Гарри Поттер и прошлое будущего (гет)

Наблюдая за своими любимыми в данный момент соулмейтами, Миранда коротко рассмеялась и налила себе ещё один бокал любимого напитка.

— Хорошо, что я не стала останавливать младшую Уизли. Теперь-то начнётся веселье, — подумала она. — Пора взять попкорн, сесть и наслаждаться зрелищем.

Богиня послала Гарри и Гермионе ещё одну мысль:

— Хорошо сработано! — произнесла она. — Только вот ещё что: постарайтесь защитить Лаванду Браун. Она в произошедшем никак не виновата, а раз уж к Рону приревнуют двое людей, которым нет дела до других... они могут ей навредить.

— Конечно, Миранда. Мы приложим все усилия, — ответила Гермиона. — Хотя Рон и Джинни должны знать, что их ожидает. Так что, надеюсь, в ближайшую пару дней Джинни высовываться не будет, а Рон появится только на сдаче СОВ.

В спальне мальчиков между Джинни и Роном шёл другой разговор:

— Что ты натворила, Джинни? — с обидой вопрошал Рон. — Как такое могло произойти? Ты уверена, что конфеты съели Малфой и Паркинсон?

— Так сказали Гарри и Гермиона, — нервно ответила Джинни. — А Булстроуд съела пирог, который должен был быть съеден Гарри. Чёртовы слизеринцы!

Джинни со злостью подумала, что план идеальной мести заучке обернулся полной катастрофой. Она мысленно содрогнулась, представив себе Миллисенту Булстроуд, признающуюся ей в любви. Представив себе ещё некоторые возможные сцены с ней (ранее казавшиеся совершенно невозможными), ей пришлось сдерживать рвотные позывы.

— Может, дать им противоядие? — спросил Рон. — Только вот как?

— Я не приготовила противоядие, — призналась Джинни. — Не видела смысла. Эффект длится пару дней, а зелья были для Гарри и Гермионы. Как я должна была предвидеть, что оно случайно достанется змеям?

— Не... приготовила противоядие? — уставился Рон на свою сестру. — Как ты могла быть такой дурой?

— ДУРОЙ?! — возмущённо вскричала Джинни, после чего продолжила куда тише. — Кого ты зовёшь дурой? Ты бы сам эти зелья и приготовить не смог! — Джинни сделала несколько вдохов, пытаясь успокоиться. — Нам банально не повезло. Нужно просто избегать этих слизеринцев ближайшую пару дней. Сидеть в башне, пока всё не уляжется.

— Я не могу, Джинни, у меня завтра СОВ, — со злостью бросил Рон. — В том же помещении, что у Малфоя и Паркинсон. Я просто НЕ СМОГУ их избежать.

На следующее утро Гарри резко проснулся, услышав рядом со своей кроватью какое-то шуршание. Быстро надев очки и схватив палочку, он увидел своего бывшего лучшего друга, пытавшегося открыть сундук Гарри. В следующую секунду под подбородок Рону Уизли снова упёрлась палочка.

— И что это ты замыслил? — холодно поинтересовался Гарри.

— Эмм... Гарри, я хотел узнать, не могу ли одолжить твою мантию? Ну, ту, что тебе от отца досталась.

— И ты решил, что попытаться просто так вытащить её из моего чемодана — это такой вариант просьбы?

— Ты ещё спал, и... эмм... я думал, что ты не будешь возражать. Я же извинился и всё такое, — нервно ответил Рон, всё ещё чувствующий острие палочки под подбородком. — Я... проголодался, и мне нужно на завтрак.

— Гарри, что там у тебя происходит? — сонно спросила Гермиона.

— Просто кое-кто пытается спереть мою мантию-невидимку, чтобы поесть, не попавшись Малфою и Паркинсон.

— Рон не сможет есть? — мысленно хмыкнула Гермиона. — Это становится всё веселее и веселее.

В ту пару секунд, что он разговаривал с Гермионой, Гарри не отводил глаз от Рона.

— Зачем тебе моя мантия, чтобы идти на завтрак? — спросил он невинным тоном, отводя палочку, но продолжая крепко держать её в руке.

Рот Рона раскрылся, но ответа не последовало. Если бы он признался, что хотел избежать Малфоя и Паркинсон, Гарри бы спросил, зачем ему это.

— Эмм... у меня появилась поклонница, и она... эмм... постоянно глазеет на меня, — наконец придумал Рон ответ.

— Так это же здорово! Кто она?

— Ну... кое-кто, кто мне неинтересен.

— А, так на тебя постоянно кто-то глазеет, а тебе это не нравится? Я знаю это ощущение, — сказал Гарри. — Просто думай об этом как о вкусе славы, которой ты всегда хотел, и получай удовольствие.

Рон понял, что мантию не получит, и побрёл к своей кровати.

Гарри нацелил палочку на свой сундук и прошептал 'Коллопортус'. Раздавшиеся глухие щелчки показали, что тот теперь крепко запечатан.

— Милая, я сейчас приму душ и спущусь.

Через пятнадцать минут Гарри вышел из спальни, оставляя позади недовольного Рона, и начал спускаться в гостиную.

— А Джинни как? — спросил он по пути.

— Кажется, просто не вылезает из кровати, — с мысленной усмешкой ответила Гермиона.

Люди в коридорах между гостиной и Большим залом озадаченно смотрели вслед Гарри и Гермионе, которые шли на завтрак, над чем-то смеясь.

Как они узнали чуть позже, одна из гриффиндорок-первокурсниц провела Миллисенту Булстроуд в гриффиндорскую башню и рассказала, где найти Джинни. Только после того, как крупная слизеринка прижала младшую Уизли к стене, крепко поцеловала в губы и призналась в своей вечной любви к ней, Джинни удалось вырваться и сбежать.

Когда их курс вызвали в Большой зал для письменной части СОВ по чарам, Гарри и Гермиона отметили, что Рона по-прежнему нигде не видно. Только когда все уже расселись, он вбежал в зал и прошмыгнул к одному из мест на заднем ряду.

— Уизли, — раздался голос профессора МакГонагалл, стоявшей в передней части зала, — почему вы опоздали?

Случилось то, чего Рон в данный момент хотел меньше всего на свете: глаза всех в зале обратились к нему.

— Понимаете, я... — начал Рон.

Он резко замолчал, когда двое из учеников неожиданно вскочили на ноги. Драко и Панси быстро начали идти к заднему ряду. Обменявшись друг с другом сердитыми взглядами, они прибавили шаг.

МакГонагалл растерянно наблюдала за тем, как двое слизеринцев практически бегом пересекли зал и уселись за парты по бокам от Рона Уизли, чьё лицо стало откровенно серым, а взгляд заметался из стороны в сторону.

— Что... — начала было она, но потом решила, что не желает знать, если происходящее не будет мешать экзамену.

Пожав плечами, она повернулась к большим песочным часам, которые должны были отмерять время экзамена. Уже взявшись за них, она неожиданно услышала скрип сдвигаемых парт. Обернувшись, она начала осматривать зал, и наконец заметила, что столы Малфоя и Паркинсон теперь были заметно ближе к столу Уизли.

— Что происходит? — строго спросила она.

Тут Малфой наклонился к Рону и прошептал ему что-то такое, от чего тот густо покраснел. МакГонагалл направилась к задним рядам, намереваясь выговорить слизеринцу за, как она думала, оскорбление. Рон резко отодвинул свою парту от малфоевской, вроде бы подтверждая её подозрения. Но произошедшее далее заставило МакГонагалл застыть на месте.

Когда Рон отодвинулся от Малфоя, его парта оказалась почти вплотную к парте Паркинсон. Пока Рон с отвращением на лице следил за Драко, Панси протянула руку и ласково провела по щеке Рона пальцем. Рон резко повернулся и оказался лицом к лицу с мопсолицей слизеринкой. Та наклонилась вперёд и крепко поцеловала его в губы:

— Рон, мой король... ты женишься на мне?

— А-А-А-А-А-А! — завопил Рон, вскакивая из-за парты и бросаясь к выходу из Большого зала.

Малфой и Паркинсон тоже вскочили, намереваясь последовать за ним, но в итоге сцепились друг с другом за право первому выбежать из дверей.

— МЕРЛИНОВА БОРОДА, ДА ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ! — рявкнула МакГонагалл. — Малфой, Паркинсон, минус тридцать очков каждому и неделя отработок!

Но одурманенные зельем слизеринцы не обратили на её слова никакого внимания; они наконец выбежали из зала.

— Всем оставаться на местах и не болтать! — резко сказала МакГонагалл остальным ученикам, после чего сама направилась к дверям.

Прошло целых двадцать минут, прежде чем она наконец вернулась, что-то бормоча себе под нос. Ещё пара минут ушла у неё на то, чтобы собраться и начать экзамен.

Гарри и Гермиона закончили письменную часть первыми. Следуя мысленному соглашению, Гермиона отложила перо раньше, чем Гарри. Оставшееся время они просто сидели, терпеливо ожидая, пока закончат остальные. Гермиона мысленно пихнула Гарри, посоветовав взглянуть на Невилла. Гарри был приятно удивлён, увидев, что тот тоже положил перо и теперь проверял ответы, хотя до конца экзамена было ещё десять минут. За это время Невилл только дважды брал перо, внося какие-то мелкие исправления.

Позднее тем же летом, когда экзаменаторы проверяли написанное учениками на этом экзамене, они сочли ответы Миллисенты Булстроуд довольно любопытными. Например, на вопрос 'Опишите словесную формулу и движение палочки для заклинания смены цвета волос на голове' она написала 'Единственный по-настоящему прекрасный цвет волос — рыжий! Такого цвета волосы моей истинной любви'. И вообще большая часть её ответов так или иначе упоминала Джинни Уизли. Проверяющий её ответы экзаменатор долго смеялся, но в итоге всё же поставил 'О'.

— Как справился, Невилл? — спросил Гарри, когда они выходили из Большого зала.

— Да... да вроде нормально, — нервно улыбнулся Невилл. — Похоже, что теперь, когда чары мне даются лучше, я лучше запоминаю и движения палочки, и всё прочее.

— Здорово, — широко улыбнулась Гермиона.

— Всё благодаря вам двоим, — смутился Невилл.

— Мы всегда рады помочь, Невилл, — сказал Гарри. — Пойдём узнаем, что случилось с Роном, Драко и Панси.

— Я вам расскажу, — раздался за их спинами голос.

Обернувшись, они увидели незаметно подошедшую Полумну.

— Они все в больничном крыле, — сообщила светловолосая когтевранка.

— ЧТО?! Почему? — воскликнула Гермиона.

— Как я слышала, Рональд бежал вверх по лестнице, пытаясь оторваться от двух преследующих его людей. Он забыл о ступеньке на третьем этаже, которую нужно перепрыгивать. И поскольку бежал он быстро, он повредил себе ногу, застрявшую в этой ступеньке. Кто-то, кто помог ему выбраться, предполагал, что он сломал щиколотку.

Гарри и Гермиона обменялись взглядами.

— Лучше уж так, чем травиться зельями и влюбляться в Уизли, — наконец сказал Гарри.

— Согласна, — ответила Гермиона. — И потом, мадам Помфри его вмиг вылечит.

Затем она взглянула на Полумну:

— А Малфой и Паркинсон? Они-то как в больничное крыло попали?

— Кажется, они начали драться друг с другом за право вытащить Рональда из ступеньки. Паркинсон оглушила Драко, и тот упал с лестницы, а потом упала и она сама, когда Рон начал отбиваться. Панси начала помогать ему выбраться и одновременно с этим поцеловала.

— Надеюсь, теперь они на пару дней оставят нас в покое, — усмехнулся Гарри.

После обеда Невилл, Гарри и Гермиона сидели в небольшой комнате рядом с Большим залом, ожидая, пока их вызовут на практический экзамен. Гермиона была как на иголках; не из-за экзамена, но из-за возможности того, что её вызовут как 'Поттер'. Она испытала одновременно облегчение и лёгкую грусть, когда сразу после 'Гойла, Грегори' была вызвана 'Грейнджер, Гермиона'.

Буквально через минуту был вызван и Невилл. Вставая, он оглянулся на Гарри, который ободряюще улыбнулся:

— Ты со всем справишься, Невилл. Удачи.

Невилл улыбнулся в ответ, расправил плечи и решительно отправился в Большой зал, сжимая рукоять своей новой палочки.

Ещё через несколько минут сразу после сестёр Патил был вызван 'Поттер, Гарри'. Гарри подумал, что в это же время должна была быть вызвана и Панси, но её нигде не было видно.

Когда Гарри вошёл в Большой зал, его направили к Гризельде Марчбэнкс.

— Мистер Поттер, верно? — спросила она крайне громким голосом. — Гарри Поттер?

Гарри смущённо кивнул, ощущая себя неуютно под пристальным взглядом хрупкой древней ведьмы.

— Я помню, как ещё ваш отец так же стоял передо мной, — она на секунду посмотрела Гарри прямо в глаза. — Ладно, давайте начинать, — она указала на подставку для яйца, стоявшую на столе. — Не будете ли вы так любезны заставить её несколько раз перекувыркнуться?

Гарри заставил подставку сделать несколько кувырков и приземлиться в лежавшую на столе ложку. Затем ложка тоже пришла в движение, заставив подставку перевернуться в другую сторону ещё три раза, после чего Гарри аккуратно опустил оба предмета на стол.

— Ваш отец тоже не мог удержаться от подобных трюков, мистер Поттер. Они, конечно, могут быть расценены как забавные, но я всё-таки попрошу вас оставаться в рамках задания.

— Хорошо, мэм, — ответил Гарри, приняв пристыженный вид.

— Однако должна заметить, что приземление предметов вы выполнили очень хорошо, даже впечатляюще, — добавила Марчбэнкс, еле заметно улыбнувшись. — Раз уж вам нравится левитация, заставьте-ка эту бутылку опорожнить её содержимое в этот стакан, держа оба предмета в воздухе.

Гарри выполнил это, а затем и ещё несколько заклинаний. Каждое давалось ему с лёгкостью.

— И последнее, — сказала профессор Марчбэнкс, — попробуйте окрасить эту крысу, — она кивнула в сторону стоящей на столе клетки с крысой, — в любой цвет по вашему желанию.

Гарри задумался, какой цвет ему выбрать, и ему вспомнилось то 'заклинание', которое Рон много лет назад пробовал применить в поезде. Он взмахнул палочкой, произнёс нужное заклинание, и крыса стала ярко-жёлтой. Ещё одно заклинание, и нос крысы стал красным.

— Очень верный штрих, мистер Поттер, — заметила Марчбэнкс.

Одобрительно взглянув на Гарри, она продолжила:

— На этом ваш практический экзамен по чарам закончен. Результаты вы получите летом. Хотя, думаю, уже сейчас можно с уверенностью сказать, что волноваться о них вам не стоит.

* * *

За ужином Невилл рассказывал о том, как проходил его экзамен:

— Я только в начале слегка растерялся и в итоге попал подставкой в экзаменатора. Слишком уж я волновался, — пояснил он. — Но потом успокоился и всё остальное проделал нормально.

— Молодец, Невилл! — воскликнул Гарри.

Полумна тоже улыбнулась и чмокнула Невилла в щёку. Тот зарделся.

Некоторое время они просто молча ели, но потом их прервал самый мерзкий звук в мире:

— Кхе-кхе.

Гарри слегка закатил глаза и повернулся к остановившейся за его спиной Амбридж.

— Мистер Поттер, идите со мной, — велела генеральный инспектор. — Вы находитесь под подозрением в отравлении других учеников нелегальными зельями.

— Не имею понятия, о чём вы говорите, — соврал Гарри. Гермиона тем временем начала усиленно размышлять.

— У меня есть план, — мысленно сказала она Гарри, а потом повернулась к Амбридж. — Кто выдвинул обвинение? — спросила она.

— Я, разумеется, — выплюнула Амбридж. — И вообще это не ваше дело, мисс Грейнджер.

Она схватила Гарри за руку и попыталась стащить с места.

— И какое же он по вашему мнению применил зелье, профессор? — настоятельно спросила Гермиона.

— Опять же, вас это не должно волновать. Однако школьная целительница обнаружила, что жертвы были под сильным воздействием любовного зелья и зелья ревности.

К этому моменту вокруг собралось уже немало заинтересовавшихся происходящим людей, включая нескольких профессоров.

— Поттер сварил действующее зелье? — насмешливо протянул Снегг. — Вряд ли бы ему это удалось без помощи мисс Грейнджер.

Амбридж немедленно вперила взгляд в пышноволосую ведьму:

— Вы знаете, как варить любовные зелья, не так ли? В прошлом году о вас писали в 'Ведьмовском еженедельнике', — глаза Амбридж угрожающе сверкнули. — Снова взялись за старое?

Гарри уже хотел возразить, когда Гермиона мысленно одёрнула его:

— Гарри, я хочу, чтобы она меня обвинила. Дай мне с этим разобраться.

— Вы выдвигаете против меня обвинение? — спросила она Амбридж.

— Разумеется, и я позабочусь о том, чтобы к концу дня вы были отчислены, а ваша палочка — сломана!

— Вообще-то вы не можете сломать мою палочку, — спокойно возразила Гермиона. — Я уже сдала свой первый экзамен СОВ, и лишить меня палочки можно только по решению полного состава Визенгамота.

— Дорогуша, я — главный заместитель министра магии, — голос Амбридж был до боли в зубах сладким. — Мне не требуется, чтобы маглорождённая девочка указывала, что я могу делать, а что не могу.

— Вообще-то она совершенно права, — раздался громкий голос профессора Марчбэнкс. — Как только ученик...

— И уж тем более не требуется, чтобы какая-то старая... — начала побагровевшая Амбридж, но осеклась, вспомнив, с кем имеет дело. — То есть да, вы правы.

— Однако, — быстро продолжила Гермиона, — я согласна на более простую процедуру. Я готова пройти полный допрос под Сывороткой правды, если мне предоставят адвоката, который позаботится о конфиденциальности, и если обвиняющая сторона согласится на то же самое.

— Ты уверена? — спросил Гарри свою жену. — У нас много информации, которую надо защищать.

— Поэтому я и упомянула адвоката, — пояснила Гермиона. — Его задача — проследить, чтобы задавались только те вопросы, на которые я соглашусь отвечать. И потом, я уверена, что теперь она отзовёт обвинения. Она знает, что предъявить ей нечего, а возможность того, что её могут допросить с Сывороткой, её испугает.

Амбридж обвела взглядом Большой зал и увидела, что на неё смотрят все, включая экзаменаторов СОВ. Наконец она повернулась обратно к Гермионе:

— Глупости, дорогуша. В этом нет необходимости. Однако за ваше неуважение я снимаю пятьдесят очков с Гриффиндора и назначаю два вечера отработок.

— Я не намеревалась проявлять неуважение, мэм, — ответила Гермиона. — Я просто указала на допущенную вами ошибку. Однако если вы считаете, что отработки необходимы, я, конечно, приду.

Те, кому Амбридж прежде назначали отработки, испустили сдавленный вздох. Однако Гермиона ещё не закончила:

— Профессор, — она повернулась к Гризельде Марчбэнкс, — генеральный инспектор Хогвартса, конечно, имеет полное право назначить мне отработку, но могу я попросить хотя бы одного из ваших экзаменаторов наблюдать за этой отработкой?

— Зачем это? — спросила Марчбэнкс.

— Профессор Амбридж демонстрировала склонность наказывать учеников таким образом, который помешает им закончить письменную часть экзаменов за отведённое время.

— Глупости, — немедленно сказала Амбридж. — Происходящее на моих отработках никого не касается.

— И снова я вынуждена указать вам на ошибку, — возразила Гермиона. — Экзаменаторы имеют полное право пресекать любые действия, могущие помешать сдаче экзаменов.

Она снова взглянула на Марчбэнкс:

— Как вы считаете, может ли помешать успешному написанию письменных экзаменов требование использовать кровавое перо в течение продолжительного времени?

— Кровавое перо?! — воскликнули несколько экзаменаторов, некоторые из которых сразу достали пергаменты и начали делать заметки.

— А что именно она требует делать с кровавым пером? — спросил другой экзаменатор, пожилой лысеющий джентльмен.

— Хватит! — практически взвизгнула Амбридж. — Всем разойтись!

Она повернулась к Гермионе:

— Думаю, нет нужды назначать вам отработку.

Однако злобный блеск в её глазах дал Гермионе понять, что этот разговор ещё далеко не окончен. Натянуто-сладко улыбнувшись окружающим, Амбридж поспешно покинула Большой зал.

— Так что там с кровавым пером? — повторил экзаменатор свой вопрос, когда Амбридж скрылась из виду.

— Гарри? — Гермиона взглянула на своего мужа.

Гарри вытянул руку, продемонстрировав шрамы в виде слов 'Я не должен лгать' на тыльной стороне ладони.

— Но чтобы оставить шрам, перо должно было использоваться...

— ...несколько часов в день, пару недель подряд, — закончил Гарри фразу. — Мне это известно куда лучше, чем хотелось бы.

* * *

На следующее утро на школьных досках объявлений появились листы следующего содержания:

ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА

Ученикам запрещается разговаривать или иными способами взаимодействовать с любым экзаменатором СОВ, за исключением тех случаев, когда дело касается экзаменов. Всем экзаменаторам предписывается оставаться в выделенных им покоях, когда они не заняты непосредственно проведением экзаменов.

Основанием вышеизложенного приказа является Декрет об образовании номер двадцать девять.

Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор

Одобрено: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии

— Пора с ней кончать, — сказала Гермиона. — Я просто хотела предварительно её дискредитировать.

Гермиона не знала, что скоро её желание сбудется, но не так, как она планировала.

Во время завтрака Гермиона не раз ловила на себе взгляды Амбридж. Она знала, что вскоре генеральный инспектор попытается продолжить начатое вчера. Она как раз размышляла о том, как бы использовать отработку, чтобы заманить жабоподобную женщину в Запретный лес, когда двери Большого зала резко распахнулись, и в него решительным шагом вошла пожилая женщина с моноклем в глазу, сопровождаемая четырьмя людьми в мантиях мракоборцев.

— Долорес Джейн Амбридж, — пронёсся под сводами зала зычный голос женщины.

Все в зале повернулись к вошедшей, в которой Гарри сразу узнал Амелию Боунс.

— Амелия, — нахмурилась Амбридж. — По какому праву вы сюда врываетесь?

— Будучи главой Отдела магического правопорядка, я обязана лично расследовать обвинения в преступлениях, выдвигаемые против высокопоставленных работников Министерства, — ответила Боунс. — И именно подобного рода обвинение, касающееся возможных пыток учеников Хогвартса, было выдвинуто против вас.

— Глупости, Амелия, — ответила Амбридж. — Вы либо ошибаетесь, либо были введены в заблуждение одним из моих политических противников.

— И тем не менее я должна провести расследование, — Амелия посмотрела в сторону стола Гриффиндора. — Как я понимаю, Гарри Поттер может предоставить...

Тут в Большой зал практически вбежал дородный мужчина в котелке лаймового цвета. За ним по пятам следовал рыжеволосый молодой человек.

— Мадам Боунс, что вы тут делаете? — спросил слегка запыхавшийся новоприбывший.

— Свою работу, министр Фадж, — коротко ответила та. — Я получила жалобу на главного заместителя министра, и расследую её, как вам и было сообщено в сегодняшнем докладе.

— Могу вас заверить, что Долорес ни в чём не виновна.

— В таком случае ей нечего бояться при этом расследовании, — лаконично парировала мадам Боунс. — Гарри Поттер, не могли бы вы подойти сюда? — спросила она, снова поворачиваясь к залу.

— Поттер? — практически прорычал Фадж. — Как... то есть... это он подал жалобу?

— Нет, не он, — ответила Боунс. — Но некоторые надёжные источники сообщили мне, что он может предоставить важные улики для этого расследования.

— Ничему из того, что он скажет, нельзя верить, — с жаром заявил Фадж. — Он просто самовлюблённый, падкий до славы тип.

— В данный момент я и не собираюсь брать у него показания.

Когда Гарри подошёл к мадам Боунс, та взглянула на него:

— Мистер Поттер, полученная мной жалоба утверждала, что Долорес Амбридж на назначенных ей отработках заставляла вас пользоваться кровавым пером, причём так часто, что это было эквивалентно пытке. Также в жалобе говорилось, что доказательство этому можно увидеть на тыльной стороне вашей ладони. Могу я осмотреть вашу ладонь?

Гарри покосился на Фаджа и с трудом сумел спрятать усмешку. Он поднял ладонь и покрутил ей так, чтобы вырезанные на коже слова стали хорошо видны.

Мадам Боунс осмотрела ладонь с нескольких углов и снова посмотрела на Гарри:

— Это результат использования кровавого пера, мистер Поттер?

— Если вы имеете в виду особое перо, которое заставляет тебя писать своей же кровью, то да, мэм.

— Это было наказание от профессора Амбридж?

— Да, мэм, — повторил Гарри.

— Как часты были эти наказания?

Гарри напряг память, вспоминая события двухлетней давности:

— Как минимум пятьдесят-шестьдесят вечеров в течение учебного года, три-четыре часа каждый вечер. Обычно неделю или две подряд. Могло бы быть и хуже, но Гер... мой друг готовил мне настойку растопырника.

Мадам Боунс и двое из мракоборцев слегка побледнели.

— Готовы ли вы подтвердить свои слова под Сывороткой правды, мистер Поттер? — спросила Боунс.

— Помни, только с адвокатом и списком заранее приготовленных вопросов, — напомнила Гермиона.

— Да, мэм. Я готов, если мне будет позволено выбрать себе адвоката, а также составить список вопросов, которые будут заданы, — ответил Гарри. — Я бы не хотел давать некоторым людям шанс навредить мне, воспользовавшись случаем, — добавил он, бросив короткий взгляд на министра.

— Это... разумно, — согласилась мадам Боунс. — У вас есть возможность приступить немедленно?

— Экзамен по трансфигурации начнётся через час. Допрос не займёт столько времени? — уточнил Гарри.

— Заверяю вас, что нет. Кого бы вы хотели видеть в качестве своего адвоката?

— Амелия, это зашло слишком далеко! — воскликнул Фадж. — Возможно, мне стоит напомнить вам, что я могу лишить вас должности? Долорес Амбридж — мой самый доверенный заместитель, и я не желаю смотреть на то, как её обвиняет какой-то жадный до славы сопляк!

Глаза Амелии сузились так, что края монокля впились в кожу. Резко развернувшись, она в упор посмотрела на Фаджа:

— А возможно, мне стоит напомнить вам, 'министр', — её голос был полон отвращения, — что в ходе расследования дела, касающегося работника Министерства магии, меня может уволить только Визенгамот. И даже тогда требуется, чтобы за увольнение проголосовало семьдесят процентов состава. Можете спросить своего молодого помощника, — она кивнула в сторону стоявшего рядом с Фаджем Перси Уизли. — Корнелиус, если обвинения окажутся справедливыми, а вы продолжите поддерживать свою заместительницу, последствия для вас будут крайне неприятными. Лучшее, что вы сейчас можете сделать — оказать расследованию полную поддержку и не пытаться досрочно его прекратить.

Фадж взглянул на Перси, который лишь коротко кивнул. Затем министр посмотрел в сторону своей заместительницы, обдумывая возможные варианты. Он знал, что Амелия была права, и что он не контролировал семьдесят процентов Визенгамота.

Бросив злобный взгляд на Гарри Поттера, он повернулся к мадам Боунс.

— Хорошо, — прорычал министр. — Но я жду каждодневного отчёта о ходе расследования.

— Это невозможно, Корнелиус, — ответила Амелия. — Поскольку речь идёт о члене вашего кабинета, я должна проводить расследование без возможности вам на него влиять.

— Ладно, — буркнул Фадж, поворачиваясь к дверям. — Пойдёмте, Уизли, — сказал он, выходя из зала.

Долорес Амбридж была потрясена. Когда министр появился в Большом зале, она преисполнилась уверенности, что он быстро избавит её от этих нелепых обвинений. Но теперь министр ушёл, а глава Отдела магического правопорядка осталась.

— Итак, — мадам Боунс повернулась к Гарри, — кого бы вы хотели выбрать своим адвокатом?

Гарри сначала подумал о профессоре МакГонагалл, но потом сообразил, что если Амбридж будет смещена с должности, будет весьма неплохо, если МакГонагалл станет директором. А если её заподозрят в его поддержке, этому могут воспрепятствовать. Он начал мысленно перебирать всех взрослых в Хогвартсе. Мадам Помфри, профессор Стебль, профессор Флитвик... и тут он понял, как надо поступить.

— Если это возможно, мадам Боунс, я хотел бы выбрать двоих, — сказал он. — Профессора Флитвика и... — он сделал паузу, дабы обратить на свои слова внимание окружающих, — ...профессора Снегга, — закончил он.

Когда он произнёс фамилию зельевара, вокруг поднялся гомон. Ученики, находившиеся к нему ближе всего, начали оживлённо переговариваться.

— Снегга? — удивлённо спросила Гермиона. — Что ты замыслил?

— Не хочу, чтобы МакГонагалл в этом участвовала. Так у неё будет больше шансов стать директрисой после Амбридж, — объяснил Гарри. — Все считают, что я и Снегг друг друга ненавидим. Так и есть, но я знаю, что в данном случае он меня не предаст. Министерство ему любить не за что. И если он подтвердит правоту моих слов, никто не сможет углядеть здесь пристрастность.

— Ты прав, — согласилась Гермиона. — Хотя... если Амбридж сейчас отстранят, мы не сможем познакомить её с Арагогом.

— Но она будет дискредитирована, и я окажусь нужным Фаджу для ещё одного дела.

— Ты будешь помогать Амбридж?

— С ума сошла? — мысленно фыркнул Гарри. — Нет, конечно. Я имею в виду его политическую карьеру. Если его главная заместительница окажется низвержена, то через пару недель, когда Волан объявится, Фадж согласится со мной сотрудничать куда охотнее.

— Ладно, — согласилась Гермиона. — А меня возьмёшь посмотреть?

— Северуса Снегга? — неверяще уточнила мадам Боунс.

— Да, мэм, — ответил Гарри, переводя взгляд на зельевара. — У нас с ним не лучшие отношения, и это заверит всех, что в отношении меня не будет проявлен фаворитизм.

Когда их глаза встретились, Снегг снова попытался прочесть мысли Гарри. Он жаждал узнать, что замыслил сын его покойного врага, но натолкнулся на непробиваемую стену окклюменции. Мысль о том, что сын Джеймса Поттера за месяц освоил навык, который сам Снегг оттачивал годами, приводила зельевара в ярость. От мрачных раздумий его заставил оторваться только голос главы ОтМП, в третий раз спросившей, согласен ли он быть адвокатом Гарри.

— Да, мадам Боунс, я согласен, — наконец ответил Снегг.

— Прекрасно, — кивнула Боунс. — Кстати, нет ли у вас под рукой Сыворотки правды?

— К несчастью, нет, — ответил зельевар. — Директор Амбридж забрала мой последний флакон, чтобы допросить мистера Поттера.

Мадам Боунс так резко повернула голову по направлению к Долорес Амбридж, что у неё из глаза выпал монокль. Тот был, очевидно, зачарован, так как почти сразу взлетел на место.

— Как вам без сомнения известно, мадам заместитель, Сыворотка правды — зелье третьего уровня контроля, и его использование разрешено только в строго определённых условиях. Особенно в том случае, когда оно применяется к несовершеннолетнему.

— Амелия, я — главный заместитель министра, — высокомерно ответила Амбридж. — И не обязана следовать этим правилам.

— Да, в некоторых ситуациях министр магии может разрешить более свободное применение Сыворотки, — согласилась Амелия. — Могу я увидеть написанное им разрешение?

— Он... он не оформил его в письменном виде, — пробормотала Амбридж, в чьём голосе послышались нотки испуга. — Но он намекал, что я могу...

— Тогда, возможно, мне стоит спросить министра, дал ли он вам точные указания о необходимости проведения допроса?

Лицо Амбридж побагровело, но ответа не последовало.

— Мистер Поттер, — мадам Боунс повернулась к Гарри, — были ли вы извещены о том, что вам давали Сыворотку правды? Был ли вам предоставлен адвокат?

— Я... я не знал, но подозревал, так что я... не стал пить предложенное, — запинаясь, ответил Гарри. — Кажется, это было через день после исчезновения профессора Дамблдора. Профессор Амбридж вызвала меня в свой кабинет и предложила мне напиток. Я видел, как использовали Сыворотку правды в прошлом году, когда допрашивали Барти Крауча-младшего, и заподозрил, что она может быть в напитке. Когда я сделал вид, что отпил из чашки, профессор Амбридж начала спрашивать меня о Дамблдоре и всём прочем.

Двое из мракоборцев усердно записывали новую информацию. Амелия взглянула на одного из двух прочих:

— Эдвард, не могли бы вы связаться по камину с Министерством и попросить кого-нибудь доставить флакон Сыворотки?

— Конечно, мэм.

— Возможно, вам понадобится пароль или что-то подобное, — предупредил Гарри. — Профессор Амбридж поручила кому-то в отделе регулирования каминной сети следить за всеми каминами Хогвартса.

— Спасибо, — кивнула Боунс. — На это я повлиять не могу, но у мракоборца Кэмпбелла не должно возникнуть проблем.

Когда мракоборец отправился на поиск ближайшего камина, Амелия повела Гарри в комнату неподалёку от Большого зала. По пути Гарри спросил:

— А может моя девушка тоже к нам присоединиться? Гермиона П... Грейнджер.

— Поскольку это лишь предварительный допрос — пожалуйста.

Гарри мысленно сообщил Гермионе об этом, одновременно помахав ей рукой.

Вскоре Амелия, Гарри, Гермиона и двое профессоров оказались в той комнате, которая была выбрана для проведения допроса. Пока Сыворотку правды не доставили, они начали составлять список вопросов. Ещё один мракоборец куда-то ушёл и вскоре вернулся с небольшой коробочкой, которую обнаружил в столе Амбридж. В ней лежало искомое кровавое перо. Через некоторое время вернулся и мракоборец, через которого передали запрос на Сыворотку; он получил флакон с зельем от курьера у ворот Хогвартса.

Гермиона тем временем отвела Гарри в сторону и мысленно объяснила последнее, что хотела сделать. Быстро написав на пергаменте пару строчек, она попросила Гарри его подписать.

Затем Гарри принял Сыворотку, и Амелия начала допрос:

— Ваше имя — Гарри Поттер?

— Да.

— Вам доводилось отбывать наказания у Долорес Амбридж?

— Да.

Допрос продолжался ещё несколько минут, и Гарри подробно ответил на вопросы о пытке кровавым пером. В списке заданных также были вопросы 'Варили ли вы когда-либо любовные зелья?' и 'Давали ли вы кому-либо любовные зелья?', на которые Гарри ответил отрицательно; в конце концов, зелья слизеринцам подсунул Добби.

— Допрос окончен, — наконец сказала Амелия. — Сейчас я дам вам противоядие.

— Погодите, — сказала Гермиона, протягивая мадам Боунс подписанный Гарри лист пергамента. — Он одобрил ещё и эти вопросы.

Брови Амелии взлетели вверх, когда она прочла вопросы:

— Он знает?

— Узнал через какое-то время после слушания.

— Это будет интересно, — сказала Амелия, снова поворачиваясь к Гарри. — Мистер Поттер, вы действительно одобрили два дополнительных вопроса, которые передала мне ваша девушка?

— Да.

— Хорошо, — Амелия перевела взгляд на лист пергамента в руках. — Знаете ли вы, кто ответственен за нападение дементоров, приведшее к вашему слушанию прошлым летом?

— Да.

— И кто это был? — задала Амелия второй вопрос, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Долорес Джейн Амбридж.

В комнате поднялся гвалт, когда все находившиеся в ней заговорили одновременно. Профессор Флитвик, вспомнив свои обязанности адвоката, окружил стул с сидящим на нём Гарри заглушающим заклятием (некоторые из возгласов людей в комнате были довольно похожи на вопросы), после чего повернулся к главе ОтМП:

— Мадам Боунс, думаю, вам стоит сейчас же предоставить противоядие, пока не прозвучали вопросы, на которые мистер Поттер не соглашался отвечать.

— Да, конечно, — кивнула Амелия.

Дав Гарри противоядие и подождав, пока зелье правды не прекратит действовать, она повернулась к мракоборцу, доставившему Сыворотку:

— Мистер Кэмпбелл, немедленно арестуйте Долорес Амбридж. На основе только что полученных показаний, засвидетельствование которых, — она обвела взглядом всех в комнате, — вам может понадобиться подтвердить, она должна быть допрошена на заседании Визенгамота. То, в чём её обвинили, уже было ужасно, но теперь речь идёт о попытке убийства.

Мракоборец быстрым шагом вышел из комнаты, держа палочку наготове.

— Мэм, — тихо сказала Гермиона, — я думаю, что она пыталась убить Гарри из-за разногласий между ним и министром. Может, были какие-то другие политические соперники Фаджа, которые исчезли или погибли от несчастных случаев, пока Амбридж была членом его кабинета?

— Корриган? — воскликнул один из оставшихся в комнате мракоборцев.

Заметив вопросительный взгляд Гермионы, Амелия пояснила:

— Мэтью Корриган был главой ОтМП до меня. Он планировал бороться с Корнелиусом на выборах министра после отставки Бэгнольд. Он был крайне популярен и почти наверняка бы победил. Но в июле того года, расследуя возможное применение магии на лондонской фондовой бирже, он погиб при взрыве. Маглы обвинили в этом взрыве ИРА, которая с радостью взяла на себя ответственность, но нам удалось проследить в нём следы магии. Остатки жидкости рога взрывопотама, если говорить точнее. Мы, конечно, провели расследование, но никаких серьёзных улик не нашли.

— И вы считаете, что она могла... — начала Гермиона.

— Строить догадки я не собираюсь, — строго оборвала её Амелия. — На допросе ей будет задан вопрос об этом происшествии, но пока она не даст ответ, определённого мнения я не составлю.

— Думаю, нам пора идти на СОВ по трансфигурации, — сказал Гарри, уже окончательно оправившийся от действия Сыворотки.

Начало экзамена, впрочем, было отложено: все собрались посмотреть на то, как самого ненавистного преподавателя в истории Хогвартса арестовывают и уводят прочь. Пивз, по-прежнему выполняя последнюю просьбу близнецов Уизли, закидал Амбридж воздушными шариками с краской, отчего та к моменту выхода из замка больше напоминала клоуна, чем жабу. Ли Джордан для празднования пустил в дело всю коробку 'припасов', которую ему передали Фред и Джордж. Остальные профессора позволили празднованию продолжаться до конца дня, следя только за тем, чтобы фейерверки не мешали экзаменам. Флитвик убрал болото, занявшее восточное крыло пятого этажа, всего за несколько секунд, но как дань уважения близнецам Уизли оставил небольшой кусок под окном. Многие из учеников в тот день намеренно наступали ногой в остаток болота, чтобы как следует позлить Филча. Благодаря чистящим заклинаниям завхоз так и не узнал имён виновников.

Экзамен по трансфигурации прошёл для Гарри и Гермионы просто замечательно. Оба они снова закончили до истечения отведённого времени. Невилл не успел ответить на пару вопросов, но после окончания экзамена сказал, что, по его ощущениям, проявил себя неплохо. Практические экзамены дались всем троим без особого труда.

МакГонагалл, будучи заместительницей директора, стала новым директором Хогвартса. К сожалению, без официального одобрения Министерства она пока не могла отменить Декреты об образовании. Когда она захотела войти в директорский кабинет, горгулья легко её пустила, что не стало ни для кого сюрпризом.