Она нежадная (гет)

В королевских покоях полумрак, но Рейнис видит, как блестят его глаза. Эйгон двигается быстро, дышит часто и горячо, словно Балерион во время полета, и хочется лишь одного — чтобы он не останавливался ни на секунду.

Внизу, где соединились их тела, жарко и влажно, капли пота щекочут кожу. Еще несколько мгновений, и Рейнис умрет от счастья. Когда Эйгон изольет в нее свое семя, она вскрикнет тонко и удивленно, как в первый раз, а потом будет долго лежать под ним, приходя в себя.

Эйгон часто проводит с ней ночи — в десять раз чаще, чем с Висеньей, но Рейнис все равно мало. Ни сладкоголосые певцы, ни мудрые книги, ни битвы на мечах не заменят ласк ее брата. Даже Мераксес — верная, послушная драконица — не утешает ее, если рядом нет Эйгона — величайшего из драконов. Он зажег в ней пламя любви, с этим пламенем ничто не сравнится. Вот почему каждый раз ей так жалко его отпускать.

— Останься до утра, — просит Рейнис, сжимая его сильные плечи. — Хочу разбудить тебя на рассвете так, как ты любишь.

Эйгон смеется, скользя ладонью по ее распущенным серебряно-золотым волосам. Он всегда смеется над ней, как над капризной девчонкой.

— Рейнис, не жадничай! Висенья старшая.

Рейнис хмурит брови — хорошо, что погашены свечи, и Эйгон не видит ее недовольства.

— Знаю, что старшая, и люблю ее крепко, — говорит она, пытаясь унять раздражение. — Но почему она всегда делает вид, что равнодушна к плотским утехам? Словно ты ничуть ее не волнуешь. В наших жилах течет кровь дракона, а в сердцах горит пламя. Мы созданы сражаться и любить. Если Висенье все равно, будь со мной каждую ночь.

Эйгон вздыхает и, аккуратно отстранившись от Рейнис, тянется к изголовью кровати, чтобы зажечь свечи. Пламя вспыхивает, озаряя его красивое благородное лицо.

— Ей не все равно, Рейнис. Просто она нежадная.

* * *

Близится ночь, в масляных светильниках уже горит огонь. Висенья любит, когда в ее комнате много света. Стол завален прошениями подданных, в золотом изящном кубке мерцает вино. Она смакует его медленно, с наслаждением, будто это единственная радость, что ей осталась.

Пока Эйгон проводит время с их младшей сестрой, Висенья погружается в дела с головой. Будь ее воля, она лежала бы сейчас под любимым братом, млея от страсти. Но вместо этого ей приходится разбирать бесконечные свитки и решать вопросы государственной важности. Не ее вина, что слово "долг" из уст Эйгона в адрес старшей сестры звучит все чаще и лишь для одной Рейнис в этом замке есть слово "любовь".

Висенья сильная, словно ее прекрасная, изрыгающая пламя Вхагар, она никогда не жалуется и не плачет. Королева поддерживает брата и верно служит своему народу, как и подобает преданной голове дракона. Счастье и спокойствие Эйгона для нее превыше всего.

— Еще не спишь? — родной голос выводит из забытья. Висенья поднимается навстречу, смотрит нежно в усталые фиолетовые глаза. Эйгон решительным шагом подходит к ней, берет за руки, наклоняясь к лицу. Целует медленно, без суеты, будто выполняет заученный ритуал.

— У меня лунные дни, — шепчет ему в губы Висенья и внезапно испытывает облегчение. От Эйгона исходит аромат Рейнис, он пришел из ее покоев, сладко пахнущая влага сестры еще не высохла на его крепком, могучем теле. Висенья не хочет, чтобы ей достались всего лишь несчастные крупицы ласки.

— Я просто хочу побыть с тобой, — с улыбкой говорит Эйгон и, подняв ее на руки, несет в постель. Поспешно срывает с нее шелковую сорочку, обнажая большие упругие груди, утыкается в них лицом и, не произнося ни слова, лижет шершавым языком затвердевшие соски. Висенья еле слышно стонет, пока брат ласкает ее — долго и сосредоточенно, забыв обо всем, словно в этом мире нет никого, кроме них.

— Пора готовиться к отъезду — север ждет, — произносит Эйгон, когда Висенья затихает в его руках.

— Возьмешь меня с собой? — осторожно спрашивает она, хотя уже заранее знает ответ. Глубоко в груди пульсирует едва уловимая досада. Что бы Висенья ни думала, лишь верхом на драконе и с мечом в руке, но не на ложе любви, она может быть по-настоящему сильной.

— Ты нужна здесь, на Железном троне, — отвечает Эйгон. — Со мной поедет Рейнис, а ты останешься править.

— Как скажешь, брат.

Править — великая честь для нее, как и для Рейнис честь — ублажать любимого брата. И пусть Висенья охотно поменялась бы с сестрой местами, она отпустит их на север с чистым сердцем.

Ей не все равно. Просто она нежадная.