Лед и Пламень (гет)

На пути в Королевскую Гавань — ДЖОН​

Карта, расстеленная на столе, вызывала у Джона странный, почти противоестественный приступ отвращения. Широкая, чуть потрескавшаяся оленья шкура с местами облупившейся краской. Резные деревянные фигурки прижимали ее края, прикрывали частью выцветшую зелень равнин и голубую гладь морей.

Смотреть на юг изображенной на карте огромной страны было странно и непривычно. Никогда прежде не тянуло Джона окинуть Семь Королевств взглядом, найти названия городов, хотя еще в детстве мейстер Лювин заставил его выучить каждый замок, каждый холм и каждую реку от Стены и до Летнего моря. Каждый девиз и каждый род.

Много ли их осталось, тех, кто еще готов с гордостью выкрикнуть древние слова семьи? Войны унесли пеплом много имен. Войны перекроили, измяли, перекрутили в жерновах сотни, сотни тысяч людей. Вся огромная страна стала чем-то похожа на эту карту, нарисованную на оленьей коже. От былого великолепия только и остались что названия и очертания. И ради чего?

Джон чуть скривился и обратил взор на фигурки львов, закрывавших собой нарисованную Королевскую Гавань.

Прежде все помыслы Джона были обращены к Северу. Лишь этот край волновал его. Лишь названия замков Севера вызывали отклик. Тот край он знал, о нем радел.

Но вот он здесь. И нужно решать, как именно взять столицу. Отступать нельзя.

Рядом переговаривались собравшиеся на совет люди. Много их здесь было. Он даже Тириона Ланнистера допустил. И дорнийцев, и наемников, хотя ни тем и ни другим не верил.

Северян в шатре собралось много, но были здесь не все.

Отправляясь на юг, Джон не удивился, когда очень многие знаменосцы пожелали следовать за ним. Все они уже знали, что он Старк лишь по матери, что в его жилах течет драконья кровь, но северные бои сплотили людей, наново перековали, отныне и навечно связали их со Старками и Таргариенами крепче, чем старые клятвы. Если прежде в Джоне еще хоть кто-то сомневался, то теперь северяне были преданы ему до последней капли крови.

Зная об этом, Джон выбрал среди северных лордов тех, чьи земли более других пострадали от войн, и повелел им остаться. И велел всем оставить дома каждого третьего сильного мужчину, а не только стариков и детей. Мейстеры говорили, что зима продлится еще несколько месяцев, но после придет весна. Армия Дейнерис почти опустошила кладовые северян и долинцев. В замках, городах и деревнях должны быть те, кто сможет засеять поля и отстроить дома, иначе ушедшим войскам некуда будет вернуться.

Решение Джона приняли без споров и недовольства, а Санса в письмах сообщала о ходе восстановления то одного, то другого замка.

Эдд вместе с верными ему бывшими дозорными создал черные отряды, которые здесь, в лагере, уже успели прозвать черной стражей Короля. В эти отряды шли не только бывшие дозорные, но и мужчины из разных крепостей, которых отпускали на время. Отряды ездили по всему Северу и следили за порядком, пресекая разгром и нападения на деревни.

Подобные отряды стали создаваться и в Речных землях, а за порядком был вынужден следить сир Давос, читая все письма, отправлявшиеся Джону по пути его следования к Королевской Гавани — вороны летели в замки, расположенные вблизи Королевского тракта, а оттуда переправлялись с гонцами в постоянно перемещавшийся лагерь.

Джон и Дейнерис могли останавливаться и в замках, но с самого начала, не сговариваясь, предпочли остаться среди своего войска, в походных условиях. Это каждому из них казалось правильным.

Джон окинул взглядом Речные земли, Долину Аррен. Повсюду были расставлены фигурки волков, драконов и верных домов. Их было гораздо больше, чем львов рядом с Утесом Кастерли и столицей, но вот число кораблей в Черноводном заливе беспокоило.

Совещание длилось все утро и большую часть дня. Лорды и капитаны спорили над картой, как торговки над уловом. Обсуждались сильные и слабые стороны. Оборона города. Возможности тех или иных войск. Выдвигались планы по захвату и осаде. До хрипоты отстаивалось чье-либо право первым войти в столицу.

Джон не вмешивался. Он сидел, немного отстранившись, так что тень падала на его лицо, и слушал каждого, не пытаясь перебивать.

Он выслушал их всех и был рад, что Дейнерис так же решила понаблюдать и послушать. Это тоже было частью плана, но того, который принимался не на советах, а в короткие передышки, когда Король и Королева оставались один на один.

Вот и теперь Джон глянул на Дени, точно зная, что она верно истолкует его невысказанные слова.

— Нужно скорее брать город, — настаивал капитан наемников. — Иного пути нет. Иначе ваша власть не будет законной.

— Один человек как-то сказал мне, что власть находится там, куда ее помещает вера человека, — довольно тихо, но так, что все его услышали, сказал Тирион. Джон внимательно наблюдал за карликом все то время, что велись споры над картой. Он не удивился, когда маленький человек вмешался. Джон даже надеялся, что подобное случится. Он не мог вернуть Тириону прежнее доверие Королевы, но мог дать бывшему деснице шанс, ведь план братьев Ланнистеров еще не провалился. — Королева и Король у нас здесь.

— Железный Трон стоит в Красном Замке, — напомнил кто-то из дорнийцев, — именно его Эйгон Таргариен сделал символом власти.

— Королю не нужен железный стул, — внезапно заметила Дейнерис, — не в железе и не в замках истинная власть.

Джон не удержался от короткой улыбки, заметив перемену во внешнем облике Тириона после этих слов. Карлик будто мгновенно подрос, даже узкие плечи стали шире.

— Мы здесь не за тем, чтобы освободить трон, — с нажимом, чтобы понял и осознал каждый, сказал Джон, подавшись вперед. — Мы здесь, чтобы спасти людей в этом городе и чтобы прекратить войну. Мы не будем посылать людей на штурм стен. Мы не окропим камни Красного Замка кровью лишь затем, чтобы прорваться внутрь.

Джон не повысил голос, лишь обвел собравшихся взглядом, давая понять, что решение окончательное и спорить с ним бесполезно.

Тирион прав, реальная власть уже давно сосредоточена не в столице. Королева, что сидит на кровавом Железном Троне, не в силах удержать даже Утес Кастерли, Ланниспорт и Западные земли.

Там все еще считают лордами Ланнистеров, но некоторые их знаменосцы отсылают воронов и гонцов, пытаясь примкнуть к противникам львицы. Гонцы же говорят о разрухе и волнениях в Западных землях. Войны опустошили эти земли, пусть и не так, как Речные. Сначала Тайвин и Джейме, а после Киван и Серсея призвали почти всех мужчин, способных держать оружие. Серсея может верить, что ее войска способны удержать ее задницу на холодной стали трона и ее власть над страной, но львы тают, как тает снег.

Львов не осталось даже в их родном доме. Джейме Ланнистер увел часть войск в Речные земли, а оставшихся солдат — штурмовать Хайгарден. Мужчины Западных земель сейчас или за стенами Королевской Гавани, или в паре дней пути от столицы, в рядах армии Короля и Королевы.

Возможно, если бы Дейнерис в порыве гнева казнила Тириона, львы убежали бы домой. Но они здесь и пока остаются верны. И Джону жаль потерять этих людей.

«Они просто горожане и крестьяне, — напомнил себе Джон. — Их облачили в сталь и красную кожу, но под доспехами самые обычные люди, мечтающие вернуться домой, весной засеять поля или беззаботно пройтись по знакомой улочке».

Они такие же его люди, как северяне и вольный народ. Просто люди. Живые люди. Пусть наемники забыли об этом, пусть для них люди — мясо в железе, но Джон об этом забывать не должен. Иначе они с Дени все потеряют.

— Мы не можем надеяться на то, что Джейме Ланнистер откроет нам ворота и впустит в город, — недовольно озвучил общую мысль кто-то из лордов Простора. — Цареубийце нет веры. У него нет чести!

Джон не дрогнул. Он и сам знал, что план, придуманный Тирионом и его братом, вряд ли удастся осуществить. И знал, почему Ланнистеры не решились заранее предупредить его или Дейнерис о своей задумке. Вряд ли сам Тирион верил в удачу. Все понимали, что у Джейме Ланнистера ничтожный шанс убедить сестру.

— Если драконы проломят ворота, то нам не придется ждать под стенами, — посматривая на Дейнерис, сказал Бездомный Гарри.

— Вы не можете позволить Королеве пойти у них на поводу и осуществить это, — заявил сир Джорах, когда собравшиеся расходились. — Меня она не послушает, но вы можете заставить ее не лететь на столицу. Это слишком рискованно.

Никакого плана так и не было принято. Джон дал каждому высказаться, но отчетливо видел, что почти все они даже не пытались охватить картину предстоящего целиком. Слова Мормонта вынудили его оторваться от раздумий и взглянуть на мужчину.

— Я могу попросить ее величество не рисковать, — пристально глядя сиру Джораху в глаза, ответил Джон. Дейнерис вышла из шатра вслед за лордами и капитанами, но он все равно понизил голос. — Но я не могу ей запретить. Дракона нельзя заставить.

Мормонт как-то странно на него глянул, а Тирион, слышавший это, криво усмехнулся.

— Наемникам нельзя верить, — с недовольством заметил сир Давос.

— Наемникам нельзя верить, — согласился Джон, вернувшись к карте.

— Наемники, которых я нашел для Станниса, бросили нас среди снегов и увели не только своих, но и наших лошадей, — вздохнул Луковый Рыцарь, подхватив вырезанный из дерева меч на подставке. — Не удержало их ни золото, ни заключенный контракт.

— Их купил Иллирио Мопатис, а ему стоит доверять еще меньше, чем наемникам, — вздохнула Дейнерис вернувшись и опустившись в кресло подле Джона.

Он улыбнулся, заметив, как она безотчетно под плащом прижала руку к животу. Зимняя одежда пока маскировала небольшую выпуклость, но все чаще и чаще Дени прижимала к ней ладонь и на какое-то время будто погружалась в себя. В такие мгновения Джон забывал о том, где он находится и чем занят. Ему хотелось просто любоваться женщиной, лучившейся тихим счастьем.

Заметив его взгляд, Дейнерис улыбнулась. И было в этой улыбке тепло. И любовь. И обещание.

«Не сейчас, — одернул себя мужчина и чуть поморщился. — Не здесь».

— Если предложить Золотым Мечам земли, они не предадут, — высказал идею сир Джорах.

Джон заметил пристальный и полный боли взгляд Мормонта, обращенный на Дени, но воин быстро отвернулся.

— Они и так считают, что получат земли, — не согласился сир Давос. — Наемники взяли побережье и острова. — Он стал ловко выставлять фигурки-мечи на карте. — Остров Эстермонт. Замки Мыса Гнева. Воронье Гнездо. Грифонье Гнездо. Часть стоит на Ступенях. Они уже захватили все побережье Штормовых земель и, если бы не присоединились к нам, то попытались бы захватить Штормовой Предел.

— Они примкнули к нам, потому что это единственный шанс удержаться в Семи Королевствах, — сказал Джон.

Ни разу Золотым Мечам не удалось в одиночку удержаться в Вестеросе, и все понимали, что не мнимая преданность Таргариенам привела наемников на переговоры, а лишь возможность вернуться на землю предков.

— Они пытаются показать, что являются силой, с которой надо считаться, — напомнил Тирион.

— Это лишь видимость, — сказала Дени. — У них меньше людей. И нет поддержки.

— Им можно пообещать вернуть земли предков, — предложил сир Джорах.

— И заполучить десятки недовольных семей, которых мы лишим дома? — хмуро уточнила Дейнерис, с гневом взглянув на своего верного воина. — Мы не будем лишать домов семьи, которым они принадлежали веками.

— Можно предложить заключение брака, — чуть подумав, озвучил более удобное решение сир Давос. — Так лорды Штормовых земель смогут остаться в своих домах и получить прощение, а наемники — обосноваться в Вестеросе.

Джон кивнул, но добавил:

— Это в том случае, если в последний момент Золотые Мечи не переметнутся.

— Наемники — неверное племя, — вздохнул Тирион.

— Не хуже многих дозорных, — усмехнулся Джон, и карлик отсалютовал ему невидимой кружкой.

— Как вообще можно планировать захват столицы без порции вина? — спросил бывший десница, с неудовольствием обводя шатер взглядом.

— Вы его и не планируете, — напомнила ему Дейнерис, но холодности в тоне Королевы было недостаточно, чтобы остудить запал Тириона.

Внезапно в шатер беззвучно вошел невысокий неприметный юноша. Джон пристально вгляделся в его лицо, а после спросил:

— Что ты узнала?

Дейнерис вопросительно приподняла брови и взглянула на Джона.

— Не похоже, что наемники что-то замышляют, — ответил юноша и неуловимым движением избавился от маски, под которой открылось лицо Арьи. Одежда тут же стала ей чуть великовата, изменилась поза. — Как ты меня узнал? А если бы я была наемным убийцей?

— На тебя не отреагировал Призрак, — ответил Джон и кивнул на лежавшего между его креслом и креслом Дейнерис волка. — И ты не стремилась скрываться.

Арья усмехнулась и положила руку на свой меч, так и украшавший ее бедро даже в этой одежде.

— Люди видят только то, что хотят увидеть, — сказала она.

Сир Давос, отойдя от внезапного представления, вновь взглянул на карту.

— Значит, можно рассчитывать на верность наемников, но как...

Прежде всего нужно что-то придумать с кораблями Эурона, — так же взглянув на карту, решил Джон. — Серсея зазвала железнорожденных в столицу. Они там и сидят. На кораблях осталась только охрана.

— Кракены не воины, а пираты, — согласился сир Давос. — Их нельзя выпустить обратно в море, где у них есть преимущество.

— Позовите сюда Теона и Яру Грейджоев, — велел Джон, и Луковый Рыцарь, кивнув, отправился лично выполнить приказ.

— Хорошо, можно удержать железнорожденных внутри, но как нам самим попасть в город? — спросил сир Джорах.

— Я знаю, что Грязные ворота приказали укреплять сразу после битвы на Черноводной, — вздохнул Тирион. — А те ходы, которые мне когда-то показал Варис и которыми я смог войти в Красный Замок, Серсея заложила.

— В один и тот же замок нередко ведет множество дорог, — отстраненно пробормотала Арья и взглянула на Джона.

Когда-то он сам сказал ей эти слова, не предполагая, что однажды он будет стоять с армией практически под стенами города, в который в казалось бы мирное время уехали его отец и сестры.

Джон прищурился, читая решимость во взгляде сестры. Она всегда была такой. И он не в силах будет ей запретить. Волков тоже нельзя сажать на цепь, как и драконов. Волки — не псы.

— Однажды я смогла выбраться из столицы в обход городских ворот, — сказала сестра. — Возможно, я и в этот раз смогу пробраться внутрь.

Джон чуть подумал, а после кивнул.

— Вы позволите ей сделать это? — спросил сир Давос, когда Арья ушла. — Она ведь девушка.

— Она Старк из Винтерфелла, — поправил Джон.

На пути в Королевскую Гавань — АРЬЯ​

Арья медленно провела ладонью по гриве белой в мелкие серые яблоки лошадки. На этом животном девушка вернулась в Винтерфелл и на этом покинула родной дом, отправляясь на юг с братом.

Следовало отказаться от своих привычек, желаний. Позабыть обо всем до того дня, пока девочка не избавится ото всех врагов. Только это правильно, только это поможет выжить. Исполнить задуманное.

Люди видят лишь то, что хотят увидеть. Они не могут увидеть того, кто не хочет быть замеченным. Не могут услышать того, кто ступает мягко, как кошка. Они не заметят того, кто спокоен, как вода. Того, кто не бел и не черен, а сер, как тень.

В большом лагере даже внимательные наемники не заметили возникшего в их рядах мальчишку. Из Эссоса Золотые Мечи прибыли на кораблях железнорожденных и нанятых магистром Иллирио торговых судах. А в пентошийском порте к ним присоединились искатели удачи. Вольный отряд и до этого момента представлял собой сборище из не только вестеросцев и их потомков, но и из исконных жителей Вольных городов, островов Летнего моря и всевозможных других мест.

Среди этого сброда светловолосый юноша с невыразительным лицом, браавосийским акцентом и биографией такой же пестрой, как его наряд, растворился легко, почти бесследно.

Мальчишка Пек по лагерю наемников не ходил, а бегал, ловко уворачиваясь от постоянно сновавших туда-сюда людей. Так по лагерю передвигались почти все оруженосцы, умудряясь и приказ услышать, и огрызнуться в ответ кому-то равному по положению, и пересказать последнюю шутку или сплетню.

Именно ради сплетен и возник в лагере Пек. Для рыцарей, составлявших меньшую часть отряда, паренек был лишь одним из многих, кто вроде как служит кому-то из наемников, но готов мимоходом, за пару монет, выполнить и негосподское поручение.

В первый день Пек поднес одному из помощников Гарри Стрикленда мех с вином по утру, а уже к вечеру этот наемник и думать забыл, что у него прежде не было такого оруженосца.

Следующие пару дней внезапный оруженосец занимался чисткой брони и беготней. Спрашивать ни о чем не требовалось — люди сами обсуждали как явное, так и тайное, не обращая внимания на занятого делом мальчишку.

Почти так же просто было в Близнецах.

Несколько раз Пек выслушал чужие планы по устранению Короля, но те, кто подобное предлагал, тут же отказывались от задуманного.

Теперь необходимость в роли отпала, и Арья бережно уложила лицо в сумку. Она могла бы вновь сменить облик, но ей хотелось войти в город Арьей Старк. Характер вновь вылез на поверхность, заглушая голос разума.

Лошадь девушка выбирала так же, не головой, а сердцем, выбрав не более сильное и молодое животное, а кобылку, напомнившую ей ту, серо-белую, добытую во время странствий с Псом.

Как давно это было! Будто много десятков лет назад, много жизней назад.

Когда-то она бежала из столицы. Спасалась от охоты. Но тогда она была запуганным ребенком, а теперь стала сильной и уверенной в себе девушкой. Тогда она не могла отомстить за отца, но теперь сможет. Когда-то ей потребовалось несколько часов, чтобы собрать свои вещи в дорогу. Теперь же на это ушли считанные минуты. Да и не нужно ей ничего, кроме меча, кинжала, удобной одежды и запаса воды и еды.

И подходящей компании.

Арья обернулась, разглядывая лица спутников.

С ней отправился совсем небольшой отряд. Кого-то Арья выбрала сама, кто-то вызвался ее сопровождать, и в итоге компания подобралась странноватая, разношерстная.

Впереди всех, сразу за девушкой, уверенно держа поводья ехала Бриенна Тарт. Ее доспехи тускло поблескивали, солнечный луч отражался в рубинах на рукояти меча.

— Я пойду с вами, — заявила эта женщина сразу после того, как Арья обсудила план с Джоном.

Тогда Арья на секунду замерла, обдумывая внезапное желание рослой блондинки.

— Зачем вам туда? — спросила девушка и посмотрела внимательно, желая в глазах и мимике обнаружить истинные причины.

— Когда-то я дала клятву вашей матери, — призналась леди Бриенна, с высоты своего роста глядя на хрупкую тоненькую девушку.

— Я в состоянии защитить себя, — напомнила Арья. — А вам следовало остаться в Винтерфелле, с моей сестрой. Она более меня нуждается в защите.

— Мне это известно, но, уезжая из Винтерфелла, я дала обещание выполнить поручение леди Сансы.

— И какое же? — усмехнулась Арья. — Убить Серсею?

Санса вполне могла поручить это дело столь отважной защитнице, как Бриенне. И Арья не смогла бы обвинить сестру в жестокости, не стала бы бросать той в лицо обвинение в попытке осуществить месть чужими руками.

«Только Серсея должна умереть так же, как умер отец. Его подло обвинили в измене, предали... Оболгали. И он погиб позорной смертью предателя. Не Серсея отдала приказ, но она не остановила его. Я хочу ей столь же позорной, жалкой смерти».

— Нет, леди Санса, как и ваша мать, обещала не давать мне поручений, которые будут для меня невыполнимы. Она пожелала, чтобы я исполнила то, что сама хочу. А я хочу служить тем, в кого я верю. Правителям, которые этого достойны. И хочу быть таким рыцарем, какими были славные воины прошлого. Я хочу рискнуть и помочь вам прорваться в город, — пламенно произнесла Бриенна.

Арья прочла во взгляде и другое желание, но не стала говорить о нем вслух. В конце концов, леди Бриенна не упомянула о том, что ею движет лишь слава.

«Каждого вперед ведет что-то свое», — усмехнулась Арья, переводя взгляд на чуть неуклюжего молодого человека, ехавшего следом за Тартской девой.

Подрику не было места в этом отряде, но он упрямо последовал за своей миледи, утверждая, что рыцарю, даже такому, кто не считает себя рыцарем, не стоит разъезжать без оруженосца. И, похоже, страх за невыполненные обязанности у парня был сильнее, чем страх перед тем местом, куда они направлялись.

Арья сразу всех предупредила, какая опасность ожидает отряд. В конце концов, у каждого человека должен быть выбор.

Отряду предстояло обогнать неспешное воинство и добраться до столицы на несколько дней раньше. План был готов, и Арья собиралась строго ему следовать.

— Как ты собираешься попасть в город? — уточнил Джендри, догоняя девушку.

— Ты всю жизнь прожил в Королевской Гавани и ни разу не выходил из города не через ворота? — удивилась она.

— Я слышал о потайных ходах, но это похоже на сказку, — махнул рукой парень.

Арья невозмутимо на него воззрилась, в который раз поймав себя на мысли, что с момента расставания она и Джендри прошли очень разные пути.

В кузнеце все еще оставалось слишком много мальчишеского. Он прошел через бойню на Севере, но все еще оставался чуть наивным парнишкой.

«Он на год младше Джона, но почему я чувствую себя гораздо старше Джендри?» — спросила себя девушка.

— Всегда есть больше одного пути. Просто нужно искать, — наставительно произнесла Арья. — Под столицей десятки миль потайных ходов. Их довольно много под всеми крупными старыми городами.

— А если все эти проходы перекрыли? — предположил кузнец.

— Их слишком много, — фыркнула девушка. — И вряд ли кому-то известен каждый. Варису — возможно. Но не Серсее. Она способна на многое, но львица не всесильна. У Паука были годы на то, чтобы изучить тайны Королевской Гавани.

Джендри промолчал и искоса глянул на девушку. Она заметила этот взгляд, но проигнорировала. Как игнорировала и прежде.

Когда Джендри въехал в ворота Винтерфелла в составе сопровождавшего Джона головного отряда, Арья почти ничего не испытала. А ведь она помнила о Джендри!

Помнила все то время, что скиталась с Псом. Помнила, когда плыла через Узкое море. И даже в Браавосе какое-то время помнила. Но после тот недолгий путь, за время которого девушка сроднилась с кузнецом и поваренком, поблек.

В то время, теперь казавшееся далеким, Арье остро хотелось привязать себя хоть к кому-нибудь. Хотелось, чтобы рядом был брат, друг... Хоть кто-нибудь. А потом погиб Робб, мама... Даже тетка, которую Арья не знала. И она решила не привязываться ни к кому. Если ей уготовано быть одной, то пусть так и будет. Она и Пса оставила, не дав ему даже последней милости быстрой смерти, проверяя свою свободу от привязанностей.

В Браавосе ее силу воли проверяли еще несколько раз, и вновь человек, к которому Арья хоть что-то испытывала, погиб. Тогда она решила, что уж теперь-то ни за что и ни к кому не привяжется. Зачем? Бессмысленно. А люди умирают. Уходят к богу смерти. Не сегодня, так завтра.

Арья многих проводила в последний путь и знала, что смерть может быть как наказанием, так и великой милостью. Но жизнь конечна. Всегда. Для каждого. И важно, как закончится эта жизнь.

Арье не хотелось тратить свое время впустую. Она поклялась больше не думать о том, что отвлекает от главной цели, а целью ее стала месть.

Месть вела ее, давала силы, придавала смысл существованию. И Арья спокойно следовала намеченным планом, не получая радости от содеянного, но чувствуя толику удовлетворения. И холода…

Сердце покрывалось тонкой коркой льда, оберегавшего от лишних эмоций.

Спокойная и тихая. Уверенная.

Арья не смотрела назад, не думала о том, что происходит вокруг, пока не услышала о Джоне.

Лед раскололся мгновенно, сердце затрепетало.

Джон!

Брат!

Семья!

Арья почти поверила, что перестала зависеть от горьких воспоминаний, перестала думать о семье. Почти поверила, что лицо отца, матери, братьев и сестры стерлось из памяти. Почти поверила, что стала похожа на Йорена. Поверила, что не откажется от мести и доведет ее до конца.

Но, когда встал выбор, развернула лошадь и поспешила домой.

Дом.

Семья.

К Винтерфеллу она приближалась со слезами на глазах, растеряв свое спокойствие.

Как же давно она покинула родные стены? Неужели только несколько лет назад?

Неужели этот замок снился ей из ночи в ночь, когда она замерзала, голодала и боялась, что не доживет до следующей ночи?

Неужели здесь когда-то она была счастлива и защищена от всего мира?

Арья улыбнулась, вспомнив тот день, когда вновь прошла сквозь ворота.

Больше не было отца, матери, старшего брата. И даже малыша Рикона. И Джон, как оказалось, уехал. Но в Винтерфелле Арью встретила сестра. Вредная Санса.

Сестра.

Любимая сестричка.

Когда-то самодовольная, вредная и наивная белоручка.

Арье пришлось подождать и понаблюдать и за Сансой, и за Бейлишем, но, удивительное дело, девушка ни разу не засомневалась в сестре. Наблюдала, подозревала, совсем чуть-чуть опасалась, но не боялась ее.

«Санса — твоя сестра», — сказал когда-то отец.

Да, сестра.

Арья видела сомнения сестры, видела страхи, знала, что не помогает Сансе преодолеть их, но после с удовольствием отметила, что Санса повзрослела, перестала быть романтичной дурочкой. И, когда перед ней встал выбор, предпочла семью, а не постороннего человека.

— Ты помнишь Леди? — после спросила та, кого теперь Арья могла без издевки называть леди Винтерфелла.

— Конечно, — кивнула Арья.

— Я вспоминаю ее постоянно, — призналась Санса. — Думаю о том, чтобы с нами всеми было, если бы я рассказала правду. Если бы… защитила тебя. Если бы знала, что Джоффри…

— Этого уже не исправишь, — ответила ей тогда Арья.

— Знаю, — согласилась Санса. — Мне не хотелось вновь ошибиться.

— На этот раз ты поступила верно, — кивнула Арья. — Отец гордился бы тобой.

— Как я могла ненавидеть Джона? — спросила Санса. — Как я могла?

— Мы были детьми, — напомнила Арья. — Глупыми волчатами, никогда не покидавшими родную нору.

— Джон сказал так же, — усмехнулась Санса. — Робба нет, отца нет… Остался лишь Джон. И он все мне простил. Даже слова не сказал. Принял, обнял…

Арья удивилась, увидев слезы.

— Он наш брат, — напомнила она.

— Брат, — согласилась Санса. — Знаешь… Я не вспоминала о нем в столице. Не думала, когда убежала и жила в Гнезде. Но потом, когда Мизинец обманул меня и продал Болтонам, когда Рамси сказал, что Джон жив, что он Лорд-Командующий… Я бы не сбежала, знаешь? Я бы не стала бороться. Но в тот момент, когда я узнала, что он жив, что он так близко. Что он просто есть. Мне хотелось вырваться и понестись к нему птицей. Казалось, что все беды отступят, если я найду его. Не представляешь, какое облегчение я испытала, когда увидела его. А он мне слова не сказал, только обнял и прижал к себе так, будто мы не были врагами.

— Вы не были врагами, — покачала головой Арья. — Ты сама себе это придумала. А Джон на тебя не обижался. Он всегда был мудрее.

— Да, — кивнула Санса.

— Да, — повторила Арья, отстранившись от воспоминаний о том давнем разговоре.

Джон был ее другом, самым любимым братом. Тем, кому она не боялась рассказывать о своих страхах. К кому шла, если случались сомнения. Он был тем, кто всегда принимал ее такой, какой Арья была. Позволял ей быть такой, какой она хотела быть.

Они прощались на краю лагеря, стоя у Арьиной лошади. Во взгляде Джона девушка видела беспокойство, но брат не собирался менять свое решение, не собирался ее останавливать.

— Я справлюсь, — заверила Арья. — Я смогу.

— Знаю, — согласился Джон. — Ты ведь упорная. Ты всегда шла напролом.

Арья усмехнулась.

— Я помню один день. Тогда шел снег… В Винтерфелле было тихо-тихо. Я вернулся во двор, чтобы подобрать лук, который бросил Бран. И увидел там тебя.

Арья сглотнула, слушая брата, а он говорил о том, как наблюдал за ней. Говорил о том, как позвал отца. Он не знал, как много значил для девушки тот тихий зимний день. Как много значило для нее то, что отец увидел и признал ее выбор. А выходило, что все это случилось благодаря Джону.

— Он всегда знал, что правила можно обойти, — подумала девушка вслух. — Он всегда знал, что каждому необходимо право самому выбрать свой путь.

— Что? — переспросил Джендри.

— Ничего, — отмахнулась Арья. — Мы попадем в город и сделаем то, что задумано. Я это сделаю. Потому что это мой выбор.