О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Если опустить то, что предводитель компании повел себя, как отъявленная и очень грубая скотина... то его глубокий, густой голос Гермиона назвала бы красивым. Только она давно не восторженная девочка, чтобы приходить в восторг от синеглазых и черноволосых мудаков... Пусть мудак был целым гномьим королем. Гермиона не была его подданной, и вообще по убеждениям она была республиканкой, а не монархисткой. Но если ее величество Елизавету II она все-таки уважала как самого долгоправящего монарха Британии, то к здешнему королю никакого почтения не было и в помине.

Она ненавидела, когда на нее орали. И тем более принижали только потому, что она родилась женщиной. Последнее не лезло ни в какие ворота. Несмотря на то, что прогресс и феминизм по Средиземью явно еще не шагнул.

— Я отказываюсь брать ответственность за жизнь девицы и сносить весь трудный путь ее капризы...

На этом моменте Гарри Джеймс Поттер, который знал ее лучше всех, мысленно закопал и насыпал аккуратненький такой холмик над сказавшим это Дубощитом. Может, мистер гномий король привык, что здешние дамы трепетали при нем. Но такого точно нельзя было сказать о Гермионе. Которая вот просто терпеть такого обращения не могла. И была достаточно взбешенной, когда ее так явно презирали лишь за пол.

Гарри дернул мистера хоббита в сторону. Бильбо был приятным собеседником, он уже любезно выделил им с Гермионой комнаты. Поттер собирался спать рядом с подругой, не оставляя ее одну с гномами — ему такого паранойя не позволит. Тем более два самых молодых на вид и шустрых не внушали никакого доверия. Добрый хоббит не заслужил, чтобы его снесло тайфуном, который вот прямо сейчас обрушится на коронованную, но дурную голову. Гарри из дружеских чувств всего лишь убрал Бильбо в безопасное место — рядом собой.

— Гэндальф, Пустошь не место для девок.

— Ну почему же, мистер Дубощит? — опасно мягко произнесла Гермиона, у которой с самой первой минуты знакомства все это в печенках сидело. "Всем этим" она именовала отвратительные манеры короля. Вот и сейчас этот гном обсуждает ее так, будто она не стоит в метре от него. — Да, я к вам обращаюсь, мистер самодовольная задница!

Кажется, кто-то охнул, двое шустрых (блондин и тот смазливый, без бородки) рванули к дяде, чтобы удержать его... Гэндальф отчетливо выругался. Балин начал молиться Махалу. Лишь Гарри остался спокоен: гриффиндорка один раз — гриффиндорка навсегда. Его мало тревожило, что король заскрипел зубами, грозя своротить свою мужественную челюсть набок.

Лучше полюбоваться, как горят глаза подруги, ставшие уже не цвета чая, а темными, почти черными от гнева. Как она, тоненькая, спокойно стоит и смотрит, как на нее надвигается хищными движениями взбешенный Дубощит. Гарри, вытащивший палочку, все равно ставил на Гермиону. Каким бы опасным, судя по повадкам, воином ни был его величество, он, к своему счастью, никогда не сталкивался с Гермионой Грейнджер в ярости.

— Гарри...

Бильбо дернулся было закрыть собой девушку — уж больно страшным было лицо у гнома. Да и у хоббита сердце заходилось — настолько хрупкой она выглядела против Торина, которого мистер Беггинс опасался совершенно оправданно. Его спокойная жизнь превращалась в Йванна знает что... Но Бильбо был достаточно отважен, чтобы не стоять молча, когда грозит опасность женщине. Только почему веселый и, видно, так любящий девушку Гарри его удерживает?

Он что, совсем не тревожится за Гермиону? Бильбо видел, с какой заботой зеленоглазый маг относился к своей спутнице. Нежности там был целый океан. Да и впечатления труса Гарри не производил. За их не слишком длинную беседу мистер Беггинс успел сделать выводы о своих самых неожиданных и, что греха таить, самых приятных гостях, которые отнеслись к нему очень уважительно — в отличие от славного предводителя компании, который был ядовит, насмешлив и просто бестактен.

— Я бы боялся за гнома на вашем месте. — Гарри сжал плечо нового друга, не давая тому сделать глупость.

Гермиона не стала ждать, что там с ней хотел сделать разозленный мужчина. Сейчас король напоминал разъяренного медведя гризли. Она увернулась от его рук и подставила подножку, опрокидывая Дубощита. Грохот стоял такой, словно в Хогвартсе упали доспехи. Значит, ее решение не бить и не отбивать руки об эту царственную тушу было правильным. Она совсем не элегантно села сверху, и кончик ее волшебной палочки уткнулся агрессору в шею.

— Ни с места, господа, — прозвучал наигранно-веселый голос Гарри. Свет свечей потускнел, и повеяло холодом, даже изморозь поползла.

Вполне достаточно, чтобы притормозить самых ретивых спасителей достоинства королевской особы. Убивать его Гермиона не собиралась. Проучить — очень даже да! Ни один кретин на свете, каким бы героем он ни был, не может оскорблять ее и тех женщин, которые сражались со злом. Дубощит о ней ничего не знал и сделал неверные выводы. Пусть расхлебывает.

— Я могла бы отрезать вам голову или проклясть так, что вы бы следующие сутки рыгали слизняками.

Гермиона наклонилась к уху гнома. Золотистые в свете свечей и темные, как крыло ворона, волосы переплелись на пару секунд. Затем она стремительно отстранилась, но и не думала вставать. Гном был теплым и удобным, на нем хорошо сиделось. Особенно осознавая, как унижен этот упрямый ублюдок. Гермиона даже ощутила смутное подобие веселья... Все-таки она законченная наркоманка адреналиновая.

— Но ничего из этого не сделаю. Не потому, что мне вас жаль, мистер Дубощит... А просто потому, что я не добиваю проигравших.

Гном дернулся, пришлось надавить на горло палочкой.

— Вы ничего обо мне не знаете, но мне ваша защита без надобности, ваше величество. Мы идем с вами ровно до необходимого нам момента и заботимся о себе сами.

Гарри подал ей руку и легко потянул, помогая встать более изящно. Судя по тому, как блестели поттеровские бесстыжие глазенки, представление ее лучшему другу пришлось ой как по душе. Гарри стал изрядным троллем и обожал развлекаться за чужой счет. А тут она, вечно сохраняющая спокойствие, так разозлилась. Редкое зрелище.

— Ты была прекрасна, грозная амазонка.

Поттер склонился над маленькой ручкой, целуя прохладные пальцы.

Конфликту не дал разгореться Гэндальф, увел Дубощита и заболтал его. Их же с Гарри утащил за собой Бильбо, приговаривая что-то о необходимости застелить постели и приготовить ванну. Видимо, хоббит не хотел побоища в своей норе. Гермиона его понимала. И уже раскаивалась в своем резком и мстительном порыве. С каких пор ее чужие слова так задевают? Разумней было проигнорировать этого гордеца, а не опускаться до его уровня.

Гарри улегся на матрасе прямо под дверью, уступив ей увеличенную чарами кровать.

— Он тебе никогда этого не забудет.

— Умеешь ты обнадежить, Гарри. Но не страшно — наши дороги разойдутся, и мы больше никогда не увидимся.

Гермиона сидела, прислонившись к двум подушкам, которые ей выделил Бильбо. Слегка влажные волосы длинной волной струились по груди. Гарри потратил десять минут, расчесывая эту красоту. Даже сделал массаж головы, подлиза. Им утром нужно было купить лошадей. Гермиону беспокоила мысль о своих навыках верховой езды — Клювик и фестралы, вот и все навыки. Нужно будет как-то приспособиться.

— Как думаешь, Бильбо пойдет с ними?

Гарри слушал чужое пение с щемящей тоской. Боль об утерянном доме он мог понять... Как и трагедию гномов, пусть они и показали себя не с лучшей стороны. Но участь бродяг, гибель родных и потеря королевства — все это ожесточило сердца. Плохими гномы не были. Просто они не доверяли людям. А они с Гермионой были вдвойне подозрительны. Мало кто обладал мудростью Гэндальфа Серого и его добротой, чтобы разглядеть в двух чужаках, явившихся из ниоткуда на секретную встречу, что-то большее, чем шпионов.

— С одной стороны, ему и здесь уютно, — Гермиона потянулась, словно кошка. — Но с другой — ты сам видел, его волнует дорога за горизонт. Он напоминает пуффендуйцев, однако я бы поставила на жилку гриффиндорца.

— Да, она всегда побеждает, — Гарри разделил с ней ностальгическую улыбку, теплую, как солнечный луч. — Спи, воительница. Люблю тебя.

Поттер проснулся на час раньше подруги, едва серый рассвет начал заниматься над этим живописным краем. Гэндальф обещал свести его с человеком, у которого можно будет купить лошадей. Зависеть хоть в чем-то от милости оскорбленного Торина после вчерашнего для них было бы глупо. А пешком за пони они не поспеют. Как Гарри вчера понял из оговорок тех же гномов, так называемое Дикоземье неприветливо и весьма опасно.

Поэтому, как бы ни ненавидела Гермиона перспективу верховой поездки, им все же придется это сделать.

Гарри оделся быстро и тихо, все же навыки он не растерял с войны. Укрыл Гермиону — сбросила-таки одеяло почти на пол. Сжалась в комочек и сопит. На дверь он повесил мощные чары. Подруга с легкостью снимет, зная его секреты, а вот чужаки не пройдут сквозь барьер. Можно быть спокойным, что Гермиону никто во сне не прирежет.

Пусть гномы не производили впечатления мерзавцев, а от гневливого предводителя и вовсе веяло благородством, однако доверие — такая глупость, которую совершаешь ровно один раз. Гарри не доверил бы безопасность Гермионы никому, кроме себя самого. Вот и принял меры предосторожности.

— Доброе утро, Гэндальф.

Гарри смачно зевнул, почти вывихнув челюсть, но через пару секунд вспомнил о хороших манерах.

Привычка таскать на шее зачарованный кровной магией почти бездонный мешочек из драконьей кожи себя окупала. Поттер сомневался, что в Шире и вообще в Средиземье в ходу галлеоны или фунты. Но галлеоны оставались золотом, поэтому проблем быть не должно. Тем более Серый маг мог заболтать кого угодно, это было сразу видно.

— Обойдемся без завтрака, нужно многое купить.

Поттер согласно кивнул. Предполагалось, что они выйдут рано утром, как только солнце поднимается, чтобы рассеять сумерки. Сомнительно, что гномы их будут ждать. Еще нужно добудиться несокрушимую мисс Грейнджер, организм которой, видимо, здесь решил наверстать тотальный недосып в Англии. Гарри шагал за Гэндальфом и не думал о трудностях и опасностях, которые ждали их впереди. Он стал чуточку самоуверен.

Да и вообще, Шир был так прекрасен, что Поттер просто впитывал в себя все то, что видели его глаза.

Если соединить мягкое свечение изумрудов, прохладу серебра и добавить зеленый турмалин, то выйдет примерно похоже на Шир. Такой артефакт будет дарить покой разуму и сердцу. Никаких острых линий или массивности. Легкое ажурное плетение серебра, почти паутинка, но очень прочная. Простой браслет или браслет с нисходящими вниз цепочками, присоединенными к кольцам?

Давно Гарри не ощущал такого чистого вдохновения и жажды творить.

На указательный палец изумруд, серебро в форме листика или травяной былинки. На безымянный — турмалин, а на серебре сделать ягодный узор.

Ему остро не хватало возможности вернуться в свою мастерскую и начать работать.