О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Гермиона даже испугаться толком не успела, когда оказалась в знакомом нигде пред ликом Черного Врага Мира.

С некоторыми нолдорскими сказаниями ее ознакомил Смауг, и она даже успела почти возлюбить упрямцев, в которых воли и стали было больше, чем пресловутого света. Если такое вообще можно было сказать о эльфах. Но, как показал владыка Трандуил, эльфы тоже очень разными бывают. И с некоторыми приятно иметь дело — деловой подход и ничего личного. Если бы ее еще не утаскивало в неведомые ебеня к вечному, но не покоренному узнику.

На этот раз Мелькор — или все же Хозяин? — не стал выворачивать ей мозг наружу. Она просто лежала на прохладном полу и думала. Тишину — такую ненавязчивую, мирную — ничто не нарушало. Как будто у нее все время мира впереди есть. Такое вот непривычное гостеприимство от этого невозможного существа несколько бесило, а больше пугало. Гермиона была девушкой здравомыслящей, ну, большую часть времени, и тогда, когда дело не касалось Гарри Поттера... Она прекрасно понимала, что призвана не просто так.

Ей дали краткий миг свободы, передышку.

Теперь пришло время платить по счетам. То бишь произошло ровно то, чего она так боялась все это время. И все же мисс Грейнджер панику загнала поглубже. Сейчас она ей не помощник, и никогда им не была. Нужно думать. Например, о том, все ли она успела? Обезопасить Гарри казалось ей самым важным. Потому что, наверное, эти мгновения — ее отправная точка в небытие.

— Зачем же так мрачно, милая?

Это "милая" — насмешливое, ласковое, снисходительное, отвратительно сексистское, пусть в Арде и нет такого понятия, — ей хочется затолкать обратно в глотку некогда Первому среди Равных. Гермиона ненавидит снисходительное отношение. Пусть бог, а она его раба. Только вся ее натура неожиданно ярко бунтует. И это вместо того, чтобы логично успокоиться и начать строить планы, как прожить чуть дольше.

— Убивать тебя в мои планы не входит. Может, все-таки встанешь?

Терпеливо.

Плохой-плохой знак...

Из нередких оговорок Последнего Дракона было ясно, каков на самом деле нрав Черного Властелина. И тут ласки нужно было бояться больше, чем гнева. Если охарактеризовать кратко, то это будет чертовски непредсказуемое и неумолимое всемогущее существо, одаренное альтернативной логикой. И, исходя из этой самой альтернативной, мать ее, логики, Гермионе иррационально хочется перечить. Тем самым совершая самоубийство.

— Приветствую, Мелькор.

Какая-то часть примерной, еще не до конца убитой девочки решила все-таки поздороваться. А что? Хамить в лицо своему господину Гермиона не собиралась, пока есть силы терпеть, держать свой норов в узде. Хватит того, что мысленно она ему как раз таки хамит. А мысли Темный Вала читает словно открытую книгу.

Она на него не смотрела. Противоестественная, завершенная, невозможно идеальная красота была ей невыносима. Еще один вид пытки. Потому глаза Гермионы скользили по идеально пустому залу, где не за что зацепиться — белый и черный цвет в вечном противостоянии начал. Можно было оценить метафору или скорее прямое указание на борьбу... Но она не в настроении, мягко говоря. И все же о колоннах и цвете зала думать явно безопаснее, чем обо всем остальном, за что ее могли в качестве наказания вывернуть наизнанку.

— Не рада меня видеть? Это пустое... Как там твой драгоценный друг, уже освоился с моим даром?

На этом месте ей, право слово, было очень трудно не скрипеть зубами слишком явно. Мелькор ее специально провоцировал, обрушивал и без того шаткое равновесие, и Гермиона это понимала. Именно поэтому сдерживалась. Ведь за Гарри ей всегда было больнее, чем за себя. Даже если он втянул их в это "приключение", то все равно такого дерьма не заслужил.

Жаль только, мир редко спрашивает нас, прежде чем отсыпать полную чашу того самого.

— Молчание — не лучшая тактика со мной, милая. Я ведь вижу тебя насквозь.

— Чего ты хочешь? — устало спросила мисс Грейнджер. Она волновалась за Поттера, которого оставила наедине с коварным Змеем. Может, Темному Властелину некуда спешить в его вечной темнице, но ей-то есть куда, конечно, покуда она жива. Поэтому лучше сразу перейти к сути. Пусть моральный садизм, похоже, был любимой формой беседы Вала, он бы не дернул ее просто так. Как бы она ни ненавидела это существо и свои рабские цепи, Гермиона все же понимала, что Он бы не призвал бы ее только ради издевательств.

— Верно. Настала пора поговорить о том, что ты, или вернее вы, можете для меня сделать. Выбора, смертная пташка, у тебя все равно нет.

— Приказывай, о Мелькор Величайший.

За такой очевидный сарказм, который хоть резать можно, ей ничего от него не было. Черный Враг Мира только улыбнулся ослепительно. Блядь... Емко и по аврорской классике практически. Ну как ее может буквально корежить от чего-то настолько прекрасного и идеального? Ощущение от улыбки, затмившей свет солнца на миг, — будто по глазам наждачкой провели. Она ведь любит красивое!

Пусть характер этого "красивого" преуменьшением и настоящей лаской будет просто сказать, что сволочной.

— Я хочу свою свободу.

— При всем уважении...

Которого, к слову, Гермиона не чувствовала ни грамма, но это так, пустяки в сравнении с задачей, которую ставил перед ними этот безумный бог. Двум смертным магам не обрушить нерушимое до определенного срока. О том, что будет, когда придет последний час Арды, никто доподлинно не знает. Но ведь это знание ей и не нужно — есть проблемы поважней конца света. Стены Ночи будут держать его до Последней Битвы — таков приговор Сил Мира. Им с Гарри, насколько бы они ни были удачливыми, не переломить волю целого семейства богов. Богов, которые спели этот чертов мир.

— У вас пока нет такой силы, я знаю.

Мелькор кивнул.

— Я не настолько наивен, моя дорогая. Братья и сестры заперли меня здесь надежно. Однако не учли, что моя частица осталась в каждой песчинке Арды. Я стоял у истока Музыки, я вошел в новорожденный мир, и я был в нем очень-очень долго — этого не изменить, как бы того ни хотелось моим эрубоязненным родственникам.

Тут не рожденное, но пробужденное божество очень по-человечески поморщилось от зубной боли.

— Все равно не понимаю, как это поможет нам.

— Ты даже не пытаешься понять, упрямая девочка, и это меня огорчает.

Опять же, желание послать матом божественную сущность стало таким, что губы онемели от усилий. Гермиона выдохнула: хватит! — приказала она самой себе. Ты, моя дорогая (прилипло все-таки), сама себе вредишь. Нужно просто слушать, думать и ругаться будешь потом. Пусть говорит, что хочет, и тогда, может, отпустит ее. Молчание в данном случае не просто злато, а жизнь — буквально.

— Убейте абсолютно бессмертное существо. Не равное мне... Но извечный дух, спевший огонь в Песни Сотворения, достаточно силен, чтобы его гибель при правильном расчете разнесла мою темницу. Именно гибель, не развоплощение — к такому Гортхауру не привыкать.

Секунда — и перед ее глазами стоит та самая бледная немочь — рыжая... И выглядящая воплощенным Мелькором в более презентабельном виде. Только глаза те же и физиономия такая же притворно сладкая. Б-р-р.

— Кто он и кем он был тебе?

— Для вас — неудавшийся претендент на трон Черного Властелина. Саурон всегда умел с треском и блеском провалиться. Несомненный талант. Поэтому и не прижился у болвана Аулэ и, по официальной версии, был совращен мной. Интересно, Намо в своем бесконечном занудстве понимает, какой смысл можно вложить в слово "совратить"?

Гермиона закатила глаза. Да они это уже проходили. Темный Вала может изгаляться, оскорблять и обзывать своих же сородичей без конца и края... Ее не покидало ощущение, что они с Гарри очутились прямиком посреди самой обычной семейной склоки. То, что все участники древнее этого мира и вообще-то боги, осложняло дело. То бишь вражда и правда не имела конца и края. Им бы к семейному психологу всем сходить, глядишь, и разобрались бы без сгоревшей дотла Арды.

В очистительный огонь мисс Грейнджер давно не верила.

Разрушение даже ради самой великой цели никогда не несет в себе благо. Тем более если есть только лозунги без четкого понимания, что делать дальше.

— Немощь был твоим учеником?

— Для атани, пусть и мага, ты удивительно беспардонна. Да, Саурон после того, как предал меня и проиграл, сам поиздержался. Силенки у самозваного претендента на мой трон уже не те. Но я бы не советовал недооценивать.

— Как нам его убить?

— Твой друг справится. Пусть забудет свой страх, и дар Смерти ему хорошо послужит.

Очухалась Гермиона на той же поляне, так и не успев спросить, где искать этого будущего смертника. И вообще, нужен ли какой-то обряд или достаточно прикончить его? Кажется, облегчать ей жизнь Мелькор не собирался. Значит, ему не так уж хотелось на волю. Зато она очень хотела к Гарри. Прах их побери, они вместе все обдумают.

Да у нее выбора как такового не было. Но Гермиона не очень хотела быть причиной гибели этого мира. Здесь жили те, кто успел стать ей дорог, а еще тысячи гномов, людей и эльфов, совершенно ей незнакомых. Однако это не причина обрекать саму жизнь на неизбежную смерть. Ведь если Стены Ночи рухнут, тут же грянет Последняя Битва — в истинности этого пророчества все уверены.

Хотя, может, поискать лазейку?

Она просто обязана быть.