Пришествие зимы (гет)

Они стояли в ряд: Джон Сноу, Дикон Тарли и Рендил Тарли. Все три были воинами, но на фоне Джона Сноу с его бородой, шрамами на лице и ледяным взглядом, оба Тарли казались детьми. Отец просил пощадить сына, сын — отца, Сноу просил пощадить всех. Но как можно добиться власти, если ты ничего не делаешь с теми, кто отказывается подчинятся? Дейнерис не могла справится с дыханием. В ней горела ярость, как и в любом драконе. Но королеве не было чуждо сострадание. Что она скажет маленькой волчице и её сестре, которая сейчас правит Севером? За что она убила их брата? Эти мысли жгли её разум сильнее любого огня.

Но королева должна уметь принимать сложные решения. Дракарис. Одно слово — и сомнений не будет. Не будет врагов, не будет мучений. Она прошла через Эссос и пять морей не для того, чтобы сомневаться, когда на пути счастья её народа стоит один человек.

— Дракарис.

Рендил и Джон встали рядом, закрыв Дикона. Над островом разнесся крик, и в этот миг воля королевы разлетелась на куски.

Дейнерис все еще контролировала лицо, но её спина, которая держалась прямой годами, ссутулилась, плечи опустились, а руки судорожно сцепились перед грудью. Она не желала им смерти, никому из них, особенно благородному королю Севера. Ей было жаль их. Ей было жаль его. Ей было жаль себя. Но ещё больше ей было жаль девочку с волчьей душой.

Моих братьев тоже убили, — думала королева, — Одного из них убил мой муж. Воспоминания о золотой короне Визериса и его криках десятикратно усилили её стыд. Что бы сделала двенадцатилетняя Старк, стой она сейчас здесь? Молила бы её? Угрожала бы? Бросилась в огонь за братом? Дейнерис не сделала ничего. Она никогда не была воином.

С первого же дня на острове, Арья Старк и её брат тренировались только вдвоем. На Драконьем камне есть несколько дворов для тренировок, но Старки предпочли драться на мечах в шахте. После возвращения с битвы под Черноводной она, скорее из интереса, чем из нужды, поручила нескольким безупречным оценить умение короля Севера и его сестры. Арья Старк убила одного из них, сказав Дейнерис, что она "конечно же, не в ответе за глупость слуги, решившего подслушать разговор". Разумеется, никак ответить она не могла. У безупречного, чье имя королева не знала, было перерезано горло. Сир Барристан сказал, что удар, убивший безупречного, нанесла не девочка, а убийца. Тогда она думала предложить Барристану провести бой с Джоном Сноу, но не успела — был суд над Тарли и Цареубийцей. Брат ложной королевы был полезнее как пленник, но сын и отец из Рогова холма не были. Глупый король Севера! Зачем было перечить ей посреди зала, среди всех советников? Она не позволяла своим сторонникам перечить ей на людях, и девушка не имела права простить этого королю-бунтовщику.

Когда пламя исчезло, Дейнерис решилась поднять голову. На земле стонал обоженный Дикон, вместо кожи у младшего Тарли теперь были кровавые волдыри по всему телу. Едва ли с этим смогут что-нибудь сделать даже в Цитадели. От его отца остался лишь обугленный скелет.

Перед ними стоял невредимый Джон Сноу. Его борода и одежда сгорели в драконьем пламени, но на теле не было и следа ожогов.

Дейнерис пораженно смотрела на человека, которого огонь дракона не смог сжечь. Джон Сноу стоял перед ней, высокий и могучий. На нем было больше шрамов, чем сиру Барристану лет, но боги, он был прекрасен.

"Огонь не может убить дракона.." — Прошептал в её голове девичий голос. Её собственный детский голос.

* * *

Тирион Ланнистер не мог прийти в себя. Казнь Тарли была ошибкой, показывающей Вестеросу, что Дейнерис — дочь своего отца.

Казнь Джона Сноу была идиотизмом. Если он говорил правду, то они уничтожали этим щит от врага с севера, если лгал — то они делали весь Север врагом. Особенно девочку Старк. Бронн когда-то сказал, что с двадцатью смельчаками возьмет ворота любой крепости, и вряд ли Арья Старк не смогла бы этого сделать. И какой толк будет от драконов, если девчонка вспорет их матери живот?

Но королева отказалась менять решение. И Джон Сноу, треклятый северный упрямец, отказался менять решение. И вот, на площади, где Станнис Баратеон сжигал людей на кострах, Дейнерис Таргариен сжигала людей драконьим пламенем.

Не сожгла.

Ещё не отойдя от шока, Тирион понял — либо король Севера невероятно хитер, либо невероятно удачлив. Учитывая его победы, скорее первое. Он стоял, покрытый копотью и шрамами, закрывая собой младшего Тарли. Неопалимый, как и королева, но куда более благородный. Джон Сноу ясно показал всем, кто готов был смотреть — если королева готова была жертвовать людьми ради власти, то он готов жертвовать жизнью ради людей. Королеве повезло, что здесь не было ни одного из её Вестеросских союзников — они бы тут же стали союзниками Сноу. Безупречные никогда не предадут Дейнерис, даже если придется сражаться с богами, но дотракийцы.. они уважают силу, и сейчас могучий северянин, отказавшийся сгорать в огне, был олицетворением силы. Конечно, если не брать в расчет драконов.

Джон Сноу ошибся, решил Тирион, его поступок лишь снискал уважение, но не надломил преданность. Карлик замер, когда посмотрел на Вариса. На себя он посмотреть бы не смог, зеркал тут нет, но все и так понятно. Это представление для них — умнейших советников королевы. И было бы для сира Барристана, но королева решила, что ему не стоит здесь быть.

Однако, он появился. Взбежал по скалистой тропе. Карлик редко видел лорда-командующего и плохо его знал, но не мог представить на его лице даже удивления. Не было его и сейчас — рыцарь прошел мимо королевы, дотракийцев, Вариса — прямо к Джону Сноу, чтобы отдать ему свой белый плащ.

— Приведите мейстера! — рявкнул северянин, склонившись над Диконом Тарли. Видимо, поняв, что ничем не может помочь, он заговорил, печально и задумчиво, — Никто не должен говорить моей сестре о том, что здесь случилось.

И, боги, Тирион понимал, почему. Он говорил с младшей Старк недолго, но понял многое. Эта девочка была свирепа, как волчица, и так же опасна. Когда она сказала, что предпочитает вести переговоры с мертвыми, Тирион отшутился, но сейчас он был уверен, что такой исход возможен. С Джоном Сноу можно было говорить и договариваться, он хотел этого. Но если эта девочка прознает, что королева пыталась сжечь её брата, разговоров не будет. Не будет даже мира. Только смерть.

Тирион перевел взгляд на королеву. Сейчас она напоминала ребенка, больше, чем когда-либо. Дейнерис стыдливо опустила голову, и, кажется, за водопадом серебренных волос она прятала слезы.

Джон Сноу отвернулся от Дикона и быстрым шагом направился в замок, сир Барристан пошел за ним. Никто из них не взглянул на королеву.

Мысли каждого человека на площади в этот момент совпадали.

Кто такой Джон Сноу?

* * *

На следующий день прилетел ворон для короля Севера. Бриенна не представляла, как Джон Сноу сделал это, но Дикон Тарли был жив, а на самого Сноу дотракийцы, служившие им охраной, начали смотреть с уважением и страхом. В зал советов письмо принес лично лорд Варис.

Бриенна многое узнала о короле Севера от его людей, и многое заметила сама. Это было необычно, но она испытывала стыд за то, что не доверяла ему. Где-то в душе даже зажглось желание начать служить ему, но Тарт помнила свои клятвы.

От одичалых она узнала, что случилось с ним в Черном замке и почему он говорил, что не нарушил клятвы, но лишь потому, что не успел. Она узнала, что лишь трое воинов-одичалых могли сравниться с ним в бою, но с двумя из них он дрался еще пятнадцатилетним. Она узнала, что ему обязаны жизнью все мужчины, женщины и дети вольного народа. И она узнала, что он взял Винтерфелл меньше, чем пятью тысячами воинов против шести тысяч Болтонов — лишь потому, что думал, что там его сестра. Выжившие солдаты и слуги Болтона вспоминали, как Джон Сноу прорубил себе кровавую дорогу в коридорах замка, через три десятка солдат, чтобы ворваться в покои Рамси. Они называли его Красным Волком, но это имя не подхватили. Подхватили имя, данное ему вольным народом.

Заметила она куда меньше. Король редко улыбался, но младшая из его сестер всегда могла вызвать улыбку. Голос короля Севера был выкован из стали и завернут в скорбь, но когда он говорил с Арьей, его голос напоминал треск поленьев в очаге и шепот моря в середине лета. В присутствии сестры в его лице что-то менялось, и он был не ледяным волком-королем, а простым человеком в короне, любящим сестру.

— Это из Восточного Дозора, — сказал король, сломав печать. Его глаза бегали по строчкам, и тепло пропадало из них, — Великий Иной у Стены, с ним десять тысяч Белых Ходоков и в пятьдесят раз больше мертвецов. Дозор собирается оборонять Стену, но готовится к отступлению в Последний Очаг. Они перевозят запасы еды и замуровывают ворота.. — король запнулся. Бриенна ошарашено молчала. Она верила в армию мертвых, как и большая часть северян, но не была готова это услышать. Никогда в истории Вестероса не было войска больше ста тысяч воинов, ни один кхаласар дотракийцев не состоял больше, чем из двухсот тысяч человек.

— Какая-то женщина принесла к воротам труп юноши со сломанной спиной. — Арья сжала кулаки и впилась в брата взглядом, — С ними был лютоволк.

Девочка вырвала послание из рук Джона. Прочитав его, она подняла взгляд на брата, но тот не смотрел на неё. Он стоял над картой Вестероса, сжимая пальцами край стола. В зале звенела тишина. Никто не решался прервать молчание, ни королева драконов, ни Паук, ни сир Барристан. Заговорил Джон Сноу.

— Мы отплываем сегодня. Позвольте мне предложить вам план, который поможет нам обоим. — он поднял взгляд на королеву. — Возьмите драконов и безупречных, и верните себе Железные острова. Мы обменяем пленников — Грейджоев на Тарли и Цареубийцу. Дотракийцы могут отправится к Дорнийским Маркам, чтобы объединиться с армией Дорна и осадить Королевскую гавань, либо разорять Королевские земли. Если Стена падет, вы с безупречными успеете нам помочь, если устоит — мы уничтожим Фреев и преподнесем вам Речные земли. Если вы согласитесь, пришлите ворона в Винтерфелл.

Мужчина не стал дожидаться ответа. За ним ушла его сестра.

Бриенна хотела пойти за Арьей, но её остановил сир Давос.

— В этой битве вы ей не поможете. — и женщина его послушала.

Вместе Давос и Тирион убедили королеву Дейнерис принять план Джона Сноу. Вечером они уже отплыли в Белую гавань.

Стоя на корме корабля, Бриенна смотрела на юг. Там, в заливе Разбитых Кораблей, был её дом. Впервые со смерти Ренли Баратеона она была так близко к Тарту, так близко к отцу. В этой части Узкого моря вода была зеленой днём и черной ночью — наверное, все из-за водорослей, но у неё дома море было прозрачным настолько, что дно было видно даже в сумерках. А ночью, в свете звезд и луны, оно была темно-синим, как драконье стекло, и так же играло со светом.

Король подошел к ней — на этот раз она заметила его.

— Ваша милость, — склонила она голову. Он кивнул ей и встал рядом. Они вместе смотрели на юг и молчали. Соленый ветер играл в их волосах, а закатное солнце окрашивало облака в красный. В детстве она любила смотреть на море, стоя рядом с отцом. Бриенна почти почувствовала широкую теплую ладонь на своем плече, почти слышала низкий голос, поющий о Дженни их Старых Камней.

— Вы скучаете по дому, миледи? — вопрос вырвал её из воспоминаний. Она перевела взгляд на Джона Сноу. Последние лучи играли в развивающихся волосах короля Севера, венчая его голову призрачной короной. В серых глазах отражалась печаль всего мира. Бриенна поняла, что никогда не видела человека печальнее Джона Сноу, и никогда не видела человека сильнее.

— Да, ваша милость. — ответила она слегка охрипшим голосом.

— Прошу, расскажите мне о нем.

Её рассказ длился, наверное, больше часа. Она говорила о прекрасных водопадах, где в любой день можно увидеть радугу, о море, голубом, словно сапфиры, о теплых южных ветрах. Она говорила о пляжах, чей песок летом был горяч даже в полночь, о песнях птиц, живущих лишь на их острове, о могучих осенних штормах в заливе. О таинственных руинах замка Восхода, самой восточной точки Вестероса. О песнях, вечерами звучащих в Закатном замке. О лесах с оленями и кроликами на юге, и горах на севере, где гнездятся ястребы. Когда она закончила, солнце уже село.

Бриенна поняла, что по её лицу текут слезы, но сейчас она их не стеснялась.

Король уже не смотрел на море — он смотрел на неё. Она была выше его на два дюйма, но ей казалось, что перед ней стоит великан.

— Поклянитесь мне, миледи, — начал король, — Если мы не победим, а я погибну, вы отвезёте моих сестер в свой дом. — он улыбнулся, будто говорил про рай, — На остров, где каждый день можно увидеть радугу и услышать пение птиц, где нет убийств и интриг, куда не явится ни Великий Иной, ни королева драконов.

Бриенна была готова упасть на колени и молиться этому человеку вместо Семерых.

— Клянусь.

* * *

Мужчина хмурым взглядом окинул замок Сервинов — до Винтерфелла осталось всего несколько часов езды. Его огромный конь, черный, словно смерть, медленно шел по Королевскому тракту. Фигура всадника, казалось, способна была закрыть утреннее солнце — так велик он был на своем коне. Черный плащ скрывал наличие доспехов, а капюшон прятал уродливое лицо от других путников. Однако, те все равно его пугались — весь в черном, на черном скакуне и с топором на поясе, он был похож на Неведомого. В прочем, в этих краях другие боги.

Гнев, забытый на несколько месяцев, гнев, составляющий всю суть этого человека, вновь пробудился, и с каждым шагом коня он становился всё сильнее. На Тихом острове до него дошли слухи — слухи о том, что Север вновь принадлежит Старкам, о бастарде-воине и о его сестрах, правящих Винтерфеллом. Если это вранье — он выпустит треклятым пустобрехам кишки. Если нет — что ж, в его дерьмовой жизни появилась цель.

Несколько недель назад к нему вернулась память, но это едва ли можно назвать счастливым событием. Первое, что он вспомнил — имя. Алисанна. Его сестра. Она была старше мужчины на два года. Алисанна с детства не была похожа на остальных девочек. Она была выше сверстниц на голову и сильнее любого мальчишки, кроме старшего брата. В тринадцать лет она сломала руку сыну лорда, решившему посмеяться над увечьем её брата. На обиженный крик о том, что он лишь маленький урод, который не доживет до зимы, она чуть не сломала ему нос. Сандор — мой драгоценный младший брат, — сказала она тогда, — и ты будешь уважать его.

Он сам тоже был крупнее сверстников, но понимал — старшего брата ему никогда не догнать. Не смотря на рост и силу, Алисанна была красива, хоть и не красотой принцесс. Отец хотел выдать её за одного из бесчисленных Фреев, но не успел — девушка погибла. Отец говорил, что она потерялась в лесу, но он говорил и про загоревшуюся кровать Сандора. Парень искал сестру по всем их владениям, и нашел — окровавленное тело, разрубленное от плеча до бедра Он узнал её лишь по родинкам на руке — лицо было обезображено. Через год погиб и отец, а пятнадцатилетний мальчик сбежал из дома, чтобы остаться в живых. С того дня у него была одна цель — отплатить за смерть сестры.

А потом он встретил треклятых сестер Старк. Ни одна из них не была похожа на мертвую Алисанну, но старшую боги наградили похожим именем и такой же добротой, а младшая обладала той же дикостью и сильным сердцем. За полгода без памяти Сандор Клиган изменился — больше не было ни безумной ярости, ни слепой преданности. И, все же, что-то звало его в Винтерфелл. Быть может, он просто хотел услышать благодарность рыжей красавицы? Но за что его благодарить? За нож, приставленный к горлу? Может, сестры Старк были единственными людьми, от которых он готов был услышать приговор?

Лагерь был огромен, в десять раз больше Винтертауна. Кажется, здесь собралась долбанная половина Севера. Подъехав к Южным воротам, он спешился. Почти три года назад он въезжал в эти же ворота, сопровождая жирного короля и его злобного сына. Где сейчас тот шлем в виде головы пса? Наверняка на каком-нибудь ублюдке, разграбившем умиравшего — значит, почти ничего не поменялось.

— Ты кто? — голос стражника дрожал. Сандор возвышался над парнем на полтора фута. Он стянул капюшон и стражник отшатнулся.

— Кровавый Пес, Клиган. — прорычал Сандор. — Скажи обо мне какой-нибудь из девок-Старков.

Парень натужно сглотнул.

— Быстро! — рявкнул Клиган, и стражник убежал.

Ждал он недолго. Через десять минут он увидел старшую Старк — рыжую, голубоглазую пташку. Это хорошо, — подумалось ему, — младшая бы его быстро прирезала. Девушка спешила настолько, насколько было позволено леди.

— Сир Сандор, — она сделала реверанс. Клиган уже хотел рыкнуть, но Санса его опередила, — Знаю, вы не рыцарь — как и мой брат, однако именно вы достойны этого.

Что-то в горле не позволило ему ответить. Он лишь посмотрел на девушку, едва достававшую макушкой ему до груди. Она опустила глаза и протягивала ему что-то.

— Я хранила его с битвы при Черноводной.. — нечто в горле разом стало вдвое больше. Она протягивала старый плащ королевского гвардейца, окровавленный и рванный, как его жизнь.

Мужчина отпустил поводья, снял черный плащ, который носил на Тихом острове и встал перед ней на колени. Так она была немного выше него. Пес ожидал, что девушка отдаст плащ какому-нибудь набитому дерьмом рыцарю, чтобы тот накинул его на плечи Клигана, но Санса решила по-другому. Она сама набросила плащ на его плечи, приложила руку к его черной, изуродованной щеке и, глядя в глаза, произнесла.

— Во имя воина, обязую вас быть храбрым. — кажется, Пташка больше его не боялась. Она наклонилась к нему, и на мгновение Сандору показалось, что Санса его поцелует. Вместо этого она прошептала, — Встаньте, сир Сандор, рыцарь Севера.

* * *

Арья проснулась оттого, что рядом кто-то заворочался. Она уже схватила кинжал, лежавший под подушкой, когда поняла, что это Джон. Во сне его лицо разглаживалось и сейчас, когда шрамы немного побледнели и бороды не было, он выглядел на свой возраст. "Скоро ему будет семнадцать, — подумала Арья, — Быть может, он возьмет в жены драконью мать." Все их советники об этом говорят.

От этой мысли ей хотелось рычать. Она не заслужила Джона! Разве знает Дейнерис, что.. А что ей нужно знать? И зачем? Арья не сомневалась, Таргариен умеет ублажать мужчин. Дейнерис умна и красива. И она — королева. Едва ли возможно найти жену лучше. Девочка зло выдохнула.

— Арья.. — прошептал её брат, не просыпаясь, и девочка, забыв злость, улыбнулась. Драконья королева может трижды стать женой Джона, но ближе Арьи она не станет. Это Арья делит с ним постель!

Девочка тут же залилась краской.

Смущенная, она повернулась к Джону лицом. Её брат лежал на спине, правая рука лежала вдоль туловища, а левая сжимала рубаху на груди. Они не спали вместе с тех пор, как покинули Винтерфелл, но вчера.. вчера они узнали о смерти Брана.

Арья нашла брата только на корабле и без стука вломилась в его каюту. Джон пустым взглядом смотрел в окно, но, услышав её, дернулся и взглянул на сестру. Арья думала, что он опустит взгляд, как делал весь прошлый месяц, но Джон пересек каюту, поднял девочку и прижал к груди. Никто из них не произнес ни слова.

От воспоминаний в груди потеплело и девочка прижалась к брату, уткнувшись носом ему в щеку и закинув на него ногу. "Арья.." — простонал он ещё раз. Что-то под её ногой шевельнулось и Джон слегка повел бедрами.

Что?

Арья замерла. Медленно убрала ногу. Джон простонал ещё что-то. Если бы кто-то спросил, что было в её мыслях в ту секунду, она бы не смогла ответить. Её брат.. хотел.. её. Лицо Арьи, наверное, сравнялось по цвету с драконом на гербе Таргариенов, так сильно оно горело. Возможно, ей следовало убежать. Возможно, увидь Арью сейчас её мать, она бы умерла снова. Но тепло в её груди усилилось стократно и разлилось по всему телу, вновь собираясь уже вовсе не в груди. Арья медленно потянулась рукой и погладила напряженную плоть брата сквозь рубаху.

Джон открыл глаза, и Арья захотела умереть от стыда. Ровно на секунду. Потом Джон прижал её руки к кровати и навис над ней. В окно проникали лучи утреннего солнца, освещая его. Он смотрел на неё темными от страсти глазами, его плоть упиралась ей в бедро. Между ними было несколько дюймов. Он, в лучах восходящего солнца похожий на бога, был так близко.. Такой желанный, такой прекрасный.. "Бери, — хотелось произнести Арье, — Я всегда была твоей."

Но Джон проснулся окончательно. Желание в его взгляде быстро дополнялось виной — и то же происходило с ней. Они отскочили друг от друга, будто обожглись, но их взгляды по-прежнему были направлены друг на друга.

Возбуждение ушло за минуту, слишком они были напуганы. Осторожно, будто боясь издать звук, Арья подошла к брату и обняла его. Джон обнял её в ответ.

Спустя несколько часов Арья полностью успокоилась. Тренировки всегда помогали. "Вот уж точно, не стоит говорить Сансе", — усмехнулась девочка про себя. Джон о чем-то говорил и Эдриком с сиром Барристаном — тот изъявил желание отправится с ними, Бриенна тренировала своего оруженосца. А Арья смогла остаться одна в каюте брата.

Она нежно провела точильным камнем по лезвию Иглы и погрузилась в мысли. Джон что-то скрывал от неё. Что-то, что он узнал, когда Бриенна держала её на корабле. Арья не могла его осудить — она скрывала от него куда больше, она скрывала свою суть. Но ей хотелось, чтобы Джон говорил ей все, как раньше. Арья хотела знать, что случилось тогда на Драконьем камне.

Но Джон не сказал, ни в этот вечер, ни в последующие.

Почему-то Арья была уверена, что Тирион Ланнистер замешан в этом — чем бы это ни было. Карлик вызывал у неё доверие, и это её пугало. И злило. Он все-таки смог её рассмешить. Когда она сказала, что предпочитает говорить с мертвыми, он засмеялся и ответил: "У вас много общего с моим братом. Ему тоже проще договорится с мертвецами, он также имеет склонность к дерьмовым шуткам, — Карлик наклонился и доверительным шепотом закончил, — Знаете, он тоже левша."

Тирион был слишком умен, чтобы не знать то, что скрывал от неё Джон.

Когда они прибыли в Белую гавань, Арье уже казалось, что это неважно — её брат добился всего, чего только мог. Их сопровождала тысяча безупречных, охранявших Ланнистера и Тарли — в Винтерфелле они обменяют их на Грейджоев. Быть может, её величество и не поверила в Иных, но договориться они смогли.

Винтерфелл встретил их двумя новостями. Хорошей — королева Дейнерис захватила Железные острова и готова им помочь, и ужасной — Стена пала.

По словам Сансы, если войска с Железных островов поторопятся, то успеют прибыть в Винтерфелл. Кузни работали день и ночь, кузнецы со всего Севера делали оружие из обсидиана. Вокруг внешних стен был выкопан ров глубиной в тридцать футов, оборона Винтерфелла, благодаря знаменосцам, бы продумана до мелочей. И всё это разбилось об одну фразу её брата.

— Мы не будем ждать их в Винтерфелле. — твердо сказал Джон. Это больше не был голос уставшего, ежесекундно умирающего от ран человека — это был голос короля.

— Ваша милость? — осторожно переспросил Хозер Амбер — В замке у нас лучшие шансы..

— Будь этот замок Орлиным гнездом, я бы согласился, но мы не в горах. Они прорвутся через стены, везде и сразу, и замок превратится в склеп.

Джон долго смотрел на карту. "Он ищет место, где нас нельзя окружить", — догадалась Арья. И Джон нашел.

— Они не умеют плавать.. Мы встретим их у Долгого озера, оно никогда не замерзает. Там есть лес — он весь должен быть вырублен и пойти на укрепления. Справа нас защитит озеро. Мы встанем рядом с рекой, она станет второй линией обороны. Слева от нас будут предгорья Северных гор, защита ненадёжная, но если там будут стрелки одичалых под защитой безупречных, их будет сложно взять.

— Нам не нужна защита! — рявкнул Тормунд. Джон оторвался от карты и повысил голос.

— Вы не умеете биться строем, а безупречные делали это всю жизнь. — он снова вгляделся в карту, — Главное — нельзя позволить им разрезать наши силы, тогда половину людей просто сбросят в озеро.

— Ваша милость, линия обороны растянется на семь миль, — заговорил Барристан Селми.

— Людей, готовых сражаться, почти триста тысяч. — рыцарь уже хотел ему возразить, но Джон упрямо продолжил, — Мы будем сражаться не с воинами, у них нет лучников, кавалерии или копий — лишь упыри, которых трудно убить.

Тормунд одобрительно зарычал.

* * *

Воздух был пропитан гарью, как когда-то в тронном зале Красного замка. Конь под ним боялся и дрожал, но тут везде было одинаково жарко. Вокруг кричали дикие дотракийцы и визжали горящие заживо воины. Он отлично знал этот визг. Дочь превзошла отца — в диком огне сгорали люди, но сейчас, казалось, горела сама земля. "Сжечь их всех, — пронеслось у него в голове, — Сжечь их всех!" Он никогда не был героем из песен, но знал — сейчас есть лишь один выход.

Сражаться одной рукой непросто. Ездить верхом с одной рукой трудно. Сражаться верхом с одной рукой — невозможно. Но он гнал коня ногами, вырвав копье из какого-то мертвеца. Копье выскальзывало, а пальцы руки затекли, но наконечник смотрел точно в цель. Он присмотрелся к матери драконов. "Она еще дитя!" — закричало что-то внутри. Кажется, это была совесть. Когда он выкинул мальчика из окна башни, она молчала, пусть молчит и сейчас. Пятьдесят футов. Пальцы до боли стискивают древко. Тридцать футов. Девочка с волосами из пепла поднимает на него растерянный взгляд. Десять футов. Пламя охватывает его тело и он кричит, совсем как Рикард Старк.

Кричит и просыпается.

Боги, как он устал находиться в плену! Сначала король Севера, потом Кровавые Скоморохи, затем Дейнерис Таргариен, и вот — снова король Севера.

Хотя, следует признать, северяне относились к нему лучше прочих пленителей — что, вообще-то, странно — сейчас он спал на своей кровати, пускай и одну ночь. Лучше, однако, ему не стало. Во рту снова был вкус пепла, а желудок пытался выблевать то, что ещё не съел.

Ещё перед отплытием с Драконьего камня к нему пришел Джон Сноу. Или как там его на самом деле зовут. Джейме ожидал, что тот спросит об отце, о том, откуда Ланнистер все знает — он ошибся. Джон Сноу, видимо, был создан специально, чтобы удивлять.

— Я собираюсь отправить вашей сестре ворона с предложением обмена, — начал король. — Вы можете написать некое подтверждение того, что вы у нас и живы?

— И на кого вы хотите меня поменять? — насмешливо выплюнул Джейме, — Грейджой не сдастся, а никто другой не будет так ценен, как я.

— Не "на кого", — ответил Джон Сноу, прожигая его взглядом, — а "на что". На все ваши запасы дикого огня.

Ланнистер боялся представить, как собираются использовать дикий огонь последние потомки Таргариенов.

Он не верил в армию мертвых, но Бриенна Тарт, кем бы он её не считал, не была лгуньей или идиоткой. И вот, почти триста тысяч мужчин и женщин шли к Долгому озеру, и Джейме шел с ними. То, что он видел, заставило сомневаться в рассудке. Либо своем, либо короля Севера. Весь лес, от Винтерфелла до Северных гор и Долгого озера, был вырублен. Сотни лошадей и быков тащили бревна к месту, выбранному Сноу. Ланнистер признавал — место удачное. Река, озеро, предгорье — естественная защита.

Когда они подъехали к месту, Джейме не поверил глазам — помимо тысяч людей, строительству помогали несколько великанов. Перед рекой была построена деревянная стена высотой в сорок футов, а перед ней — ров, глубиной в пятьдесят, в который были сброшены мелкие сучья, облитые диким огнем. За рекой была еще одна стена, в полтора раза ниже. Здесь готовились сражаться сотни тысяч людей.

Джейме Ланнистер был невольным бойцом величайшего войска в истории.

* * *

Джон Сноу наблюдал, как строятся стены из бревен, земли и снега, как их поливают водой из озера. Первая стена была так широка, что на ней могли бы стоять в ряд два великана, прямо за ней была насыпь — спуститься можно было в любом месте. Вторая была меньше — но она и строилась лишь для того, чтобы потом её подожгли и прикрыли отступление.

Он не солгал сиру Барристану — против упырей их шансы велики. Но Джона беспокоили не упыри. Десять тысяч Белых Ходоков, — так говорилось в послании. Мужчина помнил свой единственный бой с Иным. Сам он вполне мог совладать с Ходоком, но, без ложной скромности, бойцов, равных Джону, в войске не больше десятка. Даже если все упыри сдохнут, Иные непобедимым и смертельным кулаком пройдутся по живым.

У Джона был лишь один шанс привести людей к победе — убить Великого Иного, что ведет войско. Он видел это чудовище в Суровом Доме. Тот же Иной, только голову венчает корона, и волосы не белые, а черные. Поэтому он и собрал отряд из двухсот бойцов — когда первая стена падет, этот отряд должен будет пробиться к Великому Иному.

В отряде были полсотни лучших безупречных, немногие одичалые, которых успели обучить драться в строю, лучшие воины Севера и два великана. Но главной силой отряда были лучшие из живых бойцов Вестероса — именно им придется сражаться с Врагом. Магнар Грам, Барристан Селми, Бриенна Тарт, Сандор Клиган и сам Джон.

Это был единственный шанс людей, однако главная надежда Сноу была на драконов — трех огромных, огнедышащих существ, будто созданных для борьбы с упырями. Он всё еще ждал семь тысяч безупречных, которые уже должны были пройти Винтерфелл. Однако, дождался он лишь свою сестру, злую и напуганную.

— Драконов не будет — их мать улетела спасать Утес Кастерли. — прошипела Арья, — безупречным нужен еще день.

Джон до боли сжал кулаки. Мертвые будут здесь через пару часов. Он снова не спал несколько дней, готовя оборону — Джон был единственным человеком, который и разбирался в военном деле, и бился с мертвецами. "Кавалерия бесполезна, — говорил он Барристану Смелому, — затоптанные мертвецы вновь встанут, а всадники пополнят их войско." Старый рыцарь умел признавать, что чего-то не понимает. Одичалые не умели. Он кричал на вождей пять минут, чтобы те поняли — в таком бою не всем стрелам нужно оперение. Когда врагов полмиллиона, целиться необязательно. Чтобы объяснить великанам, почему они не должны сражаться перед стеной, ушло еще больше.

— Битва начнется, когда зайдет солнце. — Джон долго смотрел на сестру, решаясь. — Ты будешь сражаться рядом со мной.

Арья, видимо, собиралась сурово кивнуть, но на её лицо вылезла улыбка. Джон положил руку ей на затылок и прижался своим лбом к ее.

— Рядом, — прорычал он. Прогони он её — Арья встала бы в стой к обычным бойцам. Так он хоть сможет её защитить. Что-то в её взгляде поменялось. В самом Джоне тоже что-то менялось. Чем ближе был Великий Иной, тем меньше в Джоне было человека и больше волка. "Или дракона?" — спросил кто-то голосом сира Барристана.

Старый рыцарь рассказал Джону о его происхождении. Сын Рейегара Таргариена. Сын Лианны Старк. Он с радостью расскажет об этом людям, когда война закончится. Расскажет, и оставит корону Севера сестрам-кузинам, а Железный трон — тетке. С него хватит власти. Хватит ответственности. Но сейчас говорить нельзя — это разобщит людей и приведет к поражению. Все слишком сложно.

Видимо, в его глазах отразились злость и растерянность, и Арья приняла их на свой счет. Джон не знал, о чем она в тот момент думала, но она сделала то, что сделала.

— Я сделаю так, как ты прикажешь. — Арья опустилась на колени и прижалась губами к его руке, — Ведь ты — мой король.

Джона будто ударила молния. Он мягко взял руки Арьи в свои и поднял её с колен. Джон хотел поцеловать её, прямо здесь — посреди толпы северян, но не мог. Для всех она — его сестра. Даже сама Арья не знает правды.

На самом деле, все просто. Джону нужно лишь защитить ее. А для этого нужно убить Великого Иного. Этот враг умрет, если вонзить в его грудь Длинный Коготь. Прямо как человек. Все просто. Джоном редко руководила ярость, но сейчас — подходящий случай.

— Я узнал, кто моя настоящая мать, Арья, — прошептал он, — Если мы выживем, ты будешь первой, кому я скажу.

Поддавшись порыву, он прижался губами к её щеке.

У него не было волчьих снов с тех пор, как он отрыл глаза на погребальном костре. Сейчас сон пришел к нему наяву. Он видел армию мертвых глазами Призрака, чувствовал в своих руках и ногах силу его лап, в разуме — его животный гнев на мертвецов.

Но Джон был не только Призраком. Его крылья разрезали воздух, он видел армию в красных доспехах с красными щитами и львами на знаменах. В последних лучах солнца она была похожа на пожар. Он видел крепость на утесе, которая была целью этой армии. И, говоря честно, ему было плевать.

* * *

Армия мертвых была уже близко. Все отряды знали свои роли. Резерв, воины на стенах, лучники на окопанных рвом холмах. Все они сейчас стояли перед Джоном Сноу. Триста тысяч человек, готовых биться. Ему требовалось вдохновить их.

— Наступает ночь! — все шепотки смолкли, едва король Севера начал говорить. — Это будет самая долгая ночь в нашей жизни. Посмотрите вокруг! Рядом с вами ваши братья и сестры, ваши дети и родители, жены и мужья. Этой ночью вы будете биться за них! — Сноу выдержал паузу. Каждый человек в войске посмотрел на дорогих ему людей и вновь перевел взгляд на короля. — Когда солнце взойдет, мы будем стоять здесь! И каждый человек в Вестеросе будет обязан нам жизнью! Своей кровью мы купим жизнь для наших детей, и для их детей! Вы сражаетесь не за меня! Вы сражаетесь за жизнь!

— За жизнь! — закричали триста тысяч голосов. Джона и стоящих рядом с ним едва не оглушило. Люди продолжали кричать. "Король Севера!", "Зима близко!", "Здесь стоим!" — девизы домов Севера разносились над Долгим озером и Северными горами. Одичалые просто кричали, безупречные били копьями по промерзлой земле. Все вновь замолкли, когда Джон Сноу поднял руку.

— Готовьтесь. — коротко произнес он. Командиры сразу же начали кричать на подчиненных, направляя к нужным позициям.

Ночь наступила быстро и неожиданно. Стало настолько темно, что, даже в свете факелов, горевших за их спинами, люди видели не дальше двухсот ярдов от стены. Армию Великого Иного они услышали. Позже никто из них не сможет описать те звуки, которые издавали упыри — ни люди, ни звери не способны издавать такие.

Джон Сноу со своим отрядом стоял по центру стены, в самом широком месте, куда должен прийтись сильнейший натиск. На правом фланге, у озера командовали Джейме Ланнистер, Вель и Робетт Гловер, их задача не дать упырям обойти стену по замерзшему берегу. На левом фланге была большая часть одичалых, формально подчинявшихся Тормунду и почти все безупречные. Резервом командовал Хозер Амбер, там были самые крупные из воинов и пять великанов — этот кулак должен был ударить туда, где прорвутся упыри и, если такое случится, прикрыть отступление за реку. Амбер хотел возмутиться, но Джон опередил его, назвав резерв "армией спасения" — ведь именно им придется стоять на месте, когда все остальные побегут.

Как Джон и предсказывал, основной удар пришелся в центр.

Бой начался тихо — Иные не трубили в рог и не кричали девизов. Упыри просто показались на свет, и в воздух взлетели тысячи зажженных стрел. Мертвецы бежали, оскальзывались, падали и кувыркались, скользя по льду — десять часов поливать водой снег перед рвом было идеей Ланнистера — но они приближались с неотвратимостью лавины. Часть стрел не достигала цели, часть — не могла поджечь трупы, но почти треть выполняла задачу. Горящие трупы падали, но продолжали нестись общим потоком.

"Хорошо, что по первым рядам не стреляют, — подумала Бриенна, — от них дикий огонь во рву вспыхнул бы раньше времени."

Мертвецы достигли рва за полминуты. Они просто валились туда, невероятно быстро его заполняя. За несколько минут ров был забит упырями, одни шли по спинам других, пытаясь забраться на стену, но мертвые руки скользили по обледеневшим бревнам. Там были не только люди — мертвые медведи, лоси, сумеречные коты и лютоволки бездумно врезались в стену. К счастью, он не были такими ловкими, как при жизни.

С каждой минутой гора мертвецов перед центром стены росла, а атака становилась все шире. Когда первые упыри, пройдя по другим, вступили на стену, почти все бойцы замерли от страха — они впервые видели подобное.

— Сбросьте их вниз! — взревел Джон Сноу, выхватывая Длинный Коготь, и первым бросился в атаку.

— Жгите их! — кричал он, разрубая мертвеца надвое, — Сожгите их всех!

Дважды мертвецы вступали на стену и дважды их сбрасывали. "Пора", — решил Джон, пронзив клинком труп лютоволка. На всю длину ров был заполнен мертвецами. По его приказу два десятка горшков с диким огнем сбросили вниз. Каждый из них сжег в зеленом пламени почти сотню упырей, но ров они не подожгли. "Слишком много трупов", — подумал Сноу.

Сандор Клиган пораженно смотрел, как король Севера взял горшок в левую руку, правой сжал меч и спрыгнул вниз. Истошно кричала Арья. Десятки горящих стрел замелькали рядом с Джоном Сноу, когда тот прорубал в упырях проход ко рву. Одна из стрел вонзилась ему в плечо, но Сноу лишь обломал древко и продолжил неистово рубить. Старк едва не прыгнула вслед за ним, но её перехватила огромная рука Бриенны.

Сотни глаз наблюдали, как Джон Сноу с ревом разбивает горшок с диким огнем и весь ров за несколько секунд охватывает зеленое пламя. Как и самого короля. Через несколько секунд он вышел из огня. От его доспехов шел пар, на его плечах загорелся плащ, а в руках горел меч. На фоне охваченного огнем рва он выглядел тенью с пылающим мечом и огненными крыльями. Это, кажется, видели все защитники стены.

— Джон! — закричала Арья, спрыгивая со стены на помочь к брату. За ней последовали два десятка человек.

— За короля! — рычала Бриенна, перерубая грудь упыря могучим ударом. Все мертвецы, застрявшие между рвом и стеной, были перебиты за несколько минут. Шипя проклятья, Джон забрался по сброшенной веревке. Из правого плеча торчал кусок стрелы, рука отказывалась нормально двигаться. К счастью, он вошел неглубоко — мертвецам все равно, насколько остры горящие стрелы.

— Король Севера! — вопили, надрывая глотки, почти все защитники стены, пока Джон судорожно пытался вырвать наконечник и остановить кровь. Подняв голову, он увидел Арью. Девочка ударила его по лицу и вырвала стрелу из плеча, потом она вытащила из-за пазухи пузырек и вылила его содержимое на рану. Джон зарычал от боли, но кровь остановилась.

У Джейме никак не получалось выровнять дыхание. Здесь, у озера, им приходилось сражаться не на стене и не на земле — на льду. Волна мертвецов не сразу до них дошла, но когда дошла, им пришлось сложнее всех. Ланнистер стоял справа от рва, когда упыри добрались до них. Он рассчитывал держать позицию хотя бы десять минут, но за две минуты их уже оттеснили к стене, а часть сбросили в озеро. Джейме сразил, наверное, два десятка мертвецов за двадцать минут боя, и, обессиленный, поднялся на стену.

Именно в эту секунду ров загорелся. Ланнистер тут же отдал приказ сбросить несколько горшков с диким огнем — чтобы пламя доходило до воды и упыри хоть несколько минут не прибывали. Потом Джейме взглянул в ту точку рва, откуда огонь появился. Там из пламени вышел призрак. Его броня была черной, а плащ пытал красным. За милю не получалось разглядеть ни лица, ни фигуры, ни цвета волос, но Джейме знал — это Рейегар Таргариен вернулся, чтобы помочь сыну. Джейме верил в это, даже когда все на стене кричали: "Король Севера!" Он и сам кричал.

Плечо будто жгло огнем — забавно, ведь огонь его больше не обжигал. Джон Сноу поднялся и взглянул на армию мертвецов. Есть еще несколько минут, пока пламя достаточно высоко, — выдохнул он.

Эта мысль была первой ошибкой. С невероятной скоростью ко рву приближался белый туман, в котором горели синие глаза. Белые Ходоки решили атаковать сами. Огонь во рву боязливо спрятался, горящие стрелы гасли, едва попадали в туман.

— Обсидиановые наконечники! — выкрикнул Сноу. Над ухом дважды пропел рог, сообщая всем, что на них напали Ходоки. Джон спрятал клинок в ножны и отошел от края стены — у него нет ни лука, ни копья, сейчас он бесполезен.

Джейме зарычал. Мертвецы прорвались через стену там, где оборону должен был держать Гловер. Рог, как и полагалось, прозвучал один раз, и резерв уже подоспел, сдерживая мертвецов, но Джейме от этого не легче — его, и полторы тысячи человек окружили мертвецы. За их спинами было озеро. Несколько идиотов попытались сбежать, прыгнув в воду — они не сумели вынырнуть.

Шаг за шагом, они отступали под диким напором упырей. Копья и горящие стрелы убивали десятки тварей каждую секунду, но те карабкались по трупам. Хотя они и сами трупы.. Джейме усмехнулся. Голубые глаза мертвецов напомнили ему Роберта Баратеона, и в душе Цареубийцы поднялась ярость. Нужна острая атака — так они смогут пробиться к резерву. Но атаку некому вести.

Всю жизнь Джейме молился лишь одному богу — Воину, но никогда не был усерден в вере. Он решил помолиться и сейчас, больше из привычки.

Рука Джейме Ланнистера сомкнулась на рукояти меча. Правая рука.

— За короля! — выкрикнул он, и ринулся в толпу упырей. За ним устремился весь отряд.

Арья по-змеиному извернулась, уходя от удара ледяного копья, оттолкнула его рукой, и, развернувшись, вонзила нож в грудь Ходока. Тот осыпался на стену кусками льда. Рядом с ней Сандор и Бриенна сражались, стоя спиной к спине, против трех Иных. Джон стоял спереди и вокруг него было четыре кучки осколков. За правым плечом Сноу стоял сир Барристан. Четыре десятка Иных, напавшие на стену, были мертвы — но люди дорого заплатили за эту маленькую победу — на сотню ярдов стена была усеяна трупами защитников, а бревна стали скользкими от крови.

За Ходоками пришли другие мертвецы. Надо было трубить в рог, но помощь все равно бы не пришла — Арья видела, как почти весь резерв сражается у озера.

Они отступали. Упыри, перемазанные кровью уродливые образины, прыгали на них, пытаясь заколоть ржавым оружием, и падали, пробитые обсидиановыми копьями, но меньше их не становилось. Джон ошибся, говоря, что мертвецов полмиллиона. Намного, мать их, больше!

Каким-то чудом они встретились с резервом. Видимо, те тоже отступали. Люди начали переправляться через реку. Ушло больше половины, когда мертвецы оттеснили их от мостов. Левый фланг еще держался.

Раздался протяжный рев рога. Видимо, держаться осталось недолго. Рог запел еще. Видимо, выживших не будет. А потом рог запел в третий раз. Там был Великий Иной.

Джон Сноу бежал к холмам, и вся армия следовала за ним. Холмов было всего три, и каждый был окружен белым туманом. Однако на их вершинах горел огонь, а у подножий бились безупречные.

Сноу увидел врага. Он стоял на стене, скрестив руки у груди и смотрел, как Иные добивают последних защитников. "Не в этот раз. — подумал Джон, — Мы не в Суровом Доме." Холмы были отбиты за минуту, но теперь мертвецы их окружали. Сноу не было до этого дела. Он бежал к Врагу.

Арья вилась в смертельном танце, тенью следуя за братом. Бриенна, яростно рыча, пыталась идти за ними, но женщина была слишком медленной, чтобы прорубить себе путь. Джейме Ланнистер, напротив, был достаточно быстр. Цареубийца левой рукой схватил ледяное копье, метящее в спину его короля, и вонзил Вдовий Плач в лицо Белому Ходоку. Потом его мир поглотила боль. Барристан Селми сражался отчаянно, но он отстал еще во время атаки на холмы и мог лишь наблюдать, как Джон Сноу пробивается через строй мертвецов и их хозяев. Сандору Клигану было плевать на короля Севера — того, кажется, вообще ничто не пугало — Пес выкрикивал женское имя и расшвыривал врагов огромным топором.

Джон достиг Врага одновременно с сестрой. Он ударил размашисто, сверху вниз, со всех сил, а Арья, присев за его ногой, ударила копьем снизу, метя в живот. Ни один удар цели не достиг. Этот соперник был быстрее всех, кого Джон видел в своей жизни. К счастью, силой он не намного превосходил других Ходоков. Джон вошел в клинч и ему повезло — его ноги стояли тверже. Великий Иной свалился со стены. Арья тут же прыгнула за ним, а Сноу, обернувшись, ударил по горшку с диким огнем. Мертвецы не помогут своему хозяину.

Они сражались, как одно целое, нанося удары в противоположных направлениях, заставляя даже такого врага отступать. Арья не думала о защите — её защищал Джон. Девочка будто превратилась в острие собственного копья, жаля и рубя врага. Сноу следил за каждым движением соперника, не давая тому возможности опустить меч и угрожать Арье.

Эта тварь двигалась слишком быстро. Джон не успевал. Удар-отбив, удар-отбив, контратака, клинч — и Джон попался на уловку, которую сам исполнял десятки раз. Парень получил в голову гардой меча и упал в снег, борясь со звоном в голове. Арья осталась одна.

Джон открыл глаза. Снег. Белый, как в его сне. И красный от его собственной крови. Он с трудом встал на колени. Арья носилась вокруг Иного неуловимой тенью, но уже почти не пыталась бить. Боги, как же сильно кружится голова. Джон не мог встать и помочь сестре. Доспехи такие тяжелые. Зачем они ему? — с таким соперником все равно не помогут. Дернув рукой, он порвал завязки и стальной панцирь упал в снег. за ним упала кольчуга и поножи. Пропитанную потом одежду он тоже снял — ему вряд ли повезет еще раз почувствовать холод.

Эта тварь хочет убить его сестру, убить на Севере, у них дома. Не выйдет. Он не позволит. Потому что сейчас, в этот миг, Джон Сноу и есть Север. Не Старк и не Таргариен. Он — Сноу. Сын Севера.

Арья почти поймала соперника, закружила его, заставив беспорядочно атаковать и нашла лазейку. Рывок, удар по дуге. Наконечник должен был войти в шею Иному, но девочка ошиблась. Его меч мелькнул с невероятной скоростью, остановив наконечник и заскользил вниз, приближаясь к лицу Арьи. Она едва успела спасти пальцы, вскинула правую руку, еще сжимающую древко. Драконье стекло треснуло, а дерево превратилось в ледяные осколки. Меч Иного остановился прямо перед глазами девочки, заставив зажмуриться. Арья отлетела назад.

Девочка вытащила Иглу, забыв, что она бесполезна. Она открыла глаза, но видела лишь тени. Нет! Нет-нет-нет, не сейчас! Там же Джон! Арья поднялась, прокрутив Иглу в левой руке. Что ж, она уже билась вслепую — сразится и еще раз.

Джон видел, как его сестра, коротко вскрикнув, отлетела. Ноги все еще его плохо слушались, но ждать больше было нельзя. Сноу сжал рукоять Длинного Когтя и бросился на врага. Никогда он не бился так быстро и так яростно. Валирийская сталь звенела, темный лед стонал. Джон рычал, как зверь, и ему чудился страх в голубых глазах ледяного короля.

Арья взялась из ниоткуда. Напала, когда они вновь сошлись в клинче. Её выпад не достиг цели — Иной повернул корпус и Игла прошла мимо. "Почему у неё Игла?" — подумал Джон, почувствовав боль в груди. Сноу повернул свой меч. Великий Иной ошибся. Джон извернулся, полностью открываясь — теперь все равно — и смог вонзить клинок в грудь Врага.

* * *

Старый рыцарь медленно шел по полю боя. Здесь было столько трупов.. так много мертвых не было нигде. Даже, если бы король Эйрис сжег Королевскую гавань, умерло бы меньше людей. Барристан давно привык к запаху войны, но это место пахло по-другому. Люди кричали и радовались, как после любой битвы, но радость была какая-то натужная. Истерическая.

Селми видел стоящего на коленях Джейме Ланнистера, сражавшегося сегодня лучше, чем когда-либо. Левая рука Цареубийцы рассыпалась льдом, когда тот спас Джона Сноу. Он плакал. Селми видел Клигана в окровавленном белом плаще, тяжело опирающегося на топор — он был изранен, но Барристан знал — не умрет. Вряд ли хоть что-нибудь, кроме огня, могло убить Пса. Селми видел одичалых, яростно доказывавших что-то друг другу — этим было плевать на все. Бриенна Тарт лежала на земле — вернее, на трупах — и устало улыбалась. Победа..

Старый рыцарь поднялся на стену, пытаясь высмотреть короля и его сестру, когда услышал хлопание драконьих крыльев.

Дейнерис опоздала.

Теперь Север никогда уже ей не подчинится.

Барристан, наконец, нашел глазами Джона Сноу. Дейнерис что-то ему говорила, сжимая край наряда. Он даже не смотрел на королеву. Северянин держал на руках тело и шел вперед. Королева бежала за ним, пытаясь что-то объяснить, но Джон Сноу не оборачивался, идя в сторону Северных гор.

Барристан смог найти короля только в Винтерфелле, спустя несколько часов. Он искал бы несколько дней, если бы люди не сказали, что король в своей старой комнате. Люди шептались и восхищенно вздыхали, люди смеялись и плакали. Они говорили о молчаливом герое, принесшем в Винтерфелл тело, завернутое в плащ. Говорили, его оголенное тело не чувствовало ни холода, ни сотни ран, а рядом с ним шел белый лютоволк, размером с лошадь. Единственным человеком, с кем он заговорил, была его сестра, Санса.

Селми нашел короля, стоящим на коленях у старой кровати, на которой лежало тело, накрытое черным плащом. И это точно не было телом Арьи Старк — слишком большим оно было, однако на поясе у короля было два меча — Длинный Коготь и Игла, клинок его сестры.

— Убирайтесь, — не оглядываясь бросил Джон Сноу, едва дверь открылась. Этот голос мог принадлежать мертвецу, но не королю. Сердце Барристана сжалось. Все люди теряют близких, но этот юноша.. Боги дали ему подарок — сестру, чудом выжившую в преисподней, в которую превратились Семь королевств. И забрали её спустя несколько месяцев.

— Ваша милость, — мягко, как только мог, заговорил Селми, — нам следует обсудить ваши притязания на Железный трон..

Он знал, что король пережил страшное покушение в Черном замке, но все равно не мог оторвать взгляда он шрамов на его спине — там были следы стрел, там были три полосы от рубящих ударов, вероятно, даже незамеченных в огне сражения. И там была уродливая, выпуклая отметина — в спину, рядом с лопаткой, вбили нож.

Ответа так и не последовало.

— Ваша милость, — снова попытался рыцарь, — я, по вашему слову, молчал о вашем происхождении, но больше молчать нельзя. Вы — сын принца Рейегара, и Железный трон ваш по праву. Нужно рассказать королеве..

— Так вот, что ты хотел мне сказать.. — прошептал король. Эти слова предназначались явно не Барристану. — Закройте дверь, сир.

Барристан закрыл.

— Мы часто спали вместе, — король говорил тихо, но каждое слово пылало, — вот на этой кровати. Арья приходила, когда ей снились кошмары.. на самом деле ничего ей не снилось. Джон всегда лежал с краю, чтобы у неё было место. Ему редко подавали сладкое. Знаете, Старки жуткие сладкоежки. Арья старалась что-нибудь принести брату. Много вы знали щедрых детей? — двух, хотел ответить рыцарь. Рейгара и его дочь.

Король поднялся. Его плечи дрожали. Когда он повернулся, оказалось, что на груди шрамов намного больше, чем не спине. Там было много ножей. Рыцарь попытался заглянуть в глаза своему королю. В них не было льда, больше не было. Как и в голосе не было стали. Только слёзы.

— Что делать, когда человек, которого ты любил с рождения, ушел? — на рыцаря смотрел ребенок, потерявший всё.

Король закрыл лицо руками, и, Барристану показалось, упал на колени. Когда он отвел руки, рыцарь увидел другое лицо, но взгляд не изменился.

— Что мне делать? — спросила девочка.

* * *

Девочка лежала на снегу и хотела смеяться — вот только сил не было. У них получилось. Великого Иного больше нет.

— Арья.. — услышала она стон. Голос звучал устало, был неестественно хриплым, но это точно был Джон. И ему было больно. На ощупь девочка ползла к брату. Он лежал. Арья пыталась найти его руку, шаря вокруг, но наткнулась на меч. Джон застонал. Это была Игла, и она торчала у Джона из груди. Арья хотела что-то сказать, как-то помочь, но тело ей больше не подчинялось. Слезы застряли в горле, не давая говорить, руки дрожали, испачканные в крови её брата. — Прости, сестрица.

— Нет! — замотала она головой. Этого не может быть. Этого не должно быть! — Не смей! Пожалуйста, Джон! Не оставляй меня!

Джон заслужил жизнь. Никто в это треклятом мире не был достоин жизни так как Джон! Он сражался за людей, он рисковал жизнью за людей, он уже умирал за людей! Почему это произошло? Как это произошло? Арья замерла, не в силах пошевелиться, когда его широкая ладонь накрыла её трясущиеся руки.

— Н-не умира-ай, Джон. — выдавила девочка, — Не надо.

— Прошу, Арья.. Северу нужен король. — он тяжело сглотнул. — Возьми его.. возьми моё лицо.

Старк дернулась. Откуда он узнал? Кем он её считает? Почему просит о таком?

— Не смей, — прорычала она сквозь слезы.

Его рука схватила её за шею и потянула вниз. Брат поцеловал её. По-настоящему. Его губы были холодны, как зима, и оставляли вкус железа. Его язык был горячим, словно пламя, и на нем была кровь. Железо и кровь одинаковы на вкус.

Ни на одном языке не было слова, описавшего бы, что для неё значил Джон Сноу. Её брат умирал у неё на руках. Её король умирал у неё на руках. Её Джон умирал у неё на руках.

— Обещай мне.. — выдохнул он. Дыхание брата обожгло ей губы, и Арья едва заметно кивнула.

Сила, с рождения жившая в нем, ушла, и его рука больше не держала её. Арья продолжала его целовать, но Джон уже не отвечал. Её руки чувствовали, как бьется его сердце. Всё реже, всё слабее. Арья продолжала целовать Джона, но Джона уже не было.

Всё, что осталось от него — кровь на её губах и меч, пронзивший его грудь. Меч, рукоять которого помнила тепло его руки.

И девочка, у которой не было имени.