О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

Гермиона очень надеялось, что ей это приснилось... Ночь Самайна, обряд и перенос в другой мир. Но открыв глаза и увидев незнакомый потолок и комнату, она была вынуждена признать, что все правда, а не сон. Гарри не было рядом. Сперва она встревожилась: Поттер без присмотра — это катастрофа почти всегда. Не то чтобы Гарри искал неприятности на свою "дважды обласканную Авадой" голову, но они сами его находили.

Потом Гермиона вспомнила, что им нужны лошади. И Гарри пошел их покупать. Кошмар...

Немужественное желание притвориться спящей или лучше мертвой мисс Грейнджер проигнорировала. Пора было вставать и привести себя в божеский вид. Наколдованное зеркало, против обыкновенного, отразило не Медузу горгону с хроническим недосыпом. Волосы лежали красивой волной — все Гарри, его терпение и зачарованный гребень. Артефакт, специально созданный для ее гривы, который Поттер таскал с собой. И синяки, как у панды, почти исчезли. Она словно посвежела.

И все равно улыбка вышла кислой. Гермиона еще помнила, что кое с кем сильно не поладила. Сомнительно, что тот несдержанный тип за одну ночь забыл произошедшее. Однако гриффиндорцы не пасуют перед трудностями.

— Акцио, сумочка.

Знаменитая, благодаря писанине стервы Скитер и многочисленным интервью самой Гермионы, сумочка. Верная подруга.

К счастью, Гермиона так и не избавилась от привычки таскать запас всего в зачарованном пространстве. Более того, свою ошибку с продуктами в скитаниях в тот страшный год Гермиона учла. Быть может, если бы она... Хотя... чушь! Рон сделал свой выбор, они свой. Винить себя, что не смогла обеспечить Уизли трехразовое питание, такое же вкусное, как у Молли, было глупо. Просто Гермиона выбрала Гарри. Всегда выбирала. А их бывший уже друг выбрал собственный комфорт.

Гермиона давно отпустила боль своей первой и самой неразумной влюбленности.

Когда она разворачивала темно-синий свитер, ей на руки упал кожаный несессер — подарок Гарри. Серебряные заколки для волос. Два дракона, две веточки папоротника и, наконец, просто в форме колец с оттиском клевера — на удачу. Крепко-накрепко удерживают волосы и не дерут их. С такими заколками прическа и торнадо переживет.

А почему бы и нет?

Гарри точно будет приятно увидеть их на ней. В министерство она их не надевала — не слишком такое украшение вязалось с тщательно выпестованным образом железной Грейнджер. А здесь все равно, что о ней подумают. Об имидже думать нет причин. Свое белое пальто Гермиона заменила на обычный черный плащ.

Под дверями ее поджидал весьма симпатичный сюрприз. Точнее, аж два сюрприза.

— Фили...

— ...и Кили.

— К вашим...

— ...услугам.

Гермиона едва совладала с собой — два красивых мальчика, живых и ярких... Но это не они. Несмотря на привычку, как у Фреда и Джорджа, заканчивать за друг другом фразы, несмотря на то, что они вели себя очень похоже... Близнецы Уизли точно так же любили становиться с двух сторон, окружать собой человека, не давая шанса сбежать. Да, больно... Но она достаточно сильная, чтобы совладать с этой горечью и не переносить страшную память на этих двух мальчишек.

— Гермиона Грейнджер, к вашим, коль не шутите.

Либо ей чудится спросонья, либо эти два очаровательных шалопая стараются ее обаять. Жаль только, мисс Грейнджер — безнадежно старый и циничный динозавр для таких фокусов. Даже раздражения нет, только умиление. Особенно оттого, как старается подмигивать обоими глазами Кили — скоро судорогу заработает от усилий. Второй, Фили, видимо, уже понял, что она не купится на их трюки.

— Мы восхищены тем...

— ...что вы сделали с дядей. Не обижайтесь, Торина иногда заносит.

Дядя, значит, отметила для себя Гермиона. А дети не так просты — королевского рода. С чувством юмора, в отличие от родственника, у них все в порядке, тоже немаловажный факт. Кажется, не все из компании гномов будут ее ненавидеть за тот "маленький взрыв", о котором Гермиона сожалела ровно до тех пор, пока в коридоре не столкнулась с его величеством, который смерил ее все тем же высокомерным-убийственным взглядом. И куда более пристально посмотрел на племянников.

Кажется, предводитель гномов уверился, что она еще и коварная соблазнительница.

Эта характеристика — в довесок к "бесполезному багажу" и "бабе", как ее назвал татуированный страхолюдный гном. Прелестно!

— Кили, Фили, проверьте оружие.

Короткий, но емкий приказ. Гермиона вытащила свои ладони из тисков сильных огрубевших пальцев и улыбнулась мальчикам напоследок, без всякой задней или похабной мысли, на что получила очередной хмуро-зверски-пренебрежительно-недовольный взгляд от царственного гнома. Мерлин, какие мы нежные все-таки... Она прошла на кухню. Кладовая Бильбо точно пуста, после вчерашнего.

Ее кулинарные способности по-прежнему не на высоте.

Но овсяная каша, готовые кексы, которые нужно лишь запечь, ей по силам. И кофе... Гарри заслужил за труды.

На кухне уже суетился впечатляющих округлостей гном. Огненно-рыжий и юркий, несмотря на то, что фигура стремилась к идеальным пропорциям шара. Гермиона, к своему стыду, не помнила его имени. Только сейчас, при свете дня, она отметила, что этот гном отличается добродушным нравом, похоже. Он подвинулся, стоило ей положить на стол припасы для готовки. Только она не собиралась занимать плиту. Лучше уж зачарованный огонь в банке — сподручней и привычней. Так меньше шансов, что она все сожжет.

— Вкусно пахнет, — одобрил гном. — Я Бомбур, леди.

— Очень приятно. Гермиона, — она перестала мешать кашу, словно на уроке зельеварения. — Ваша яичница вкуснее. Давайте так — я вам кексы, а вы мне пару этих замечательных яиц?

Гермиона магией призвала из сумочки вторую упаковку с кексами. Потому что одной явно на всю компанию не хватило бы.

Обмен они провернули быстро и с замечательной ловкостью. Видимо, не она одна опасалась прихода его хмурого величества, который, накрыв их, устроил бы примерный разнос. Свой и Гарри обед она накрыла чарами и поставила в шкафчик. Гномы были бесцеремонны и прожорливы — не лучшие качества для безопасного хранения еды.

— Принцесса, я вернулся...

Она потерла виски. Одна из самых мерзких привычек лучшего друга — называть ее так. Причем отлично зная, как эта кличка ее бесит. Принцессой Гермиона никогда не была, да и не мечтала стать. Под взглядами нескольких гномов ей пришлось идти к дверям — похоже, они всерьез восприняли слова этого великовозрастного оболтуса и обсуждали, настоящая она принцесса или нет. К ее образу добавлялось по паре сплетен разом за каждый час нового дня.

Хорошо, что добрый малый Бильбо еще спал, утомленный всеми потрясениями вчерашнего вечера и ночи.

— Гарри Джеймс...

Ей не дали договорить и громко чмокнули в нос, сдерживая руки и не давая стукнуть явно счастливого Поттера по голове.

Сейчас, когда солнце подсвечивает ее волосы, они кажутся не темным золотом, а скорее светлым медом — сладким, липовым. Серебряные украшения удивительно подчеркивают ее красоту, делают сродни его миру... Пусть она чужачка. Опасная и мнящая себя способной стать наравне с мужчиной, воином. Торин злился, конечно. Но разбивать уверенность человеческой девочки не собирался. Дорога сделает это за него.

Изящные ручки, тонкие запястья — она явно никогда не знала никакой тяжелой работы.

Он не должен столько думать о неприятном довеске к своему отряду. Даже если присутствие этой наглой женщины сулит одни неприятности. Пусть Гэндальф вчера пенял ему за вспыльчивость и — Махал, подумать только! — за жестокость. Невозможно! Люди слабы телом и слабы духом. Несмотря на то, что Таркун уверял, что два мага будут не лишними в их походе, Торин не собирался включать их в круг доверенных лиц.

Даже если Серый маг прав и эти двое человеческих детей не подосланы кем-то и их невероятная история о другом мире — правда... то все равно род Дурина им ничем не обязан. Людям лучше быть среди себе подобных.

Слишком стары ненависть и недоверие между народами, слишком много пролито крови — гномьей крови, — чтобы он был снисходительным. Важна только цель. Девица в военном походе — быть беде. Тем более такая легкомысленная — ночует с одним, улыбается другим и строит глазки всем. Не хватало еще разлада. Оба его племянника достаточно молоды и дурны, чтобы увидеть гниль за красивым личиком.

Это сейчас на нее приятно посмотреть. Пусть даже на ней штаны — девица точно не знает, что такое стыд, — которые только подчеркивают достоинства волшебницы. Правда в том, что, столкнувшись со смертельной опасностью, девчонка стремительно станет обузой, которую придется защищать. И кто-то из его братьев, подданных, друзей погибнет. Торин такого не хотел. Поэтому думал прежде всего головой.

И согласился только под давлением Гэндальфа.

Тем более недалеко от проклятой эльфийской долины эта парочка покинет их ряды.

— Гермиона, это...

— Знать не хочу, какое ты ей имя придумал, — отрезала Гермиона, с опаской смотря на лошадь. — Лошадь, просто лошадь. Гарри, я опозорюсь.

— Я, наверное, тоже. Гермиона, серьезно, ты не можешь быть хороша во всем. Ты и так великолепна, позволь себе маленький недостаток.

Поттер показал пальцами, насколько крошечный. Но, судя по мрачному взгляду Гермионы из разряда а-ля-аврор-на-допросе, его попытки быть психотерапевтом не особенно ее впечатлили. Видимо, воспоминание о собственном фиаско с метлой на первом курсе было слишком сильно. Гермиона умела бывать непередаваемо-устрашающе-идеальной, однако слабости свои демонстрировать она ненавидела.

Тем более ей, кажется, не все равно, что подумает тот же Дубощит...

На этом моменте Гарри задумался — с каких пор ей, холодной, словно Артемида Охотница, не плевать на мнение мужчины?

Пусть он и король, и грубиян, и парень с тяжелым нравом, и целой серией бронебойных тараканов.

Уже много лет Гермиона любила только его и подпускала к себе близко только его. Все романы мисс Грейнджер отличались той же степенью эмоциональной близости, что связь пенька и табуретки. Если не сказать хуже... Гарри не мнил себя слишком прозорливым, нет. Увы, он всего лишь любил ее всем сердцем. Именно поэтому он должен проследить, чтобы некий королек не разбил сердце Гермионы. Иначе придется вынуть аналогичный орган из груди Дубощита — и не сказать, что Гарри, в случае, если король сделает ей больно, сия процедура не доставит удовольствия.

Он был сугубо мирным парнем вот уже десятилетие. Но на крутом нраве этот факт не сказывался.