Гарри Поттер и прошлое будущего (гет)

2 июля 1996 года

— Хреново выглядишь, Сириус. Что-то случилось? — спросил Гарри следующим утром, открыв дверь спальни в ответ на стук своего крёстного. — Я думал, уж суд над Хвостом точно поднимет тебе настроение.

Оглянувшись через плечо, Сириус вздохнул, вошёл в комнату и закрыл за собой дверь.

— Доброе утро, — пробормотал он в сторону сидевшей на кровати Гермионы, прежде чем снова посмотреть на Гарри. — Кажется, я облажался.

— О чём ты? — мгновенно встревожилась Гермиона, испугавшись, что Сириус рассказал кому-то о будущем.

— О Лунатике и Тонкс. Я сказал им обоим, что благословляю их отношения. Надеялся, что это поможет им сблизиться. Ну и, конечно, помог Тонкс в ночь перед последним... — снова вздохнув, Сириус потёр лицо.

— В прошлый раз это заняло целый год, — пожал плечами Гарри. — Дай им время. И потом, как бы я ни желал им счастья, мы уже знаем, что может произойти в будущем.

— Понимаю, но ты сказал, что он был счастлив, и... даже не знаю. Мне бы так хотелось, чтобы хоть у одного из нас сложилась жизнь. Одного из Мародёров, я имею в виду. Твои отец и мать, — в глазах Сириуса появилось знакомое загнанное выражение, и он тяжело сглотнул, — были счастливы так недолго... и мне хотелось, чтобы хоть у Лунатика был шанс.

— И почему ты думаешь, что облажался? — спросила Гермиона.

— Тонкс сидит на кухне и плачет навзрыд. И, судя по красноте её глаз, это продолжалось всю ночь.

— Что произошло? И почему ты думаешь, что в этом виноват Римус? — спросил Гарри, невольно вспомнив, какой удручённой Тонкс выглядела в прошлой временной линии.

— Она мне об этом сказала — по крайней мере, если я правильно расслышал за её всхлипами, — ответил Сириус. — Похоже, большая проблема Римуса...

— Да, он думает, что его оборотничество делает его неподходящим для Тонкс, — сказал Гарри. — Мы уже знаем.

— Да, но в этот раз всё оказалось немного иначе. Вы помните, что мадам Боунс включила Тонкс в приближённый к себе персонал? — Гарри с Гермионой кивнули, и Сириус продолжил. — Тонкс рассказала Амелии, что хочет встречаться с оборотнем. Ну, на случай, если Амелия после этого передумает. А та не только не возражала, но и предложила Римусу работу... в некотором роде.

— Какую работу?

— Если коротко, то она хочет получать ту же информацию об оборотнях, что Римус добывает для Дамблдора, — объяснил Сириус. — Неофициально, конечно, но она предложила платить ему и даже дать полноценную работу после окончания войны.

— Довольно мило с её стороны.

— Пожалуй. Но Римус, похоже, воспринял это как-то неправильно. И обвинил Тонкс в том, что она пытается выслужиться, пользуясь им. Сказал, что она пытается заставить его предать Дамблдора.

— Будто бы Дамблдор заслуживает какой-то преданности, — пробормотал Гарри.

— Гарри, тебе стоит посмотреть на это с точки зрения Римуса, — сказала Гермиона. — Именно Дамблдор позволил ему учиться в Хогвартсе, что позволило ему обзавестись друзьями. И именно Дамблдор дал ему работу, когда та была ему... минуту... — девушка замолчала, и её глаза широко раскрылись.

— Что? — спросил Гарри.

— То, что сделал Дамблдор для Римуса... почему он это сделал? То есть, почему только для Римуса?

— Ты о чём? — спросил Сириус.

— Почему Римус — единственный ребёнок-оборотень, который учился в Хогвартсе? Если Дамблдор действительно пытался помочь оборотням, почему не было других?

— Потому что это слишком опасно. Помнишь, того же Снегга из-за Сириуса чуть не сожрали, — напомнил Гарри.

— Будете всю жизнь мне это припоминать? — вздохнул Сириус.

Гарри усмехнулся:

— Только потому, что тебе не удалось.

— Это ведь было на вашем шестом курсе? — уточнила Гермиона.

— Да, в начале шестого курса. И?

— Почему за все эти годы не было другого ученика-оборотня? Предосторожности Дамблдора работали идеально, или, по крайней мере, он так считал. А сейчас уже несколько лет доступно Волчье противоядие, но, опять же, ни единого ученика-оборотня.

— На что ты намекаешь, Гермиона? — нахмурился Гарри. — Ты думаешь, что Дамблдор позволил Римусу учиться по какой-то другой причине?

— Что, если Дамблдор выращивал собственного шпиона-оборотня? — спросила Гермиона. — Подумай об этом. Согласно "Взлёту и падению Тёмных искусств", Волан-де-Морт начал открытый террор в тысяча девятьсот семидесятом году. Немалая часть его поддержки исходила от оборотней — группы, на которую у Дамблдора не было никакого влияния. И может быть так, что Дамблдору понадобился верный ему оборотень, и единственным способом достичь желаемого было заполучить одного из них под своё влияние... в Хогвартсе.

— Мы с Римусом начали учиться на следующий год... в тысяча девятьсот семьдесят первом, — пробормотал Сириус.

— Удивительное совпадение, правда? — заметила Гермиона.

— А зачем он тогда потом дал ему работу? — спросил Гарри.

— Помимо того обстоятельства, что никого больше не нашёл? Хотя и в этом я не уверена. Это ведь было прямо после того, как ты нашёл крестраж. Дамблдор узнал, что Волан-де-Морт вернётся, и понял, что ему снова понадобится верный шпион.

— Ты правда думаешь, что Дамблдор просто пользовался Лунатиком? — спросил Сириус.

— Дамблдор часто занимается подобным, — пожал плечами Гарри.

Сириус зарычал:

— Этот ублюдок...

— Вообще-то Римус получил от этого определённую выгоду, — поспешила успокоить его Гермиона. — Но да, я думаю, что он стал для Дамблдора лишь очередной пешкой.

Завтрак проходил довольно неловко. У Тонкс были покрасневшие, опухшие глаза, и каждые несколько секунд она украдкой бросала взгляд на Римуса. Тот разговаривал с Артуром, стараясь не обращать на Тонкс внимания. Миссис Уизли кружила по кухне, проверяя, что не забыла ничего из кухонной утвари, а младшие дети Уизли сидели рядом с отцом; им явно велели помалкивать.

Когда завтрак почти закончился, в комнате с хлопком появился Кикимер.

— Хозяин Сириус, — сказал он, — чёртов ублюдок Дамблдор уже наверху.

В комнате повисла полная тишина. Глаза всех присутствующих обратились к домовику.

— КИКИМЕР! —наконец завопила Молли.

— Кикимер, — сказал Сириус, с немалым трудом сдерживавший смех, — передай чёртову ублюдку, что мы скоро поднимемся.

— Кикимер с радостью ему передаст.

— Сириус Блэк! — Молли гневно воздела деревянную ложку, которую держала в руке, и повернулась к Сириусу. — Как смеешь ты позволять Кикимеру так говорить о директоре?!

— Вообще-то я использовал выражение "чёртов мудила", но "ублюдок" тоже подходит, — ответил Сириус, вставая со стула. — Молли, твоя готовка была исключительно хороша. Спасибо.

Тонкс тоже встала. Бросив взгляд на Римуса, который продолжал её игнорировать, она повернулась к Гарри и Гермионе:

— Ну, пойдёмте.

Поднявшись по лестнице, которая вела с кухни на первый этаж, они обнаружили Дамблдора, который внимательно изучал раму нового портрета Регулуса Блэка, касаясь той палочкой. Услышав шаги, директор повернулся:

— Я вижу, что в убранстве коридора произошли определённые изменения. Так понимаю, это сделал ты, Гарри. Могу я спросить, каким заклинанием ты избавился от портрета миссис Блэк?

— Спросить — можете, — пожал плечами Гарри. — Но я вам не отвечу.

Дамблдор вздохнул:

— Неужели тебе необходимо продолжать проявлять подобную враждебность? Я прилагаю усилия, чтобы мириться с твоими бунтарскими настроениями, но если ты хочешь, чтобы я доверял тебе, разве не разумно будет, если и ты доверишься мне?

— Возможно, наше понятие доверия несколько отличается от вашего, — парировал Гарри. — Вот, например, вы готовы твёрдо заявить, что рассказали нам всё, что знаете о Волан-де-Морте?

— Я рассказал всё, что благоразумно рассказывать на данный момент, — ответил Дамблдор.

— Не хотелось бы вам мешать, — сказала Тонкс, посмотрев на свои часы, — но нам стоит идти. Мадам Боунс хотела поговорить с Гарри и Гермионой до начала первого суда.

— Ах да, о мадам Боунс... могу я, прежде чем мы отправимся, поговорить с вами наедине? — спросил директор.

Гарри с Гермионой обменялись взглядами. После короткого мысленного диалога Гарри кивнул:

— Почему бы и нет.

Отведя их на один лестничный пролёт вверх, Дамблдор начал:

— Мне требуется некоторая помощь от вас. По причине ваших действий я сейчас не имею доступа к одному из наиболее полезных инструментов для поиска крестражей — я имею в виду, конечно, мой Омут памяти. Я уверен, что знаю местоположение одного из крестражей, но, чтобы получить ключевую информацию для поиска, должен просмотреть одно воспоминание в Омуте. Я несколько раз обращался к мадам Боунс с просьбой вернуть мою собственность, но эти попытки оказались бесплодными.

— Вы просто пытаетесь заставить нас ощутить вину, или же хотите, чтобы мы что-то предприняли? — спросила Гермиона.

— Ваша вина здесь есть, но сейчас мне нужно лишь то, чтобы вы обратились к мадам Боунс от моего лица с просьбой воспользоваться Омутом. Он может оставаться в её кабинете, но она не должна увидеть воспоминание.

— Кольцо? — спросил Гарри свою жену.

— Скорее всего, — ответила Гермиона, увлекая его в сторону. — Нам нужно притвориться, что мы говорим шёпотом, чтобы Дамблдор ни о чём не догадался. Просто шевели губами случайным образом.

— Случайным образом?

— Я вот повторяю двенадцать способов использования драконьей крови. Если он попытается подслушать или прочитать по губам — будет крайне озадачен. Ну да ладно. Как думаешь, мы должны выполнить его просьбу?

— Думаю, да. Нам нужно, чтобы он разобрался с кольцом. Но мы можем также настоять на том, чтобы просмотреть воспоминание вместе, и отправиться вместе с ним.

— Хорошая идея, — согласилась Гермиона.

— Сэр, — сказал Гарри, когда они снова подошли к директору, — мы поговорим с мадам Боунс, но с двумя условиями. Мы хотим увидеть воспоминание вместе с вами, чтобы убедиться, что вы говорили правду, а также хотим сопровождать вас в поисках крестража.

— Такое предприятие будет крайне опасным, — ответил Дамблдор, ощутивший прилив ликования от того, что наконец обрёл какой-то контроль над ситуацией. Испустив вздох, призванный изобразить его колебание при выполнении выдвинутых условий, он добавил: — Но, возможно, если вы двое оставите свои бунтарские настроения и пообещаете выполнять мои инструкции, даже если вы с ними не согласны, — вы сможете меня сопровождать.

Гарри и Гермиона обменялись ещё одним взглядом.

— Сэр, — сказала Гермиона, — пока мы будем искать крестраж вместе с вами, мы будем подчиняться тем вашим инструкциям, которые будут касаться нашей безопасности или поиска. Мы согласны это делать только до возвращения с этого поиска.

— Достаточно было бы простого "да".

— Нет, сэр, недостаточно, — возразила Гермиона.

— Мне жаль, что вы так считаете, миссис Поттер. А теперь прошу вас подождать в доме, пока мы с мисс Тонкс удостоверимся, что поблизости нет Пожирателей смерти. Повторение событий, произошедших во время вашего последнего похода в Министерство, было бы нежелательно. Впрочем, я уверен, что даже присутствие Пожирателей поблизости не создаст особых проблем.

— Почему? — спросила Гермиона.

— Потому что вы будете со мной, — ответил Дамблдор таким тоном, словно это было совершенно очевидно.

— Как интересно, — заметил Гарри минутой позже.

— Что именно? — спросила Гермиона.

— Когда я вышел, Дамблдор смотрел на меня, а не осматривался в поисках опасностей.

— Почему?

— Самоуверенность, полагаю. Он действительно считает, что никто не осмелится напасть, пока он рядом, — ответил Гарри. — Он сказал практически то же самое, когда я в прошлый раз отправился с ним, чтобы уговорить Слизнорта.

* * *

— Дамблдор, вы можете подождать снаружи, — сказала мадам Боунс, когда чуть позже они оказались в её кабинете. — Или пойти в зал суда. Я лично сопровожу туда Гарри и Гермиону незадолго до начала.

Дамблдор бросил многозначительный взгляд на Гарри и Гермиону, после чего кивнул:

— Конечно, Амелия. Сегодняшний день будет для Визенгамота крайне занятым.

Амелия ещё несколько секунд смотрела на закрывшуюся за директором Хогвартса дверь, прежде чем повернуться к остальным в кабинете. В этот момент она заметила опухшие глаза Тонкс.

— Тонкс, вы в порядке?

— Да, мэм, — пробормотала Тонкс. — В порядке.

— Выглядите вы, тем не менее, не очень хорошо. Может, вам стоит взять отгул?

— Не нужно, мэм.

— Ладно. Тогда, пожалуйста, подождите снаружи кабинета. Мне нужно кое-что обсудить с мистером Поттером и мисс Грейнджер.

— Она знает, — сказала Гермиона. — Пару дней назад произошёл один инцидент, и наш брак выплыл наружу. Дамблдор и семья Уизли тоже знают.

— Инцидент? — переспросила мадам Боунс. — Что-то такое, о чём мне следует знать?

Гарри посмотрел на Гермиону:

— Скажем ей?

— Даже не знаю.

— Мэм, думаю, мне стоит вам рассказать, — сказала Тонкс, бросив виноватый взгляд на Гарри с Гермионой.

— Вы знаете, что произошло? Это было что-то незаконное?

— Полагаю, что да, мэм. Но дело в том, что если я доложу о человеке, совершившем преступление, мне придётся доложить и о Поттерах, из-за подозрения в подготовке ими западни.

— Что?

— Один человек попытался подлить мистеру Поттеру нелегальное зелье, и... э-э... Поттеры признались, что знали об этом.

— А-а, мисс Уизли и её брат?

— Вам про это известно? — с некоторым облегчением спросила Тонкс.

— Да, — солгала Амелия, бросив мимолётный взгляд на Гарри и Гермиону. — Ранее Поттеры говорили мне, что ожидали чего-то подобного. Я этим займусь. А теперь, Тонкс, мне нужно обсудить с Поттерами несколько тем наедине.

— Да, мэм, — ответила Тонкс, после чего вышла из кабинета.

— Итак... вы расскажете мне про мистера и мисс Уизли? — спросила Боунс. — Что они сделали в этот раз? — она узнала про использование зелья ревности в прошлой временной линии, когда Гарри и Гермиона рассказали ей про Миранду.

— Несколько дней назад Джинни попыталась соблазнить Гарри с применением смеси зелий похоти, любви и ревности, — объяснила Гермиона. — Мы знали, что она варила их, и просто хотели, чтобы родители поймали её на горячем. Ну, чтобы избежать широкой огласки с привлечением Министерства. В этот раз Джинни действует куда более агрессивно.

— Настоящая проблема — Дамблдор убедил Уизли, что это был просто глупый поступок влюблённой девочки, — добавил Гарри. — Но мы думаем, что она может быть нездорова.

— Нездорова?

— Мэм, вы слышали про василиска в Хогвартсе?

— ВАСИЛИСКА?! — поражённо воскликнула мадам Боунс. — В ХОГВАРТСЕ?! Когда?

Гермиона моргнула:

— Ну, вы ведь знаете, что три года назад несколько учеников Хогвартса окаменели? Сьюзен наверняка об этом упоминала.

— Конечно. Дамблдор сказал, что причиной было некое тёмное проклятие, оставленное Тем-Кого... Волан-де-Мортом. Вы утверждаете, что это был василиск?

— Да, — кивнул Гарри, после чего кратко пересказал события их второго курса. — В итоге я убил его, чтобы спасти жизнь Джинни Уизли.

— Вы... вы убили василиска? Как? Хотя, если я не путаю, для них смертелен крик петуха.

— Нет, всех петухов в Хогвартсе убили, но одна птица мне помогла, — хмыкнул Гарри. — Фокс, феникс Дамблдора. Он выклевал василиску глаза, и потом мне повезло с мечом.

— Мечом? Вы ведь шутите, да? Откуда вы взяли меч? — но тут глаза Боунс округлились. — Стойте... три года назад, на вашем втором курсе? Дамблдор тогда сказал Визенгамоту, что в процессе снятия проклятия с Хогвартса был найден меч Гриффиндора. Это... вы...

— Да, я достал его из Распределяющей шляпы, — кивнул Гарри. — Я могу показать вам воспоминание в Омуте, если хотите, — быстро прибавил он, заметив недоверие в глазах главы ОтМП. — И про василиска, и про меч.

— Так вы серьёзно? Вы убили того василиска мечом Гриффиндора?

Гарри снова кивнул, а потом продолжил:

— Но дело не в этом. Я заговорил об этом из-за Джинни Уизли. Когда я убил василиска, она была... без сознания. Полагаю, Дамблдор не упомянул также и то, что причиной всего произошедшего стал один из крестражей Волан-де-Морта, подсунутый ей Люциусом Малфоем. Она, конечно, не знала, что это было такое. Тот крестраж представлял из себя дневник, и она стала в нём писать. Постепенно осколок души Реддла начал брать над ней верх. Именно под его влиянием она убила петухов и выпустила василиска.

Затем Гарри рассказал об их с Гермионой подозрениях, что это Дамблдор убедил Уизли не обращаться за медицинской помощью для Джинни, опасаясь, что информация о крестраже выплывет наружу.

— Я определённо хочу увидеть ваши воспоминания о том учебном годе, — сказала Амелия, прежде чем посмотреть на часы. — Жаль, что сейчас у нас нет времени. Но я бы хотела пока поделиться с вами собственными подозрениями. Миссис Поттер, вы упоминали поездку Уизли в Египет. Полагаю, вы помните, почему они смогли её себе позволить?

— Они выиграли в лотерее "Ежедневного пророка".

— "Пророк" устраивает такие лотереи при содействии различных знаменитых волшебников и ведьм. И кто, как вы думаете, занимался этим в тот год?

— Дамблдор? — спросила Гермиона.

— Именно, — кивнула Боунс. — Если ваши подозрения верны, то он, вероятно, подкинул Уизли идею отправиться в Египет и предоставил им возможность это сделать, чтобы их дочь на время уехала из страны.

— Ну конечно, — пробормотал Гарри. — Я же сам видел, как миссис Уизли перед вторым курсом забирала из их хранилища всё, что там лежало, чтобы просто купить школьные принадлежности, — он посмотрел на свою жену. — Он манипулирует всеми, да?

— Да, — согласилась Гермиона.

— Я дам вам эти воспоминания чуть позже, — сказал Гарри, обращаясь уже к Амелии.

— И ещё о воспоминаниях — нельзя ли нам одолжить Омут на этот вечер? — спросила Гермиона. — Завтра мы его вернём.

— Зачем?

— Понимаете, я пообещала своим родителям рассказать всё, что произошло за последние несколько лет, а Гарри предложил вместо этого показать им воспоминания. Я утаивала от них очень многое.

— И вы чувствуете себя виноватой? — спросила мадам Боунс. Она помнила о том, что Гермиона сделала с родителями в прошлой временной линии.

Гермиона кивнула.

— Я бы предпочла, чтобы Омут не покидал Министерство, но если вы обещаете мне дать копии этих воспоминаний — об опасностях, с которыми вы встречались в Хогвартсе, — тогда я позволю вам его одолжить. Когда всё это закончится, Дамблдору предстоит за многое ответить, — Амелия покачала головой. — Поверить не могу, что Сьюзен ходила по коридорам замка, когда там ползал василиск, — пробормотала она себе под нос.

— Мы ещё предполагаем, что Дамблдор знал о василиске, — добавил Гарри, затем пересказав разговор Дамблдора и МакГонагалл в ту ночь, когда окаменел Колин Криви.

— Тогда, пожалуйста, сделайте для меня копию и этого воспоминания.

— Кстати, о Дамблдоре, — сказала Гермиона. — Он попросил нас обратиться к вам, чтобы вы позволили ему воспользоваться Омутом памяти.

— Нет, — мгновенно ответила Боунс. — Хотя, если бы он не был мне так нужен, я бы с радостью разбила Омут об его голову.

— Вообще-то мы думаем, что вам стоит ему разрешить, но в вашем кабинете и без возможности забрать Омут, — сказал Гарри. — Он говорит, что Омут памяти ему нужен для поисков крестража. Мы думаем, что того самого, который он нашёл в это время в прошлый раз.

— Тот, от которого он получил проклятие?

Гермиона кивнула:

— Да, но мы согласились попросить вас лишь при условии, что он позволит нам отправиться с ним. Может, в этот раз у нас получится его спасти.

— Вы уверены, что хотите так рискнуть? — спросила Амелия. — Если то проклятие было достаточно сильным, чтобы одолеть Дамблдора, для вас оно может стать серьёзной опасностью.

— Так получилось только потому, что у Дамблдора есть большая слабость, в которой он никому не хочет признаваться, — пояснила Гермиона. — Вероятно, на кольце были чары, побуждавшие его надеть, но Дамблдор не стал с ними бороться, потому что именно этого и хотел.

— Почему?

— Потому что он хотел увидеть свою сестру... и извиниться перед ней.

— О чём вы? — спросила Боунс. Тема Даров Смерти ни разу не поднималась в их прошлом разговоре о будущем.

— Долго объяснять, мы расскажем вам в следующий раз. Так вы позволите Дамблдору использовать Омут? — спросила Гермиона.

Амелия Боунс испустила вздох, но затем кивнула:

— После второго суда и до того, как вы его одолжите. И я обязательно предупрежу Альбуса, что до его ухода проверю Омут, и, если тот окажется подменён или повреждён, арестую его за вмешательство, — она снова посмотрела на часы. — Нам пора, суд начнётся через десять минут.

— Ещё кое-что, — сказал Гарри. — Вы предлагали Римусу Люпину работу?

— Да, — ответила Боунс. — Из ваших воспоминаний очевидно, что оборотни в последней битве поддерживали Волан-де-Морта. Я смогу нейтрализовать их, только если буду получать ту же информацию, что Дамблдор, — она повела плечами. — И ещё я надеялась, что это может помочь Тонкс.

— Похоже, это предложение вышло боком, — покачала головой Гермиона. — Поэтому Тонкс и выбита из колеи. Он обвинил её в том, что она пытается выслужиться перед вами с его помощью.

— Могу заверить, что такого у меня в намерениях не было.

— Мы знаем, — Гермиона вздохнула. — И ещё мы хотели спросить вас... как думаете, нам стоит рассказать Тонкс о будущем? Если она будет знать о возможности счастья, может быть... ей станет легче?

Мадам Боунс откинулась на спинку кресла и несколько секунд молчала. Наконец она тоже вздохнула и снова наклонилась вперёд, к подросткам:

— Было бы хорошо иметь среди моего персонала кого-то, кому я могла бы доверить предоставленную вами информацию. Но, боюсь, я не могу этого порекомендовать, по двум причинам. Во-первых, она сейчас находится в таком эмоциональном состоянии, которое не способствует хранению секретов. А во-вторых, было бы жестоко показать ей будущее, в котором она была счастлива с мистером Люпином, если потом окажется, что в этот раз всё сложится иначе.

* * *

— Гарри Поттер, — широко улыбнулся Корнелиус Фадж, когда Гарри с Гермионой вошли в хорошо знакомый им зал суда номер десять.

Он протянул руку, и, когда Гарри пожал её, притянул его ближе к себе и повернулся к фотографу, который щёлкнул камерой. Только резкое "Спокойнее" от Гермионы помогло Гарри не скривиться.

— Нам нужно, чтобы он был на нашей стороне, — напомнила ему Гермиона.

— Вот сюда, — продолжил министр. — Я устроил так, чтобы вы с вашими друзьями сидели рядом со мной. Мы ведь не можем халатно относиться к вашей безопасности.

— Безопасности? — подумал Гарри Гермионе. — Он просто хочет, чтобы нас видели рядом с ним.

— Конечно, — Гермиона послала ему мысленный образ пожатия плечами. — Таков уж Фадж. Но помни, что это работает в две стороны: нам будет легче уговорить его, если нам что-то понадобится.

— Терпеть подобное не могу, — пробурчал Гарри.

— Прекрасно тебя понимаю. Но это ещё одна причина поскорее избавиться от Волан-де-Морта — чтобы мы смогли избавиться и от Фаджа.

Они остановились, чтобы министр смог пожать руку какому-то волшебнику и снова обозначить, что Гарри Поттер был с ним.

— ...ужасное дело, но я рад, что мистер Поттер сумел раскрыть её предательство. Конечно, у меня уже были свои подозрения... — говорил Фадж.

— Свои подозрения? — мысленно вопросила Гермиона. Им с Гарри приходилось прилагать немало усилий, чтобы сохранить нейтральное выражение на лицах.

Министр останавливался ещё три раза, чтобы обменяться рукопожатиями, но наконец они дошли до сидений рядом с Визенгамотом. Невилл и Полумна уже сидели там, равно как и Августа Долгопупс, и отец Полумны. Сириус и Римус сидели на ряд позади, и Фадж жестом пригласил Гарри и Гермиону сесть рядом с ними.

Ксенофилиус Лавгуд держал у глаз какое-то приспособление и поворачивал голову резкими, отрывистыми движениями. Он остановился, когда Полумна заговорила:

— Пап, я бы хотела представить тебе...

Мистер Лавгуд опустил своё устройство, и Гарри увидел знакомый слегка косящий взгляд.

— Здравствуйте, молодой человек, — сказал он, протягивая ему руку. — Вам никто не говорил, что вы очень похожи на Гарри Поттера?

— Э-э... — растерялся Гарри. Автоматически пожав руку, он бросил взгляд на Полумну. — Ага... — наконец пробормотал он.

— Он скоро будет здесь, так что постарайтесь, чтобы вас с ним не спутали, — посоветовал Ксено, снова поднеся свой прибор к глазам.

— Пап, но это и есть Гарри Поттер! — воскликнула Полумна.

Ксенофилиус снова опустил прибор:

— Так что же вы сразу не сказали? Полумна очень много рассказывала мне о вас... а вы, должно быть Гермиона?

— Да, сэр, — Гермиона тоже протянула руку. — А что это у вас за устройство?

— Это моё новое изобретение, — с гордостью сообщил Ксенофилиус. — Оно позволит мне увидеть... — тут он заметил, что Фадж всё ещё был неподалёку, и понизил голос до громкого шёпота, — чертохолопых головосеков, с помощью которых министр Фадж крадёт секреты из разумов тех, кто ему противостоит.

— Мистер Лавгуд, — нахмурился Фадж, — не знаю, что это за чертоплохие секоголовы, но, как я уже говорил многим после статьи в вашем журнале, я не ворую секреты других людей.

— Только их галлеоны? — мысленно усмехнулся Гарри.

— Пожертвования, хочешь сказать? — усмехнулась Гермиона в ответ.

Они сели рядом с Полумной, которая продолжила рассказывать им вместо своего отца, всё ещё спорившего с министром:

— Чертохолопые головосеки пролезают людям в умы и крадут секреты. Папа уверен, что на таком большом собрании министру Фаджу понадобится их помощь.

Гермиона кивнула, словно показывая, что поняла.

— И, конечно, их видно только периферийным зрением, поэтому папа сделал видноскоп. Он на секунду заставляет периферийное зрение застыть, позволяя лучше всё разглядеть.

— По крайней мере, это объясняет, почему он так дёргал головой. Но я уверена, что таких существ не бывает, — мысленно заметила Гермиона.

Словно избавляя их от дальнейших объяснений, со своего места встал Дамблдор.

— Тишина в зале, — его голос был мягким, но разнёсся по всему залу суда. Почти мгновенно все разговоры смолкли. — Сегодня мы собрались здесь для суда над Долорес Джейн Амбридж, совершившей невообразимые преступления против волшебного мира, — Дамблдор бросил взгляд на молодого человека в очках с толстой оправой, сидевшего в конце скамьи. — Вы готовы, мистер Уизли?

— Да, сэр, — ответил Перси Уизли, одной рукой подтягивая к себе свиток пергамента, а другой — обмакивая перо в чернильницу.

Гарри с Гермионой уже знали, что, как и в прошлый раз, Перси не предпринимал попыток помириться со своей семьёй.

— Очень хорошо, — произнёс Дамблдор. — Мракоборцы, прошу ввести подсудимую.

— УБЕРИТЕ ОТ МЕНЯ РУКИ! — послышался вопль Амбридж, когда двое мракоборцев в синих мантиях ввели её через двери. — Я — первый секретарь министра магии!

— Мадам Амбридж, пожалуйста, сядьте на место подсудимого, или вас принудят это сделать, — сказал Дамблдор.

— Как вы смеете, Дамблдор! — выплюнула Амбридж. — Вы — никто, и это вы должны сидеть в этом кресле. Я — первый...

— ТИХО, — приказал Дамблдор. В этот раз его голос излучал столько силы, что Амбридж отшатнулась, а её глаза округлились от страха. — На слушании Визенгамота от одиннадцатого июня сего года вы были освобождены от должности первого секретаря. И сейчас вы ЗАЙМЁТЕ кресло подсудимого.

Амбридж сглотнула, став ещё больше похожей на жабу. Она словно не заметила, как двое мракоборцев практически поволокли её к креслу. Только когда холодные цепи начали опутывать её, она опомнилась.

— КОРНЕЛИУС! — завизжала она, начав извиваться в цепях. — ВЫ ЖЕ НЕ ПОЗВОЛИТЕ ИМ...

— Верховный чародей, могу я предложить использование чар немоты? — спросил Фадж. Последним, чего он хотел, были попытки Амбридж воззвать к нему, напоминая, что она была его первым секретарём.

— Разумеется, — Дамблдор слегка взмахнул палочкой. Голос Амбридж мгновенно утих, хотя её рот продолжал открываться и закрываться.

Суд мог бы закончиться достаточно быстро; Амбридж снова дали Сыворотку правды и сняли чары немоты, после чего она подтвердила совершение всех своих преступлений. Но вмешался Фадж, настояв, чтобы ей задавали дополнительные вопросы, ответы на которые подтверждали бы его неведение в отношении её преступлений. Из-за этого процесс затянулся почти на два часа.

— Итак, мадам Амбридж, — наконец сказал Дамблдор, когда бывшему первому секретарю дали антидот к Сыворотке, — вы признались во всех преступлениях, в которых вас обвиняли. Вы можете что-то сказать в своё оправдание?

— Я делала то, что было необходимо для блага волшебного мира! Без меня его заполонили бы маглолюбцы, а маглорождённым позволили бы продолжать красть нашу магию!

— Что-то ещё? — спросил Дамблдор; его голос был спокоен, но легко заглушил начавший подниматься в зале шум.

Взгляд Амбридж снова метнулся к Корнелиусу Фаджу, но остановился на другой фигуре. На черноволосом парне в круглых очках, с улыбкой смотревшем на неё.

— ЭТО ВСЁ ИЗ-ЗА ТЕБЯ, ГАРРИ ПОТТЕР! — завопила она. — ТЕБЯ И ЭТОЙ ГРЯЗНОКРО... — тут её голос снова оборвался.

— Полагаю, мы услышали всё, что было необходимо, — сказал Дамблдор, убирая палочку. Он пресёк тираду Амбридж в самом начале, опасаясь, что Гарри снова ринется защищать свою жену. Бросив взгляд на молодого человека, он с облегчением увидел, что тот спокойно сидел рядом с Гермионой. — Кто-нибудь желает что-то добавить? — продолжил он, снова повернувшись к Амбридж.

Зал безмолвствовал.

— Очень хорошо. Члены Визенгамота, сейчас я зачитаю все обвинения, выдвинутые против мадам Долорес Амбридж. Прошу вас поднять зажжённую палочку, если вы считаете, что она виновна в этом конкретном преступлении.

Перси Уизли взял свой пергамент и протянул его Верховному чародею.Дамблдор опустил взгляд и начал читать:

— Умышленное и спланированное убийство Мэтью Корригана... — он сделал паузу и повернулся к Визенгамоту, только чтобы обнаружить каждую палочку поднятой и зажжённой. — Виновна, — он снова повернулся к Амбридж. — Умышленное и спланированное убийство Томаса Карлтона... виновна.

Так продолжалось, пока Дамблдор не добрался до последних обвинений:

— Умышленное использование кровавого пера для пыток учеников Хогвартса...

В этот раз поднялось лишь около половины палочек, и Дамблдору пришлось колдовать чары, подсчитывавшие количество проголосовавших за и против.

— Виновна, — наконец сказал он. — И последнее: незаконное использование Сыворотки правды на несовершеннолетнем.

Снова поднялись не все палочки, но их очевидно было куда больше половины.

— Виновна, — Дамблдор повернулся к Перси Уизли. — Мистер Уизли, прошу зафиксировать, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Долорес Джейн Амбридж была признана виновной по всем пунктам обвинения против неё.

— Да, сэр, — откликнулся Перси, начавший живо строчить на пергаменте.

Дамблдор снова повернулся к Амбридж:

— Долорес Амбридж, голосованием Визенгамота вы были признаны виновной по всем пунктам обвинения. Теперь мы решим, каким будет ваше наказание.

"Поцелуй!" — выкрикнул кто-то из зрителей. Затем к нему присоединились другие голоса, и скоро практически все в зале выкрикивали "ПОЦЕЛУЙ!".

— Тишина, — снова скомандовал Дамблдор, и наступило молчание. — Должен напомнить вам, что дементоры взбунтовались и присоединились к Волан-де-Морту, — подождав, пока утихнут испуганные возгласы, вызванные упоминанием имени Тёмного Лорда, он продолжил. — Я считаю, что только одно наказание способно сполна воздать за все перечисленные ранее преступления. Пожизненное заключение в Азкабане.

— Верховный чародей, — заговорила Амелия Боунс, вставая с места, — я считаю, что в свете вскрывшихся связей мадам Амбридж с дементорами, равно как и её понимания этих существ, такое наказание может стать неразумным, если дементоры когда-нибудь вернутся в Азкабан. Более того, если Тот-Кого... — она замолчала и сделала глубокий вдох, — если Волан-де-Морт, — снова послышались испуганные возгласы, — предпримет попытку захватить тюрьму для набора сторонников, мадам Амбридж вполне может стать ему союзником. Она демонстрировала такие же склонность к жестокости, пренебрежение к жизням и презрение к маглам и маглорождённым, какими обладает и сам Тёмный Лорд.

— И что вы предлагаете? — спросил Дамблдор, уже догадываясь об ответе.

— Верховный чародей, многоуважаемые члены Визенгамота — я считаю, что за свои преступления она заслуживает быть отправленной за Завесу, — возвестила Амелия.

Дамблдор на мгновение бросил взгляд на Гарри, прежде чем снова взглянуть на Амелию:

— Разве в последнее время с этим устройством не было связано достаточно смертей?

— Наказания не имеют квот, Альбус, — спокойно ответила Амелия. — Если сто человек совершают страшные преступления, все сто должны заплатить одну и ту же цену.

Дамблдор увидел, что больше половины членов Визенгамота одобрительно кивают, и вздохнул:

— Очень хорошо. Перейдём к голосованию. Члены Визенгамота, прошу вас поднять зажжённую палочку, если вы считаете, что мадам Амбридж должна быть приговорена к пожизненному заключению в Азкабане. Если вы считаете, что она заслуживает отправки за Завесу, — поднимите свою палочку, но не зажигайте её. Наконец, если вы считаете, что она заслуживает меньшего наказания, не поднимайте палочку; если такой вариант окажется в большинстве, мы обсудим это меньшее наказание.

Все палочки мгновенно поднялись вверх. Несколько из них были зажжены, но большинство остались незажжёнными.

Дамблдор снова вздохнул, но кивнул, а затем повернулся к Перси:

— Мистер Уизли, пожалуйста, запишите, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Долорес Джейн Амбридж была приговорена к смертной казни. Следуя обычной процедуре, приговор будет приведён в исполнение в последний день текущего месяца.

Долорес Амбридж застыла в шоке. Её челюсть отвисла, а глаза были широко распахнуты. Только когда мракоборцы подошли к ней, а цепи кресла разомкнулись, она очнулась:

— НЕТ! НЕТ! ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ТАК ПОСТУПИТЬ! Я — ЧИСТОКРОВНАЯ ВЕДЬМА ВЫСОЧАЙШЕГО...

Остальное осталось неуслышанным, потому что мракоборцы выволокли её из зала, и двери за ними захлопнулись.

— Знаешь, — сказал Гарри с улыбкой, — это, наверное, лучший подарок на день рождения, что я когда-либо получал.

— О, а это и вправду будет в твой день рождения, — сообразила Гермиона. — Мне пора начинать думать над подарком...

— Это завершает текущий суд, — объявил Дамблдор. — Многоуважаемые члены Визенгамота, напоминаю, что вам нужно вернуться сюда к двум часам дня для суда над Питером Петтигрю.

Встав с места, он направился к Гарри и Гермионе.

— Итак, вы желали такого наказания для неё? — спросил он, подойдя ближе.

— Я думаю, что мадам Боунс привела разумный довод. Амбридж легко может встать на сторону Волан-де-Морта, — ответил Гарри.

— То есть ты считаешь, что все, кто может быть завербован Волан-де-Мортом, заслуживают смерти?

— Общий вывод из единичного примера, директор? Не слишком умно, — сказала Гермиона. — Эта конкретная женщина убила двух человек и пыталась убить нескольких других, включая Гарри. Который, кстати, в тот момент должен был быть под защитой вас и вашего Ордена. Амбридж — конкретно Амбридж, — заслуживает того, что теперь её ждёт. Или вы знаете других людей, совершавших такие же преступления?

— И всё же у каждого должен быть шанс на раскаяние, — возразил Дамблдор. — Возможность осознать выборы, которые они сделали, и сожалеть о них.

— Если этот шанс не подвергает опасности других, невиновных людей, — возможно, — ответил Гарри. — Что до Амбридж, то на раскаяние у неё будет целых двадцать девять дней. Возможно, если вы заставите её написать "Я не должна убивать и пытать людей" несколько сотен тысяч раз, это поможет.

— Вижу, ты пока не осознаёшь серьёзность того, что произошло, — покачал головой Дамблдор. — Но, боюсь, когда-нибудь это переменится. А теперь: мадам Боунс согласилась выполнить мою просьбу?

— Согласилась. Она позволит вам использовать Омут в её кабинете, после суда над Петтигрю, — ответила Гермиона. — Но сказала, что, если вы попытаетесь забрать или повредить его, она вас арестует.

— Заверяю вас, я не планировал ничего подобного, — сказал Дамблдор.

Вскоре Гарри, Гермиона, Сириус, Римус, Полумна, Невилл, Ксенофилиус и Августа Лонгботтом от имени министра магии были приглашены пообедать в министерский кафетерий.

Взрослые, к которым присоединилась Тонкс, уселись в одном конце длинного стола, а подростки — в другом. Вскоре обе группы погрузились в разговоры между собой.

— Ну, она отправится за Завесу, — сказала Гермиона.

— И скатертью дорожка, — ответил Невилл. — Так у неё не будет возможности делать то, что она делала в прошлый раз.

— Да... но, пока мы шли сюда, я подумал, что нам стоило провести связь между ней и взятками Малфоя, — сказал Гарри. — У нас ведь есть воспоминание с признанием Люциуса в том, что он её подкупал, и мы могли получить признание и от неё самой.

— И чем бы это помогло? — спросила Полумна.

— Министерство могло арестовать счета Малфоев, оставив Драко и его мать без гроша, — пояснила Гермиона.

— Кстати о Малфоях, — сказал Невилл. — Вы слышали, что Драко пропал?

— Что? — воскликнул Гарри. — Куда пропал?

— Не знаю, — пожал плечами Невилл. — Мы... — он улыбнулся и накрыл своей ладонью ладонь Полумны, — на прошлой неделе были в Мунго, и слышали, как мать Драко с кем-то разговаривала. Она говорила кому-то по имени "Анди", что Драко исчез, и она волнуется, потому что он винил в произошедшем с его отцом тебя.

Гарри посмотрел на Гермиону, слегка коснувшись своего левого предплечья. Та кивнула.

— И кто это — Анди? — спросил он Невилла.

— Не знаю, я не видел, — признался Невилл.

— Мама Драко просила её, чтобы она рассказала своей дочери, — прибавила Полумна.

— Её? Анди — женщина? А... ну конечно, — осенило Гермиону. — Анди... Андромеда. Андромеда Тонкс.

— Я думал, что они с Нарциссой не ладят, — удивился Гарри.

— Но они всё-таки сёстры. А Нарцисса недавно потеряла свою другую сестру и мужа, — заметила Гермиона. — Мы можем спросить Тонкс.

Они с Гарри бросили взгляд в другой конец стола. Молодая мракоборка смотрела на Римуса, но тот продолжал её игнорировать.

— Тонкс? — позвала Гермиона.

— А?

— Твоя мать в последнее время встречалась с миссис Малфой?

Тонкс кивнула:

— Она ходила в Мунго, чтобы узнать, не может ли как-то ей помочь. Она ведь её сестра.

— Я думала, что она ненавидит Нарциссу.

— Беллатрису она определённо ненавидела, но... — Тонкс повела плечами, — она сказала, что Нарциссе сейчас тяжело, и она хочет её поддержать.

— А что насчёт... — начал Гарри.

— ...твоей новой работы? — перебила его Гермиона. — Как она тебе?

Тонкс бросила ещё один взгляд на Римуса и снова посмотрела на Поттеров, пожав плечами:

— Едва успела освоиться.

— Зачем ты меня остановила? — спросил Гарри Гермиону.

— Не стоит говорить о том, что Малфой пропал, особенно в Министерстве. Сейчас мы примерно представляем, чем он занят и что будет делать. Если его арестуют, мы лишимся возможной информации.

— Думаешь, он снова попытается убить Дамблдора?

— Посмотрим. И что нам делать с этими двоими? — добавила она уже вслух, но шёпотом, кивнув в сторону Тонкс и Римуса.

— Пока не знаю, — Гарри тоже понизил голос до шёпота, чтобы его слышали только Невилл и Полумна. — Мы беспокоимся, что Малфой, возможно, получит Метку. Так что нам придётся следить за ним, когда он вернётся в Хогвартс.

— Мы всегда готовы тебе помочь, — улыбнулся Невилл.

Вскоре они снова оказались в зале суда номер десять. Ровно в два часа Дамблдор встал со своего места и начал:

— Сегодня мы собрались здесь для суда над Питером Оливером Петтигрю, за невообразимые преступления, совершённые им против волшебного мира. Эти преступления включают в себя предательство Джеймса и Лили Поттеров, убийство Седрика Диггори и помощь Волан-де-Морту в обретении тем новой материальной оболочки, — как и на первом суде, Дамблдор затем повернулся к Перси. — Вы готовы, мистер Уизли?

— Да, сэр, — Перси снова окунул перо в чернильницу и подтянул к себе другой свиток пергамента.

— Мракоборцы, введите подсудимого, — скомандовал Дамблдор.

Гарри отчасти опасался, что мракоборцы объявят о том, что Петтигрю сбежал в анимагической форме, но, когда двери открылись, понял, что они предприняли против этого меры. Петтигрю даже не шёл своими ходом. Он был обездвижен и привязан к столбу, установленному на небольшой тележке, окружённой шестью мракоборцами. Края тележки обрамляла мелкоячеистая сетка два фута высотой. Даже если бы Петтигрю сумел превратиться в крысу, он бы оказался в своеобразной клетке.

Когда тележку подкатили ближе к креслу подсудимого, двое волшебников встали, словно желая получше рассмотреть Петтигрю. Едва один из мракоборцев собирался сказать им сесть на место, они оба выхватили палочки и начали швырять в мракоборцев ударяющие заклятия. На таком расстоянии защититься было трудно, и двое охранников упало мёртвыми, истекая кровью, прежде чем остальные четверо нейтрализовали атаковавших.

Воспользовавшись сумятицей, другой человек, сидевший на ряд ниже, выхватил палочку и освободил Хвоста от обездвиживающих чар.

— Твой хозяин хочет твоей свободы, — торопливо прошептал он. — Превращайся.

Сириус увидел, как его бывший друг начал превращаться, и немедленно среагировал.

— Ловите крысу! — взревел он, вскакивая с места и бросаясь в сторону Петтигрю.

Он добежал как раз вовремя, чтобы увидеть руку, тянущуюся в клетку с очевидным намерением вытащить сжавшуюся в углу крысу.

— НЕТ! — выкрикнул он. Схватив руку, он повалил её владельца на пол, опрокинув по пути два стула.

— ЭТО БЛЭК! — крикнул один из мракоборцев, резко поворачиваясь к ним. — Пытается освободить своего дружка!

Амелия и Римус пытались их остановить, но Гарри с Гермионой всё равно побежали за Сириусом, и к этому моменту как раз его догнали. Гарри мгновенно наколдовал щит, и оглушающее заклятие, выпущенное мракоборцем в Сириуса, отрикошетило назад в служителя порядка.

— Спасибо, — выдохнул Сириус, продолжая крепко прижимать к полу человека, пытавшегося спасти Петтигрю. — Где Хвост?

Гарри подбежал к клетке и с облегчением увидел в ней перепуганную крысу, таращившуюся на него глазами-бусинками.

— Всё ещё здесь! — сказал он, начав оглядываться в поисках других угроз.

— ПРЕКРАТИТЬ! — прокатился по залу голос Дамблдора.

— Что здесь происходит? — раздался другой голос.

Повернувшись, Гарри обнаружил себя смотрящим в желтоватые глаза человека, который умер, защищая тайну его местонахождения, но который ему всё равно никогда не нравился — Руфуса Скримджера.

— Вы, — скомандовал он одному из мракоборцев, хотя его взгляд продолжал обшаривать окружающее в поисках опасности, — обездвижьте пленника.

— Есть, сэр! — ответил мракоборец.

— Показал-таки своё истинное лицо, Блэк?! — затем рявкнул Скримджер, нацеливая палочку на Сириуса. — И думал, что тебе за подобное ничего не будет?

— Вовсе нет, Руфус, — ответил Сириус, вставая. Ещё двое мракоборцев нацелили на него палочки. — Я схватил этого человека, когда он пытался вытащить Питера из клетки.

— А, так это твой сообщник? — прорычал Скримджер.

— Стойте, Скримджер, — сказала Амелия, как раз успевшая подойти к собравшейся толпе. — Сириус Блэк сидел рядом со мной и просто отреагировал на происходящее. Без его быстрых действий мы могли бы лишиться нашего пленника.

Руфус посмотрел на Амелию и на секунду заколебался.

— Хорошо, мадам Боунс, — ответил он наконец.

— Кто это такой? — спросила затем Амелия, указывая на мужчину, которого продолжал держать Сириус.

— Никогда раньше его не видел, — сказал Руфус. — Подозреваю, что он пытается помочь Блэку освободить его дружка.

— Я не делал ничего дурного, — сипло пробормотал мужчина. — Просто пытался помочь мракоборцам.

— Он запустил руку туда, пытаясь вытащить Питера, — Сириус кивнул в сторону клетки, не выпуская руку мужчины из своей хватки.

— Я увидал, как он обернулся крысой, и подумал, что он сбежать пытается, — сказал мужчина, на чьём лице появилась кривая ухмылка, напоминавшая скорее оскал. — Я ж просто хотел помочь!

Что-то в этом мужчине казалось Гарри очень знакомым, но он был уверен, что никогда прежде его не встречал. Но когда на лице мужчины появилась ухмылка, он ясно вспомнил, где раньше видел такое выражение лица. Точно так же ухмылялся мужчина, плюнувший в лицо МакГонагалл. Он мгновенно направил на мужчину палочку:

— Пытался помочь? Помочь своему хозяину освободить Петтигрю, не так ли, Амикус Кэрроу? И под кого ты замаскировался Оборотным зельем?

Глаза мужчины расширились, но только на мгновение.

— Парень, я не знаю, о чём ты говоришь, — сказал он, запуская свободную руку в карман. — Меня зовут... э-э... Гиффорд Олдридж.

Амелия была в растерянности. Воспоминания Гарри чётко показывали Кэрроу, и мужчина перед ней ничуть не походил на Амикуса. Однако она понимала, что Гарри мог углядеть какой-то признак, выдавший настоявшую личность мужчины. Она тоже нацелила на него палочку:

— Гиффорд, значит? Ну, нам в любом случае придётся допросить вас. Думаю, процедура займёт минимум час. Так что, пожалуйста, медленно достаньте палочку из кармана и отдайте её мне.

— Я ничего не делал, — снова запротестовал мужчина. — Я не тот, за кого этот парень меня принял!

Взгляд Гарри уже скользнул к месту, на котором прежде сидел мужчина, и заметил, что ещё одно место рядом с ним пустовало. Оглядев ряды, он заметил женщину, осторожно направлявшуюся к выходу из зала.

— И готов поспорить, что вон та женщина — его сестра Алекто.

— Руфус, немедленно задержите эту женщину, — сказала Амелия, указывая в том же направлении, что и Гарри. Женщина поспешно прибавила шаг.

Амикус знал, что Оборотное зелье прекратит действие, и его схватят. И сделал единственное, что мог, надеясь дать сестре шанс сбежать, и заодно желая помочь своему хозяину, избавившись от главы ОтМП. Выхватив палочку, он направил её на отвлёкшуюся Амелию Боунс:

— Авада...

Но, прежде чем он успел договорить, в него попал луч красного света, и Амикус Кэрроу без сознания повалился на пол.

Хотя Амелия и перевела взгляд туда, куда указал Гарри, Гермиона держала палочку наготове и внимательно следила за мужчиной. Она не знала, что заставило её мужа счесть того Амикусом Кэрроу, но она знала, что он в это верил, и большего ей было не нужно. Как только Пожиратель смерти извлёк палочку из кармана, она поразила его оглушителем.

Амелия резко развернулась при первых звуках Убивающего проклятия, и увидела, что палочка мужчины была направлена прямо на неё, прежде чем тот упал без сознания. Она мгновенно поняла, что была на волосок от смерти. Посмотрев на Гермиону, она коротко ей кивнула. И этот кивок говорил о большем, чем многие книги.

Гермиона кивнула в ответ.

Потребовалось ещё двадцать минут, чтобы успокоить людей в зале и вернуть всех на свои места. Тела убитых мракоборцев были вынесены, а кровь — убрана. Когда суд уже готов был продолжиться, вернулся Скримджер с докладом для Амелии:

— Этот тип — определённо Амикус Кэрроу, Пожиратель смерти. Судя по его ответам под Сывороткой, Оборотное зелье прекратит действовать минут через десять. Он признал, что наложил Империус на тех двоих, которые убили мракоборцев, отвлекая наше внимание, а сам рассчитывал просто схватить Петтигрю и под шумок сбежать с ним.

— А его сестра? — спросила Амелия.

Руфус помрачнел:

— Она ускользнула. Мы всё опечатали, но у неё мог быть другой выход, или она могла принять дополнительную порцию Оборотного, чтобы замаскироваться под кого-то ещё. Мои люди всё ещё ищут, но надежды мало.

— Ладно. Проследите, чтобы Амикус был под надёжной охраной, на случай, если его сестра ещё в Министерстве и попытается его освободить. Как только мы закончим с Петтигрю, я присоединюсь к вам.

— Есть, мэм.

Всё это время Петтигрю, которому с помощью заклинания вернули облик человека, был прикован к креслу подсудимого. Четыре мракоборца стояли вокруг него, бдительно наблюдая. Наконец Дамблдор снова встал:

— Прежде чем мы вернёмся к суду, давайте почтим минутой молчания двух храбрых мракоборцев, погибших немного ранее, выполняя свою крайне тяжёлую и опасную работу.

Зал суда окутала тишина. Через какое-то время Дамблдор продолжил:

— А теперь... мы собрались здесь для суда над Питером Оливером Петтигрю. Он обвиняется в том, что предал Джеймса и Лили Поттеров, перейдя на сторону Волан-де-Морта.

— У МЕНЯ НЕ БЫЛО ВЫБОРА! — закричал Питер. — Он был слишком могущественен!

— Ты сам решил принять Метку, поганая крыса! — прорычал Сириус.

— Мистер Блэк, пожалуйста, пока воздержитесь от замечаний, — сказал Дамблдор, прежде чем снова посмотреть на Петтигрю. — Также он обвиняется в убийстве Седрика Диггори — молодого волшебника с добрым сердцем и немалыми надеждами на будущее. Далее, он обвиняется в убийстве двенадцати маглов. Также Питер Петтигрю обвиняется в том, что разыскал Волан-де-Морта и провёл темномагический ритуал, позволивший Тёмному Лорду вернуться.

— Мне... мне пришлось, — голос Питера надломился. — Он... он заставил меня.

— Помимо допроса обвиняемого под Сывороткой правды Министерство также продемонстрирует воспоминания об этих событиях, — продолжал Дамблдор. — Для просмотра данных воспоминаний я снова любезно позволил воспользоваться моим Омутом памяти.

— Любезно позволил? — усмехнулся Гарри.

Гермиона тоже издала мысленный смешок.

— Мадам Боунс, будьте так любезны подготовить Омут памяти, пока мракоборцы дадут обвиняемому Сыворотку правды.

Следующие два часа Визенгамот в подробностях узнавал о различных преступлениях Питера Петтигрю. Сыворотка принудила его объяснить собственную роль во всех событиях. Некоторые из воспоминаний, показанных прессе после битвы в Министерстве (как, например, стычка между Сириусом и Петтигрю после гибели Поттеров), были показаны и здесь. Гарри предоставил дополнительное воспоминание, демонстрировавшее, как Петтигрю использовал Убивающее проклятие на Седрике Диггори. Когда прокручивалось это воспоминание, Гарри услышал всхлипы, и вскоре увидел, как Амос Диггори выводит из зала суда плачущую женщину.

Когда демонстрация воспоминаний и допрос наконец завершились, и Петтигрю дали антидот от Сыворотки, Дамблдор обратился к нему:

— Питер Петтигрю, судя по вашим собственным словам и предоставленным воспоминаниям, вы совершили все те преступления, в которых вас обвиняли. Что вы можете сказать в своё оправдание?

Бледный, дрожавший Питер огляделся вокруг. Но в устремлённых на него взглядах ведьм и волшебников читалось только осуждение.

— Я... я... он был так силён, — наконец пробормотал он. — Я просто хотел... — голос Петтигрю прервался, и по его лицу потекли слёзы.

— Очень хорошо, — сказал Дамблдор. — Кто-нибудь из присутствующих желает что-то добавить?

— Я желаю, — сказал Сириус, вставая.

— Пожалуйста, мистер Блэк, — пригласил Дамблдор.

Несколько секунд Сириус молча смотрел на своего бывшего друга. Наконец он начал:

— Питер Петтигрю был моим другом. В Хогвартсе он, я, Римус Люпин, — Сириус бросил взгляд на оборотня, прежде чем снова повернуться к залу, — и Джеймс Поттер были лучшими друзьями. Мой друг, — указал он на Питера, по чьим щекам продолжали струиться слёзы, а взгляд не отрывался от Сириуса, — предал нас. Джеймс умер из-за Питера. Я был по ошибке посажен в тюрьму, и чуть не был убит дементорами, когда сбежал, чтобы защитить моего крестника. Римус из-за Питера потерял своих друзей. Но, — Сириус обвёл взглядом всех в зале, — даже это предательство блекнет в сравнении с тем, что он сделал со всеми вами. Он предал всех и каждого из вас. Его действия позволили возродиться Волан-де-Морту. Позволили возродиться тьме, которая теперь снова угрожает нашей безопасности, безопасности ваших детей. Когда любой достойный волшебник или любая достойная ведьма, как те двое мракоборцев ранее, погибают из-за зла, снова шествующего по нашим землям — это может быть вменено в вину Питеру Петтигрю так же, как и Волан-де-Морту.

Бросив последний взгляд на своего бывшего друга, Сириус сел на место.

Несколько секунд в зале стояла тишина. Затем кто-то начал хлопать; к нему присоединились другие. Многие люди вскочили и тоже начали аплодировать, и вскоре все прочие звуки утонули в оглушительных овациях.

Мадам Боунс наклонилась ближе к Сириусу:

— Продолжайте толкать подобные речи, и сможете сделать политическую карьеру.

— Да спасёт нас Мерлин от такого, — хмыкнул Гарри.

Сделав знак всем сесть на места, Дамблдор спросил:

— Кто-то ещё?

Фадж видел, какой эффект речь Сириуса оказала на толпу, и знал, что на следующий день эта речь будет в "Пророке". Поэтому не собирался упустить возможность оттенить её собственной.

— Верховный чародей, я бы хотел кое-что добавить.

— Пожалуйста, министр, — кивнул Дамблдор.

— Питер Петтигрю, — начал Фадж, — Министерство наградило вас Орденом Мерлина первой степени, когда большинство из нас ещё верило, что вы были героем, погибшим при попытке задержать Сириуса Блэка, — он указал рукой вверх, в сторону потолка зала. — Эта награда была выставлена на обозрение в этом самом здании, чтобы служить вдохновением для тех, кому приходится сражаться с превосходящими силами, и тех, кому приходится бескорыстно жертвовать собой. Очевидно, это было ошибкой. То доверие, которое наше общество оказывало вашему поступку, было необдуманным, и я намереваюсь исправить эту ошибку. Питер Петтигрю, властью министра магии я отзываю вашу награду и все сопутствовавшие ей денежные вознаграждения.

Затем Фадж повернулся к Сириусу:

— Мистер Блэк, в тот день ВЫ были настоящим героем. Героем, которого предыдущее правительство незаконно отправило в тюрьму. После окончания заседания я планирую начать процесс представления вас к Ордену Мерлина первой степени, за ваши действия той ночью.

Сириус не знал, стоит ли ему плакать или смеяться. Он просто растерянно смотрел на министра, который выжидающе смотрел на него. Амелия Боунс снова наклонилась к нему и прошептала:

— Это очевидно политический ход, но он заодно здорово улучшит ваши отношения с министром. Соглашайтесь.

Сириус кивнул и снова встал:

— Я не считаю себя героем, министр. Мой лучший друг и его жена погибли, и я лишь пытался отомстить за их смерти. Но если Министерство считает, что мои действия имели большее значение, я... э... почту за честь принять эту награду.

Министр улыбнулся и протянул ему руку для пожатия.

Дамблдор снова повернулся к залу:

— Кто-то ещё? Нет? Тогда, многоуважаемые члены Визенгамота, я зачитаю обвинения, выдвинутые против Питера Петтигрю. Если вы считаете, что он виновен в конкретном обвинении, прошу вас поднимать палочку.

Перси Уизли отдал свой свиток Дамблдору, и тот начал перечисление. Необходимости подсчитывать в этот раз не оказалось: после каждого зачитанного обвинения все до единой палочки поднимались вверх. Закончив, Дамблдор повернулся к Перси:

— Мистер Уизли, пожалуйста, запишите, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Питер Оливер Петтигрю был признан виновным по всем пунктам обвинения против него.

— Да, сэр.

— Многоуважаемые члены Визенгамота, теперь мы должны решить, каким будет наказание, — продолжил Дамблдор.

Мадам Боунс снова поднялась с места:

— Верховный чародей...

— Снова Завеса? — спросил Дамблдор.

— Как показало недавнее происшествие, В... Волан-де-Морт очень заинтересован в этом человеке. Он был признан виновным в множестве убийств, и, как красноречиво подчеркнул Сириус Блэк, его действия приведут к ещё большему количеству смертей от рук Тёмного Лорда.

— Верховный чародей? — неожиданно послышался несмелый голос Питера.

— Да, мистер Петтигрю? — Дамблдор отвернулся от Амелии и посмотрел на Петтигрю поверх своих очков-половинок.

Питер видел, как многие члены Визенгамота одобрительно кивали во время слов Амелии, и знал, что был обречён. Он посмотрел на Сириуса, сидевшего рядом с Римусом; перед ними сидел Гарри, который так походил на Джеймса. Это зрелище невольно вызвало у него в памяти воспоминания о более счастливых днях; днях, когда трое учеников Хогвартса называли его своим другом. Глубоко в его душе вспыхнула искра того, кто когда-то позволило Распределяющей шляпе отправить его на Гриффиндор, и он понял, что должен был сделать.

— Верховный чародей, — повторил он; в этот раз его голос звучал чуть твёрже. — Я знаю, что мне предстоит, так или иначе. Я могу надеяться остаться в живых, только если меня спасёт мой хозяин, а этого я не хочу. Я знаю, что совершил ошибки, и теперь пришло время расплачиваться за них, — голос Питера прервался, и он тяжело сглотнул. — Я хочу отправиться за Завесу, сэр. Если возможно, пусть это произойдёт сегодня же. Я не хочу больше марать кровью свои руки... — он приподнял свой обрубок, насколько это позволили цепи, — или, точнее, руку.

Он снова обратил взгляд к Сириусу и Римусу:

— И я... я хотел сказать: простите. Вы дали мне так многое, а я был слишком труслив, чтобы понять, — Питер обвёл взглядом зал суда. — И знайте: я отрекаюсь от своего хозяина, отрекаюсь...

Неожиданно он замолчал; его лицо исказилось от боли. Он бросил взгляд на свою левую руку:

— Я... я отрекаюсь от тебя, слышишь? — после этих слов боль явно усилилась, и на лбу Петтигрю выступили капли пота. Он поднял взгляд. — Дамблдор... — его голос дрожал, — не дайте мне умереть от моей Метки, прошу... — Петтигрю снова пробила болезненная дрожь, но его взгляд не отрывался от Дамблдора, — позвольте мне умереть за мои преступления, а не от его... — он вскрикнул, когда боль стала ещё сильнее, и лишь с трудом выдохнул ещё одно слово. — Пожалуйста...

Дамблдор был в некоторой растерянности. Он никогда не слышал, чтобы Тёмная Метка отнимала жизнь своего носителя. Даже Каркаров был найден убитым. "Но ведь он не отрёкся от своего хозяина, верно? Он просто сбежал в страхе. Волан-де-Морт к тому же сделал руку Петтигрю ловушкой; возможно, он знал, что тот может попытаться снова сменить сторону, а это потребовало бы отречься от прежнего хозяина".

Петтигрю снова вскрикнул. Дамблдор достал палочку и поразил его оглушающим заклинанием. Когда Петтигрю обмяк в цепях, Дамблдор ещё несколько секунд смотрел на него. Он видел раскаяние в глазах Питера, и ощутил жалость, когда тот молил не о жизни, а о смерти ради искупления своих преступлений. Повернувшись к Визенгамоту, большинство членов которого выглядели ошеломлёнными, он тихо сказал:

— Подсудимый выразил желание о своём наказании. Кто голосует за то, чтобы Питер Петтигрю был немедленно отправлен за Завесу?

Сначала не поднялась ни одна палочка. Все переглядывались друг с другом, пытаясь понять, что думают остальные. Наконец заговорила мадам Боунс:

—Если он сам этого желает, и действительно может умереть от магии Того-Кого... Волан-де-Морта, то я голосую за этот вариант.

Её палочка поднялась в воздух и засветилась. За ней последовали и другие. Их число медленно увеличивалось, пока почти все палочки в зале не оказались поднятыми и зажжёнными.

— Очень хорошо, — сказал Дамблдор. — Мистер Уизли... мистер Уизли, — ему пришлось повторить свои слова, потому что Перси продолжал таращиться на Петтигрю. — Мистер Уизли, пожалуйста, зафиксируйте, что сегодня, второго июля тысяча девятьсот девяносто шестого года, Питер Оливер Петтигрю был приговорён к смертной казни. По его желанию, приговор будет приведён в исполнение немедленно.

— Да, сэр, — пробормотал Перси.

— Прошу, пока не уходите, — сказал Дамблдор людям, начавшим вставать. — Мадам Боунс, как вы хотите закончить с этой... нестандартной ситуацией?

— Я полагаю, что мне, вам, министру и трём дополнительным членам Визенгамота стоит отправиться с мракоборцами в Зал смерти, чтобы стать свидетелями исполнения приговора.

— Я бы хотел пойти, — вызвался Сириус.

— Думаю, это будет вполне приемлемо. Вы согласны, мадам Боунс? — спросил Фадж, не упустивший ещё одной возможности выделиться. — Мистер Поттер? — спросил он юношу, который тоже начал вставать.

Гарри кивнул:

— Если можно, мы с Гермионой тоже бы хотели там присутствовать.

— Конечно, конечно, — кивнул Фадж.

— Министр Фадж, — раздался голос, перекрывший приглушённый шум зрителей, — я полагаю, что там стоит присутствовать и репортёру!

— И что заставляет вас думать, что это должны быть именно вы, Рита? — осведомился какой-то угрюмо выглядевший мужчина.

Рита Скитер смерила его холодным взглядом:

— Потому что в отличие от газетёнки, в которой строчите вы, "Пророк" действительно читают.

— Ах ты...

— Хватит, — велел Дамблдор. — Мы находимся в зале суда. Если кто-то из вас желает позже сам оказаться в кресле подсудимого, тогда, пожалуйста, можете продолжать мешать работе Визенгамота.

Ещё пару секунд Рита и мужчина сверлили друг друга взглядами, но потом последний сел на место.

— Да, полагаю, мы можем позволить репортёру стать свидетелем казни, — сказала Амелия.

— Прекрасно, — улыбнулась Рита, начавшая спускаться вниз по рядам.

Ещё пять минут ушло на то, чтобы члены Визенгамота выбрали трёх представителей, но наконец группа людей, включавшая шесть мракоборцев, направилась в Отдел тайн.

Когда они вошли в Зал смерти и спустились к постаменту, Гарри подумал, что изорванный чёрный занавес в каменной арке больше не казался ему таким зловещим. Теперь он символизировал для него не смерть Сириуса, а правосудие над Пожирателями. Он ощутил, как Гермиона стиснула его ладонь.

— Я люблю тебя, — подумал он.

— Я тоже тебя люблю, — ответила Гермиона.

— Ну, давайте приступать, — сказал Фадж. Он хотел иметь возможность заявить, что человек, возродивший Того-Кого-Нельзя-Называть, был предан министерскому правосудию по личному распоряжению министра. — Вы собираетесь просто отлевитировать его туда, Дамблдор?

— Это было бы наиболее гуманно... — начал Дамблдор.

— Нет! — перебил его Сириус. — Питер хотел принять ответственность. Позвольте ему очнуться.

— Но боль в его Метке...

— Его же собственная вина, — снова прервал Сириус. — Он хотел умереть за свои преступления, так позвольте ему. Позвольте ему доказать, что он правда сожалеет.

— Соглашусь, Альбус, — поддакнула Рита Скитер, про себя подумав, что это сделает статью более интересной.

— Неудивительно слышать это от вас, мисс Скитер, — сказал Дамблдор. Он огляделся, но никто не спешил его поддержать. — Ну что ж, да будет так.

Отлевитировав Петтигрю на постамент, он опустил его в нескольких футах от каменной арки, а затем наложил "Энервейт".

Петтигрю мгновенно схватился за руку и закричал: боль от Метки стала в несколько раз сильнее. Только через несколько секунд он открыл глаза и сообразил, где находится, вспомнив суд и свою просьбу. Сглотнув, всё ещё держась за руку, он вскочил на ноги и посмотрел на Завесу, прежде чем повернуться к наблюдавшим. Сквозь слёзы боли он взглянул на Сириуса, коротко ему кивнул, а затем снова повернулся к арке. Содрогнувшись от очередной волны боли, Петтигрю посмотрел на свою руку.

— НЕТ! — выкрикнул он. — Ты... больше... не будешь мной управлять!

С последним криком боли Питер ринулся вперёд, и через секунду исчез в Завесе.

Несколько секунд Сириус молча смотрел на арку, прежде чем пробормотать:

— Чёрт... вот уж не думал, что у крысюка хватит духу...

— Мистер Уизли, пожалуйста, зафиксируйте время смерти мистера Петтигрю, — тихо сказал Дамблдор. — Да обретёт он в следующей жизни покой, которого у него не было в этой.

— Д... да, сэр, — сказал Перси. Он до сих пор смотрел на арку, словно ожидая ещё чего-то.

— Покой? — послышался в головах партнёров по душам голос Миранды. — Нет, Смерть искренне впечатлился последними словами Петтигрю, но от игры с мышеловками это его не избавит.

— И как будет осуждена его душа? — спросила Гермиона.

— Не могу сказать, — ответила Миранда. — Но вряд ли это будет в ближайшее время. Пожалуй, я загляну в этот лабиринт и посмотрю, как он там.

— Мистер Поттер, — сказала Рита, подойдя ближе к нему и Гермионе, — что вы думаете о Питере Петтигрю?

— Он... он теперь там, где ему и место, — ответил Гарри через несколько секунд, в которые он представлял себе Петтигрю в его крысиной форме, попадавшегося в ловушку за ловушкой. — Он принял ответственность за свои преступления, но ведь он всё равно их совершил. Теперь... теперь его жизнь будет судить кто-то куда более значимый, чем я.

— Замечательно, Гарри! У вас в последнее время получаются отличные высказывания! — воскликнула Рита, чьё перо живо строчило заметки. — Не хотите ли прокомментировать и предыдущий суд? Ведь это благодаря вам преступления Амбридж оказались вынесенными на публику.

— А вы правда собираетесь написать статью обо мне? — спросила Гермиона, прежде чем Гарри успел ответить.

Рита явно была удивлена, но быстро опомнилась:

— Ну конечно. Столь талантливая юная ведьма на стороне нашего героя. "Ведьмовской еженедельник" очень заинтересован в статье о том, какая вы на самом деле.

— И собирается заплатить вам солидный гонорар?

— Ну, мне ведь надо на что-то жить, верно?

— За счёт меня? Если вы собираетесь писать историю о мне настоящей — почему вы не задали мне ни единого вопроса?

— Ну... — замялась Рита.

— Вы ведь помните, что есть секреты, которые всё ещё могут быть раскрыты? — напомнила Гермиона. — Слушайте, Рита: думаю, вы уже поняли, что работать со мной и Гарри несколько более выгодно, чем нам противостоять, — она вздохнула. — И я сама понимаю, что история обо мне будет написана. Не вами, так кем-то другим. Поэтому я предлагаю вам сделку.

— Сколько вы хотите, мисс Грейнджер? — спросила Скитер. — Как насчёт тридцати процентов? Большего я не дам.

— Галлеоны меня не интересуют. Я просто хочу иметь возможность влиять на написанное. Мои друзья и семья должны будут иметь возможность увидеть статью и удостовериться, что там не будет глупостей вроде заявлений, что я пользовалась любовными зельями. И помните — у меня всё ещё есть та банка.

— Э-э... — Рита слегка побледнела.

— И, думаю, вам стоит включить в свою статью извинения за те необоснованные домыслы, — добавил Гарри.

— Просто покажите мне статью, — продолжила Гермиона. — Я даже отвечу на некоторые вопросы и помогу вам сделать хорошую фотографию.

— Правда? — Рита задумалась, прикидывая, как договориться с "Ведьмовским еженедельником". — И почему вас это так волнует?

— Ну, мне и правда было бы приятно прочитать статью с извинениями, — пожала плечами Гермиона. — Но волновать всё это должно прежде всего вас. Думаете, если вы оклевещете меня в этой статье, я и Гарри продолжим с вами сотрудничать?

— У меня короткие сроки...

— До ухода из Министерства нам нужно ещё поговорить с мадам Боунс, — сказала Гермиона. — Как насчёт встречи через час?

— Где... а, знаю. Мы воспользуемся кабинетом министра, — сказала Рита. — Можно будет попробовать запечатлеть вас за его столом, с подписью вроде "Стремление к вершинам". Значит, через час? — не дожидаясь ответа, она направилась к Фаджу. — Господин министр...

— Но... — начала было Гермиона, однако Рита уже её не слушала. Посмотрев на Гарри, она вздохнула. — Кабинет министра?

— А почему бы и нет. Я могу представить, что когда-нибудь он станет твоим, — улыбнулся Гарри.

— Учитывая, что я маглорождённая, — вряд ли.

Но Гарри всё равно невольно хмыкнул, ощутив, что его жена уже начала думать о законах, которые в таком случае смогла бы изменить.