Гарри Поттер и прошлое будущего (гет)

— Джинни, но Гермиона меня больше не интересует! — обиженно сказал Рон.

— Не глупи, Рон, — ответила Джинни с раздражением, постукивая пальцами по боковине дивана, на котором сидела рядом с Роном. Сейчас в гостиной не было никого, кроме них.

— Ты не видела, как она на меня смотрела. Она хотела меня убить.

— Большинство тех, кто тебя видят, испытывают такое же желание, — подумала Джинни, испуская глубокий вздох:

— Уверена, что ты преувеличиваешь. Можешь представить себе, чтобы человек, желающий освободить домовиков, решился на убийство? Тем более убийство друга?

— Ну, пожалуй... — заколебался Рон. — Но Лаванда, она... глазела на меня.

— То есть ты готов снова оказаться на втором плане? Позволить Гарри просто увести твою девушку? — спросила Джинни с нажимом в голосе. Она прекрасно знала, на какие точки давить в разговоре с братом. — Снова дать ему победить? Ну подумай: последние несколько недель ты прилагал столько усилий, чтобы завоевать Кубок Школы по квиддичу, а Гарри тем временем охмурял твою девушку! И ты так спокойно к этому относишься?

Она улыбнулась, заметив, как изменилось выражение лица Рона. И решила слегка подсластить пилюлю:

— Можно ещё вот как: ты попробуешь начать встречаться с Лавандой, а Гермиону мы заставим в то же время ревновать и влюбиться в тебя. Получишь удовлетворение от того, что она ревнует к тебе и Лаванде. И ты не только заполучишь девушку, которую хочет Гарри, но и сможешь заявить, что ты для неё слишком хорош. А если ты в итоге решишь, что Лаванда тебе не подходит, ты сможешь либо сойтись с Гермионой, либо просто малость потискаться с ней, пока будешь искать девушку получше.

Взгляд Рона остекленел: он представил себя в объятиях девушки и одновременно предметом воздыхания ещё одной.

— И не просто ещё одной, а той, которую хочет Гарри, — подумал он. — Ладно... что мне надо делать? — спросил он, усаживаясь поудобнее.

— Да практически ничего... хотя нет. Тебе, наверное, надо будет как-то извиниться. Зависит от того, как скоро мне удастся подсунуть зелья этой бобрихе, — в одном из их разговоров Гермиона упоминала, что это школьное прозвище она ненавидела сильнее всего. — Зелья у меня уже готовы, — продолжила Джинни. — Пришлось сварить довольно простые, потому что набор ингредиентов у меня был небогатый, но нам понадобится всего пара дней. Для верности я удвою дозу. Так что тебе будет достаточно начать оказывать Лаванде знаки внимания, и Гермиона сразу начнёт ревновать.

— Ага, я могу, например, предложить Лаванде сыграть в шахматы, — воскликнул Рон.

— Не лучший подход, Рон. Начни с более простого, — сказала Джинни, мысленно подумав, что Гермиона всё-таки была права, сравнивая эмоциональный диапазон Рона с таковым у чайной ложки. — Просто спроси, можешь ли писать ей этим летом. Если она согласится, заведи с ней разговор на какие-нибудь простые темы. Спроси, чем она любит заниматься летом... что-то подобное.

— Думаешь, это сработает?

— Это будет хорошим началом.

Джинни посмотрела в сторону лестницы в спальни мальчиков:

— Гарри ещё спал?

— Вроде да, полог кровати был задёрнут.

В этот момент портрет на входе в гостиную отъехал в сторону, и через проём вошли крайне довольно выглядящие Гарри и Гермиона, каждый со своей сумкой через плечо. Увидев двоих Уизли, сидящих в гостиной в одиночестве, они резко насторожились; выражение испуга на лицах рыжеволосых настороженность только усилило. Впрочем, они быстро взяли эмоции под контроль, после чего Гарри повернулся к Гермионе и сказал:

— Милая, эта ранняя учёба вызывает зверский аппетит. Может, оставим сумки здесь и сходим на завтрак? Они что-то замыслили, видишь их взгляды?

— Определённо.

— Отвлеки их на несколько секунд после того, как я поднимусь по лестнице, ладно?

— Конечно, Гарри, ЛЮБИМЫЙ, — ответила Гермиона, выделив интонацией последнее слово. — Но неужели ты оставишь меня, не поцеловав на прощание? — она обиженно надулась, хотя её мысли были окрашены весельем.

— Прости, дорогая, — сказал Гарри. — Сам не понимаю, что на меня нашло.

Он заключил жену в объятия и с чувством поцеловал её в губы:

— Надеюсь, тебе хватит этого до моего возвращения?

— Наверное.

— Только не переусердствуй, — мысленно посоветовал Гарри, поворачиваясь и направляясь к лестнице.

Гермиона подождала, пока Гарри не скрылся из виду, после чего повернулась к Джинни:

— Джинни, а ты видела моё новое кольцо? — Гермиона вытянула руку вперёд, в то же время крепко держа палочку в кармане другой рукой. — Шикарное, правда?

— Да, выглядит мило, — пробормотала Джинни, изо всех сил пытаясь не сорвать кольцо с пальца Гермионы и запихать ей в какое-нибудь место, где оно причинит сильную боль.

— Гарри такой чуткий! Посмотри на изумруд. Выглядит в точности как его глаза, — сказала Гермиона. Она знала, что Гарри уже спускается по лестнице, надев мантию-невидимку.

От улыбки, с которой Джинни посмотрела на кольцо, скисло бы самое свежее молоко:

— Да, в точности как его глаза.

— Ну, пойду оставлю сумку. Гарри уже скоро спустится, — улыбнулась Гермиона, невольно бросив взгляд на то место за диваном, где остановился невидимый Гарри.

Как только Гермиона поднялась по лестнице и скрылась из виду, Джинни повернулась к Рону:

— Эта... это... слушай, Рон, можешь начать общаться с Лавандой, но план я осуществлю в воскресенье. Я вырву моего Гарри из когтей этой заучки... может, зелья даже отвлекут её от СОВ.

— Её Гарри? — подумал Гарри. — Гермиона, она строит планы на воскресенье.

— Мы ещё подождём, чтобы попробовать понять, как именно она хочет подсунуть нам зелья. Но ты знаешь, что я хочу сделать.

— Шляпа случайно не предлагала тебе Слизерин? — спросил Гарри, вспомнив, как Гермиона предложила разобраться с зельями. На удивление эффективный метод, устраняющий сразу две проблемы.

— Нет, но тогда-то у меня никто не пытался увести парня.

— И то верно. Но она ведь не сможет меня увести.

— Однако сам факт того, что она пытается...

* * *

— Гарри, сосредоточься! — воскликнула Гермиона. Уже не в первый раз за сегодня она заметила, как её парень её разглядывает. — Я знаю, что история магии тебе неинтересна, но ты слишком отвлекаешься.

Гарри встряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли, и расстроенно взглянул на свою супругу. Он знал, что она знала, что именно его отвлекает, или, по крайней мере, на что он смотрит.

— Я крайне польщена тем, как ты восхищаешься моим телом, — с мягкой улыбкой сказала Гермиона. — И я обещаю, что если ты как следует сосредоточишься, это будет не последний раз... — щёки девушки порозовели. — Мне вправду это понравилось, но у нас на носу СОВ, а ты ещё не объяснил, как гоблинское восстание 1612 года повлияло на Хогсмид и земли вокруг него. От тебя будут ждать объяснений того, почему это восстание стало причиной превращения Хогсмида в деревню, населённую только волшебниками.

— Потому что гоблины взяли не умеющих колдовать жителей в заложники, и в ходе ответного удара волшебников погибли все из них, кроме двоих?

— Очень хорошо, Гарри, и не забудь указать, что штаб-квартира волшебников в той битве находилась в 'Трёх мётлах'. Именно такие детали разделяют оценки 'удовлетворительно' и 'выше ожидаемого'.

— Хорошо, дорогая.

В субботу Гермиона в чём-то стала прежней собой, решив посвятить весь день учёбе. Она написала для Гарри и Невилла список экзаменационных вопросов, как их помнила, и дала им ограниченное время на ответы. Потом она велела им выполнить те же заклинания, которые в прошлый раз требовались на СОВ. Новая палочка Невилла слушалась его на порядок лучше, и он выполнил практически всё требуемое без ошибок, явно преисполнившись уверенности в своих силах. После обеда Гермиона поступила так же, как ранее Джинни: попросила Выручай-комнату превратиться в класс зельеварения. Следующие пять часов Гарри и Невилл практиковались в варке трёх зелий, которые нужно будет сварить на СОВ. К вечеру Невилл успешно сварил каждое из них дважды, причём образцы разных попыток лишь слегка отличались цветом.

Утром воскресенья Гарри и Гермиона повторяли заклинания детекции, которым научились у профессора Слизнорта для идентификации ингредиентов зелий. Также они сунули в карман по паре флаконов с красителем, чтобы добавлять в напитки: так они могли сразу заметить, если кто-то наложит на их чашки обменное заклинание. Незадолго до обеда рядом с ними появился Добби и спросил, не могут ли они прийти на кухню.

Когда они туда прибыли, Добби отвёл их в сторону и негромко заговорил:

— Гарри Поттер просил Добби, чтобы тот следил, не придёт ли мисс Визи на кухни за чем бы то ни было. Мисс Визи недавно тут была и попросила у Миппи, — Добби указал на другого эльфа, кивнувшего им, — пирог с патокой.

— Спасибо, Добби, — кивнул Гарри, а затем повернулся к своей жене. — Кажется, теперь мы знаем, как она хочет подсунуть мне зелье. Но как она собирается дать его тебе?

— Она просила ещё чего-то? — спросила Гермиона Добби.

— Нет, Гер-мина, но Миппи говорил, что пока мисс Визи ждала пирог, она бормотала себе под нос, что ей надо обеспечить и то, и другое, — Добби потупился, — как она сказала, 'этой наглой всезнайке', — закончил эльф, пристыженно отводя взгляд.

— Всё нормально, Добби, — успокоила его Гермиона. — Ты ведь просто повторял то, что говорила Джинни. Значит, и то, и другое? — повернулась она к Гарри. — Интересно, она имела в виду два разных зелья или два способа подлить мне одно зелье? И почему в этот раз она решила действовать более агрессивно?

— Думаю, это из-за того, что мы сошлись вместе, ну и ещё из-за подаренного кольца. Вот она и решила действовать напролом. Как думаешь, что у неё всё-таки на уме?

— Ну, если она воспользуется одним зельем дважды, может возникнуть передозировка, и я могу пойти к мадам Помфри, которая обнаружит отравление зельем, — начала рассуждать Гермиона. — Скорее всего, она использует два зелья. Два разных зелья ревности, или же зелье ревности и любовное зелье? Или вообще другая комбинация. Учитывая, какой упрямой бывает Джинни при желании что-то заполучить, трудно сказать, что она задумала.

— У неё было два котла, так что, скорее всего, и вправду два зелья. Но получается, что нам остаётся лишь ждать, — заключил Гарри. — Придерживаемся твоего плана?

Гермиона кивнула:

— Если она это сделает, то она заслуживает того, что случится.

— Согласен.

Затем Гарри повернулся к Добби:

— Добби, я бы хотел попросить тебя сделать кое-что для меня за ужином, — он вкратце объяснил, чего хочет.

— Добби может это сделать, Гарри Поттер.

— Добби, — сказала Гермиона, оглядываясь по сторонам, — а где Винки?

— Винки очень плохо, миссус, — ответил сильно погрустневший Добби. — Она даже не может больше усидеть на табурете. Нам пришлось перенести её в чулан, чтобы не спотыкаться об неё, — эльф указал на одну из дверей в кухне. — Она теперь выпивает восемь бутылок сливочного пива в день. Добби думает, что Винки долго не протянет.

Тремя огромными шагами, больше похожими на прыжки, Гермиона пересекла кухню и распахнула дверь чулана. От увиденного у неё защемило сердце. На полу чулана лежала Винки, одетая в изодранное полотенце, покрытое пятнами от сливочного пива. Она была без сознания, но всё равно крепко сжимала в руке пустую бутылку от сливочного пива. Когда Гарри подошёл к двери, встав рядом с Гермионой, он сразу же подумал, как похож этот чулан на тот, в котором он жил на Тисовой улице. Он повернулся к Добби:

— Добби, что ей нужно? Как я могу ей помочь?

— Винки нужна семья, Гарри Поттер, сэр, — ответил эльф, с грустью смотря на другого свободного эльфа. — Винки предпочтёт умереть, но не быть свободной.

— Но... это же... — Гермиона хотела сказать 'глупо', но осеклась. — Почему? — спросила она.

— Это трудно объяснить, миссус. Вы думаете как ведьмы и волшебники, не как домовой эльф, — ответил Добби.

— Добби, но тебе ведь нравится быть свободным, — мягко сказала Гермиона. — Может, поэтому я не могу понять, почему она не хочет свободы.

Добби поднял взгляд на Гермиону, которая присела рядом с ним на корточки:

— Добби нравится быть свободным от прежнего хозяина, Гер-мина. Он заставлял Добби делать ужасные вещи.

— Име... — восклицание Гермионы умерло у неё на губах, когда она поняла, что Добби имел в виду.

Выходит, он радовался не просто свободе, а свободе от Малфоев... Однако некоторые вопросы у неё оставались:

— Но Добби, тебе ведь нравится получать зарплату? Ты говорил Гарри, что тебе приятно покупать на неё разные штуки.

— Мисс Грейнджи не поймёт, — покачал головой Добби и отвернулся.

Гермиона посмотрела на бессознательную эльфийку, лежащую на полу. Винки выглядела крайне истощённой.

— Она хотя бы ест? — спросила она.

— Только когда мне удаётся её убедить, а это нечасто, — признал Добби. — Винки нужна семья, иначе она не доживёт до рождественского пира.

— Ты не советовался с профессором Дамблдором?

— Винки нужна семья, не замок, — пояснил Добби. — Но поскольку Винки изгнали, ни одна семья её не примет.

Гарри посмотрел на Гермиону:

— Ты не знаешь, что случилось с ней в прошлый раз?

— Нет, — с некоторым стыдом признала Гермиона.

Она знала, как эльфийка страдала от того, что мистер Крауч прогнал её, и от новости о том, что он был убит собственным сыном, о котором Винки знала. Но Гермиона поняла, что никогда не навещала именно Винки. Она весь пятый курс безуспешно пыталась освободить эльфов, но никогда не пыталась проявить заботу по отношению к единственной эльфийке, о бедах которой знала точно. Теперь она знала, что её усилия привели лишь к тому, что эльфы обиделись, а Добби пришлось выполнять больше работы.

Посмотрев на Гарри, она услышала его мысль о том, что он хотел сделать.

— Нет, Гарри, мы не будем её порабощать. Я не собираюсь отнимать у разумного существа его свободную волю.

— А разве не этим ты сейчас занимаешься? — спросил Гарри. — Она хочет иметь связь с семьёй. Это проявление её свободной воли.

Гермиона открыла рот... и беззвучно закрыла. В этот момент она здорово напоминала выброшенную на берег рыбу. Целую минуту она пыталась отыскать логичное возражение; она была уверена, что такое есть. Наконец в её голове возникла мысль:

— Ей просто промыли мозги, Гарри. Заставили в это верить.

— Я думаю, что дело далеко не только в этом, Гермиона. Как ты только что заметила, эльфы — существа разумные. И если бы причина была только в том, о чём ты сказала, разве не было бы больше эльфов, подобных Добби? Если бы дело было только в убеждениях, некоторые из эльфов как минимум соглашались бы рассмотреть подобную идею. Думаю, Добби — исключительный случай. Помнишь, ты предлагала Хагриду значок, а он заметил, что Добби — странный эльф?

— Но... — начала было Гермиона, но тут вспомнила слова Добби 'Вы думаете как ведьмы и волшебники, не как домовой эльф'. Девушка начала обдумывать то, что знала о маленьком эльфе. — Он просто хотел освободиться от Малфоев, но почему не связать себя с другой семьёй, если он на самом деле не хотел быть свободным? Вроде он говорил, что хотел бы получать плату. Похоже на то, что он хотел быть свободным, но что он делал с деньгами? Купил Гарри подарок на Рождество. Если Добби на самом деле не хочет быть свободным, но не хочет иметь связь с семьёй или замком... что это значит? Чего он хочет? — спрашивала она себя.

Разрешить эту загадку её пока не удавалось, так что она снова перевела взгляд на Винки.

— Но что, если она потом не захочет быть в рабстве? Или не захочет делать то, о чём мы её попросим?

Гарри улыбнулся своей жене:

— А это просто. Странно, что ты сама не додумалась.

Когда он закончил объяснять, Гермиона снова стала напоминать выброшенную на берег рыбу. Гарри повернулся к Добби:

— Добби, когда Винки проснётся, скажи ей, чтобы она протрезвела — я имею в виду по крайней мере два дня без сливочного пива — и пришла поговорить со мной и Гермионой. Возможно, мы знаем семью, которая её примет. А пока что не мог бы ты отнести её в Комнату Так-и-Сяк и уложить в постель? Мне просто больно видеть, как она лежит в этом чулане.

— Добби это сделает, Гарри Поттер, сэр, — тихо ответил эльф, в чьём взгляде появилось восхищение. — Добби вам очень благодарен.

Оставшееся время до ужина Гарри с Гермионой коротали, прогуливаясь вокруг озера, держась за руки. Оба они с тревогой гадали, что же замыслила Джинни. Хотя Миранда и говорила им, что зелья на них не подействуют, и к тому же у них был план, им всё равно было неуютно знать, что кто-то, кого они считали другом, планировал одурманить их.

Всё время своей прогулки они обсуждали, что могут сделать и что будут делать. Гарри сначала хотел напрямую заявить Джинни, что знает о её планах, но потом понял, что та просто будет всё отрицать и итоге станет даже более опасной. К тому же эта размолвка могла поссорить их с другими Уизли, которые им нравились.

— Ну, пора, — сказала Гермиона, бросая взгляд на наручные часы.

Её взгляд встретился с взглядом Гарри, и оба они подумали об одном и том же. Они знали, что после этого вечера не будет никакой возможности восстановить дружбу, которая, как они думали, была между ними и младшими Уизли последние семь лет. С внутренним трепетом они повернулись и пошли к замку.

— Мы могли бы просто пропустить ужин, — заметил Гарри уже в третий раз, когда они подошли к дверям.

— Наши СОВ начинаются завтра, а быть всю неделю настороже мы не сможем, — напомнила Гермиона, тоже в третий раз.

— Может, попробовать сыграть на том, что у неё передо мной долг жизни? — спросил Гарри. — Заставить её оставить нас в покое.

— Не уверена, что в данном случае это сработает. Мы ведь не знаем точно, к чему долг обязывает, — ответила Гермиона. — Можешь ли ты требовать у неё чего угодно всю жизнь, или одна услуга закроет долг? И если ты велишь ей оставить нас в покое... это будет на всю жизнь или только для этого случая? Как сформулировать это требование? Представь себе: мы захотим в будущем провести с Уизли какой-нибудь праздник, и тут Джинни падает мёртвая или лишается магии, потому что оказалась к нам слишком близко. А если мы велим ей не использовать на нас зелья, вдруг она подсунет мне обыкновенный яд? Слишком много неясного. Не хочу, чтобы Джинни умерла из-за плохо сформулированного требования, равно как и не хочу, чтобы мы ощущали себя в безопасности, когда это будет не так.

Гарри вздохнул и согласно кивнул.

Придя в Большой зал, Гарри и Гермиона уселись с самого края гриффиндорского стола, чтобы обезопасить себя с одной стороны. Они подумывали попросить Невилла и Полумну сесть рядом, но решили, что лучше позволят Джинни и/или Рону сесть поближе, чтобы следить за ними.

— Вы, голубки, ведь не против, если я тут сяду? — весёлым тоном осведомилась Джинни, садясь напротив них.

Гарри покосился на Гермиону, слегка приподняв бровь, и кивнул Джинни.

— Как продвигается учёба? — спросила Джинни, накладывая себе еду на тарелку.

— Нормально, — ответила Гермиона, незаметно выуживая из кармана флакон с красителем. Когда Гарри отвлёк Джинни, попросив передать миску с печёной картошкой, Гермиона быстро капнула из флакончика в каждый из их кубков.

— У меня даже не выдалось нормальной возможности поговорить с тобой после последнего квиддичного матча, — сказала Джинни, обращаясь к Гарри. — Команда не станет прежней, пока ты снова не начнёшь летать на своей метле, — она посмотрела на Гермиону. — Какая жалость, что тебе, Гермиона, не так уж нравятся квиддич и полёты... по крайней мере, не так, как мне или Гарри, — Джинни бросила на Гарри быстрый взгляд, прежде чем начать есть.

Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза.

Ужин проходил мучительно медленно. Джинни продолжала болтать, подчёркивая интонацией свои сходства с Гарри. Она даже упомянула ОД, сказав Гарри, как сильно ей нравилось учиться Защите, особенно у него. Гермиона постоянно поглядывала на кубки и еду, чтобы удостовериться, что ничего не изменилось. Наконец еда исчезла с тарелок, и через пару секунд появились десерты.

— Гарри, не передашь мне пирог с патокой? — спросила Джинни. — Это мой любимый десерт. Я даже хочу попросить маму, чтобы этим летом она научила меня его печь. Никогда не знаешь, когда захочешь приготовить что-то подобное для кого-то особенного. Может, я даже попробую испечь его для тебя, когда ты приедешь погостить.

— Я и близко не подойду к ЛЮБОЙ еде, которую она приготовит, — мысленно сказал Гарри своей жене, прежде чем взять кусок пирога себе и передать Джинни тарелку.

Покосившись на свою жену, он заметил, что Гермиона неотрывно смотрит на тарелку Джинни. Они оба догадывались, к чему идёт дело, и только поэтому заметили, что Джинни взяла два куска пирога, а на тарелке у неё оказалось три.

Гермионе снова пришлось сдерживаться, чтобы не закатить глаза, когда Джинни ела первые два куска, преувеличенно их смакуя.

— Ох, — наконец сказала Джинни, опуская взгляд на оставшийся кусок. — Кажется, я пожадничала, этот кусок мне не съесть.

Она посмотрела на Гарри:

— Гарри, я знаю, как ты любишь пирог с патокой, так что можешь взять этот кусок себе.

— Начинается, — подумал Гарри, в то же время улыбнувшись Джинни. — Я и сам наелся до отвала, но, впрочем, я могу взять этот кусок и съесть его перед сном.

— Я знаю, что тебе он понравится, Гарри, — с воодушевлением сказала Джинни, протягивая Гарри тарелку.

— Интересно, Добби согласится завернуть его для меня, чтобы он остался свежим? — задумчиво проговорил Гарри, разглядывая десерт и пытаясь скрыть отвращение. — Добби? — позвал он.

— Добби здесь, Гарри Поттер, сэр, — ответил маленький эльф, появившись рядом.

— Не мог бы ты завернуть этот кусок пирога, чтобы я смог отнести его к себе и перекусить перед сном? — спросил Гарри, одновременно подавая эльфу условленный незаметный сигнал рукой.

— Да, Гарри Поттер, сэр. Добби охотно это сделает, сэр, — ответил эльф, беря тарелку и секундой позже исчезая.

Оказавшись на кухне под Большим залом, Добби приступил к работе. Сначала он отломил небольшой кусок десерта и положил его в мешочек, чтобы потом отдать Гермионе. Затем он положил остаток куска на тарелку, находившуюся прямо под столом Слизерина. Щёлкнув пальцами, он поменял местами тарелки на столах сверху и снизу. Взяв один из кусков пирога с патокой на оказавшейся перед ним тарелке, он аккуратно его завернул.

Затем Добби трансгрессировал обратно в Большой зал, чтобы проследить за оказавшейся на столе Слизерина тарелкой. Гарри и Гермиона хотели узнать, кто съест пирог с зельем. Всего через несколько секунд рука одного из учеников протянулась и схватила пирог, и Добби телепортировался обратно к Гарри.

— Добби сделал, как вы и просили, Гарри Поттер, сэр! — объявил эльф, протягивая завёрнутый кусок пирога Гарри.

— Спасибо, Добби.

— Добби всегда рад помочь Гарри Поттеру! — ответил эльф, после чего снова исчез.

— Ну, я пойду обратно в спальню, — сказала Джинни с улыбкой, бросив быстрый взгляд на кусок пирога в руках Гарри. Выйдя из Большого зала, она начала улыбаться ещё шире.

'Завтра он будет моим,'— думала Джинни, поднимаясь по лестнице. — 'А эта сволочь окажется в своём личном аду'

Она вспомнила кольцо, которое Гермиона сейчас носила, и представила, как та с отвращением его срывает, начиная думать только о Роне. Джинни посмотрела на свою левую руку и представила это кольцо там:

'Тут ему и место, и я уверена, что мой Гарри вскоре заменит его обручальным кольцом. Особенно если я намекну, как мне этого хочется'.

Джинни хохотнула, представив себе, какое кольцо её брат подарит Гермионе, если они таки сойдутся:

'Наверняка с фальшивым бриллиантом. Кто в здравом уме станет тратить на неё галлеоны?'

Мысли об обручальных кольцах привели Джинни к следующему логичному шагу — свадьбе:

'Гарри, конечно, будет в изумрудно-зелёной мантии с чёрной отделкой. Всё будет проходить в саду поздней весной, когда цветы ещё не распустились'.

Джинни глубоко вдохнула, практически ощущая запах яблоневого сада в тот день, когда она выйдет за её Гарри. Она представляла себе любовь в глазах Гарри, отца, идущего к ней... Подойдя к портрету Полной Дамы, она уже мысленно проговаривала брачные клятвы.

Гарри и Гермиона, проследив взглядами за уходящей Джинни, испытали одновременно облегчение и тревогу. Они радовались, что сумели отследить действия Джинни, как и планировали, но обеспокоились, что пропустили её попытку опоить зельем Гермиону. Впрочем, волновались они недолго: на выходе из Большого зала к ним подошёл Рон.

— Я... — неуверенно начал он, — хотел бы подарить тебе вот это. И попросить прощения, — он протянул Гермионе небольшую коробку конфет из 'Сладкого королевства'.

— Когда мы на пятом курсе последний раз ходили в Хогсмид? — мысленно спросил Гарри.

Он не мог представить себе Рона, столь долго приберегавшего что-то съестное. Он вспомнил, как тот съел шоколадные котелки, которые Ромильда Уэйн подарила Гарри в следующем году или в прошлом, потому что решил, что лежащая на полу коробка сладостей НАВЕРНЯКА принадлежала ему.

— Надо бы нам придумать, как обозначать года, в которые происходило то или иное событие. А то я постоянно путаюсь.

— Очень просто, Гарри: упоминание шестого курса, седьмого года или охоты за крестражами будут значит, что ты говоришь о прошлых двух годах. Надеюсь, что к началу шестого курса нам уже и не надо будет думать о прошлой временной линии, но если что, мы будем говорить 'прошлый шестой курс'.

— Это будет звучать так, словно нас оставили на второй год.

Тут они заметили, что Рон всё ещё протягивал Гермионе коробку конфет, при этом продолжая говорить:

— ... я понял, что вёл себя как законченный осёл, и должен был вас поздравить, — закончил он.

— Ну, мне надо постараться состроить хорошую мину, — подумала Гермиона, принимая конфеты. — Начало неплохое, Рон, но ты всё-таки оскорбил наших друзей. Подумай о том, что значит быть настоящим другом, и на следующем курсе мы поговорим.

— Но Джин... а, понял. Хорошо, я так и сделаю, — сказал Рон. — А пока пойду найду Лаванду. Она теперь моя девушка, — подчеркнул Рон последнее слово интонацией, внимательно посмотрев на Гермиону.

Гермионе пришлось закашляться, чтобы скрыть разбирающий её смех.

— Здорово, Рон, — сказала она, прочистив горло. — Желаю вам всего наилучшего.

— Ага, да... спасибо... — растерянно ответил Рон, явно не зная, что ему делать.

Наконец он развернулся и пошёл прочь.

— Давай найдём укромное место и изучим эти конфеты там, — сказала Гермиона, максимально осторожно держа коробку конфет.

Убедившись, что никто за ними не следует, они зашли в пустой класс. Гарри достал палочку и наложил на дверь запирающее заклинание, а Гермиона начала накладывать чары приватности. Закончив защищать комнату, они позвали Добби.

— Ты видел, кто съел пирог? — спросили они в унисон, когда эльф появился перед ними.

— Добби видел.

— И кто это был? Гойл?

— Нет, сэр, это была Булстроуд, сэр.

— Миллисента Булстроуд? — удивилась Гермиона. — А разве ты не положил пирог на тарелку рядом с Гойлом?

И Гарри, и Гермиона думали, что пирог съест именно Гойл, потому что тот поедал всё, что было перед ним на столе.

— Добби так и сделал, миссус. Но Булстроуд взяла пирог первой.

— Оу, — сказала Гермиона. — Надо поскорее узнать, что за зелье Джинни пыталась подсунуть Гарри. Ты сохранил кусочек пирога?

Добби кивнул, протягивая Гермионе мешочек с отломленным куском.

— Спасибо, Добби, — сказала Гермиона, выкладывая кусок на парту.

Взмахнув палочкой, она наложила на десерт выявляющее заклятие Скарпина, которому научилась у Слизнорта в следующем году.

— Так, в зелье входят яйца огневицы, — сказала Гермиона, изучая результат. — Значит, не Амортенция. Впрочем, это и так ясно, Амортенция готовится куда дольше.

Ещё несколько минут она произносила заклинания детекции, и наконец заключила:

— Похоже, это простейшее любовное зелье. Оно перестанет действовать дня через два или около того.

— А любовные зелья работают на человеке того же пола? — спросил Гарри.

— Я... не знаю, — призналась Гермиона после безуспешной попытки вспомнить упоминание этой возможности в учебниках. — Значит, узнаем опытным путём.

— Выходит, следующие пару дней Булстроуд вполне может?..

— Если Джинни будет прятаться от Миллисенты, она хотя бы не будет нам докучать во время экзаменов.

— Но у Миллисенты тоже СОВ.

Гермиона пожала плечами:

— Все, кто состоит в Инспекционной дружине, жалости от меня не дождутся. Многие ученики из-за их действий получат более плохие оценки, так что это будет справедливо. И потом, у меня с Булстроуд свои счёты. И я не буду расстраиваться, если пару экзаменов она сдаст хуже.

— Справедливо, — согласился Гарри. — А как быть с конфетами? — указал он на коробку, которую Гермиона всё ещё держала в руке. — Придерживаемся того же плана?

— После того, что ты сказал о людях того же пола, у меня появилась идея получше, — с хитрой улыбкой ответила Гермиона. — Но сначала гляну, что в них.

Достав из коробки шесть крупных конфет, она снова начала накладывать заклинания детекции.

— Ого. Похоже, в каждой из них двойная доза того же любовного зелья, да ещё и доза зелья ревности.

— Похоже, она вправду не выносит то, что ты теперь — моя девушка, — заметил Гарри. — И моя жена.

— Похоже на то, — согласилась Гермиона. — Если бы я съела хоть одну конфету без защиты от зелий, я бы, наверное, начала так же сходить с ума по Рону, как Джинни — по тебе. Хорошо хоть, что зелья похоти здесь нет.

Она поёжилась, представив себя и Рона вместе, и быстро вызвала воспоминание о том, как они с Гарри спали в одной кровати. То, что перед ней лежало прямое доказательство предательства Рона и Джинни, дрожь только усилило.

— Итак, как поступим?

— Я немного опасаюсь, что зелья в конфетах слишком много... а впрочем... — Гермиона повернулась к Добби. — Добби, не мог бы ты принести мне из хранилища ингредиентов для зелий слизь жала веретенницы и безоар?

— Конечно, Гер-мина, — ответил эльф и исчез, менее чем через минуту вернувшись с ингредиентами.

— Мы только вчера это повторяли, так что ты наверняка помнишь — начала разъяснять Гарри Гермиона, — что слизь жала веретенницы имеет лечебные свойства. Если добавить в конфеты микроскопическую её дозу, эффект зелий ослабнет до более приемлемого уровня.

Гарри улыбнулся:

— Но слишком много добавлять не стоит: это приведёт к чувству эйфории, что вызовет подозрение, — добавил он, вспомнив побочные эффекты ингредиента.

— Молодец, — похвалила Гермиона. — Итак, я займусь конфетами, а ты пока сделай копию коробки.

— Зачем?

— Я подумала, что если зелья и вправду подействуют на тот же пол, не стоит ограничиваться Паркинсон. Думаю, часть конфет мы отдадим Малфою. Можешь представить себе, как Драко влюбится в Рона и начнёт его ревновать?

Лицо Гарри посерело: представив себе эту картину, он чуть не расстался с недавно съеденным ужином.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил он, делая глубокие вдохи, чтобы подавить тошноту.

— Гарри, эти конфеты дал мне именно Рон. Даже если он не знал, что в них подмешала Джинни, он всё равно решил последовать её плану.

— Ты права. Так и поступим, — согласился Гарри. — Но, возможно, тебе потом придётся стирать из моей памяти увиденное.

— Или помочь тебе думать кое о чём более приятном, — хитро улыбнулась Гермиона.

Гарри мечтательно улыбнулся и начал накладывать на коробку заклятие Умножения. Скоро перед ним оказалось две идентичных коробки.

Гермиона тем временем отмерила нужную дозу слизи и парой заклинаний впрыснула её в конфеты. Уменьшив затем каждую коробку вдвое, она положила в каждую по три конфеты, а потом посмотрела на Добби:

— Ты ведь слышал, кому мы хотим отдать эти конфеты? Положи эти коробки на тумбочки у их кроватей, пока они не видят.

— Да, Гер-мина. Одну — сыну моего бывшего хозяина, вторую — мисс Паркинсон.

— Молодец, Добби, — улыбнулась Гермиона. — Как там Винки, кстати?

— Винки ещё спала, когда Добби уходил.

— Спасибо, Добби.

Взяв в каждую руку по коробке, эльф исчез с негромким хлопком.

Гарри взглянул на Гермиону:

— Интересно, к чему это всё приведёт?

— Не уверена, но будет интересно, — ответила Гермиона, на чьём лице неожиданно появилась задумчивость. — Раз уж речь зашла о Малфое... может, уничтожим Исчезательный шкаф? Тогда Драко на шестом курсе не сможет так просто провести в Хогвартс Пожирателей.

— А почему бы не использовать его самим? — спросил Гарри. — Если уж Малфой смог его починить, тебе это наверняка удастся, причём намного легче.

— А ведь и правда. Мы могли бы попросить Сириуса поставить второй шкаф в доме на площади Гриммо, чтобы туда было проще наведываться, — задумалась Гермиона.

— Я думал о том, чтобы поставить второй шкаф у твоих родителей. Так ты бы смогла следующие два года навещать их в любое время.

Услышав такое предложение, Гермиона немедленно заключила своего мужа в крепкие объятия.

— Думаю, мистер Поттер, ты только что заслужил ещё одну ночь в Выручай-комнате, — шепнула она.

— Рад слышать, миссис Поттер, но сейчас там спит Винки, — напомнил ей Гарри.

— И правда. Может, завтра получится.

Потом Гермиона отстранилась и внимательно посмотрела на Гарри:

— А ты серьёзно хочешь, чтобы мы приняли Винки к себе?

— Я не хочу, чтобы она умерла, — ответил Гарри. — И если таким способом мы её спасём, то да. Понимаешь, мне невыносимо было смотреть, как она лежала в том чулане, — вздохнул он. — Это сразу напомнило мне... ну ты понимаешь. Я знаю, каково это — чувствовать себя никому не нужным.

Гарри наклонился к Гермионе и ласково поцеловал её:

— Но если ты вправду против этого, тогда я не стану привязывать её к нам. Ты для меня важнее всех прочих.

— Я... понимаешь, я два года пыталась помочь эльфам, а теперь, чтобы помочь одной из них, мы собираемся её поработить.

— Гермиона, если она вправду захочет стать нашим эльфом, мы вряд ли сможем отпустить её против её воли. Боюсь, она этого просто не вынесет. Так что тебе стоит хорошо подумать.

— Понимаю. Я подумаю до завтра, но, скорее всего, с тобой соглашусь, — Гермиона прикрыла глаза и тихо фыркнула. — Поверить не могу, что готова стать владелицей домового эльфа.

— Даже если она станет нашим эльфом, это не будет значит, что она не сможет быть нашим другом. И потом, уж ты-то наверняка будешь с ней обращаться настолько хорошо, что любой другой эльф позавидует.

— Конечно.

— Но ты же понимаешь, что тебе придётся позволять ей работать? — спросил Гарри, представив себе Винки, сидящую за столом и попивающую чай, в то время как Гермиона мыла посуду.

Гермиона, увидев представленную Гарри картину, невольно рассмеялась:

— Болван!

— Пошли, нам пора вернуться в гостиную, — сказал Гарри.

Сообразив, что кусок пирога с патокой всё ещё был при нём, он быстро отправил его в ближайшую корзину для мусора.

Джинни сидела на диване, с которого было лучше всего видно портретный проём гостиной. Она держала в руках книгу, прикидываясь, что читает, но ни на минуту не отводила взгляда от входа. Ей пришлось ждать довольно долго, пока в гостиную не вошли Гарри и Гермиона. Глаза Джинни зажглись, когда она заметила, что Гарри уже не держал в руке завёрнутый десерт.

— Наверное, он его уже съел, — подумала она. — Тебе понравился пирог, Гарри? — спросила она с улыбкой. — Может, он даже поцелует меня на ночь!

— Эм, нет, — ответил Гарри, постаравшись изобразить на лице отвращение. — Нас... остановили Малфой и ещё несколько слизеринцев из Инспекционной дружины. Они отобрали пирог и даже коробку конфет, которую Рон подарил Гермионе, заявив, что носить еду по коридорам запрещено.

Лицо Джинни стало белым, словно свежевыпавший снег. Контраст с рыжими волосами сделал её похожей на упыря. Тяжело сглотнув, она всё-таки решилась спросить:

— Ой... и... кто отобрал твой пирог?

— Булстроуд, — буркнул Гарри. — Мало того, что отобрала, так ещё и съела его прямо на моих глазах!

— Она... его съела? — прошептала Джинни, на чьём лице отразился чистый ужас. — О нет...

— Да не расстраивайся, Джинни. Я и за ужином наелся, — сказал Гарри. — Хотя мне было приятно, что ты решила отдать мне кусочек.

— А... да, конечно, — пробормотала Джинни, бросая рассеянный взгляд на портретный проём. Она боялась, что в любую секунду в гостиную может ворваться Миллисента Булстроуд и возвестить о своей пылкой любви. Тут она вспомнила про конфеты:

— Я... уверена, что... мой брат очень расстроится, что ты... не смогла насладиться конфетами, Гермиона. Кто их отобрал?

— Малфой и Паркинсон, — ворчливо ответила Гермиона. — А конфеты-то были из 'Сладкого королевства'! К тому же они ещё и поиздеваться решили: открыли коробку и начали есть конфеты на моих глазах, прямо как Булстроуд!

— Он... они... оу... оба... — Джинни не закончила фразу, потому что развернулась и кинулась к лестнице в спальни мальчиков.

Гарри и Гермиона обменялись улыбками. Они знали, что следующие два дня в Хогвартсе будут весьма интересными.

— Теперь нам надо что-то сделать с Амбридж, — сказал Гарри.

— Есть идеи?

— Помимо 'скормить её акромантулам'? — мысленно усмехнулся Гарри.

— Как вариант, но может, нам стоит сначала заняться чем-то другим? Амбридж всё-таки не Пожирательница смерти.

— Нет, но она пыталась убить меня с помощью дементоров, и к тому же весь год надо мной издевалась, — заметил Гарри.

— Если Волан-де-Морт снова вытащит всех из Азкабана... думаешь, она к нему присоединится?

— В прошлый раз она поддерживала его политику. Помнишь миссис Кроткотт?

— Конечно, помню. Как и два других случая, которые мне пришлось протоколировать, пока ты не пришёл, — поёжилась Гермиона. — Мне от этого стало откровенно дурно.

— Так какое же, на твой взгляд, правильное наказание для человека, пытавшегося убить несовершеннолетнего, издевавшегося над несовершеннолетними, отправлявшего маглорождённых в Азкабан или вообще к дементорам, если те сопротивлялись?

— Похоже, она и вправду заслужила поцелуй с дементором, — нехотя признала Гермиона. — Хотя вряд ли мы успеем это обеспечить до того, как они присоединятся к Волан-де-Морту.

— Действительно. Фадж наверняка будет её защищать, и я не уверен, что смогу в этом случае его поддержать.

— Значит, к акромантулам? — спросила Гермиона. — Гарри... не рискуем ли мы расколоть свои души, убивая людей?

Гарри на некоторое время задумался, а потом вспомнил последнюю битву:

— Стала ли ты хуже относиться к миссис Уизли, когда та прикончила Беллатрису? — спросил он

— Я... нет, я думала... — мысли Гермионы оборвались.

— Вот именно. Я думаю, что Невилл прав. Наши души будут в большей опасности, если невинный человек погибнет из-за того, что мы не смогли сделать необходимое. И потом, в прошлый раз ты завела её к кентаврам, они тоже могли её убить.

— Ты прав. Мы сделаем это. Только нам нужно, чтобы нас не заподозрили.

— Поэтому нам и нужен план.

* * *

Сидевшая в гостиной Слизерина Миллисента пыталась повторять материал для СОВ по чарам, который должен был проходить на следующий день. Но, как она ни старалась сосредоточиться на учебнике, в её голове постоянно возникал образ рыжей гриффиндорки, игравшей в квиддич.

'В полёте она выглядела такой прекрасной. Развевающиеся на верту рыжие волосы... Да о чём я вообще думаю?' — мысленно возмутилась Миллисента. Вся её сила воли уходила на то, чтобы сию же секунду не побежать в башню Гриффиндора, просто чтобы увидеть Джинни и признаться ей в любви. Миллисента огляделась по сторонам, надеясь, что никто не замечает её отвлечённого вида.

Драко и Панси, готовясь ложиться спать, заметили на тумбочках у кровати по маленькой коробке конфет. Драко решил, что это подарок от Панси, а Панси — что конфеты подарил ей Драко. Каждый съел перед сном по одной конфете. Оба этой ночью увидели во сне долговязого рыжего парня, а в их головах раздавалась песня 'Уизли — наш король', которая почему-то пелась куда более по-доброму, чем они пели её раньше.