Амнистия (джен)

Следуя за мракоборцем по тускло освещенным коридорам, Нарцисса невольно поежилась от воспоминаний, навеянных этим местом. Вряд ли найдётся хоть один волшебник, которому упоминание Азкабана не внушает страх, а те, кому выпала честь стать постояльцем сей гостеприимной обители, содрогаются каждый раз, когда слышат зловещее сочетание навсегда въевшихся в память звуков. И даже теперь, когда после избавления от последнего дементора прошло более десятка лет, гнилой дух этих проклятых сознаний, казалось, продолжал витать вокруг, поджидая возможность проникнуть внутрь и отравить душу своей скверной.

Нарцисса с горькой иронией подумала, что почти вся ее взрослая жизнь была связана с местом, больше всего пугавшим ее в детстве. Тряхнув головой, будто это могло помочь ей отогнать мрачные мысли и настроиться на предстоящий разговор, она шагнула в проем отворившейся перед ней тяжелой железной двери.

— Двадцать минут, — оповестил мракоборец.

— Благодарю, — отозвалась Нарцисса, и дверь за ее спиной с грохотом закрылась.

Не позволяя себе медлить, Нарцисса подняла голову и встретилась взглядом со своей племянницей.

— Здравствуй, Дельфини. Меня зовут Нар…

— Я знаю, кто вы, — перебила Дельфи, — вы Нарцисса Малфой, урожденная Блэк. Вы родная сестра моей биологической матери, Беллатрисы Лестрейндж.

— Верно, — буквально на секунду стушевавшись под пристальным взглядом новообретенной племянницы, Нарцисса вернула самообладание и даже смогла выдавить улыбку. — Позволишь присесть? — спросила она, кивком указав на металлический стул напротив Дельфи.

— А разве я в том положении, чтобы решать, кому и что позволительно? — с издевкой в голосе спросила Дельфи и приподняла запястья, окутанные парализующими чарами, едва заметно мерцающими в полумраке камеры.

Нарцисса ничего не ответила. Намереваясь сесть, она по привычке потянулась за изъятой на время посещения палочкой и даже успела испугаться, не обнаружив ту в кармане мантии. Быстро опомнившись, Нарцисса протянула руку к спинке стула, ощутив на ладони неприятный холод металла.

— Зачем вы пришли? — спросила Дельфини, как только Нарцисса села напротив.

— Проведать тебя, конечно, — ответила Нарцисса столь теплым тоном, на который только была способна. — Мы ведь одна семья.

— Как мило. Значит, когда вы отдали меня Юфимии Роули и забыли про меня на двадцать с лишним лет, мы не были семьей?

К подобным выпадам Нарцисса была готова и скорее удивилась бы отсутствию недоверия.

— Я понимаю твой скептицизм. Будь я на твоем месте, у меня бы тоже возникло множество вопросов, — она старалась звучать как можно приветливее и дружелюбнее, однако по непроницаемому лицу Дельфини сложно было судить, насколько успешно удается завоевать ее расположение. — Поэтому, если ты не возражаешь, я бы хотела прояснить сложившуюся ситуацию.

Дельфи молча сверлила Нарциссу взглядом. Приняв этот жест за согласие, Нарцисса продолжила.

— После трагической гибели твоих родителей и последующей смены власти все сторонники твоего отца подверглись жестким допросам и последующим арестам. Многие были приговорены к пожизненным срокам. В том числе и мой супруг, — миссис Малфой сделала многозначительную паузу. О том, что срок Люциуса был сокращен “за активное сотрудничество с авроратом и помощь в поимке военных преступников”, она умолчала. — Для нас это время было очень тяжелым и опасным . До поражения твое рождение успешно удавалось скрывать — в первую очередь для твоей же безопасности. После поражения наша семья ожидаемо подвергалась суровым проверкам, допросам и обыскам. Мы не сомневались, что, обнаружив в нашем доме младенца, о существовании которого никто ранее не подозревал, мракоборцы смогут сложить два и два. Оставаясь с нами, ты была в наибольшей опасности. Разумеется, мы хотели обезопасить тебя. Времени на принятие решения было очень мало — буквально пара дней на то, чтобы придумать, где спрятать тебя. Непросто было найти надежного человека, которому мы могли бы доверить заботу о тебе, а также тайну твоего происхождения.

Закончив свою заранее заученную исповедь, Нарцисса обратила на Дельфини многократно отрепетированный проникновенный взгляд. Лицо Дельфи ничего не выражало. Воспользовавшись паузой, Нарцисса внимательнее всмотрелась в сидящую перед ней девушку. По сути — чужого человека. И внешность, и личность, и имя (похоже, приемная мать Дельфини мало изменилась за прошедшие годы, раз не смогла удержаться от дерзости выбрать девочке другое имя) были для Нарциссы чужими и незнакомыми. Однако, напомнила себе миссис Малфой, перед ней сидела дочь ее родной сестры, ее кровь и плоть. О том, чья еще кровь текла в жилах Дельфи, думать совершенно не хотелось. Но не думать об этом было невозможно. Смотря на тонкие и изысканно правильные черты бледного лица, большие темные глаза, резко очерченные скулы, Нарцисса силилась разглядеть Беллатрикс. Но если Дельфини и унаследовала что-то от матери, то не надменный мрачный шарм. На Риддла, даже в юные годы, девочка тоже походила мало, тем не менее, родство с ним угадывалось безошибочно. Была ли тому виной сталь во взгляде или пугающая, почти полная неподвижность лица, сказать было сложно. Наибольшее внимание привлекали волосы Дельфи — серебристые (“Как у приемной матери” — промелькнуло у Нарциссы в голове) с голубыми прядями, ухоженные и блестящие, и оттого не вязавшиеся с общим упадническим видом узницы. Лишь у самых корней проступал естественный черный цвет.

Дельфини прервала поток мыслей Нарциссы, медленно, почти по слогам спросив:

— И вы решили доверить заботу обо мне Юфимии Роули?

— Да, мы поду...

— А вы хорошо ее знали? — вновь перебила Дельфи. — Чтобы доверить ей жизнь члена вашей семьи?

Чувствуя, что ступает на зыбкую почву, Нарцисса медлила с ответом. Она понятия не имела, какие сказки все эти годы скармливала Дельфини ее полубезумная опекунша.

— Вы знали, например, что Юфимия ни дня прожить не может без порошка мандрагоры?

— Многим волшебникам прописывают препараты мандрагоры.

— Значит, во времена вашего знакомства с Юфимией ей еще хватало рецептурных доз настоек мандрагоры и умиротворяющих бальзамов? Может, и заснуть она могла без напитка живой смерти? — Дельфи заметно оживилась, тон ее звучал наигранно-елейно, лицо выражало фальшивую участливость. В этой неприкрытой фальши, сквозившей в каждом слове и взгляде, было что-то угрожающее. В такой манере Дельфи очень напоминала свою приемную мать. — Или вы были осведомлены о ее проблемах? Как и о том, сколько стоят запрещенные колдомедиками зелья?

Нарцисса, стараясь не выдать замешательства, судорожно соображала, как вернуть разговор в нужное ей русло. Дельфи, напротив, распалялась все больше:

— Так, может, дело было как раз в этом? В постоянной нужде Юфимии в деньгах? На этом вы сыграли? А может, и деньги были недостаточной мотивацией? Чем еще вы воспользовались, чтобы сбагрить меня бедняжке Юфи?

— Все совсем не так, — возразила Нарцисса. — Конечно, мы оказывали Юфимии финансовую поддержку, и немалую. Мы ведь не хотели, чтобы ты испытывала нужду.

— О, как это великодушно с вашей стороны! — театрально положив руку на сердце, глумилась Дельфи. — Спихнули меня нуждающейся в деньгах невротичке, безразличной ко всему, кроме успокоительных настоек, превращавших ее в сомнамбулу.

— Твой адвокат сообщил, что миссис Роули несколько раз навещала тебя.

— Мисс Роули, — поправила Дельфи.

— Да, конечно, мисс Роули. Прошу прощения, — Нарцисса нервно одернула рукав шелковой мантии. — Мисс Роули несколько раз тебя навещала — значит, ты ей как минимум небезразлична.

Дельфини надменно усмехнулась, покачав головой.

— Я и не говорила, что Юфимия относилась ко мне плохо или безразлично. Я всего-навсего отметила, что считаю столь тревожного и неуравновешенного мага не лучшим кандидатом в опекуны ребенку.

— Как я уже говорила, — с едва заметным нажимом произнесла Нарцисса, — у нас не было выбора и времени на поиски более достойного кандидата. Тем не менее, мне очень жаль, если ты была несчастна под присмотром мисс Роули.

— Так вы пришли за тем, чтобы выразить свои сожаления?

— Нет, — не стала лукавить Нарцисса. — Не за этим.

— Тогда зачем?

— Чтобы помочь тебе.

— Поздновато, не находите?

— Напротив, очень вовремя, — твердо сказала Нарцисса, смотря Дельфини прямо в глаза. — Ты ведь сейчас не в лучшем положении, — миссис Малфой обвела маленькую тюремную камеру взглядом. — Не находишь?

Дельфи с полминуты молча сверлила Нарциссу взглядом.

— И чем же вы можете мне помочь? — наконец спросила она, умело скрыв любопытство.

— Оказаться на свободе. Раньше, чем через тринадцать лет, которые тебе еще предстоит здесь провести.

— Мне это неинтересно, — отрезала Дельфини.

— Послушай, Дельфини, нет...

— Я непонятно выразилась? Мне это неинтересно.

— Я понимаю, тебе кажется, что твоя жизнь кончена и ничего более не имеет смысла. Но это не так, — Нарцисса выразительно выгнула бровь, не отрывая взгляда от Дельфи. — Ты молода, очень молода, Дельфини. В юности все воспринимается острее, драматичнее, и, возможно, сейчас будущее выглядит беспросветным, но у тебя есть еще очень много времени на то, чтобы все изменить. Каким бы печальным ни было твое детство, сколь разочаровывающим ни оказался твой план, это не повод отказываться от дальнейшей жизни. А уж искать смысл будущей жизни куда лучше на свободе, чем здесь.

— Как мотивирующе, — хмыкнула Дельфи. — Социальной работой не думали заняться? Сквибам там всяким помогать.

Нарцисса пропустила мимо ушей эту шпильку, при этом все больше убеждаясь, что Дельфи переняла самые неприятные черты и тех, кто дал ей жизнь, и той, кто ее воспитал.

— Из чистого любопытства спрошу, чего же мне это будет стоить?

— Тебе выпала редкая удача получить досрочное освобождение. При условии, — на последних словах Нарциссы Дельфи удовлетворенно хмыкнула, будто подтверждались какие-то ее догадки. — При условии сотрудничества с министерством и примерного поведения, разумеется. Твой адвокат пытался сообщить тебе подробности сделки, но поскольку ты отказывалась от встреч с ним...

— И что дальше? Когда я окажусь на свободе. Воссоединимся и будем жить одной большой лицемерной семьей?

— Например, — спокойно ответила Нарцисса, проигнорировав очередной укол.

— И я начну все с чистого листа и буду очень счастлива? — откровенно насмехалась Дельфи.

— Вовсе нет, — от ответа Нирциссы брови Дельфи удивленно скользнули вверх, но она поспешила вернуть лицу скучающе-надменное выражение. — Ты совсем не обязательно будешь счастлива, зато гарантированно ещё не раз в жизни испытаешь разочарования. Большинство твоих желаний не исполнятся никогда, некоторые исполнятся, но вовсе не так, как ты того ожидаешь. Это нормально. Это и есть жизнь. Однако, несмотря на все разочарования и неоправданные надежды, в жизни хватает причин и поводов, чтобы жить. В ней много стоящих моментов, даже если живешь без великой цели.

Беззвучно посмеиваясь, Дельфи откинулась на спинку стула. Ее явно начинал веселить разыгрываемый для нее спектакль.

— И что же высокоуважаемое министерство подразумевает под “сотрудничеством”?

— Тебе предлагают досрочное освобождение в обмен на публичное покаяние и отказ от идей твоего покойного отца.

— Публичное?

— Интервью, насколько я знаю. Интервью, в котором ты расскажешь о себе и...

— Расскажу то, что выдумает министерство, и замараю имя моего отца? Ведь так, миссис Малфой?

— Мне неизвестны подробности сделки, — Нарцисса все больше нервничала, с трудом сохраняя спокойный тон и мечтая убраться из этого треклятого места. — При хорошем раскладе у тебя есть шанс оказаться на свободе через пять лет. Возможно, ты сможешь рассказать о том, как здесь оказалась, о своем детстве и о своей опекунше, которая тебя вырастила.

— Моя мать! — неожиданно низким хриплым голосом рявкнула Дельфи, резко подавшись вперёд. Барьерные чары предупреждающе заклокотали. — Моя мать меня вырастила, лицемерная ты дешевка! И вот тебе основное условие сделки: ни ты, ни кто-либо ещё слова не скажет ни ей, ни о ней! Поняла?!

Нарцисса не дрогнула, продолжая сидеть с идеально прямой спиной. Внутренне она возликовала: “Вот оно. Вот куда нужно бить”.

— Как тебе будет угодно, — невозмутимо ответила Нарцисса, по праву гордившаяся своей выдержкой.

Дельфи тяжело дышала, во взгляде ее читалось смятение. Она явно не планировала демонстрировать вспышки гнева и сейчас старательно пыталась прикинуть, чего ей будет стоить подобная оплошность. Не желая упустить столь удачного момента “ковать железо”, Нарцисса продолжила:

— Разумеется, ты вольна отказаться от предложения министерства. Не безвременного предложения, прошу заметить. Но, думаю, тебе стоит знать, что с твоим участием или без, министерство придаст твою историю гласности. С той лишь разницей, что во втором случае ты просидишь здесь до конца срока, а о тебе, твоем отце и других членах твоей семьи смогут писать и говорить все, что вздумается. Думаю, ты способна вообразить безграничность фантазии прессы? Так вот, представь, каково придется столь ранимой Юф... твоей матери. Как она справится с нападками и преследованиями журналистов? Совсем одна, пока ты здесь. Ей ведь и без того приходится тяжело. Как, интересно, она переживает факт твоего заключения в Азкабан?

— Я поняла, — сжав зубы, прошипела Дельфини.

— Они дают тебе неделю на раздумья.

— Благодарю, миссис Малфой, — натужно выдавила Дельфи. — Отрадно знать, — рот ее растянулся в жутковатой улыбке, а в голосе снова сквозил елей с примесью яда, — что все, что говорят о Малфоях, соответствует истине.

Нарцисса лишь выше задрала подбородок, решив, что не испортит все, поддавшись в самый последний момент на провокацию.

— Две минуты, — очень вовремя оповестил голос извне.

— Что ж, — победно улыбнулась Нарцисса, — советую как следует подумать над предложением. О своем решении сообщи, пожалуйста, мистеру Смиту, твоему адвокату. Всего доброго, Дельфини.

Изящно, почти беззвучно встав из-за стола, Нарцисса направилась к двери, за которой дожидался сопровождавший ее ранее мракоборец. Уже находясь в дверном проеме, она обернулась и, поколебавшись секунду-другую произнесла:

— Безусловно, смерть твоих родителей — ужасная трагедия. Но, если посмотреть с другой стороны, отсутствие родителей — это свобода от их воли. Тебе выпала редкая возможность жить так, как тебе хочется. Подумай об этом.

Дельфини молча проводила ее полным презрения взглядом.

Нарциссе не терпелось скорее добраться до площадки аппарации и покинуть Азкабан. Она едва не наступала на пятки мракоборцу, как назло, вышагивавшему чинно и неторопливо. Она искренне надеялась, что, если ее племянница когда-нибудь покинет стены тюрьмы, наслаждаться свободой ей придется очень недолго.