О вреде взрослости в отдельно взятой жизни (гет)

— Пора выезжать...

Серый маг водрузил на голову потрепанную, как их жизнь, шляпу. Неизвестно откуда появился посох. Гарри как отличный артефактор точно знал, что посох — не просто палка. Было бы интересно подержать оружие почти божества, которое зачем-то обрядилось в смертную плоть, как в маскарадный костюм. Хотя... им с Гермионой какое дело до секретов и резонов здешнего волшебника? Понять того, кто сам — память этого мира, не тривиальная задача. А Поттер давно не мнил себя умным и уж тем более мудрым. По ребусам у них всегда была Гермиона. Правда, подруга предпочитала пока хранить молчание. Уж очень нейтральное, даже подчеркнуто нейтральное для знающего ее лучше всех Гарри. Поэтому изображать из себя всего такого доверчивого парня ему приходилось тщательно. Благо нелегкий прошлый опыт подсказывал верные ходы.

— Мы сейчас, мистер Гэндальф, — ответила Гермиона за них обоих и вернулась в нору.

В руке подруги оказалась темная, загнутая, как коготь, палочка — укрощенная и покоренная стальной волей. Беллатрикс, наверное, вертелась в гробу — или где остался ее прах — юлой, зная, что ее палочка принадлежит магглокровке. Гермиона могла заказать другую, но оставила эту — как вечное напоминание о победе, что далась ей неимоверной болью.

Она тихо ходила по комнатам, чарами исправляя все разрушения, оставленные толпой гномов, убирая грязь и возвращая салфеткам, над которыми вчера столь сильно сокрушался мистер Беггинс, прежний белоснежный цвет и безупречную форму. Даже если Бильбо решит остаться дома и жить дальше в мире и покое, то за его гостеприимство они должны как-то отблагодарить его.

Если хоббит отвергнет предложение мага и гномов — на взгляд Гарри, было бы совсем не плохо. Наоборот, ведь мир — жесток. И в каждой "сказке" страницы написаны кровью и слезами. Так пусть Бильбо из Шира — по-настоящему добрый, без тьмы внутри, никогда не узнает, что за границами его мирной родины. Сны невинности — это не трусость, просто не всем они отпущены надолго. Гарри много лет жил с демонами и не хотел, чтобы "приключение" лишило славного Беггинса покоя, принеся горечь и боль на долгие годы.

— Ты снова завис.

На лицо легла тонкая теплая ладошка Гермионы — во взгляде подруги беспокойство... Поттер, болван! Именно так сказал бы покойный Снейп — и ведь был бы прав, невыносимый гад, — даже из могилы. Ни к чему ее пугать. Раз уж снова по собственной же дурости затащил Гермиону в приключение. Не хватало, чтобы лучшая подруга тревожилась из-за его недопредвидения.

— Все хорошо. — Он поцеловал середину ее ладони. — Правда хорошо.

Устоять перед мягким скепсисом в самых умных на свете глазах Гарри смог только отчетливым усилием воли. Любить — это значит беречь. Гермиона — все, что у него есть. Ни больше ни меньше. Мальчишка-сирота, герой пророчества (чтоб ему!) и пешка победной войны любил своего единственного друга, ту, что всегда была рядом; он питал к ней чувство сродни одержимости. И горе тому, кто попробует отобрать у него Гермиону. Просто потому, что добрый парень Гарри тут же уснет, а проснется чудовище.

В нем много лет видели символ перемен, символ надежды и победы над мраком... Но все забыли — убив чудовище, забираешь от него что-то с собой. Они со стариной Томом так долго были единым целым, что знаменитый Мальчик-который-выжил взял от Темного Лорда многое. Необходимости это демонстрировать не было.

Кстати, о наших баранах, то есть Лордах, что Светлых, что Темных...

— Серый маг... Он похож на Альбуса...

Гермиона хмыкнула и уложила голову ему на плечо — обнимая крепко-крепко, как бы безмолвно говоря: "Любого, кто попытается нас использовать снова, — ждет страшная участь". Гарри невольно расслабился, но перебирать схожие черты между своим прежним учителем и Гэндальфом не перестал.

— Та же вера, что есть только белый и черный цвет. Даже благостность и готовность жертвовать жизнями — чужими, — весьма практично уточнила мисс Грейнджер.

Гарри молодец: кто бы заподозрил его — улыбчивого, веселого со всеми, а с волшебником еще и доверчивого, как котенок, — в таких мыслях?

Только вот незадача — манипулировать собой они уже никому не позволят. Наелись этого дерьма в свое время столько, что до сих пор тошнит. Дело не в том, насколько прав Гэндальф, дело в том, что пешками им обоим уже не быть. И чужие войны Гарри давно побоку. А еще нужно домой — Министерство к черту завалится, и болваны в алых мантиях берега забудут. Без ока грозной начальницы.

— Но ведь ты никогда не можешь стоять в стороне, когда слабого убивают.

— Как будто ты сможешь?

— Гарри, спасти всех нельзя, нас двоих на такой подвиг не хватит.

Нежно убрать взъерошенные пряди, коснуться поблекшего шрама, осознавая, что равнодушными — то есть нейтральными, — и он, и она умеют быть лишь до определенного момента. Гриффиндор — это не факультет, а диагноз.

Гномы ставили кто "за", кто "против", что "крольчонок" вернется... Гермионе хотелось очень невоспитанно огрызнуться. Сказать, например, что не каждый бы терпел толпу посторонних хамов, разрушение и тотальное разграбление в своем доме. Не каждый бы впустил в свой дом чужих в час ночной. Но все это, похоже, не было важным. Похоже, у расы гномов совсем иные представления о гостеприимстве. Да и, наверное, о том, каким должен быть достойный муж. Мягкий мистер Беггинс в эти гномьи каноны не вписывался.

Бороться с зашоренным сознанием — дело тяжкое и бесполезное. Мисс Грейнджер это еще дома, по чистокровным ублюдкам, поняла.

Лошадь вела себя пока смирно и не доставляла Гермионе проблем, кроме очевидных неудобств неумехи-наездницы. Зато Гарри, чертов читер Поттер, сидел в седле с такой непринужденностью, словно в нем и родился. Гермиона же болталась, как мешок с картошкой. Они ехали позади всех. Гермиона не стремилась в голову отряда — там были Серый маг и Торин — в основном из-за последнего.

Очевидным было и то, что гномы были народом недоверчивым. И они с Гарри были признаны обузой, которую отряду навязал Таркун.

Не доверяй тому, у кого много имен...

Так гласила одна древняя поговорка из ее мира. У назвавшегося Гэндальфом имен было более чем достаточно. А еще — если Гарри надеялся, что она забудет его "транс" в норе, то Мальчик-который-выжил сильно ошибается. Может, ее "душа слишком суха" для прозрения грядущего. Однако таким внезапным озарениям мистера Поттера лучше верить, ведь они, к сожалению, никогда не приходили просто так.

Увидев бежавшего к ним хоббита, она наконец улыбнулась. Почему-то стало легче и светлее на душе.

Бильбо протестовал насчет самой идеи усадить себя на пони. Но принцы ему с этим помогли, заставив Гермиону уже в открытую засмеяться. Однако выходка гнома в ушанке, бросившего Бильбо грязную тряпку вместо платка, уничтожила всю беззаботность.

— Инсендио. Держи, Бильбо.

Гермиона подъехала к растерянному хоббиту, который стал еще меньше, еще нелепей на своем пони. В руку полурослика лег белоснежный платок с двумя переплетенными буквами "ГГ". Андромеда Тонкс надарила им с Гарри таких вот вещиц на годы вперед. А для хоббита забытый носовой платок был катастрофой. Так пусть приободрится в начале пути. По крайней мере, два друга у него уже есть.

— Не отказывайся, Бильбо, она редко дает кому-то свой платок, даже если в маленькой бисерной сумочке сотня таких. Жадина...

— Гарри Джеймс Поттер, стоило бы тебя поколотить.

— Но пока ты верхом, мне бояться нечего.

Гермиона демонстративно махнула палочкой, напоминая, что ударить его рукой она не может, но отрастить ослиные уши — вполне. И почему она до сих пор дружит с этим невыносимым типом? Поттер как раз рассказывал заинтересованным слушателям о ее крайней педантичности, почитай занудности. Гермиона же сомневалась в своем здравом уме — один-единственный друг, и тот настоящий тролль.

Хорошо, что после сердитого приказа Дубощита пришлось ехать дальше.

Мисс Грейнджер снова затосковала: сколько еще за весь путь будет этих неодобрительных взглядов и пробирающего до глубины души злобного голоса? Почему-то на Гарри, который и затеял этот балаган, синеглазый гном так не смотрел. Так чем же ее скромная персона не угодила лично королю? Спросить прямо?

От очередной сумасбродной выходки Гермиону спасла задурившая лошадь, начавшая жевать одуванчики у обочины, вместо того чтобы ступать дальше за остальными. Если это ее лучший друг имел в виду под отпуском, то в гробу Гермиона видала такое времяпрепровождение.

О том, какой катастрофичный шум, паника и ужас поднимутся дома, когда обнаружат пропажу целого Мальчика-который-выжил и мадам Главного Аврора, ей совсем думать не хотелось. Магическое общество свято верило в то, что написано в газетах. Могущих думать своей головой были единицы. Оставалось верить, что Кингсли справится с последствиями их исчезновения.

И на руины своего мира они с Гарри не вернутся.

Гермиона, как всегда, была оптимистична.

Ты родился и вырос среди зеленых холмов и быстрых ручьев Шира, но дом остался позади, а впереди целый мир...

Если Хоббитон был воплощением земного рая — тихого, спокойного, полного какой-то особенной радости, то есть края, которые противоположны Ширу до крайности. Мисс Грейнджер знала, что мир состоит из контрастов, правда, не желала испытывать их на своей шкуре. Поэтому надеялась, что их дальнейший путь будет таким же идиллическим, как сейчас.

— Дальше не поедем, — объявил маг, когда Гермиона уже возненавидела седло, лошадь и все вокруг почти до применения Непростительного. Место для ночевки было выбрано отлично — возвышенность, а с другой стороны — камни, закрывающие их лагерь от посторонних глаз. Гарри — благослови его Мерлин, Моргана и фея Нимвэ — помог ей спешиться. Пока Гермиона растирала ноги, переживая целый спектр болезненных ощущений, Поттер потопал устанавливать защиту.

Причем "ее малыш" достаточно вырос, чтобы учитывать все факторы, в том числе и гномов, если те захотят отлучиться по нужде.

Гермиона встала и открыла свою сумочку. Решение не вытаскивать оттуда палатку после войны теперь казалось ей просто гениальным. На сомнительных лежанках — одеяло на траву, как гномы, — она спать не будет. Душ, бадьян и нормальная постель. Тем более палатка стала куда комфортабельней после их странствий по Англии. Гарри приложил руку.

Она собиралась пригласить гномов и мага — места хватит. И, конечно же, Бильбо...

Быть доброй бывает полезно, иногда приятно, однако нужно хоть немного сгладить напряжение, которое царило в компании. Им еще долго ехать вместе. И Гермиона не собиралась быть камнем преткновения вечно. К тому же она не так горда, как один царственный козел, и может сделать шаг навстречу.