Нам не Свет (гет)

Грету было не напугать жестокостью, даже самой изуверской. Деля мысли с Темным Лордом, Девочка-Которая-Выжила и не на такое насмотрелась… Том надеялся ее сломать ужасом, пускай до самого последнего момента не понимал природу их “связи”. Что уж там, возрождение окончательно покорежило мозги Тома; а что удивительного, что из котла вылезло то, что вылезло, если зелье готовил Петтигрю? Грета вообще потом разобрала ритуал, который наблюдала, по секундам и вообще удивилась, что у Тома вышло отделаться одним носом и змеиными повадками. Могло быть много хуже…

Избранная знала теперь, о чем говорила, к сожалению: многие знания — многие печали. Библиотека Блэков дала ей отличное представление о том, что с собой на самом деле сотворил Риддл.

Но это было дело прошлого. Того прошлого, которое Поттер не была в силах окончательно похоронить и отпустить. Однако взбесилась и испугалась она не кровавой казни, что устроил Майколсон, вот еще. Грета могла и похлеще устроить. Ну не любила Девочка-Которая-Победила предателей и тех, кто идет к своей цели, устилая путь трупами.

Это как раз к чертову Клаусу и относилось.

Показательная казнь Грету отрезвила, как ведро воды со льдом за шиворот. Флиртовать, злиться и вообще эмоционально влипать в такого, как Первородный, она не имела права. Грета сама далеко не святая. Но в тот момент она увидела в Майколсоне только неуправляемого скорого на гнев монстра. Ее именно эта схожесть с Лордом испугала… Том был ее худшим кошмаром на все времена.

Да, их смертельная борьба закалила Грету, как ни одно пламя на свете. Именно благодаря ему она стала той, кто сейчас есть. Искалеченная глубоко внутри, но живая, можно сказать — профессиональная убийца чудовищ. И в этом тоже дело — Грета наконец осознала опасность собственных чувств к Первородному. Увидела бездну, в которую ее вела собственная же увлеченность этим гибридом.

Покойный профессор прав: до нее и правда туго доходит.

Грета никогда не была властна над собственным сердцем. Ей от природы не было дано обуздывать чувства железной волей. Если она не остановится, то полюбит Майколсона. Станет очередной игрушкой в руках того, кто сам, очевидно, любить вовсе не способен.

Нет!

Она мало чего боялась…

И все равно — сердце себе разбить Грета не позволит.

Им с Клаусом не по пути, значит — пора остановиться. Действительно остановиться. Именно поэтому высказала свое недовольство мужчине она предельно ясно. Они еще не враги, но играть Грета была больше не намерена. Все равно победы ей в этом случае не видать как собственных ушей. А с собственной грустью Поттер привычно совладает. В ее-то годы пора научиться делать правильный выбор.

Чтобы отвлечься, Избранная решила заняться полезным делом. Мертвая волчица дала им и Первородным все нужные подсказки. Поттер хорошо помнила свою инстинктивную неприязнь к профессору… Теперь лживый сукин сын пропал. Его нужно было найти и навести справки о Сайласе. Маг такого уровня и с такими амбициями не мог не оставить след в истории.

Грета с подозрением относилась к магам, которые хотели обмануть смерть и жить вечно. Паранойя в таких случаях как раз и была самой здравой реакцией.

Сайлас вылез из такой бездны веков, что все же покопаться придется. Тем более, судя по легенде, “накуролесить” сильно маг не успел. Преданная невеста остановила бессмертного достаточно быстро и эффективно, раз он никак не проявлял себя столько тысячелетий. Грета считала, что самоуверенность — это большое свинство в ситуации, когда от подготовки зависит жизнь.

Лекарство и Сайлас стоят под знаком равно.

Поттер хотела быть уверена, что гарантированно сможет закопать бессмертного, когда они найдут лекарство, если поиск потревожит Сайласа. Она не была готова выпустить такую чуму в мир, а потом спать спокойно. Нет, Грета привыкла убирать за собой.

К противостоянию с Клаусом добавилась еще одна переменная.

Гермиона работала. Ну, то бишь в библиотеке было пусто, и ее подруга читала нудный талмуд из библиотеки Блэков. Какие-то исторические хроники начала восемнадцатого века авторства Ориона Кайлуса Блэка. Достопочтенный мертвый Блэк не скупился на словоблудие, и среди всего этого мисс Грейнджер упорно искала факты о Первородных. Грета предпологала, что эта семейка наследила достаточно, чтобы можно было написать не один трактат. Только она не хотела на это тратить время.

Ведь с Никлаусом покончено, и ни к чему травить себе душу.

— Добрый день.

Этот приятный голос… Поттер не услышала, как Элайджа Майколсон приблизился: вот уж правда, помяни “дьявола”… Дергаться было поздно и позорно. Тем более этот Первородный как раз и не был тем, кого Грета очень не хотела видеть. А еще он спас Гермиону. Неблагодарной Поттер быть категорически не хотела.

— Добрый, — ответила Девочка-Которая-Выжила в своей привычной неприветливой манере. За них обеих. Гермиона ведь только книгу захлопнула и ласкающе-грациозным жестом заправила медово-золотой локон за ухо. Впору было бы завистливо вздохнуть, наблюдая, как от этого вполне естественного жеста — ведь подруга не рисовалась — Первородный вампир прикипел к ней взглядом. Однако Грета и не думала завидовать. Каждому свое.

Пусть ей так заворожить мужчину не дано.

— Чем обязаны чести вас лицезреть?

Поттер мучительно выкручивалась. Потому что Гермиона вроде как и не собиралась открывать рот. Только улыбку — ясную, как первый солнечный луч, и такую же робкую — подарила Майколсону. Грубить повода вроде как не было, но все, что связано с мудаком Клаусом, Грете сейчас что в сердце нож. Да к тому же она сильно сомневалась, что внезапное появление старшего Майколсона — просто визит вежливости.

Благородный красавец был тем, кого она опасалась почему-то больше, чем бескультурного и грубого чудовища-гибрида. Вот такой парадокс. Правда, от Клауса как раз знаешь, чего ждать. Он Грету так не напрягал, как этот возвышенный образчик прекрасного принца. Который, ради панталон Мерлина, нравился Гермионе… Пусть та сей факт смело отрицала.

— Гермиона, как вы себя чувствуете?

Властный, абсолютно лишенный тонов голос в секунду сменился теплым. Непритворным, послольку удивительно гармоничные черты Первородного вместо насмешливого превосходства несли теперь на себе только нежность. Грета сразу обратилась в статиста. С ней Майколсон говорил с оттенком усталого снисхождения, которое, впрочем, от этого вампира Поттер готова была выносить без попыток стереть его с морды лица кровососа, как бы поступила с любым другим. Но в случае с Элайджей что-то Грету останавливало. Она пока не могла понять что.

— Мне уже лучше.

Такая краткость от Гермионы? Точно нехороший признак.

Грета потерла шрам. И утешила себя, что это все же не Рон или какой-нибудь слизняк. Что подруга имеет полное право увлекаться кем угодно. Избранная решила, что пока рано параноить по поводу того, что Гермионе нравится этот конкретный Первородный.

Ему хрен знает сколько тысяч лет; Гермиона с ее безупречным, взвешенным, логичным умом — и все равно переглядываются, словно смущенные школьники. Поттер одновременно распирает от желания хихикать и тут же исчезнуть. Просто Грета давно не чувствовала себя настолько “лишней”.

А что?

У нее как раз есть дело.

Завернутые в бумажку пара черных волосков ждут своего часа. Не зря же Грета ползала по квартире профессора — лживого урода Шейна. У нее к нему столько вопросов накопилось, что прям страшно. Она, конечно, здорово отвлекалась на душевные терзания, но это вовсе не значит, что потеряла способность думать. Клаус ищет профессора, и между злым гибридом (фиаско со своими ручными рабами этот маньяк забудет не скоро, если вообще забудет) и относительно доброй ею профессор выберет быстро. Грета просто найдет его, даст по голове и немножко — самую капельку — убедится, что выбор будет правильным.

Меч у Клауса, как и потенциально спятивший Охотник Гилберт и просто Охотник, от которого она — обидно! — ничего не добилась. Так что Грете срочно нужен туз в рукаве. И профессор сойдет. Она была уверена, что тот многое знает. Осталось убедить его поделиться информацией.

Так что Поттер откашлялась: пора помочь этим влюбленным. Да, Грета, почувствуй себя Купидоном.

— Гермиона, у тебя обеденный перерыв, может, выйдете подышать и заодно скажешь мистеру Майколсону спасибо?

За ее почти тактичную и своевременную помощь лучшая, между прочим, подруга наградила Грету просто убийственным взглядом. На что в ответ получила ангельскую улыбку — или нервный оскал. Зато Первородный оказался благодарней: с надеждой смотрел на смущенную Гермиону и не пытался сделать в тушке Греты дыру взглядом.

Старость, конечно, не радость, но Девочка-Которая-Победила всегда была решительной. В общем, Грета вытащила Гермиону из-за стола и передала из рук в руки Майколсону. Даже ручкой им обоим помахала с крыльца, жаль, что без платочка.

Конечно, предупредить мужчину, что она с ним сделает, если он обидит подругу, Поттер не смогла. Ну и пусть, Грета не волновалась: Первородный не сделает Гермионе ничего плохого, а раслабиться ей давно пора. В общем, дружеский долг она выполнила и была собой довольна.

Так что пора на охоту.