Newly (гет)

Первое, что я почувствовала — это боль. Не сильная боль, а скорее неприятная и ноющая. Как когда ударился коленкой об угол стола. Неприятно, но терпеть можно. Но тут болела не одна коленка, а всё тело.

Открывать глаза совершенно не хотелось. Единственным желанием было дальше провалиться в темноту, но меня кое-что смутило. Запах. Да, именно запах. Он был таким знакомым, но мозг отчаянно не хотел вспоминать, где именно я могла учуять его. После пошли звуки. Звуки суеты, но не суеты толпы, а, скорее, как в больнице.

Тут-то меня и осенило. Я была в Мунго. Глаза всё-таки пришлось открыть. Хоть и это у меня получилось не с первого раза. Белый цвет сильно напрягал глаза. А от запаха разных настоек, зелий и мазей уже свербило в носу.

Осмотреть палату я не могла. Лёжа на спине это было чертовски неудобно. А телом шевелить не хотелось. Увидела тумбочку из тёмного дерева справа от себя. На ней стоял букет цветов. Пионы, мои любимые. В память врезалось воспоминание о нашем с Северусом расследовании артефакта в Голландии. Снейп мне тогда целую охапку их притащил.

А где, кстати, Северус? Если бы он был тут, то уже бы заметил, что я пришла в сознание. Но рядом точно никого не было.

— О, мисс Грейнджер, вы очнулись, — услышала я голос мужчины, и тут же он возник передо мной, — прекрасно.

Светловолосый мужчина. Хотя, скорее, парень. На вид ему лет двадцать пять максимум, но симпатичный. Скулы чёткие, хотя лицо немного вытянуто.

— Итак, — врач сделал движение палочкой, и я приняла полусидячее положение, — я ваш целитель, Петша Радуто.

Румын, ну конечно, по его акценту можно было и догадаться, хотя внешне он походил больше на грека.

— Что произошло? — хриплым голосом спросила я.

Лицо мистера Радуто стало серьёзным и даже, как мне показалось, озадаченным и печальным.

— С прискорбием сообщаю вам, что нам не удалось спасти плод. Проклятье, что поразило вас…

Что целитель говорил дальше, я просто не услышала. Голова заболела и в висках пульсацией отдавалось слово «плод». В памяти начали складываться пазлы. И какой же я была дурой, что сразу не проверила эту версию.

— Мисс Грейнджер, мисс? — голос мистера Радуто вырвал меня из размышлений.

— Я смогу ещё иметь детей? — произнесла я вопрос, который крутился у меня в голове.

— Мы пока не можем сказать точно. Нужно провести больше тестов, исследований и хотелось бы услышать полную версию произошедшего в Австралии, — он достал блокнот из кармана и перо.

— Я всего лишь дотронулась до дневника Салазара Слизерина. Думаю, Северус расскажет вам больше, чем я, — всё, что смогла сказать я и отвернулась.

Целитель молча вернул меня в горизонтальное положение и приглушил свет в палате. Я закрыла глаза и провалилась в сон. Но отдых мой был недолгим. Я проснулась от того, что кто-то гладит меня по голове. Передо мной сидел Северус.

— Прости меня, — прошептала я, — это моя вина.

— Тише, тише, — начал он меня успокаивать, — ты ни в чём не виновата. Мы не знали. Мы просто не знали.

Он много ещё чего сказал. Успокаивал, подбадривал меня. Но что-то было не так. С ним что-то было не так. Северус изменился, и я была точно уверена, что это связано с теми воспоминаниями из его дома.

* * *

Из больницы меня выписали через пару дней. У главного входа Св. Мунго в этот день столпилось куча журналистов. На следующий день газеты пестрили заголовками и моих фото.

Гермиона Грейнджер жива!

Лучшая ученица Хогвартса за последние пятьдесят лет. Лучшая подруга Гарри Поттера — Героя Второй Магической войны. Гермиона Грейнджер, которую считали погибшей в Битве за Хогвартс, оказалась живее всех живых.

Несколько дней назад её срочно доставили в больницу Св. Мунго. Причина до сих пор неизвестна. От комментариев она отказалась. Гарри Поттер также не дал ответы на вопросы. Самый главный вопрос — где она была и почему пряталась?

Настоящее местоположение девушки неизвестно. Но есть предположения, что она находится в Хогвартсе.

Главный редактор «Ежедневного пророка» — Рита Скиттер.

Я надеялась, что возвращение домой придаст мне сил, а Северус будет рядом и мне станет легче. Но увы. Снейп как был холоден, так ничего и не изменилось. На мои расспросы отвечал банальные фразы. Как-то сказал, что ему просто нужно время. На что конкретно, он не уточнил, и я решила оставить его в покое.

День с самого утра не задался. Проснулась я в пять утра, что было до безобразия рано. Полчаса проворочалась в кровати. Устав от этого, решила почитать, но книгу забыла в гостиной. Недовольно бубня, я отправилась в душ. Стояли под горячими струями воды, и мысли опять унеслись к Северусу и к тому, что наши отношения дали сильную трещину. Жить так я больше не могла. Поговорить нужно было и решить, что делать дальше.

После горячего душа стало немного легче, и я пошла готовить себе завтрак. Быстро замесив тесто, я нажарила тонких блинов. Но на этом хорошее закончилось. Кофе наотрез не соглашался вариться. Он убегал и был отвратительным на вкус. После четвёртой попытки я бросила эту затею и заварила растворимый. Около семи встал Северус и, пожелав мне доброго утра, принялся поглощать хрустящие блинчики.

— Северус, нам нужно серьёзно поговорить, — начала я не самый простой для меня разговор.

— Это может подождать до вечера. У меня сегодня много работы, — спокойно заявил он.

— Нет, боюсь, это уже и так слишком долго ждало, — как-то печально сказала я.

Но начать столь важный диалог мне не дал телефон. Он завибрировал и высветилось смс от мамы.

«Дорогая, прости, что так рано, но нам надо срочно увидеться. Вопрос не требует отлагательств».

Что-то внутри меня подсказывало не уходить и поговорить с любимым мужчиной и решить уже свою судьбу, но скорее страх этого разговора, чем переживание за маму, сыграл свою роль.

— Думаю, разговор подождёт, — только и сказала я.

Быстро убрав тарелку в раковину, я пошла одеваться.

Когда я вышла из комнаты, Северуса уже не было на кухне, и я, не попрощавшись, покинула дом.

Сев на водный мотоцикл, я отправилась к Большой земле. В порту Энрике забрал мой транспорт, и я, найдя первый тёмный переулок между кафешками, аппарировала к родителям домой.

Гостиная оказалась пустой. Я достала незарегистрированную палочку и проверила дом. Всё оказалось чисто.

— Мама, вы где? — крикнула я.

И через пару минут она спустилась со второго этажа.

— О, милая, — мама бросилась меня обнимать, — как хорошо, что ты в порядке.

— Ну, конечно, я в порядке. Что случилось? — я посадила маму на диван.

— Вчера к нам в клинику приходили люди. Показали удостоверение. Якобы это проверка, очередная налоговая. Вот только вопросы они странные задавали. Про меня и отца. Есть ли у нас дети, — я заметила, что у мамы дрожат руки.

— Мама, всё хорошо. Как они выглядели?

— Они не волшебники, это точно. Один из них, видимо, главный, был невысокого роста, с русыми волосами, и у него ещё была такая странная…

— Брошь над левым карманом, — закончила я за маму предложение.

— Ты его знаешь? — удивилась она.

— Да, тебе не о чем волноваться. Это магглы, но не совсем обычные. Если они придут снова, то просто скажи мне, хорошо? А сейчас мне надо уходить домой.

Я ещё раз успокоила маму, обняла её на прощание и отправилась на пристань. Дома меня ждал сюрприз. На диване в гостиной сидел очень грустный Гарри.

— Привет, а где Северус? Нам надо с ним решить один вопрос, — начала говорит я.

— Гермиона, — хриплым голосом сказал Гарри и сглотнул, — тебе лучше присесть и выслушать меня.

— Гарри, что такое? — начала волноваться я.

— Сядь, прошу тебя, — я сделала так, как меня попросил Поттер. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Только прошу, не перебивай меня. Моя мама, она жива. Дай мне сначала всё тебе рассказать, а после будешь задавать вопросы. У Дамблдора, Минервы и Волдеморта была одна огромная тайна. В ту самую ночь Том не убил мою мать. Ведь он дал обещание Снейпу. Моя мама потеряла сознание и впала в магическую кому на долгих четыре года. Когда она пришла в себя, Дамблдор решил ничего не рассказывать Снейпу. Это могло помешать ему в его непростой работе, когда Реддл вернулся. А после войны мы все думали, что вы мертвы. Когда я узнал, то сказал своей маме, что Северус жив. Она попросила передать ему письмо. Это я и сделал. После того, как он его прочёл, Снейп ушёл. Я не знаю, где он сейчас, но могу догадываться, — Гарри закончил говорить и встал с дивана.

— Зачем, Гарри? — только и смогла сказать я. — Зачем ты передал это письмо…

Я же не настолько наивная, чтобы не понять, куда он пошёл. Честно, какая-то часть меня была убеждена, что Северус меня ещё любит и вернётся. Что он просто прогуливается по острову. Приводит мысли в порядок. Что вот сейчас он зайдёт в дом, обнимет меня и скажет, что любит. Но он не зашёл.

— Я хочу остаться одна, — сказала я.

— Гермиона, я не думаю, что это хорошая идея, — Гарри подошел ко мне и попытался обнять. Я вскочила с дивана.

— Я сказала, пошёл вон из моего дома! — повысила я на него голос.

— Герм…

— Проваливай! — уже крикнула я на него.

Он молча кивнул и ушёл. На крик спустилась Белла. Она посмотрела мне в глаза и ушла обратно наверх. Я немного постояла в гостиной, а затем пошла в свою комнату. Я должна была дождаться Северуса, если он, конечно, вообще вернётся.

* * *

Была уже ночь, когда я услышала, как он ходит по дому. Взглянув на часы, то поняла, что я ошиблась. Было раннее утро. 5:14. Я встала с кровати и открыла немного дверь, чтобы посмотреть, что там происходит. Снейп ходил с сумкой по гостиной и что-то искал. Я решила выйти к нему.

— Северус, — позвала я его. Он застыл словно статуя, не говоря ни слова. Я заметила на кофейном столике записку.

— Гермиона, тебе лучше прочесть письмо, когда я уйду, — сказал он мне.

— А ты уйдёшь? — я бросилась к столешнице кухни, где у нас, на всякий случай, был припрятан пистолет. Я направила оружие на Снейпа. — Стой, где стоишь. Значит, вот как? Всё, что я заслужила за пять лет — это листок бумаги?

— Я не хочу устраивать спектакль из всего этого, — ответил он мне.

— Из чего всего этого? Как ты можешь? Скажи мне это, Северус, глядя в мои глаза. Скажи, что бросаешь меня! — слёзы текли из моих глаз, и я не могла их остановить, как бы сильно этого ни хотела.

— Это ошибка, вот что это такое. Ошибка, ты была всего лишь моя прихоть, — зло сказал он.

Снейп развернулся, чтобы уйти, а боль так сильно разрывала мою душу, что я навела пистолет ему на ногу и нажала на курок. За пять лет, что мы провели с ним, я хорошо научилась стрелять и даже выучила анатомию человека, чтобы не убить, но задержать. Он упал и схватился за ногу. Собрав последние силы в кулак, я заговорила.

— Ну уж нет. Я прочту эту записку, а после ты уйдешь, — он со стоном встал и на одной ноге допрыгал до кухни, где у нас было зелье, быстро заживляющее огнестрельные ранения.

«Дорогая Гермиона,

я знаю, ты посчитаешь меня полным трусом, что не смог сказать тебе это в глаза, но знаешь, это так и есть. Я трус, жалкий слабак, что много лет назад повёлся на свои слабости и влюбился в тебя. Точнее, я думал, что люблю тебя, но это было не так. Я не достоин тебя. Потому что ты была всего лишь моей прихотью. На грани смерти я решил, что достоин капельки счастья. Как же я был глуп.

Ты, верно, задаёшься вопросом, что же случилось? Помнишь воспоминания, которые мы забрали из моего дома? Это воспоминания о нас с Лили. У нас был очень короткий роман. Точнее, просто неделя, проведённая вместе. Как-то они поссорились с Поттером и она пришла ко мне. После этой замечательной недели она сказала, что любит Джеймса больше и ушла. А через месяц, я узнал, что она была беременна и долго гадал, мой ли это ребенок. Как оказалось, нет. Гарри не мой биологический сын, но я, точнее, род Принцев принял его как продолжателя рода. Это долго объяснять. Думаю, у твоего друга найдётся время, чтобы всё тебе объяснить более подробно. Я жалею лишь о том, что причинил тебе столько боли.

Спасибо за всё, твой Северус».

К тому моменту, как я прочитала письмо, Снейп уже достал пулю с помощью Акцио и выпил зелье.

— Уходи, — сказала я. — Уходи и больше никогда — слышишь? — никогда не появляйся в моей жизни.

— Гермиона, — начал он говорить, но я его перебила.

— Уходи! Пошёл вон из моего дома! — я не выдержала и начала рыдать.

Хромая, он взял сумку и пошёл к выходу. Дверь хлопнула, а я упала на колени. Истошный крик вырвался из моей груди, боль рвала меня на части. Мне хотелось вырвать эту боль из себя и больше не чувствовать её. Хотелось забыть всё, хотелось не помнить. Но в голове, как назло, звучал его бархатный голос, что повторял слова любви. От этого становилось ещё хуже.

На мой крик прибежала Белла. Она подняла меня с пола. Что-то говорила мне, а я не переставала плакать. Она отвела меня в мою комнату. Я прижалась к ней и плакала у неё на плече. Потом провалилась в сон. Мне даже кажется, что Белла что-то мне дала. Я проспала около тринадцати часов. Может быть, мой организм решил, что мне нужен отдых.

Когда я проснулась, я не хотела открывать глаза. Не хотела даже жить. Боль была настолько сильная, что каждый вздох давался с трудом. Морально я была убита. После потери ребёнка и ухода Снейпа я не знала, как мне жить дальше. Встав с кровати, я приоткрыла дверь. Гостиная и кухня были пусты. Я спустилась вниз, взяла пару бутылок виски. В жизни не хотелось так напиться. Я вернулась в комнату, по пути захватив еды. Я открыла бутылку.

* * *

Жизнь, которую мы жили с Гермионой на острове, меня вполне устраивала. Но была одна вещь, которая не давала мне покоя. Воспоминания, которые я забрал из своего дома в Англии. Как бы сильно я ни старался, но вспомнить, что в них, не мог. Но был уверен наверняка, что там что-то важное.

Конечно, я не думал об этих воспоминаниях всё время. Я вспоминал о них редко. Глубокой ночью, когда шея ныла и не давала уснуть. Мне почему-то хотелось думать об этом стеклянном флаконе с серыми нитями.

Но тот день настал. Я долго не мог уснуть и решил спуститься в подвал за снотворным. Но тут же вспомнил о тех воспоминаниях. Взяв пузырёк, я достал омут памяти.

Это была осень семьдесят девятого года. Я тогда был у себя дома. В школе случился инцидент и меня отстранили на две недели. Ученик во время урока повредил себе лицо. Мне дали двухнедельный отпуск.

Были дожди. И вообще, погода не радовала. Я никого не ждал, так что был удивлён, когда в дверь постучали.

На пороге стояла она. Вся промокшая до нитки. Я молча отошёл, давая ей возможность зайти в дом. Осушил её, и она прошла в гостиную. Мы долго сидели молча.

— Прости меня, Северус, — вдруг сказала Лили. — Прости, если сможешь.

— За что я должен тебя простить? Это я виноват перед тобой.

— Нет, это не так. Давай не будем выяснять, кто больше облажался из нас двоих. Я могу у тебя какое-то время пожить?

— Конечно, мой дом к твоим услугам.

И первые три дня всё было более-менее. Я работал с зельями и посещал школу, чтобы дать задания временному профессору. Вечером, приходя домой, я знал, что меня ждали горячий ужин и милая беседа после.

Я знал, что они поссорились с Поттером, и какая-никакая надежда у меня появилась. И вечером четвёртого дня я её поцеловал.

Дальше стало всё ещё лучше. Мы провели прекрасную ночь вдвоём. И всё было просто чудесно. Я говорил ей, как сильно люблю её.

Но недолго музыка играла, как говорится. Вечером этого дня я вернулся домой и обнаружил её в гостиной. В доме не пахло едой и не играл старый патефон.

— Прости, Северус, но я его люблю.

Это всё, что она сказала мне, и ушла.

Я вынырнул из воспоминаний, и меня как током пробило. Я вспомнил даже, почему я их себе стирал. Чтобы не было больно. Одна лишь мысль, что она была моей, пусть и так ничтожно мало, сводила с ума.

Но в этот раз я почему-то не стёр себе память. Я всё думал и думал. И вдруг понял, что Гермиона — это каприз. Безрассудная выходка. И в голове моей крутился лишь один вопрос. Люблю ли я её?

Всё изменилось после прихода Гарри, чёрт-бы-его-уже-побрал, Поттера. В тот день, с утра, Гермиона, изрядно уставшая от всего, хотела что-то сказать. Но появилась куда более важная проблема. Я сидел в гостиной и читал, когда он пришёл.

— Гермионы нет дома, не знаю, когда она вернётся, — сказал я, не поднимая взгляда от книги.

— Я не к ней, сэр. Вообще-то хорошо, что её нет дома. Я должен вам кое-что передать, — он протянул мне конверт. — Это от моей матери, сэр. Она жива.

Первая мысль — Поттер поехал кукухой. Оно и понятно, такая травма в столь юном возрасте. Но конверт я взял. На нём было написано моё имя. Почерком Лили Эванс. И я был в этом уверен.

«Здравствуй, Северус

Я знаю, у тебя много вопросов, на которые ты хочешь получить ответы. Я готова тебе всё рассказать. Я живу в доме моей сестры. Если ты готов узнать правду, приходи.

Твоя Лили.»

И я не раздумывая бросился в дорогу. Уточнил у Поттера адрес и помчался к ней.

Она стояла на кухне у плиты. На ней было прекрасное белое платье. Лили что-то напевала себе под нос.

— Лили, — позвал я её. Она повернулась ко мне.

— Северус, — на выдохе сказала она.

И больше слова нам были не нужны. Была только страсть. Бешеная, необузданная, даже пугающая. Мы срывали одежду друг с друга. Идти до спальни мы даже не думали. Я взял её прямо на обеденном столе.

— Это точно ты? — после всего спросил я.

— Ага, — не открывая глаза, ответила Лили.

— Но как?

Она тяжело вздохнула и встала.

— Он отшвырнул меня к стене заклинанием. Это последнее, что я помню. Оказалось, я впала в магическую кому. Как после объяснил мне Дамблдор, Гарри спасла магия рода. Рода Принц, — я подскочил с места и удивлённо уставился на неё. — Я тебе всё объясню. Мы провели с тобой несколько дней вместе. Я, конечно, не забеременела от тебя, но род Принцев выбрал Гарри как своего. Ты — последний мужской представитель этого древнего рода. Пусть и не признаешь этого. Вот магия и выбрала Гарри. Вот она его и защитила.

Я же впала в кому. Пришла в себя через четыре года. Дамблдор решил меня спрятать. После его смерти за мной присматривала Минерва. Я же редко бывала в Шотландии. В основном жила в Италии. Часто ездила в другие страны. После войны вернулась сюда, но узнала, что ты погиб. А недавно Гарри пришёл ко мне и всё рассказал.

— Подожди, я был у Минервы в голове. Там не было воспоминаний о тебе, — вдруг вспомнил я.

— А ты думаешь, что их так просто бы оставили? Дамблдор установил мощную защиту в её голове. Всё воспоминания и мысли обо мне тут же блокировали, — я её слушал и не мог поверить, что всё происходит взаправду.

Мы прекрасно провели время. Мы болтали без остановки. Столько всего нужно было обсудить. Но момент, которого я боялся, настал. Я всегда принимал все удары судьбы и проходил все испытания. Но в этот раз было всё куда сложнее. Казалось, я могу вытерпеть ещё один Круцио, чем сказать Гермионе, что я от неё ухожу. Выбора у меня не было. Так что, собрав всю свою волю, я отправился в Австралию.

Я немного расслабился, когда понял, что Грейнджер у себя в комнате. По-тихому я начал собирать вещи. Всё только самое необходимое. Я написал ей письмо и оставил в гостиной. Осталось взять только пару вещей и уйти. Когда я уже собирался покинуть дом, как трус на поле боя, она вышла из своей комнаты.

Я многое от неё ожидал, но то, что она прострелит мне ногу, было внезапным. Именно в этот момент я понял, что именно она ко мне испытывает и насколько сильны её чувства.

Когда я рассказал Лили об этом, она пришла в ужас. Нога ещё какое-то время болела, но это был пустяк по сравнению с моральным состоянием. Через неделю терзаний пришло решение полностью отдать себя Лили и не думать о чем-то ещё. Если бы только знал, что сильно ошибаюсь. Ведь Гермиона не покидала моих мыслей. Хуже всего, что она снилась мне, где просила о помощи, а я молча уходил.

* * *

Ещё один герой войны жив!

Не успела отойти Магическая Британия от одной новости, как тут ещё одна. Двойной шпион, убийца Дамблдора и Герой Второй Магической войны Северус Снейп жив. Буквально два часа назад премьер-министр выступил с официальным заявлением.

Но не кажется вам странным, что они оба живы? А что если они вместе решили сбежать после победы. Ждать ли нам новостей о скорой свадьбе?

Главный редактор «Ежедневного Пророка» — Рита Скиттер.

Впервые Гермиону я увидел на балу в Министерстве в честь победы. Я не хотел туда идти. Знал, что все будут таращится на нас. Нужно будет строить из себя вежливого и спокойного, иногда даже делать вид, что мне интересно. А это было выше моих сил. Уже больше полугода я так жил. Лили таскала меня на все светские мероприятия, где я как оловянный солдатик улыбался и вёл светские беседы. С Грейнджер такого не было. С ней я мог быть собой, и её это устраивало. А тут опять сюртук, строгий стиль и магическое светское общество. Может, было бы не так паршиво, будь со мной Люциус. Но Малфои меня вычеркнули из своей жизни. Если мы пересекались на ужинах или балах, то максимум они приветствовали нас с Лили, и всё. Драко же вообще не замечал. Такая же история и с Минервой. На письма она не отвечала, на связь не выходила. Была надежда увидеть её на балу в Министерстве, но мои надежды не оправдались.

Эванс, как обычно, мило болтала с очередным напыщенным чистокровным, когда я заметил в толпе Гермиону. На ней было простое платье без плеч⁽¹⁾. Но, Мерлин меня подери, как элегантно она в нём смотрелась! А потом я увидел, что она была не одна. Грейнджер шла под ручку с каким-то мужчиной. Высокого роста, приятной внешности и бесившим меня всем своим видом.

— Вы сейчас в ней дырку сделаете, — раздался вдруг голос Поттера.

— Не понимаю, о чём ты, — я отвёл взгляд и взял с подноса шампанское у проходящего мимо официанта.

— Это внук Минервы рядом с ней. Лучший студент Шармбатона за последние тридцать лет. Говорят, очень хороший специалист в области чар и зелий, — посвятил меня Избранный.

— Ну и зачем мне всё это? — раздражённо ответил я.

— Кстати, Макгонагалл просила передать, чтобы вы больше не писали ей. Сказала, что ей, конечно, не повредит лишний материал для растопки камина, но ваша сова очень наглая, — проигнорировал мой вопрос Гарри.

Я ничего не ответил, лишь бросил убивающий взгляд, который больше его не пугал. Поттер молча направился в сторону Гермионы. Видимо, поздороваться. Когда они обнимались, наши взгляды с Грейнджер встретились, но она тут же отвела взгляд. А меня отвлекла Лили очередным «знакомым». И ведя речь о, прости Мерлин, политике, я всё равно умудрялся следить за Гермионой. Вот она внимательно слушала какого-то чинушу, а через полчаса мило улыбалась своему спутнику. И от этой улыбки у меня сердце пропустило удар. Когда-то, казалось, в прошлой жизни, так тепло Гермиона улыбалась мне. Тут объявили время танцев. Всё- таки это бал, как-никак. Какое-то время пары красиво кружились по залу.

— Лили, может, один танец? — спросил я её.

— Нет, Северус, ты же знаешь, я не люблю танцевать. Мне нужно ещё поговорить с парой знакомых. Не забывай, что многие из них твои клиенты, — она улыбнулась, поцеловала меня в щёку и скрылась в толпе.

Тут я заметил, что Гермиону наконец-то оставили в покое, и она стояла одна возле столика с закусками. Ну я же всегда шёл на необдуманные поступки. Быстрым шагом направился к ней. Знал, что не пошлёт, слишком много глаз на нас будут направлены.

— Мисс Грейнджер, — я увидел, как она вздрогнула, — позвольте пригласить вас на танец? — она быстро пробежалась взглядом по залу и заметила, что на нас смотрят. Натянула улыбку, а взгляд был готов убить.

— Конечно, мистер Снейп, — я взял её за руку, и мы начали кружиться в вальсе.

— Как ты, Гермиона? — спросил её.

Она упорно не смотрела на меня.

— Боюсь, это не ваше дело, мистер Снейп, — слишком грубо ответила она.

— Я бы хотел встретится и поговорить. Мне надо тебе многое сказать, — сказал я и попытался поймать её взгляд.

— Это невозможно, нам с вами не о чем говорить, — она была холодна и слишком резка со мной. Я решил оставить пока эту тему.

— Ваш спутник. О нём хорошо отзываются, — перевёл тему я.

— Даллас Огилви, очень способный. Минерва им очень гордится, — с гордостью в голосе сказала она, словно говорила о собственном ребёнке. Мысль о детях меня сильно расстроила.

— Ну что, Макгонагалл есть чем гордиться, да и вам повезло, породнитесь с ней, — с ядом в голосе ответил я.

— А это уже не ваше дело.

Тут музыка закончилась, и Гермиона отлетела от меня, как от огня.

Я хотел её остановить, когда она стремительно покидала бал. Хотелось позвать её, обнять и прижать к себе. Но я стоял и смотрел, как она уходит с Огилви, и внутри, почему-то, стало очень больно. Но боль была знакома, когда-то я уже испытывал подобное, но теперь это чувство было сильнее, вперемешку со стыдом и ненавистью к себе.

— Я знаю этот взгляд, — вдруг раздался голос Лили рядом.

— Без понятия, о каком взгляде ты говоришь, — как можно спокойнее сказал я.

— Ты можешь обманывать всех вокруг, но самое главное — не обманывай себя. И не повторяй ошибки дважды, — я посмотрел на неё.

— Лили, я... — она меня перебила.

— Успокойся, Северус, мы уже давно поняли, что можем быть очень близкими друзьями, — она улыбнулась и ушла в толпу.

Я думал, что забуду Гермиону на следующей день, но даже через полгода она не выходила у меня из головы. Я принял решение, что попробую её вернуть. И тут подвернулся очень удачный для этого момент.

* * *

Профессора меняют за неделю до начала учебного года!

Вчера стало известно, что новым профессором зельеварения в Школе чародейства и волшебства Хогвартс станет никто иной, как Гермиона Грейнджер! Неделю назад нас покинул легендарный человек,профессор и декан, мастер зелий Гораций Слизнорт. Его преемником назвали Грейнджер, которая, как оказалось, тоже мастер зелий в столь молодом возрасте.

Главный редактор «Ежедневного Пророка» — Рита Скиттер.

Директор Хогвартса, а именно Минерва, сидела за своим столом и разгребала бумаги, касающиеся нового учебного года. Времени осталось мало, а дел было ещё много. Рядом с ней на полу лежал лабрадор по кличке Гарри. Через пару секунд собака резко вскочила и побежала ко входу в кабинет директора. Дверь открылась, и внутрь зашёл Северус.

— Мальчик мой, — начал гладить он пса, который тут же полез к нему целоваться, — ты как тут оказался, приятель? Да да, я тоже раз тебя видеть, ну всё, — Макгонагалл встала со своего места.

— Катись к чёрту, Снейп. Вон из моего кабинета, моей школы и моей страны. Я не желаю тебя видеть, — лицо её было серьёзно. Взгляд был убивающим, губы поджаты и всем своим видом она говорила, как сильно ей неприятен этот человек.

— И тебе добрый день, Минерва. Я хотел с тобой поговорить. Насчёт Гермионы.

1) https://telegraf.com.ua/files/2017/04/1493335248_gettyimages-673580292.jpg

Вернуться к тексту