Книжная лавка (джен)

С тех пор, как обвинили Мэри-Маргарет, Генри переехал к Гарри. Тот только вздохнул, кивнул деловому ребёнку с рюкзаком и книгой в руках и пошёл звонить Королеве-в-перьях.

Но та была слишком довольна «своим» планом, поэтому только уточнила, не надо ли чего Гарри для присмотра за Генри. А раньше бы прилетела быстрее ветра, как это дитё живёт отдельно. Чем дальше это заходило, тех хуже пахло. Королева-в-перьях слишком помешалась на своём противостоянии, она уже не видит берегов и не способна реагировать адекватно. А страдает ребёнок. Хорошо хоть не физически…

Гарри ещё раз вздохнул, поморщился, отложил телефон и пошёл инспектировать холодильник: это он и после трёх дней голодовки и не чихнёт, а Генри маленький, он растёт. Ему надо есть регулярно, а ещё полезно и сбалансированно… Какой ужас. Хорошо хоть Гарри помнит достаточно неплохо свои детские годы и то меню, что им составляла с Дадли тётя Петуния. И умеет готовить.

Оставалось надеяться, что весь этот бред закончится достаточно быстро. Прядильщик, конечно, любит длительные партии, но здесь не тот случай. Блицкриг… И только трупы по обочинам дороги.

Три дня всё было спокойно — кроме Генри, каждое утро ноющего из-за овсянки, — а на четвёртый Снег пропала. Точнее, она сбежала — дура, а Утёнок, которая её искала, пропала. Всё это рассказал, запинаясь, Генри, который, как только понял, сразу побежал к Гарри.

— Так, малыш. Беги к Голду в лавку и сиди у него. Пойдёт домой, опять же с ним иди — если я до того тебя не заберу, понял? Скажешь, что я сказал так сделать, он гнать не будет. Всё, беги. И не бойся, найду я твою маму с бабушкой.

— С-спасибо, Гарри…

— Беги, Генри, беги. И не плачь. Всё хорошо будет.

Стоило Генри убежать, с Гарри стекла вся демонстрируемая уверенность. Он не знал, где искать. Не подозревал и не догадывался. Ни где, ни кто.

Могла ли это вступить в игру та переменная? Переменная с памятью, в этом он не сомневался. Но с какой памятью?

Туманы мешали.

Гарри сел прямо на пол, спиной опёршись на прилавок. И закрыл глаза. А потом поверил, что туманов не существует здесь и сейчас. И истина ему открыта. Какую книгу ему следует отнести Переменной? Как исполнить свой долг Книжника?

Что-то тёплое потекло по лицу. Но Гарри лишь раздражённо стёр кровь рукавом и, пошатываясь, встал. Ему нужен был стеллаж с Ансуз, именно там хранилась «Божественная комедия». И именно эту книгу ему следовало отнести в дом с телескопом.

Такая ведь говорящая мелочь, а никто не обратил внимание. Сторибрук во всей своей красе.

Найдя книгу, Гарри уже достаточно твёрдо стоял на ногах. Поэтому лишь накинул плащ сверху и аппарировал.

Свет горел лишь в одном окне, на самом верху. А дверь была любезно не заперта. Гарри пальцем погладил Воскрешающий камень в перстне и вошёл, неслышно открыв и закрыв дверь — хорошо смазывали механизмы. Только в одной комнате на первом этаже чувствовалась жизнь. Туда Гарри и заглянул.

Снег была связана и лежала без сознания на кровати. На кровати, вокруг которой кто-то не поленился из асфоделя выложить полукруг.

Миленько. И очень, очень говоряще.

Гарри поморщился и закрыл дверь. Очередь второго этажа, и он надеялся (явно зря), что больше асфоделя не встретит в этом доме.

На втором этаже живых не было. Зато был новый полукруг из асфоделя возле одной из дверей. Гарри подошёл поближе, внимательно следя, чтобы и кончиком стопы не зацепить ни один цветок, и принюхался. Но впустую, он не чувствовал ничего. Ни капли магии: ни Запретного Леса… ни родной ему.

Гарри цыкнул и пошёл к лестнице на третий этаж. Последний.

Там он уже не таился, чётко чувствовал двоих живых за дальней дверью и был уверен — его ждали. Притом именно его, Гарри мать его Поттера. Избранного. Кем-то. Жаль, этот кто-то обратного адреса не оставил, Гарри был бы не прочь передать «спасибо».

Жаль, он сам не додумался каких-то цветов захватить. Но кто знал. Да и какие цветы брать? Нарциссы? Флоксы? А может незабудки? Хотя нет, точно не незабудки. У Луны хватало своих туманов и своих холмов, да и методы решения совсем иные.

Толкнув дверь, которая так удобно открывалась во внутрь, Гарри сразу сосредоточил внимание на фигуре, стоящей напротив. Ждущей его.

— А вот и Поттер. Мы заждались уже.

Всё же следовало захватить георгины. Ну хоть не миндальный цвет.

— Нотт. — Гарри скривился. — Вот уж встреча.

— Предпочитаю Джефферсон, — оскалился тот, тоже не лучась от радости. — Присаживайся, в ногах правды нет — так, вроде, старик директор говорил?

— А твой Лорд предпочитал принимать правду только от извивающихся у ног червей. А так как лжи он не признавал… А ты и вовсе… на отдельном счету был… — Гарри не договорил, но выразительно цыкнул языком. Вид Нотта-Джефферсона, которого прям перекривило, бальзамом лёг на сердце.

Только затем Гарри огляделся. Все стены были заставлены одинаковыми шляпами. И ещё одну такую пыталась сшить Утёнок… Безуспешно.

Радовало, что внешне она казалась невредимой. Гарри подошёл к ней, хотел коснуться… Но чёртовы асфодели, Нотт не поленился и вокруг её стула выложить из них круг.

Где только нашёл столько? Двадцать восемь лет плантацию разводил?

— Госпожа Утёнок? Как ты? — Гарри пододвинул один стул ближе к ней и присел, заложив ногу за ногу.

Нотт не мешал, всё так же стоял неподвижно, только в тонких пальцах мелькала карточная колода.

— Что?.. — очнулась она от транса, в котором пыталась сшить шляпу. — Гарри? Джефферсон, он!..

— Утёнок? — насмешливо фыркнув, перебил её Нотт. — Ты всё так же избегаешь любых имён? Чудик он чудик и есть.

— Тебя могу называть исключительно по имени, Те-о-дор, — фыркнул Гарри и сощурился. — Тебе-то всё равно нечего бояться Госпожи, правда? Как там было: и проклятой душе не обрести… Не так ли? — Ждать ответа Гарри не стал, переключился на Утёнка: — Не волнуйся, я здесь по своей воле. И Генри в безопасности, я отправил его к господину Голду, а с ним и этот безумец не станет связываться.

Нотт (всё же Гарри не мог — и не хотел называть его Джефферсоном, по крайней мере пока) только фыркнул недовольно.

— Вся магия Шляпника была в шляпе, да? — Гарри потянулся и достал одну из них, лежащую на столе, как пример для Утёнка. — Но в этом мире нет магии… Магии Зачарованного Леса. А куда подевалась твоя магия, Нотт?

Всё это время Гарри старательно принюхивался, пытаясь уловить хоть отблеск магии родного мира. Магии, которой раньше прекрасно владел Нотт. Но ничего. Будто… тот её лишился. Помнить о былом могуществе, но не владеть более ни каплей… Жестоко. И больно — сам Гарри не представлял, как бы смог жить без своих сил. Да ему бы и не позволили, туманы убили бы: «Так не достанься ты никому».

— Какая разница? — холодно усмехнулся Нотт, но в глазах мелькнула застарелая боль. — Я всего лишь хочу вернуть себе дочь.

— Дочь? — переспросил Гарри. А затем до него дошло, и он хрипло рассмеялся. — Она как-то заходила в мою лавку, ты знаешь? Ещё в Лесу, милая такая девочка. И я дал ей книгу. Попробуешь угадать её название?

— Ч-что?.. — Нотт пошатнулся, побледнел. А затем подлетел к Гарри, навис над ним: — Какую ты ей дал книгу?!

— «Маленький принц». И назвал её Розой — улавливаешь ассоциацию? — Гарри улыбался. Пазл сошёлся, и он был более чем доволен. Теперь в том, что всё закончится хорошо… для него, Утёнка и Снег, он был уверен. — Если не помнишь, я напомню: Маленький принц, чтобы вернуться к своей возлюбленной Розе, был вынужден умереть от укуса змеи… А тебе я сейчас принёс «Божественную комедию». Какое несовпадение. Забавное.

— Нет, — простонал Нотт и отшатнулся.

— Да, — холодно улыбнулся ему Гарри. — И проклятой душе не обрести спокойствия в тиши полей… Какая ирония.

— Шляпа бесполезна…

— Бесполезна. Впрочем, даже не будь это так, не думаю, что у тебя бы хоть что-то вышло. Утёнок не верит, да и магии, нужной шляпе магии — нет.

— Я ненавижу тебя, Поттер, — глухо сказал Нотт, закрыв лицо руками.

— А я тебя нет. Теперь тебя даже жалко. Местами, — фыркнул Гарри. А затем покосился на Утёнка, молчащую, но внимательно прислушивавшуюся к разговору. И посмотрел на часы — близился рассвет.

— Твоя магия всё ещё тебе подвластна… — проговорил медленно Нотт. В котором Гарри начинал видеть Шляпника. Безумного Шляпника… И скоро второго будет больше, чем первого. К добру ли? Не важно. Им всё равно не быть друзьями, давно уже. — Ты сможешь снять проклятие?

— Нет, — покачал головой Гарри. — Не я тебя проклял, и не я произнёс то пророчество. Ты знаешь условия, всё что могу посоветовать — следуй им.

— Что невозможно. Замкнутый круг. Я обречён? Моя Грейс…

— Ищи Вергилия. Но это точно не я. И не Утёнок, у неё иная судьба.

— Ладно… Ладно. — Нотт… Шляпник встряхнулся. — По крайней мере, теперь я знаю точно. Уже не зря. Хотя асфодель жалко, столько цветов на тебя пришлось перевести, Поттер.

— Не перекладывай с больной головы на здоровую, Шляпник. И бывай здоровый. Только в лавку, пожалуй, я тебя не буду приглашать заходить, не обижайся. Всё равно в ближайшие годы новой книги для тебя там не будет. Утёнок, можешь вставать, больше задерживать нас мистер Шляпник не намерен. Генри волнуется, — добавил Гарри мягче. — И Снег надо успеть до восьми запереть в камере.

— Снег?.. А, Мэри-Маргарет! Да. Мистер Джефферсон… Простите, — Утёнок улыбнулась ему, будто не он держал их в плену, — что не смогла помочь.

— О нет, вы помогли. Привели Поттера, как песнь дудочки крыс. Остальное лишь следствие — мне не стоило забывать, что Поттер синоним несчастья.

Гарри на эти грязные инсинуации только фыркнул. Когда всё уже решилось, его больше волновало желание добраться до лавки и дать волю туманам. И георгины надо будет посадить у лавки. На всякий случай.

Но вместо этого он вместе с Утёнком повёз Снег в участок. Та всё ещё спала, и Гарри не дал Утёнку её разбудить. Кто знает, чем её Шляпник приложил, лучше всего будет ей проснуться самой…

Гарри даже решил остаться в офисе шерифа ещё на какое-то время, проследить, что всё будет нормально. Да и с Утёнком надо будет переговорить… Слишком многому она стала свидетелем сегодня. И сделать это надо до того, как туманы вновь захватят власть над его сознанием — кто знает, сколько бродить на этот раз он будет.

Слишком часто в последнее время он так терялся. Столько лет жить во власти туманов и не иметь проблем… А тут чуть ли не каждые две недели приходится сперва силой отгонять туман, а затем проваливаться во глубины.

Снег очнулась как нельзя вовремя. Утёнок только успела её успокоить, что всё вышло, и всучить газету (вчерашнюю), как вошла Королева-в-перьях.

— Мисс Бланшар? — и столько удивления в голосе.

Гарри фыркнул тихо со своего места — мягкого гибрида стула и кресла, который он себе втихаря наколдовал, когда Утёнок отвлеклась. И накрыл потом иллюзией, чтобы не пугать всё того же Утёнка.

— Гарри?! — а вот теперь в голосе Королевы-в-перьях слышалось возмущение.

Гарри опять фыркнул и махнул ей рукой:

— Доброе утро, госпожа мэр.

— Что ты здесь делаешь?! И с кем тогда Генри?

— Я здесь отдыхаю, такая ночь нервная выдалась, вы бы знали, госпожа мэр. Совсем не по нраву такому домашнему человеку, как я, но иногда обстоятельства сильнее. — Гарри картинно вздохнул. — А Генри с господином Голдом. С ним ему точно ничего не грозит, ну кто в нашем городе рискнёт навредить господину лендлорду? — лукаво улыбнулся. — А вот и они, к слову. — Гарри чутко повернул голову к входу.

И сразу же услышал звонкое «Гарри!», а следом за ним увидел и Генри, маленьким метеором влетевшего в офис и кинувшегося к нему.

— Вот уж точно, кто же рискнёт мне навредить в нашем тихом городке, — усмехнулся Прядильщик, постукивая тростью и ехидно глянув на Королеву-в-перьях.

Генри тем временем повторил свой крик, сменив «Гарри» на «мама», и кинулся обниматься к Утёнку. Гарри немного подождал, перекинувшись говорящими взглядами с Прядильщиком и ими же договорившись о встрече… Когда он придёт в себя.

Генри закончил обниматься с Утёнком, улыбнулся Снег и, кинув взгляд на Гарри, который ответил одобрительным кивком, быстро подошёл, обнял, пробормотал: «Привет, мам» — и так же быстро отошёл от Королевы-в-перьях. У той дёрнулись уголки рта, она явно прочитала отношение сына… но ничего не сказала. Гарри уже не рассчитывал, что она поймёт, но надежда… Он любил надеяться, это всегда намного лучше отчаяния.

— Так, господа, — проговорил Гарри, — мы с Генри пойдём уже, пожалуй. Не будем вам мешать, всем таким с адвокатским образованием и значком шерифа. Хорошего всем дня. Госпожа шериф, как освободитесь, загляните ко мне, пожалуйста.

Когда Гарри с Генри вернулись в лавку, только железная сила воли, основанная на беспокойстве за ребёнка, не дала Гарри нырнуть в туманы. А хотелось.

— Как ты, малыш? Не сильно вчера перепугался? Хотя глупости говорю, конечно, перепугался…

Генри только улыбнулся ему и крепко обнял. Гарри аж хекнул, так тот его сдавил.

— Спасибо тебе, Гарри. За то, что нашёл маму и Мэри-Маргарет и что возишься каждый раз так со мной…

— Хей, ну ты же мой ребёнок. — Гарри улыбнулся. — Как твой почётный нянь с десятилетним стажем, как я могу тебя оставить? Тем более, когда твой мир так усиленно рушится… А остальные больше своими дрязгами заняты. Но пустое это всё. — Он потрепал Генри по волосам. — Скажи лучше, что на обед хочешь? А потом расскажешь, как время с Голдом провёл. Понравилась его лавка?

Генри улыбнулся и затарахтел, и под его звонкий голос Гарри решился чуть ослабить давление тумана. Механическая готовка не отвлекала, а звонкий голос Генри позволял помнить о главном.

Утёнок пришла, когда они уже успели и поужинать. Генри ещё не спал, валялся в кровати и читал «Давным-давно», а Гарри сидел у прилавка и запивал чаем «Хоббита».

— Выглядите усталой, Утёнок. И расстроенной. Что-то ещё произошло?

— Просто длинный день… — Она вздохнула и благодарно кивнула, когда Гарри встал и переставил свой стул для неё. — Прокурор явно в связке с Реджиной, неприятный жутко тип. Голд обещал помочь, но что-то слабо видна его помощь. В конце и вовсе заявил, что времени вполне хватает для чуда. Какого чуда? Какое чудо вообще способно разгрести эту кашу? Не из мёртвых же вернётся Кэтрин.

Гарри фыркнул и закашлялся, задыхаясь от смеха. Зная Прядильщика, почти наверняка этого и стоит ждать — никто Кэтрин не убивал, а доставать сердца и вовсе национальная забава Зачарованного Леса. Но как Утёнок угадала!

— Простите. — Гарри ещё раз фыркнул. — Нервное. Но, думаю, у господина Голда есть план. Такой уж он человек, без плана даже с кровати не встанет. — Гарри улыбнулся. И, когда Утёнок ему неуверенно ответила, подмигнул: — Всё будет хорошо, не волнуйтесь.

— Раз вы так уверены, прислушаюсь, — уже уверенней улыбнулась Утёнок. — Всё равно я сейчас только ждать и могу. Никаких улик против Реджины нет, а вот она своих подкинула более, чем достаточно. Но я хотела обсудить с вами… — Она замялась, и Гарри подсказал:

— Господина Шляпника.

— Да, Джефферсона. Точнее, события… в его доме. Вы говорили о магии, проклятии… Как это возможно вообще? Это… какие-то иносказания? Или что? Повальная вера в книгу Генри?

— Это жизнь, Утёнок. Сложная, многоуровневая, зачастую очень грязная жизнь. И её или принимаешь на веру, или начинаешь сам себе подделывать воспоминания. Потому что так легче.

— Я не понимаю…

— Значит, пока не время. — Гарри улыбнулся и взял руки Утёнка в свои. — Сторибрук таит множество тайн. Он весь двойной, от порта до таблички «Добро пожаловать». Этого не изменить. Но неплохой город же, согласитесь? И люди здесь неплохие. Странные, но… Вы ведь ощущаете их родными? Такими же, как вы?

— Да…

— А значит, всё правильно. И всё, что непонятно и пугающе сейчас, в один день станет понятным и простым. Наш разговор с господином Шляпником… Во многом выходил из совместного детства. Мы учились семь лет в закрытой школе-пансионате, ещё и принадлежали к вражеским компаниям… Сами понимаете, свои нюансы и свои истории.

— Понимаю. — Утёнок зачарованно кивнула. А затем поправилась: — Точнее, не понимаю, я даже среднюю школу толком не закончила, молчу уж, сколько их разных было на моём веку. Но могу представить, да.

— Вот и отлично. Может, будете чаю? И можем позвать Генри, если он ещё не спит.

— Если вам не сложно.

Гарри точно качнул головой и пригласил следовать за собой. Отвёл Утёнка на кухню, поставил чайник и пошёл звать Генри. Тот не спал и с энтузиазмом согласился на позднее чаепитие. А там уже начал рассказывать Утёнку, как круто было в лавке у Прядильщика, а в доме «так вообще». Гарри всё это уже слышал, поэтому просто молча пил чай… А затем гадал на чаинках — вспомнилась почему-то Трелони.

Будущее обещало грозу. Но ведь после каждой грозы выходит солнце. Надо только чуть-чуть подождать. Пережить. И не потеряться в косых струях ливня и жарком блеске молний. Не оглохнуть от грома. И не забыться — от всего.