Чужая жизнь (гет)

На следующий день Гермиона очень старалась не смущаться. То, чем они занимались, являлось совершенно естественным процессом. Между прочим, они делали это и раньше. Ему просто не нужно выглядеть таким самодовольным.

Не похоже, чтобы он чего-то добился. Это был сугубо деловой подход. Ей хотелось, чтобы он перестал смотреть на нее так, словно одержал безоговорочную победу в споре. Потому что она делала это только из-за того, что хотела ребенка.

Кстати говоря, он стал намного больше похож на себя самого, чем когда она впервые попала сюда. Тогда его лицо ничего не выражало, кроме серьезности. Однако нынешняя его версия гораздо более раздражающая, потому что спать с серьезным и очень отстраненным Драко было легче, чем спать с тем, кто неоднократно доводил ее до слез в школе.

— Возможно, вам двоим стоит уехать куда-нибудь на некоторое время, — предложила Нарцисса, потягивая свой утренний кофе.

Гермиона изо всех сил старалась подавить выражение ужаса на лице.

— Я не думаю, что в этом есть необходимость, — сказал Драко к её полному облегчению. — Лучше пусть всё идёт своим чередом.

Нарцисса слегка улыбнулась. Что заставило Гермиону немного поежиться. Наверное, она впервые увидела Нарциссу такой.

«Давай просто сообщим твоим родителям, что мы вытворяем», — подумала Гермиона про себя. Она на секунду задумалась, насколько нелепо выглядел бы тот разговор. Сидеть напротив Люциуса и Нарциссы Малфой и рассказывать им, как она неплохо справляется с доением их щедрого чистокровного сына для получения драгоценного чистокровного семени. В какой момент она начала воспринимать старших Малфоев, как тех, с кем можно поделиться личным? В какой момент она перешла от взрослых, которые приходили в ужас от мысли, что она занимается сексом, к ликующей группе поддержки.

Ее родители так и не смогли достичь этой стадии из-за той страшной аварии, в которой они погибли. А Молли перестала обсуждать это, как только стало очевидно, что у Гермионы возникли трудности. Она утверждала, что в их распоряжении все время в мире, и нет абсолютно никакой спешки. Это был способ Молли попытаться оказать поддержку. Гермиона никогда не находила ложь утешительной.

Но втайне ее также злило, что Малфои подталкивали своего сына к Астории, которая вела себя так ужасно. Насколько они знали, она все еще была Асторией, и они подталкивали ее к Драко ради наследника. Не принимая во внимание тот факт, что отношения между их сыном и его женой были далеки от идеала, чтобы вместе заниматься воспитанием ребенка.

Ей совершенно не нравилось, как благополучие семьи ставилось выше благополучия ее отдельных членов. Возможно, он и вырос с такими установками, но она определенно нет. Как иронично, что из них двоих именно она поощряла эгоизм.

Тем вечером Драко снова пришел к ней в комнату. Щеки Гермиона все еще краснели из-за неловкости ситуации, но в этот раз она хотя бы не застыла, как олень в свете фар. Она знала, что он придет. Поэтому сегодня она выбрала более красивую пижаму. И был соблазн залезть в ящик с бельем, но это просто послало бы неверный сигнал.

Тугой маленький узел нервозности в ее животе сжался, когда он начал раздеваться. Она поерзала на простынях и постаралась не смотреть. Не то чтобы он заметил, потому что стоял спиной к ней. И она просто ничего не могла с собой поделать, когда он снял рубашку, обнажив светлую спину.

Она так пристально изучала его, что пропустила тот момент, когда он обернулся.

— Ты сможешь рассмотреть поближе через секунду, — произнес он.

Гермиона снова почувствовала, как ее охватывает смущение. Она отвернулась, пытаясь найти другое место, куда можно было бы направить свой взгляд.

— Возможно, я позволю тебе немного исследовать, — сказал он дразнящим голосом. — Тебе бы этого хотелось, Грейнджер?

— В этом нет необходимости, — ответила она. — Мы здесь только ради дела.

— Если ты так говоришь, — подошел он к кровати. — Хотя страстное желание в твоих глазах говорит о другом.

— В моих глазах нет страстного желания, — проговорила она, чувствуя себя немного загнанной в угол. Она поплотнее завернулась в простыни. В ее глазах не было желания, может, легкое любопытство. — Нет никакого желания. Просто необходимость. Для достижения наших целей, которые в данном случае совпадают. Мы можем просто продолжить?

— Убери простыню.

— Что? Нет.

— Я не робот, — произнес он. — Немного визуальной стимуляции помогает. Я не обязательно встаю по команде.

— Вчера у тебя с этим проблем не было, — Гермиона поняла, что он хочет воспользоваться ситуацией.

— Что ж, это было вчера, а сегодня всё по-другому, — сказал он и убрал с нее простыню. — Не то чтобы я не видел этого раньше.

— Ты слишком наслаждаешься этим.

— Это может стать для тебя сюрпризом, Грейнджер, но предполагается, что от этого получают удовольствие.

Гермиона фыркнула.

— Ты можешь расслабиться и думать о высшем благе, если хочешь, — он слегка погладил кожу ее бедер, и Гермиона рефлекторно и нервно сжала колени вместе. — Знаешь, если бы я не видел этого собственными глазами, я бы сказал, что ты не способна наслаждаться процессом, но мы оба знаем лучше, не так ли?

Гермиона знала, что он имел в виду ту ночь в холле, когда она соблазнила его.

— Это было... Это было просто напряжение.

— Напряжение? — уточнил он. — Немного напряжения — это хорошо. На самом деле, я бы даже сказал, что в этот момент ты очень напряжена, — его пальцы скользнули к ее животу, и мышцы ее живота сжались от его прикосновения.

— Просто поторопись, пожалуйста.

— И нетерпеливая.

— Я просто... Перестань дразнить меня, это и так достаточно сложно.

— Ты — та, кто настаивал, чтобы мы занимались этим каждую ночь.

— Вот когда мы забеременеем, тогда нам и не придется заниматься этим каждую ночь.

— Ну, это что-то новенькое: давай много трахаться, чтобы меньше трахаться.

— Не будь таким грубым. В этом есть определенный логический смысл.

Его рука теперь накрывала ее грудь, и он нежно сжал ее. Гермиона чувствовала себя незащищенной и хотела накрыться одеялом. Пытаясь не обращать внимания на жар своего тела.

— Неужели ты не позволишь себе хотя бы немного удовольствия?

— Почему ты не хочешь позволить себе немного независимости?

— Что это должно означать?

— Ты делаешь все, что говорят тебе родители. Прикрываясь предполагаемым благом семьи, — заявила она. — Ты женился на девушке, которая совершенно не подходила для взрослой жизни, не говоря уже о том, чтобы быть женой, а затем выполнял приказ, когда они решили, что тебе пора произвести на свет наследника.

Он прекратил то, что делал, и секунду наблюдал за ней. А потом резко схватил за бедра и притянул к себе. Каким-то образом во всем этом его штаны спустились, и он грубо вошел в нее.

— Может, ты недооцениваешь ситуацию, Грейнджер, — сказал он. — Может, я делаю это только для того, чтобы подразнить тебя. Потому что, поверь мне, я не трахаюсь с теми, с кем не хочу.

Он быстро двигался в ней, наращивая темп, пока его дыхание не стало прерывистым. А в следующую минуту она почувствовала, как он расслабился.

— Серьезно, Грейнджер, ты можешь заставить изголодавшегося по сексу отшельника потерять интерес к сексу. Тебе обязательно быть такой идиоткой и лезть во все дела?

— Я не идиотка и не лезу во все дела.

— Неужели ты серьезно настолько не осознаешь, что не можешь честно признаться, что тебе хочется быть везде правой? — задал вопрос он. — Я никогда не пойму, как Поттеру и Уизелу удалось так долго тусоваться с тобой, не придушив тебя.

Он вылез из кровати и застегнул штаны. Гермиона натянула на себя простыню. Возможно, признала она, было выбрано не самое удачное время, чтобы указать на его слепое преклонение перед семьей.

— Моя жена, возможно, являлась слишком большой идиоткой, чтобы понять, что она была полной сукой, а какое у тебя оправдание? — сказал он перед уходом.

Гермиона закрыла глаза. Она знала, что все ею сказанное, было правильно, но, наверное, прозвучало все-таки немного бестактно.

Следующим вечером он не пришел к ней в комнату. Гермиона провела довольно много времени в тот день, размышляя о том, чем закончилась предыдущая ночь. Фактически она не сказала ничего плохого. Все это было правдой, а она не из тех, кто прячется от правды. Если ему это не нравилось, он должен просто принять это как данность. Конечно, она понимала, что вопрос оказался поднят совсем не к месту, не тогда, когда в самом разгаре половой акт. И когда ты пытаешься забеременеть.

Тот факт, что он не пришел к ней тем вечером, вызывал беспокойство. Она не хотела возвращаться к визиту раз в месяц. При таком графике вероятность беременности значительно снижается. На это могли бы уйти годы. Не на такое будущее она рассчитывала.

В течение дня она периодически спускалась вниз, чтобы посмотреть, в своем ли он кабинете, но его там не было до позднего вечера.

— Что? — произнес он, увидев ее в дверях.

— Ты придешь сегодня ко мне в комнату?

Он отложил бумаги, которые читал.

— Я не уверен, что смогу это вынести.

— Я не оскорбляла тебя, — сказала она, решив, что лучше сразу перейти к делу.

— Именно это ты и сделала.

— Хорошо, да, я это сделала, — ответила Гермиона. — Мне просто не нравится, что чье-то благополучие может быть отодвинуто на второй план. Я этого не принимаю. Особенно от семьи, и я не потерплю, чтобы к моему ребенку выдвигались такие же требования.

— Быть Малфоем означает нести определенную ответственность, — сказал Драко. — У нас есть традиции, которые уходят корнями далеко в прошлое. Настолько далеко, что иногда даже сохранившаяся документально память предков не может определить их истоки.

— Что ж, я не придаю значения традициям, как ты. Если они не оказывают благотворного влияния, то нужно их изменить.

— Такой маггловский подход.

— Магглы не так безнадежны, как о них думают, — заявила Гермиона. — Иногда просто нужно развиваться. Отказаться от традиций, которые больше не отражают текущую ситуацию. Некоторые зашли бы так далеко, что назвали бы это навыком выживания.

— Наши традиции сделали нас сильными.

— Действительно, есть ли сила в несчастном браке?

Драко не спорил. Было ясно, что он не мог придумать разумного аргумента, в чем плюс его брака лично для него.

— Родословные...

— Меня не волнуют родословные, — горячо перебила его Гермиона. — Я не продам счастье моих детей ради какого-то глупого представления о родословных.

— Это больше, чем просто родословные. Союз с Гринграссами укрепил наши связи в некоторых отраслях.

— Это еще хуже — продавать благополучие своих детей за деньги.

Драко не стал что-либо отвечать, поэтому на некоторое время воцарилась тишина.

— Вот в какую семью ты вошла.

— Ты не можешь просто с этим соглашаться, — сказала Гермиона.

— Это мир, в котором я живу с самого рождения. Я всегда знал, что от меня требуется. Знал, что женюсь на одной из дочерей Гринграссов с тех пор, как был маленьким ребенком.

— Ты не можешь отрицать, насколько несчастлив был с ней.

Драко снова не ответил.

— Ты бы сделал лучший выбор, — произнесла Гермиона. — Очевидно, ты бы не выбрал кого-то вроде меня...

Это заставило его слегка улыбнуться.

— Но ты бы выбрал какую-нибудь слизеринскую девушку, с которой тебе было бы приятно общаться, — продолжила Гермиона. — Со всеми этими укоренившимися семейными ценностями тебе можно было бы доверить право принимать решения самостоятельно, которые принесли бы пользу всем.

— Мне не хочется это признавать, но ты, вероятно, права. Хотя, с другой стороны, если бы у меня действительно был выбор, я не совсем уверен, что доверял бы себе, чтобы не принять неправильное решение.

Гермиона на мгновение пришла в замешательство.

— Я не понимаю. Это нелогично.

Он уставился на свой стол, поигрывая ножом для вскрытия писем. Гермиона решила, что, наверное, существуют какие-то чистокровные мыслительные процессы, которые просто нелогичны. И навсегда останутся за пределами ее понимания.

— Всё, что я говорю, это то, что наш ребёнок должен иметь право выбирать себе пару, которая ему подходит. Просто необходимо сбалансировать традиции и потребности настоящего. С надлежащим руководством. Если что и указывает на ценности, так это доверительные отношения в семье. Когда членам семьи могут доверять в вопросе поддержания этих самых ценностей.

— Но в таком случае придется уступить логическим аргументам, — произнес он. — Когда кто-то может аргументировать любую точку зрения логически...

Гермиона подозревала, что он хотел дополнить мысль, но она не собиралась отвлекаться от своей цели.

— Никаких браков по договоренности, — произнесла она, как бы подытоживая дискуссию.

— Хорошо, — уступил он. — Ты бы спорила с Волдемортом до посинения, причем его посинения.

— Да, я бы убедила его подчиниться.

— Если бы было возможно досадить кому-то до смерти, я уверен, ты бы уже довела это искусство до совершенства.