Нам не Свет (гет)

— Никки, ты ли это? Хотя… какие глазки. Мадмуазель, я покорен.

Этот нахальный голос прервал сцену “трогательного” ввосоединения. И заставил Грету резко вспомнить, кто она, где она и с кем она вообще. Избранная возмущенно затрепыхалась в крепких руках гибрида. Ведь Клаус и не думал ее отпускать. Просто зло смотрел на того, кто все испортил.

— Меня зовут Кол Майколсон, лучший из братьев.

Красивый. Непринужденное нахальство так и прет. Обаятельная улыбочка и глаза, во тьме которых можно потеряться. Он был похож на Элайджу и не похож одновременно. Ставший вампиром совсем юным, Кол Майколсон был полон той же первозданной жестокой силы, что и остальные.

Грета еще и магию в нем чуяла… До смерти ребенок Эстер был ведьмаком, который и сотой доли своего потенциала реализовать не успел. В нем чувствовался роковой надлом, рана… И Героиня не поверила шаловливой улыбке ни за что.

Они были устрашающе похожи. Искалеченные судьбой, гордые, чтобы признавать раны, и носящие маску — шута — просто потому, что так жить проще. Неспособные плакать.

— Грета Поттер. Клаус, убери свои грабли.

Она мимолетно представилась и сосредоточила взгляд огромных гневных изумрудных глаз на своей головной боли. Чертов Клаус устроил руки на ее талии так, как будто оно так и должно было быть. От жара его тела, запаха у Греты мысли потекли куда-то не туда. Она ведь никогда не была озабоченой. Теперь, видимо, стала.

— Я терпелив, Грета, но ты раз за разом пересекаешь грань моего терпения.

Они с Колом Майколсоном фыркнули одновременно, одним этим синхронным звуком выражая свое отношения к его так называемому “терпению”... Этот тиран заявляет, что терпелив? Не смешите ее тапки. Младший Первородный кивнул ей, явно забавляясь. На секунду мелькнула соблазнительная мысль натравить на него парочку гадюк… Однако этот Майколсон бесил Клауса, за что веселье над ее персоной Грета была ему готова простить авансом.

— Клаус, давай поступим, как взрослые люди. Ты отпустишь меня, и я перенесу нас в Мистик-Фоллс. Гермиона там, наверное, с ума сходит.

Голос Греты был спокойным и даже ласковым… Она ведь о малом просила, о разумном компромиссе. Вместо этого этот пароидальный ублюдок жестко зафиксировал пальцами упрямый подбородок Поттер и заорал как бешеный:

— Взрослые люди?! Бестолковая девчонка, зачем ты пошла одна?! Ты представляешь, что с тобой могли сделать…

Поттер поморщилась. Демонстративно поковыряла в левом ухе.

— С каких пор тебе, злой волк, не все равно?

— Ты моя.

Отвел глаза и бескомпромисно заявил. Самонадеянный маниакальный засранец… Грета воздух ртом хватала. Кол выдал серию жидких аплодисментов — вот кому было весело и интересно. И пошел смотреть на магическую дрянь, сложенную на столе. Первородный был уверен, что скандал тут надолго… Зеленоглазка его ожидания пока оправдала. Давненько он не слышал, чтобы с Ником так говорили. Девушка не собиралась прогибаться и беречь эго брата.

— Полегче на поворотах, Майколсон. Я своя собственная.

Ядом в ее голосе можно было подвал затопить.

На мгновение на красивом мужском лице мелькнула тень то ли боли, то ли гнева, а затем оно снова стало непроницаемым. И каким то совершенно нехорошим. На руках Греты оказались те самые кандалы — что блокировали магию. Только без цепи. Пока она хлопала ресницами и открывала рот, как выброшенная на берег рыба, ее забросили на плечо, как костлявый куль с мукой.

— Кол, нужен бензин: подожжем здесь все.

Героиня начала упрямо брыкаться и бить похитителя по спине. Впрочем, прекрасно осознавая, что гибриду ее удары что слону дробина. Грета сорвалась на визг, когда ей хлестко прилетело по обтянутой джинсами попе. А потом еще раз для закрепления результата, или Клаусу просто понравилось.

— Сволочь, — вяло констатировала Грета куда-то ему в спину.

Сожрет — вряд ли… Но унижение Поттер не скоро забудет. Да и кандалы на тонких запястьях не удержат ее слишком долго. Куклы-вуду больше, нет и контролировать ее больше никак. Снять их сейчас или позже? Ломать себе палец откровенно не хотелось. Грози ей смерть, Грета не рассусоливала бы, но в случае Первородного точно знала: ничего он ей не сделает. Орать разве что только способен, ну и лапать, целовать… Блядство!

На воздухе ее поставили на асфальт.

— Злишься?

— А ты как думаешь, Клаус?

Младший Майколсон исчез, а у них же в планах поджог колдовского логова.

— Почему мы всегда так? — спросила Поттер скорее саму себя, чем его. Она ведь закипела еще в первую встречу с ним. Сорвалась, хотя Никлаус не первая самодовольная тираничная эгоистичная сволочь в ее жизни. Почему она так осторо реагирует? Почему смущается? Что за чертовщина происходит, стоит им оказаться рядом?

Она ведь давно не такая безбашенная гриффидорка. Научилась думать иногда, прежде чем делать. Да и он — бессмертный, жестокий, тотально равнодушный ко всем, кто не семья… Что его в ней так цепляет? Почему Первородный так легко теряет контроль и спускает ей то, за что любого другого убил бы?

Ответа не было.

Грета решила его найти и перестать бежать.

Она не боялась и не боится Клауса… Скорее боится себя. Того, что невозможный гордец в ней будит. Грета не умеет сражаться с чувствами. Они всегда вели ее по жизни.

— Это моя неотразимость и твоя непосредственность, любовь моя.

Героиня закатила глаза. Ну и чего, собственно, ждала? Уж точно не мягкой улыбки и необидного подтрунивания от того, кто ее вновь заковал. Клаус смотрел странно. То бишь не как обычно странно, словно она его до ручки довела. А так, словно любовался ею. Ага, после плена и висения на цепях, стремного пророчества… Грета в целом знала, как выглядит — всклокоченной, как ежик после встречи с трансформаторной будкой, жизнерадостной, как дементор, и уставшей как собака. Точно — только и любоваться такой красой неземной.

— Ты ведь понимаешь, что они меня не удержат?

Грета погремела кандалами. Первородный поморщился и вдруг резко перехватил ее ладонь, прижался горячими губами к запястью — там, где заполошно бился пульс. Потерся носом о ее ладонь, как… Подлец такой! Грета ощутила знакомую томную слабость и дрожь. И дважды аваженую головушку торкнуло — хватит ему уступать, она тоже может. Только что конкретно может — не бывшая гриффиндорка не дала себе труда продумать.

Просто набросила тонкие руки на шею Клауса, замыкая свою цепь вокруг него. Совершенно естественно прижалась хрупким телом к нему — идеально совпадая. Ого как она может?! И на волне офигения, приятного ощущения от близкого контакта с мерзавцем Грету уже несло — сама поцеловала. Отбросив робость. Припомнив все недобровольные уроки, что он ей же и давал.

Пальцы гибрида тут же вплелись в ее темные волосы, лаская.

Языки боролись в страстном танце за главенство.

В общем-то, это было более чем увлекательно.

— Вам снять номер, что ли?

Кол Майколсон с грохотом опустил канистру на асфальт и сделал фото. Волшебство пропало… Но Грета не стала прятать лицо. В конце концов, она может целоваться с кем захочет. Даже если этот кто-то — Клаус.