Нам не Свет (гет)

Грета — фееричная гриффиндорка, поэтому стоять в стороне при скандале и разборках не способна. Она и сама о себе это прекрасно знает. И вообще этим своим качеством почти гордится, пусть оно усложняет ей жизнь. Теперь тоже ноги ее выносят "посмотреть" быстрее даже, чем мозг понимает, куда она поперлась. А что вы хотите от дважды контуженной Авадой?

Тем более склочная сволочь, он же большой плохой волк, он же Никлаус Майколсон был там... А Избранную к нему тянуло. Особенно сильно после того, как она сама его поцеловала. Похотливая ее часть — оказывается, и такая в ней есть, намекала, что совсем не против потерять невинность конкретно с этим мужиком. Несомненную совершенную физическую привлекательность надменного засранца Поттер отрицать не собиралась. Никлаус был опытен: еще бы, тысячи лет практики... Тут Грета некстати закипала. Но ревность ее опустим за скобки.

Просто она в кои-то веки решила не сушить себе мозг. Да, блядь, она хочет Клауса, а эта бессмертная сволота — ее. Двадцать первый век, блин, и секс без обязательств — более чем практичная вещь. Можно было не бояться залететь... Или того, что твой первый раз окажется ужасным. У нее от одного его голоса ножки подкашивались. А тут перспектива в горизонтальной плоскости. Грета была уверена — если с этим представителем кровососущих ей не понравится секс, то больше ни с кем.

Он не сделает ей больно... Только не так. Она как только его не злила. И все заканчивалось рычанием и желтизной его красивых глазок. Он не видел в ней только Девочку-которая-выжила. Для Никлауса она не легенда и не Избранная героиня Света. Нет, она для него просто смертная колючка. Та, которую можно желать за то, что она со всеми своими костями, язвительным языком и мальчишеской одежкой оставалась ничуточки не притязательной собой. Такое отношение Грету ужасно подкупало.

Она устала оттого, что в ней отказывались видеть просто Грету Поттер. Люди, возводя ее на пьедестал или повергая в грязь, забывали напрочь, что она не символ, а живая! И хочет просто жить. Но никак, ради панталонов Мерлина, не соответствовать чьим-то ожиданиям. И секс с Клаусом должен стать в этой жизни потрясающим опытом. Или она латентно ничего не понимает в мужиках и отношения точно не для нее.

За развязными мечтаниями промелькнули ступеньки.

И Грета расплылась просто в кошмарной улыбке (принятие Рода Блэк даром не прошло), когда увидела, кто именно пожаловал.

— Какие вампиры, да без охраны... Светлейший Деймон Сальваторе и бледная копия Кэтрин Пирс. Да, Елена, я познакомилась с твоей очаровательной прапрапрабабкой. Старушка живее всех живых и даст тебе сто очков форы в силе характера. Зачем приперлись, убогие? Я тут с некоторых пор живу... И по субботам не подаем.

Хамить она научилась, еще живя у Дурслей. Кузена не очень останавливало то, что она девочка и противостоять Дадли и его дружкам могла только словесно. Поливать их помоями у Греты получалось преотлично. Потом в школе профессор Снейп, мир праху его, неустанно учил держать удар. Раз свой длинный язык Поттер сдерживать не умела. В целом, несмотря на мечты трахнуть Клауса, у нее было плохое настроение. Она не хотела жить в доме Первородного, оставлять Гермиону одну... Да и вообще не с той ноги встала.

Психическая разрядка была нужна.

— Мисс Поттер, вы чья конкретно шлюха? Раз живете здесь.

Вот честно, пусть она и провоцировала Сальваторе, лучше нужно было выбирать слова. Потому что Клаус был тут как тут... И во-вторых, даже без магии она могла дать по яйцам. Деймон захрипел, когда ему в горло влетел карандаш, пробивая гортань и застревая.

Героиня даже не стала препираться с защитником на традиционное "я могла бы и сама". Просто позволила Никлаусу себя обнять, с удовольствием опираясь на его спину. Пока Елена пыталась вытащить из глотки Деймона посторонний предмет, пачкаясь в крови. Зрелище было жалким. Карандаш то и дело выскальзывал из пальцев, Сальваторе хрипел и дергал ногами. Изо рта шла кровавая пена.

— Что вы забыли в моем доме? И по какому праву, войдя сюда без приглашения, оскорбляли мою королеву...

Грета честно поперхнулась и посмотрела на Первородного, как лунатик. Злорадство с красивого личика как родниковой водой смыло. Почему-то слова Никлауса не казались оговоркой. Нет, так не оговариваются. Он знал, как ее называл. И, сволочь этакая, опять ни о чем не спрашивал. Поттер потерла лицо и шрам, не болевший уже пару лет. Какого ху?! Она только оценила прелесть секса без обязательств, и тут эта сволота шерстяная ей все осложняет.

Конец мучением Сальваторе пришел с самой неожиданной стороны. Гермиона сострадательно свернула ему шею, чтобы затих, а потом вытащила тот злосчастный карандаш. Вытерла перепачканные алым руки об рубашку и вернулась на ступеньку, на который стояла до.

— Гермиона?

— Что? Я не одобряю пытки, ты же знаешь, Грета. Елена, прости меня, но ты бы его продолжила мучить... И да, убийство я тоже не одобряю, Грета, без веской причины.

В хрустальном голоске звучало то самое конкретное упрямство мисс Всезнайки. Героиня вздохнула: весело оторвать Сальваторе голову не выйдет. У Гермионы действительно есть принципы, и ей ли не знать, что у подруги они несгибаемы? Элайджа чуть откашлялся и с улыбкой подал Гермионе влажное полотенце, чтобы окончательно привести руки в порядок. Вот это мужчина — никаких варварских заявлений и головной боли, как от этого чудовища. Который, стоило ей вздохнуть чуть глубже, видя заботливую галантность старшего Первородного, сжал руки просто тисками у нее на талии, вжимая в себя.

— Еще раз, Елена, зачем пришли?

— Мой брат...

— Будет сидеть в моем подвале. Юный Джереми пробудил в себе сущность Охотника и без колебаний убьет любого вампира. Включая тебя, несчастная дурочка.

Клаус явно снизошел до пояснений. Что не мешало поглаживать живот Греты сквозь футболку. Поттер наступила ему на ногу из чистой мстительности. Ей нравилось... как он к ней прикасается. Теплые волны мурашек расходились вниз и оттуда по всему телу. Но им еще предстояло разобраться с его недавним заявлением о королеве. А с поплывшим в розовый кисель мозгом это будет сложновато. Так что право ее лапать Грета у Клауса только что забрала. Пока не объяснится, гибридский коварный подонок.

— Гилберт, забирай это тело и шуруй отсюда. Твой брат едва не убил Гермиону... И плен у этого монстра скорее спасает его от моей мести. Но я вполне могу пытать его просто для развлечения. Он ведь нашему злому волку нужен живой, но не целый.

Поттер почти не блефовала.

Она и не такое была способна ради дорогого человека. И в случае с Гилбертом ее останавливал не запрет Клауса, не его гнев, а скорее понимание, что мальчишка не виноват. Он не выбирал родиться одним из Пяти. Он в некотором роде был так проклят и обречен одновременно. Ей ли не принимать такое? При условии, что он не представляет опасности для Гермионы, пусть живет.

Дальнейший лепет никто не стал слушать. Поттер все наскучило, и она выбралась из загребущих лап Клауса и потопала на кухню. В злодейском логове должны были отлично кормить. Не все тут питаются кровью и чужими страданиями — это гибрид дополнительно. Ей вообще-то кушать нужно вовремя.

— Гермиона, мне нужна помощь в расшифровке пророчества... Эта дрянь, которую я услышала от той карги, как всегда, мутная. Не хочу в него вляпаться в попытке просто его избежать. Но сидеть на месте, как мама с отцом, тоже не стану. Покопай, пожалуйста.

Грета не умела строить логические цепочки — у нее вообще навык анализа хромал.

Ее талант в другом: находить на тощую жопу все шишки в округе разом и прикапывать всяких подонков.

Пока она сооружала самый огромный бутерброд, делала кофе и доставала печеньки, попутно создавая бардак, Гермиона спокойно думала. Поигрывая серебряной чайной ложкой. Медовые волосы были убраны за уши, в глазах мерцал необычно притягательный блеск — живой, влекущий, — и если это последствия романа с Элайджей, то Грета ни много ни мало способна их благословить. Старший Первородный не такой мудила сказочный, как Клаус, и он возвратил подруге радость жизни. Грета умела ценить такие перемены.

— Тут что-то связанное с твоей кровью. Не зря ведьма упирала на это... Но вариантов много, Грета. Мы не можем отрицать и той счастливой возможности, что старуха просто ошиблась и выдала бред. Однако я бы не ставила на это. Не с нашим счастьем. Скорее всего, пророчество возьмет свое, если оно истинное. И нам обеим известно — сопротивляться бесполезно.

Грета прочувствованно матюкнулась и впилась зубами в бутерброд, сразу становясь похожей на плотоядного хомячка. Хомяк — за туго набитые щеки, а плотоядный — за голодный блеск глаз. Гермиона чуть улыбнулась и потянулась за хлебом — делать второй. Несмотря на воздушное сложение, в Избранную влезало много.

— Кстати, та вампирша, что была в подвале... сотри ей память. Грета, она единственная из живых, кто кроме тебя слышал слова. Рисковать не будем.