклись с ним максимум раза четыре — вот, что не так, — ответила она осторожно, боясь, что ошиблась и голос Виттории снова раздастся в её сознании — так всегда происходило, стоило заговорить об Аларике. — В остальном — у нас всё нормально.
Витторию всё так же не было слышно. Но как долго это продлится на сей раз?..
— А знаешь, к чёрту… Можешь посчитать меня чокнутой, Фрея, но дело в том, что в моей голове застряла Виттория, которая постоянно нашёптывает мне всякую чушь. Игнорировать её становится всё сложнее, это бесит меня так сильно, что я уже готова пойти на что угодно, лишь бы она заткнулась! — выпалила трибрид, принявшись расхаживать по комнате. — Хочешь знать, что сказала по этому поводу Сильвия? — Она издала нервный смешок. — Что мне нужно разобраться с этим, иначе точно свихнусь. Виттория, как оказалось, очень хорошо умела сводить людей с ума. Я осознаю, что должна последовать совету Сильвии — она ведь права. — Голос постепенно повышался. — Но что я должна сделать сначала? Разобраться с этим? Разобраться с культом? Понять, как влияет магия моего ребёнка на меня? Не убивает ли она меня, случайно так? Что я должна сделать в первую очередь?!
Хоуп остановилась и виновато посмотрела на Фрею.
— Прости, пожалуйста, не хотела кричать на тебя.
Фрея оглядывалась: на верхушках всех свечей, служивших элементом декора в гостиной, ныне плясали маленькие язычки пламени. Всплеск магии Хоуп на этот раз имел вполне безобидные последствия, но будет ли так же в следующий?
— Ну, хотя бы стёкла убирать не придётся, — пробормотала Хоуп, обратив внимание на горящие свечи.
Старшая Майклсон глянула на неё:
— Насколько часто твоя магия стала выходить из-под контроля?
— Эта неделя бьёт все рекорды, — неохотно ответила Хоуп.
— С тех пор, как ты начала слышать Витторию?
Хоуп не сразу, но кивнула. Воцарилась тишина.
— Думаю, в первую очередь тебе стоит заняться ей, — после длительного молчания начала Фрея, — потому что мы с тобой прекрасно знаем, насколько тяжело удерживать магию под контролем, когда в мыслях полная неразбериха…
Хоуп её прервала:
— Нет, в первую очередь необходимо обсудить всё касаемо моей дочери, потому что это слишком затянулось.
Ведьма помолчала, вздохнула. В голосе Хоуп не слышалось злости или чего-то хотя бы отдалённо похожего, но всё же Фрея спросила:
— Злишься?
Она была готова услышать «да». Она была готова не услышать ничего, что всё равно означало бы положительный ответ, но вместо этого Хоуп вполне искренне ответила:
— Нет, — и удивилась, потрясённая собственным спокойствием. — Как я могу? Окажись я на вашем месте, узнай нечто подобное о ком-то из вас, сама бы оттягивала разговор, обдумывая всё десятки раз. Сказать? А может, всё-таки выждать какое-то время? Да, эти два вопроса, пожалуй, мучили бы меня без конца.
На лице Фреи появилось выражение искренней озабоченности.
— Мы не хотели зря волновать тебя. Всё может обойтись — и я верю, что так оно и будет…
— Поэтому я и не могу злиться. Как можно злиться на кого-то, кто так отчаянно старается тебя защитить? — произнесла младшая Майклсон с признательной улыбкой. — Я всё понимаю, Фрея. Правда понимаю. И очень ценю вашу заботу, но…
— Настал момент истины, да? — безрадостно усмехнулась Фрея. — Конечно, — ответила она на свой же вопрос. — Что тебе сообщила Сильвия?
Трибрид хмыкнула.
— О, она не поскупилась на новости! Начну с самого важного: конфликтность магии. Я вчера до поздней ночи просидела, отыскивая что-нибудь похожее в гримуарах, однако…
— Ничего не нашла, — закончила за неё старшая Майклсон. — Знакомая ситуация. Только дело ведь не совсем в конфликтности ваших с ребёнком магических способностей.
— Ты о разрушительной магии, которую мне нужно сдерживать, из-за которой, если верить Сильвии, вскоре я начну испытывать невыносимую боль и которая впоследствии начнёт убивать меня? Ничего не забыла перечислить? Вроде бы ничего. Понимаешь ли, Фрея, по-моему, Сильвия упускает одну важную деталь: нечто похожее я уже проходила, когда вытянула магию Пустой, — во-первых. А во-вторых — я пережила первое обращение в оборотня. Хуже точно ничего быть не может, поверь мне. Так что больше всего меня волнует конфликтность — совсем не использовать магию я не могу и не смогу.
— Тебе придётся, в случае, если всё начнёт происходить так, как и сказала Сильвия.
Во взгляде Хоуп отразилось возмущение.
— Мне что, культу послать письмо с просьбой перенести их войну с нами на несколько месяцев?! Уверена, они будут счастливы получить его. И в сию же секунду появятся в Мистик Фоллс! К слову, о культе — что там с Гекатой? И с предназначением?..
На какой-то момент Фрея растерялась.
— Сильвия тебе и об этом поведала. Какая… молодец!
Хоуп обернулась на голос Ребекки: выглядела та не столь растерянной, как Фрея, но открытие определённо ошеломило её и, может быть, немного разозлило.
— Полагаю, Сильвия посвятила меня во всё, что происходит в данный момент. Разве что упустив мелкие детали и предоставив вам шанс рассказать о них, — сказала Хоуп, после чего сделала паузу — намеренную паузу — и добавила: — Чего вы делать не собирались, не так ли?
Ребекка напустила на себя осторожную сдержанность, искоса поглядывая на Фрею, словно ждала, что та решится ответить на заданный им вопрос. Однако Фрея, опустив глаза, молчала.
— Вот теперь злюсь, — призналась раздосадованная Хоуп.
* * *
Старшая Майклсон скрепя сердце показала племяннице древнюю магическую книгу, которую усердно продолжала изучать день за днём, ночь за ночью. Ничего нового отыскать не удавалось. Оставалось надеяться, что это пока — когда-нибудь она всё же доберётся до чего-то важного в Гримории, чего-то нужного, чего-то, что сможет помочь: ответит на вопросы о Хоуп или о древней магии, о которой всё твердит Сильвия. Возможно, отыщется способ разорвать связь между Хоуп и её будущей дочерью, являющаяся, по мнению Фреи, главной проблемой конфликтности магии: нельзя объединять силы двух столь мощных ведьм, какими являлись все первенцы их семьи, даже игнорируя всю необычность этого ребёнка — впрочем, игнорировать сей факт не так-то просто. Если способ разорвать связь найдётся, то какова вероятность, что всё обойдётся? С подобной ситуацией никто из них ни разу не сталкивался. А уж с их-то везением полагаться на лучший исход вряд ли стоило.
— Я буду продолжать искать, Хоуп, — пообещала Фрея. — Не успокоюсь, пока не дойду до последней строчки Гримории…
Перелистывая ветхие страницы, Хоуп подумала: «А что будем делать потом?» После того, как они достигнут последней страницы, осознают, что это — конец, а найти они ничего так и не смогли? Что будет после? К тому времени вообще нужно ли будет продолжать что-то искать? Скорее всего, нет. В глубине души трибрид чувствовала, что попытки тёти всё исправить, найти выход — бесполезная трата времени. И, взглянув на Фрею, она могла уверенно заявить, что та сама понимала — ситуация безвыходная. Старания ведьмы — всего лишь шаг к смирению, которое рано или поздно всё же настигнет её.
— Ладно, раз уж с этим пока ничего не ясно, отложим на попозже, — пробормотала Хоуп, прерывая тихий разговор Фреи и Ребекки (о чём именно они говорили, она не слушала). — Что там с Гекатой?
Эмили, сидевшая на том самом месте, где сидела и тем вечером, когда Сильвия вновь оказалась в особняке, недоверчиво нахмурилась. Она непрестанно наблюдала за Хоуп и… поражалась ей! Хоуп была такой спокойной, человеческим воплощением самого умиротворения, пока выслушивала Фрею и попутно вчитывалась в рукописные слова на древних страницах. Эми не понимала, как такое возможно, — буквально минут двадцать назад она переживала, что Хоуп разнесёт гостиную.
Фрея пересекла комнату и приблизилась к племяннице, на несколько минут забрав у неё Гриморию, — чтобы отыскать, что именно они вычитали о Гекате. Шорох быстро перелистываемых страниц казался слишком громким, а тишина, повисшая в кабинете, — какой-то чересчур зловещей.
Эми ощутила, как кожу на затылке начало покалывать, будто за ней кто-то пристально следил. Она обернулась, но взгляд наткнулся на пустоту. Да и кому бы там быть? Фрея находилась рядом с Хоуп прямо перед Эмили, а Ребекка стояла чуть поодаль — у окна, — вглядываясь в сумерки.
— Значит, Трёхликая, — нарушила молчание Хоуп, из-за чего Клайд, совсем погрузившаяся в свои раздумья, дёрнулась. Взгляд Хоуп продолжал блуждать по ровным строчкам вписанного когда-то давно предсказания. — Звучит не очень, — с усмешкой добавила она. — «Трибрид» мне нравится больше. Если речь, конечно, обо мне…
Эмили вздёрнула бровь. Если? Как будто были другие варианты!
— …на что я сильно надеюсь, — продолжала младшая Майклсон. — Потому что если не обо мне, то, нужно полагать, о моей дочери.
Вот чёрт, а ведь и правда — другие варианты были.
— Этого мне совсем не хочется, — договорила Хоуп. Она захлопнула книгу, отодвинула её в сторону и подняла голову, посмотрев на Фрею, всё ещё стоящую рядом с ней. — Сильвия, как я поняла, считает, что культ не планирует воскрешение Гекаты.
— Она уверена, что ничего подобного в их планы не входит и никто в здравом уме на такое не решится, — сказала Ребекка, на миг обернувшись к Хоуп и старшей сестре.
— Мы в этом сомневаемся, — с толикой неуверенности заговорила Фрея. — Давина выяснила, что Сильвия всё ещё ведёт общие дела с Беллой, так что доверять её словам сложно, но Эмили, — она глянула на Провидицу, — утверждает, что Сильвия говорила правду о непричастности культа.
— Я склоняюсь к тому, что она многого не знает, — неохотно отозвалась Эми.
— Сильвия доверяет своим людям в культе, но где гарантия, что и они доверяют ей? — развела руками Фрея.
— А что насчёт её мыслей по поводу третьей стороны? — поинтересовалась Хоуп.
— Мы рассматриваем возможность существования третьей стороны, — с осторожностью ответила старшая Майклсон, будто опасалась наговорить лишнего.
— И всё равно продолжаем настаивать, что без культа тут не обошлось. Все ниточки, связанные с Гекатой, так или иначе ведут к ним, — добавила Ребекка.
Фрея, поддержав, кивнула:
— Не даёт покоя шкатулка Пандоры. В ней хранится почти вся магия потомков Гекаты. Не верю я, что это не играет никакой особой роли.
— Зачем её оживлять? — задалась вопросом Хоуп, покосившись на Гриморию. — Какой-то же смысл должен быть. Или кому-то сильно наскучила обыденность, из-за чего они решили вернуть к жизни… — Она замолкла, раздумывая. — Не хочется говорить вслух, но придётся, — последовал тяжкий вздох, — создательницу ведьм?
— Ведьм? — переспросила Эмили. — Не магии?
— По словам Сильвии, Геката — это воплощение магии, её олицетворение, — ответила Хоуп, припоминая беседу с Советником в «Сёркл Холл» после возвращения с Аляски.
— Может, вы объясните мне, как получилось, что ведьм создала Геката, но при этом какие-то ведьмы являются её прямыми потомками, а какие-то — нет. Почему так? — Глаза Эми горели неподдельным интересом.
— Согласно некоторым источникам, когда Геката наделяла смертную девушку — Теону — магией, та вынашивала ребёнка, который впоследствии тоже получил магические силы. Теона продолжила передавать магию другим путём наделения — так же, как это сделала Геката с ней. А вот у её дочери — того самого ребёнка, о котором ни Теона, ни Геката не подозревали во время ритуала, — появилось потомство.
— Поэтому вы — прямые потомки первых ведьм. Магические силы оказались частью вас самих с рождения, проще сказать — в вашей крови, — начала понимать Эмили.
— Так образовалась первая в мире магия рода. Сказала бы, что рада быть её частью, но в последнее время от этого одни проблемы, — усмехнулась Фрея.
— Всё равно адски сложно! — призналась Эми. — Теона и её дочь стали самыми первыми ведьмами. А остальные как же? Те, которые получили магию от Теоны?
— Они не были связаны с Теоной кровными узами. Это просто… ведьмы. Не потомки, скорее… — Фрея задумалась, подыскивая нужное слово.
— Последователи, — подсказала Хоуп. — На тот момент они были всего лишь последователями Теоны, которая передала им часть своей магии, преследуя какую-то цель. — Она поглядела на Фрею. — Я в одном из гримуаров, кстати, наткнулась на то, что первые ведьмы не могли управлять всеми стихиями сразу и черпать из них силы. Это пришло со временем, как раз из-за того, что каждая ведьма развивала свою магию, которая передавалась её детям, потом внукам и так далее и тому подобное. Чудеса родовой магии.
— Я думаю, это как раз касалось тех ведьм, которых магией наделила Теона, — немного поразмыслив, произнесла Фрея. — Она обладала огромной силой, но отдавала её по крупицам, чтобы сильно не истончать.
— Истончать? — снова переспросила Эмили. — В смысле, не ослаблять?
— Да, — кивнула старшая Майклсон. — Древних ведьм — я говорю о тех, кто кровью связан с Теоной, — потому так и боятся: слишком уж были сильные. Со временем магия может слегка «стираться». На это могут уйти сотни, а то и тысячи лет, но подобное случается. В основном — если род не имел сильных источников.
— Когда основатели рода — ведьмы, которым магия досталась путём наделения? — догадалась Эмили.
— Быстро схватываешь, — хмыкнула Ребекка. — Молодец!
— Не зря она была одной из лучших на своём курсе, — преподавательским тоном подметила Хоуп, но с лёгкой улыбкой.
Щёки Эмили слегка покрылись румянцем, однако в глазах мелькнула печаль. Её задело это «была». Да, она была одной из лучших. Прошлым летом только и думала, насколько сложным окажется выпускной курс, сколько всего придётся изучать самостоятельно, морально готовилась к окончанию университета и будущему. Ей пророчили блестящую карьеру… Теперь пророчит она, но о смертях и непонятных, порой ужасных, событиях, которые вскоре могут произойти. Разве могла она представить, что всё так обернётся? Конечно же нет! Желала бы повернуть время вспять? Естественно! Впрочем, в последнее время — особенно в последние пару дней — Эми стала замечать за собой, что думает об этом всё реже.
— Ага, была, пока не связалась с Китти, — проворчала Клайд.
Сейчас имя когда-то хорошей подруги, которая позже стала недругом, произносилось куда легче. Неприятные воспоминания о ночи, когда Кэтрин оставила метку, и тех днях, что Эми провела в плену у культа, не приносили столько страданий, как поначалу. И страха вновь оказаться в том доме, где она теряла счёт времени из-за постоянных пыток Карлотты, тоже уже не было.
— А как же древние ведьмы, вроде Кетсии? — поинтересовалась Провидица, решив, что хватит предаваться воспоминаниям о прошлом.
Вопрос заставил Ребекку прервать своё бессмысленное наблюдение за тёмной улицей — она повернулась к Эмили, на которой застыли изумлённые взгляды Фреи и Хоуп.
— Я читала о ней, когда была в школе Сальваторе, — смутившись, пояснила Эми. — Там о многих было написано, но запомнила я только эту ведьму. Судя по тому, что я вычитала, Кетсия была могущественной. Она была как-то связана кровными узами с Теоной или её дочерью?..
— Хороший вопрос, — хмыкнула Хоуп.
— Сложно сказать, но я не думаю, что она была потомком. Возможно, что Кетсия являлась ребёнком, чьи родители образовали, скажем так, магический союз, — поделилась своими мыслями Фрея. И пояснила, заметив на лице Эмили непонимание: — Допустим, её мать принадлежала к роду одной ведьмы, а отец — к другому роду. Получается, что их ребёнок наследует магию двух, а если Кетсия стала всерьёз практиковаться, то вовсе не удивительно, что она была столь могущественной.
— А ещё всегда есть исключения из правил, — добавила Хоуп. — Лазейки всякие, феномены… Можно родиться и от обычной ведьмы, просто активно развивать свои способности и — бам! — ты уже являешься прародителем более сильного магического рода.
— Точно, вспомнила! Ведьмы рода Беннет. Они относятся к Кетсии, поэтому являются довольно могущественными ведьмами. — Эмили радостно улыбнулась, словно это стало для неё величайшим открытием. — А эта родовая магия, нет, вся магия — всё-таки интересная тема! Я отказываюсь от своих слов, — она, продолжая улыбаться, глянула на Фрею, — в магии всё сложно, запутанно, но лекции по ней мне бы точно нравились…
«…если бы я до них дожила», — мысленно закончила Провидица. Пока Хоуп посвящала её сокурсников в темы, пожалуй, самого интересного раздела эзотеризма и всё, что с ним связано, сама Эми пребывала в больнице в качестве пациентки отделения психиатрии, потом ведьмы культа постарались и заставили всех поверить, что она покончила с собой, из-за чего никто не смог бы догадаться, что на самом деле Клайд стала узницей жриц.
Ребекка на заявление Эмили скептично хмыкнула. Она знала о магии больше Эми и понимала, куда заинтересованность ею может привести. Неизведанность притягивает, но нужно уметь вовремя остановиться. Эми сейчас как раз ступала на ту же дорожку, что и многие другие, — всё больше углублялась туда, откуда найти выход было непросто.
— Сильно не увлекайся. У всего есть последствия, — настоятельно предупредила Провидицу Хоуп.
— Чем дальше в лес… — качнув головой, добавила предостерегающе Фрея. — В тебе и самой предостаточно загадок, Эми, давай пока сосредоточимся на этом.
Эмили, переводя озабоченный взгляд с Хоуп на Фрею, кивнула. Больше она не улыбалась.
— Что-то ещё Сильвия тебе рассказала? — спросила старшая Майклсон у племянницы, неожиданно увлёкшись потрёпанной временем обложкой Гримории. В голосе слышалась плохо скрываемая тревога — и это не укрылось от Хоуп.
Трибрид нарочито тянула с ответом. Сердца Фреи и Эмили забились гораздо быстрее; Ребекке на миг показалось, что их стук вот-вот оглушит её.
— Нет, — наконец-то выдала Хоуп.
Эмили как можно незаметнее выдохнула. Фрея оторвалась от созерцания Гримории и с натянутой улыбкой посмотрела на Хоуп. А Ребекка всё ждала, что Хоуп продолжит говорить, — её ответ показался каким-то… неполным? Ей казалось, что племянница хотела что-то добавить, но та, очевидно, посчитала свой ответ достаточно исчерпывающим и больше ни слова не произнесла.
Тревога Фреи стала медленно испаряться, чего нельзя сказать об Эмили. Провидицу что-то напрочь выбило из колеи, и Ребекка поставила бы что угодно: причиной тому послужил вовсе не разговор в кабинете. В какой-то момент в Эми будто что-то щёлкнуло, она потеряла связь с реальностью, а когда вернулась — никак не могла снова влиться в происходящее. Подобное происходило, скорее всего, со всеми — ты просто вспоминаешь нечто важное в не самый подходящий момент, потом всё пытаешься выкинуть мысли об этом из головы, но каждый раз возвращаешься к ним.
1) Плоская фигура с пятью углами.
2) Магические руноподобные знаки, появившиеся в эпоху раннего Средневековья в Исландии.
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу