Лестница (джен)

Держать спину. Держать лицо… Тяжкий визит, сложные переговоры, сложнейшая страна. Абсолютно чужая по духу, ментальности, традициям. По магии, в конце концов. Хочешь не хочешь, а лезь в эту восточную кашу. Мир нестабилен, мир меняется — магический в том числе. Тем более этим, молодым и рьяным, плевать на установившиеся традиции, границы, да и на Статут плевать. У них все бурлит, как зелье у первокурсника. Никогда не угадаешь — успокоится или рванет к собачьим дракклам. Сегодня одно, завтра другое. Фронтир цивилизации… Буквально физически ощущаешь, как в пространстве носятся потоки разнородной магии.

Их министр магии молод, амбициозен, с отличным домашним образованием и дипломом Ильверморни в придачу. Клянется, что настроен на сотрудничество, мир-дружбу-жвачку, и все прочее, что говорят в таких случаях. Сразу же попытался исподтишка применить ко мне чуть ли не с десяток заклятий, из которых половина далеко не невинные. Это вы, юноша, конечно, зря. А на словесные кружева я уж тем более не куплюсь. У меня по заклинаниям «превосходно» и в доме три слизеринца. Приложить бы паршивца за наглость старым добрым Круцио. Почему-то все уверены, что гриффиндорцы этого не приемлют. Да ладно, очень даже приемлют, если войну прошли. В какой-то момент пробиваю его блестящую защиту. Конечно, именно то, что я и ожидала увидеть в его намерениях. Страх и галлеоны. Галлеоны, много-много галлеонов… Он еще что-то бормочет о защите общемагических ценностей, принципах, мире, развитии связей, торговле артефактами, помощи специалистов, но, на самом деле все, что ему нужно — это галлеоны. Галлеоны обеспечат магическому населению его страны — а самое главное, ему лично — какую-то временную стабильность, лояльность маггловского правительства, и это залог, что его в ближайшее время не выволокут за ноги из министерства и не привяжут к фестралу. В лучшем случае — будет по миру с фокусами разъезжать, если успеет сбежать. Ничего сложного. Ничего сложного. Обычный торг. Половину они разворуют, половину профинтят. А потом он легко переступит через все свои принципы, если кто-то предложит ему больше. На этот моменте его и нужно ловить. Проходили уже. Но как же это выматывает!

Наконец, мы выползаем к прессе с подписанным договором о пресловутых мире, дружбе, сотрудничестве и торговле. Я, улыбаясь, говорю о светлом будущем для обеих магических стран. И при этом чувствую, что у меня точно скоро отвалятся ноги. Каблуки — это изощренная пытка. Из разряда непростительных. И кто бы что ни говорил, ни одному магу-обувщику не удалось эту пытку хоть сколько-нибудь смягчить. Проклятие какое-то.

Держать спину. Держать лицо. И все эти зелья и притирки, разумеется, до мордредовой бабушки. Даже твои… Держать спину…

Слава Мерлину, по статусу мне полагается кортеж и двухместная метла. Столько лет, а все равно не могу избавиться от неуверенности, все время кажется, что в один прекрасный момент свалюсь с метлы, а тебя рядом не будет. Иногда мне даже снится этот кошмар: я падаю с высоты, а тебя рядом нет… некому подхватить… Сколько раз ты пытался научить меня свободному полету, но я все равно боюсь высоты. Я могу подниматься вверх только тогда, когда чувствую под ногами твердую поверхность.

Кортеж летит над оживленными улочками, по которым толпами бродят маги и магглы вперемешку. С соблюдением Статута здесь проблемы, как, впрочем, и во всем регионе. Они называют это традициями и искренне не понимают, почему это мешает в дипломатии. Такое впечатление, что мы даже не особо маскируемся. Перед резиденцией мы спускаемся, и я осторожно слезаю с метлы. Еще несколько шагов. Я пытаюсь отвлечься и спрашиваю у молоденькой переводчицы:

— Мы ведь были под очень слабыми дезиллюминационными?

— Да, госпожа министр, — спешно кивает мне преувеличенно серьезная ведьмочка. — У нас не принято. Чистых магглов у нас почти и нет, а полукровки вроде меня ничему не удивляются. Да у нас и магглы не удивляются… Для спокойствия потом в газетах кто-нибудь напишет, что кино снимали, или еще что-нибудь такое… Через день-два забудут.

Под ее трескотню я вхожу в двери резиденции, взмахом руки отпуская секретаря, всю посольскую свиту, переводчицу и остальных. Охрана остается у двери. Передо мной — лестница. И мне по ней еще нужно пройти, прежде чем… Я поднимаю глаза — ты стоишь возле балюстрады. И смотришь в сторону входа. Ты никогда не полагаешься на охрану, и только требования протокола удерживают тебя от того, чтобы сопровождать меня везде и всюду. Вот теперь и вход, и каждый мой шаг под твоим полным контролем. Оберегать — это то, что ты всегда превосходно умел. Можно потихоньку расслабляться и подниматься наверх.