Цунами (гет)

Регулус потёр плечо. Проклятье! Боль разливалась внутри, и с каждым шагом всё явственнее. С некоторых пор авроры не брезговали использовать тёмные заклинания в бою. Не все, но Регулусу попался именно такой, и этот сукин сын бросил в него какую-то мерзость. Всем сердцем желая ему пойти на корм химерам, Блэк шагал между шатрами и наспех сколоченными магглами помостами и старался не морщиться от боли.

Его вызвали. Метка зудела, не давая Регулусу сосредоточиться ни на чём другом, кроме приказа явиться на зов хозяина, и он повиновался. Не мог иначе.

Рабастана Блэк увидел издалека. Лестрейндж прятался от жары под пустующим тентом для любителей губной гармоники и обмахивался веером. Регулус поприветствовал его кивком.

Место сбора — какая-то глушь. Местечко называлось Холлинвелл. И тут почему-то были дети всех возрастов — пять сотен, а то и больше. Тысячи музыкальных инструментов… Люди вокруг веселились, но Регулусу было не до смеха.

Магглы бродили от шатра к шатру: одни останавливались у каждого, другие целенаправленно выбирали маршрут и двигались к намеченной цели. Повсюду лилась музыка. Кто-то настраивал гитару, кто-то тренировал щёки, раздувая их и смачно выдыхая, кто-то пытал язык скороговорками… Марширующий оркестр частной школы Ипсвича репетировал незамысловатый марш. Рабастан крутил головой по сторонам, подмечая маггловские диковинные предметы, а Регулус так вымотался и устал, что воспринимал происходящее безучастно. Вдруг какая-то девчонка подскочила к Регулусу, сияя улыбкой, старшеклассница или студентка, облачённая в две тряпочки, усеянные пайетками, как рыба — чешуёй.

— Привет! Вы из группы? — она окинула взглядом чуть отставшего Рабастана и снова кокетливо уставилась на Регулуса. Этого только ему не хватало.

— Почти, — он попытался обойти девчонку, но та не отставала.

— Ты поёшь?

— Нет.

— Играешь? А на чём?

— На банджо.

Рабастан прыснул, и девчонка удостоила Лестрейнджа взглядом.

— Какие у вас мрачные наряды…

Регулус криво улыбнулся, а Басти сказал:

— У нас здесь сходка григорианского хора. Будем читать псалмы на латыни с использованием специальных эффектов.

— О-о! — многозначительно протянула «прилипала» и зарделась. — Я приду послушать. Ты очень симпатичный, — она посмотрела на Регулуса из-под ресниц. — Может, поедим потом мороженое в парке?

Маггла не сводила выжидающего взгляда с Регулуса.

— Меня, кстати, Лесли зовут.

— В этом захолустье есть парк? — скучающе уточнил Блэк.

От смущения у Лесли перехватило горло.

— Ну-у… Мороженое продают в вагончике на колёсах. Я видела такой неподалёку. А в парк… можем сходить завтра. Что скажешь?

— Я не загадываю так далеко.

Может случиться так, что завтра он будет веселиться на праздничном обеде в Малфой-мэноре. Нарцисса обещала показать сына. А может, в это время Регулус будет истекать кровью в какой-нибудь канаве в компании старых башмаков. В канавах почему-то всегда находятся выкинутые башмаки.

Когда Лесли, покраснев ещё пуще, убежала, пообещав найти их группу и привести подруг, Басти зацокал языком:

— Скучаю по тем временам, когда ты был прыщавым, как мандрагора, одиннадцатилетним ботаником.

Регулус предпочёл пропустить шутку Лестрейнджа мимо ушей.

— Надевай маску, Басти.

Оставалось пройти ярдов сто по обрывкам цветной бумаги да раздавленным хлопьям попкорна и подняться на холм. Тёмный Лорд уже там. Он ждал. Пожиратели смерти собирались вокруг него. Повелитель стоял на насыпи — естественном возвышении из серых камней, обрамлённых пожухлой травой.

— Я вижу, все пришли. Сегодня среди нас, мои соратники, есть волшебники и волшебницы, впервые примерившие маски. У них ещё нет имён. Нет отличительного знака на предплечье. Их маски обезличены.

И правда: несколько человек в одинаковых балахонах выделялись среди собравшихся.

Тёмный Лорд распростёр руки в знак приветствия. Ему пришлось напрячь связки, чтобы быть услышанным:

— Они здесь, потому что хотят бороться вместе с нами. Приветствуйте же их! Они уже проявили смелость.

Раздались жидкие аплодисменты. За криками магглов в низине прозвучавшие хлопки были едва слышны. Регулусу всё больше не нравилось происходящее. Он чувствовал горечь во рту.

Тёмного Лорда, казалось, возня магглов только забавляла.

— Я знаю, что некоторые из вас были ранены во время последней акции, — сказал он, поочерёдно задерживая взгляд на соратниках. — Задира, ты можешь сражаться? Слышал, тебе хорошенько досталось.

Долохов — а это именно он скрывался под маской с изображением оскалившегося, будто бы смеющегося пса или волка — поклонился Повелителю и тут же залихватски вскинул голову.

— Пустяки! Зажило как на собаке, мой Лорд. А что до сражений… Даже с одной рукой я мог бы преподать аврорским крысам парочку незабываемых уроков.

Тёмный Лорд улыбнулся, удовлетворённый ответом.

— Зимородок, как твоё плечо? — на сей раз вопрос был адресован Регулусу.

— Уже лучше, — солгал тот. Не хватало ещё угодить на лечение к Аспиду. Может быть, тот и хороший зельевар, но целитель аховый. Подсунет вместо костероста яд для слизней и отправит к праотцам. Поговаривали, что это Снейп. Тёмный Лорд давно не брезговал принимать в ряды Пожирателей смерти полукровок. Если за ядовитым прозвищем и правда скрывался бывший однокурсник Сириуса, то он правильно делал, что носил маску: всё лучше, чем его носатое лицо, от которого и молоко скиснет.

Тёмный Лорд обменялся парой фраз с другими последователями, то и дело прерываемый то высоким детским криком, то громким ритурнелем. Он остановился, прикрыл глаза и замолчал, позволив голосам людей на фестивале звенеть в жарком июльском воздухе…

— Повелитель… — Беллатриса осмелилась приблизиться. — Позвольте мне заняться мерзкими магглами. Они доставляют вам неудобство. Они с криками разбегутся после первой же вспышки. Позвольте мне наказать… — она смутилась, видя, что господин никак не реагирует на её слова, и притихла.

Тёмный Лорд сохранял молчание. Словно прислушивался. Никто из Пожирателей не двигался. Все замерли в ожидании. Наконец его губы дрогнули.

— Шумные насекомые, — произнёс он, брезгливо поморщившись. — Их смрад бьёт мне в нос. Нелепая возня. Я ценю твоё рвение, Гарпия, однако не желаю слышать мерзкие вопли.

Потом Тёмный Лорд взмахнул палочкой. Всего одно движение…

Магглы падали как подкошенные: дети и взрослые… Один за другим. Десятки. Сотни. Валились друг на друга, как фишки домино. Музыка смолкла. Всё стихло. Волдеморт уничтожил сам звук, поглотил его, впитал темнотой своей мантии, и все голоса во Вселенной исчезли. Регулус словно оглох. Он стоял в сводящей с ума тишине, затекающей в глотку и нос, на треклятом выжженном солнцем холме, будто в центре склада празднично одетых манекенов. Магглы беспорядочно лежали неподалёку — бери любого. Делай, что вздумается. Ты не хочешь на это смотреть. И ты не можешь отвести взгляд.

— Гораздо лучше, — безмятежно сказал Тёмный Лорд, нарушив звенящее безмолвие.

Он был прав. Какое до них Регулусу дело, верно? Верно?! Должно быть никакого. Должно быть…

Когда-то он думал, что нашёл своё призвание, что поступал так, как нужно, как должно. Он спасал магический мир от засилья маггловской дряни. Но, может быть, всё это не имело значения?

Взирая на неподвижные детские тела, Регулус не ощущал себя творцом справедливости, спасителем. В груди не шевельнулось торжество, не возникло ни триумфального волнения, ни сладкой эйфории, у него не забилось чаще сердце. Он вообще ничего не почувствовал… ничего, будто он там — среди них — лежит под грудой тел.

Одно неверное слово, один неосторожный жест, и свои же сбросят его вниз — слепо, не рассуждая над приказом хозяина.

Господин опустил палочку. Он стоял к Регулусу спиной, его плечи дрожали.

«Он смеётся», — понял Блэк, и внутри у него что-то сжалось.

— Подойди, Зимородок.

Тёмный Лорд даже не взглянул на приблизившегося Регулуса, продолжая смотреть вдаль.

— Скажи, если бы там, внизу, была дочка твоей кузины, предательницы крови, ты бы снова попытался её спасти?

Нет, не страх овладел Регулусом, когда он услышал вопрос, не страх… суеверный дремучий ужас. Может, в самом деле прочитать какой-нибудь хорал, мантру? Если бы он знал хоть одну строчку…

Регулус уверился, что легко не отделается. Другие Пожиратели смерти не могли слышать Повелителя, но они чувствовали исходящее от него волнами недовольство. Только в ближнем круге знали, кто прячется под маской из чёрного металла с прожилками в виде перьев, убегающих к вискам. Некоторые лишь порадуются, лицезрея одного из Блэков на коленях, корчащимся от Круциатуса.

— Молчишь, — произнёс Тёмный Лорд. — Ты верно служил мне последние два года…

Он никогда не называл их слугами, но все они служили. Регулус искал наставника, друга, лидера, а нашёл хозяина, возомнившего себя чуть ли не богом. Какая ошибка! Боги-то прощают.

— Я полагал, что наследник Блэков, уважаемой семьи тёмных магов, давно избавился от излишних сентиментальных привязанностей.

Голос Повелителя утратил малейший намёк на теплоту, с которой он несколько минут назад интересовался самочувствием своих последователей — он стал резким и сочился нетерпением. Волдеморт положил руку на раненое плечо Регулуса, но то был не отеческий жест, то была хватка стимфалийской птицы⁽¹⁾ — по крайней мере, именно так его прикосновение ощутил Блэк. Боль пронзила тело, вырвав из горла глухой стон.

— Из-за того, что ты отвлёкся на девчонку, мои люди потеряли численное преимущество. Антонин был ранен, и авроры сумели помешать нам исполнить задуманное до конца. Ты подвёл меня, — последние слова Тёмный Лорд чуть ли не прошипел. Его пальцы сжались чуть крепче. Регулус рефлекторно отпрянул назад. Вернее, попытался отпрянуть, но куда там… Если только вниз — к магглам. Периферийным зрением он заметил, как Беллатриса подалась было вперёд, но стоящий рядом мужчина в маске с алыми потёками магмы в металле придержал её за локоть. Рудольфус.

— Повелитель! — он приблизился и встал рядом с Регулусом. — Вы явили нам непревзойдённое мастерство.

— Это правда, мой Лорд, — подхватил за ним кто-то ещё.

— Невероятно! Вы сумели усыпить этих людей одним взмахом палочки, — а это уже подоспевший Рабастан; его голос, глухо раздавшийся из-под маски, заметно подрагивал.

Братья Лестрейнджи осторожно переглянулись и замерли в полупоклоне, как только Тёмный Лорд обернулся. По его губам змеилась снисходительная улыбка.

— Не думайте, господа, что лестью сможете исправить оплошность своего товарища.

Регулус не смел поднять глаза. Сердце стучало как барабан, готовый вот-вот разорваться. Неужели девчонка Тонксов сведёт его в гроб?

Тёмный Лорд медленно огладил длинными пальцами волшебную палочку с рукоятью из выбеленной кости. Примерно тринадцать дюймов.

У брата имелась своя возмутительно вульгарная теория насчёт волшебников, озабоченных размером волшебных палочек. Воспоминание о Сириусе в столь неподходящей ситуации стало неожиданностью для Регулуса, и ещё более диким оказался сорвавшийся с губ смешок.

— Взгляните, господин, магглы пали ниц перед вами! — во всеуслышание объявил Рудольфус, окончательно оттеснив Регулуса в сторону. — Разве в их пустых оболочках есть дух, есть воля к жизни? До вашего «прикосновения» магией они были людьми, а теперь они — вещи. Вы стёрли различия между живым и мёртвым, мой Лорд. Вы изменяете мир по своему усмотрению.

Манекены, куклы с вывернутыми конечностями, вещи. Вещи иногда ломаются.

Волдеморт рассмеялся.

— Браво, Везувий! Лучше и не скажешь! — выкрикнул Овод откуда-то слева.

— Слава Тёмному Лорду! — подхватил нестройный хор голосов.

Рудольфус едва заметно кивнул младшему брату. Рабастан подтолкнул Регулуса в бок, оба отошли назад. Чувство облегчения засучило ножками. Буря миновала. И только Беллатриса до сих пор удерживала пристальный взгляд на кузене, как хищница, прикидывающая, сладит ли с добычей. Гарпия. Не зря она носила это имя среди своих.

— Верно, они ничто, — Волдеморт небрежно указал на площадку под холмом и выдержал паузу. — Они никто. Мы продолжим выступать против тех, кто пытается убедить нас в равенстве с ничтожными магглами. Мы восстановим справедливость! Превосходство чистокровных волшебников неоспоримо.

Он говорил что-то ещё, но Регулус не слышал. Он всё смотрел и смотрел на людей внизу. Людей, как бы ни называли их Рудольфус и Тёмный Лорд. Они ещё живы. У них не было магии, не было оружия, не было ничего, кроме музыкальных инструментов, рассыпанных по земле. Они не могли дать отпор. О какой справедливости шла речь? К чему взывал Повелитель? Что стояло за ней? Что за глупая нелепая абстракция эта ваша справедливость? Скажите уже толком. Будьте добры. Пустое надувание щёк.

Регулус не понимал, что забыл в этой глуши. Он не хотел здесь находиться, но и уйти не мог. Тёмный Лорд стоял перед ним на возвышении — своего рода сцене, а у Регулуса оплачено место в первом ряду, занавес уже поднят: двинешься к выходу — помешаешь остальной публике наслаждаться зрелищем или, упаси Мерлин, обидишь солирующего артиста.

Как странно. Как так вышло? Можно сдать билеты в кассу и покинуть зал?

С кем их кучка волшебников, облачённых в мантии в разгар июльского зноя, собиралась бороться? Чушь! Чушь собачья! Каждое слово. Даже солнце не верило — вон как закачалось, того и гляди сейчас рухнет с небосклона и раздавит всех, как надоедливых мух. Превратит в пыль. Регулус прижал руку ко лбу, забыв о маске. Он взмок. Кто придумал эти чёрные хламиды? Вместо того чтобы торчать на солнцепёке, надо было угостить фруктовым льдом ту девчонку — Лесли, назвавшую его симпатичным. Нет — очень симпатичным.

— Повелитель, — послышался голос колдуна, одного из стоящих в дальнем ряду. — Мы должны поторопиться. Наши дети уже отравлены семенами зла. Хогвартс заполонили грязнокровки.

— Дамблдор, проклятый магглолюб… Это он стоит за этим! — подхватила чародейка в тёмно-зелёной накидке.

— Магглы — чудовища! — перебил уже другой взволнованный волшебник. — Вы слышали о девочке, рождённой в Олдхэме два года назад⁽²⁾? Её сделали в лаборатории. В прошлом месяце подобное существо появилось на свет в Мельбурне. Магглы ставят опыты сродни самой тёмной магии!

— Какая мерзость! — раздалось со всех сторон. — Гомункул⁽³⁾! Уродство!

В иных обстоятельствах Регулус бы громко рассмеялся. Вот оно — маггловское засилье во всей красе. Во-первых, в девочку, которую, словно зелье, взболтали в колбе, он категорически не верил. Во-вторых, волшебники давно перенимали у магглов их изобретения и старательно об этом «забывали». Селестина Уорлок — любимица домохозяек, бесстыдно призывающая заварить с ней котёл⁽⁴⁾, пять лет как выпускала альбомы на виниле. Магические музыкальные шары ушли в прошлое и почивали разве что в бабушкиных сундуках у самых преданных и самых возрастных её поклонниц. Владелец книжного в Хогсмиде, если его как следует прижать, со вселенской печалью поведает о том, что бумага из переработанного магглами сырья обходится дешевле настоящего пергамента. Экономные гоблины так и вовсе давно от него отказались. В их же банке за горсть блестящих сиклей вам скромно на ушко подскажут, что писать авторучкой удобней и быстрее, чем гусиным пером. И что греха таить: лампы в фонарях на площади Гриммо меняли реже, чем свечи и масло в Косом переулке, где рано утром можно встретить эльфов-фонарщиков.

Тёмный Лорд вдохновенно вещал о величии, культе магии, исторической справедливости, а обычные волшебники всего-навсего желали протирать любимые кресла в фамильных особняках, попивая эльфийское вино из кубка гоблинской работы, читать астрологический прогноз, составленный кентаврами, под запись пения сладкоголосой сирены. Какая мелочь, не правда ли? Невинное сибаритство. И чтобы никаких плюющихся искрами маггловских штуковин в радиусе мили, а лучше трёх-четырёх. Не дай Мерлин, от них заболит голова. Ведь каждый уважающий себя чародей твёрдо знает: маггловские штуки влияют на разум, облучают, берут под контроль! Размягчают мозги. Так что ни-ни! Да и магглов развелось слишком много. Сократить бы их число на пару миллионов, чтобы не шумели. Или пару десятков… Или…

Тем временем Тёмный Лорд приступил к любимому развлечению — он начал клеймить тех, кто со слезами восторга подставлял ему предплечья.

— С минуты на минуту прибудут авроры, — шёпот на грани слышимости, это Люциус Малфой тронул Регулуса за рукав, предупредил и двинулся дальше.

Тёмному Лорду подсказки не требовались. Он закончил ритуал, бросил пару громких фраз в воздух, полюбовался своим величественным отражением в глазах новичков… Облако мрака охватило его фигуру. Волдеморт взмыл вверх, окрасив горизонт в чёрное. Остальным оставалось последовать его примеру — все убирались восвояси, аппарируя.

Регулус остался на холмах Холлинвелла⁽⁵⁾ один и испытал странное облегчение, когда несколько мгновений спустя магглы зашевелились. Кажется, он тоже начал приходить в себя.

* * *

Он услышал вой собак издалека — ещё на подступах к двухметровым железным воротам, увитым вензелями, похожими на тыквенные лозы.

Домовой эльф, прижав уши, торопился открыть ворота, вприпрыжку семеня от крыльца дома.

— Добрый вечер, сэр! — Кенни поклонился, пропуская Регулуса в Лестрейндж-парк.

— Младший хозяин дома?

— Мастер Рабастан в гостиной. Хозяин и хозяйка до сих пор не вернулись.

Собственно говоря, отсутствие Беллы и Рудольфуса было Регулусу на руку. Любое неповиновение Повелителю кузина воспринимала в штыки. Колебания неприемлемы! А Басти… он выслушает. С ним Регулус мог поделиться тем, что камнем лежало на сердце. Ему безумно хотелось разузнать, что чувствовал друг, о чём думал, стоя там, на холме… И поблагодарить. Регулус не знал, что сказать. «Спасибо» звучало так неуклюже… Недостаточно.

Эльф проводил Регулуса в гостиную. Рабастан был на ногах, бегал вокруг стола, сверяясь с какими-то бумагами.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, завидев гостя и нервным жестом приказав слуге закрыть дверь. — Почему не воспользовался камином? Присоединяйся!

Регулус хотел было поинтересоваться, каким же важным делом столь увлечён приятель, как вдруг услышал лёгкое постукивание справа. Он оглянулся. Розье. Эван в расслабленной позе сидел в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. Рядом приютилась початая бутылка огневиски. Золотая жидкость дымилась в бокале, уничтожая кубики дрейфующего в нём льда. Эван сдул со лба прядь золотых волос, с наслаждением вздохнул и сделал глоток.

— Если бы я знал, что он будет здесь, то не пришёл бы, — процедил Регулус, обратившись к Рабастану.

— Только не начинайте. Вам давно пора бы помириться и зарыть топор войны.

Этого ещё не хватало. Сейчас Басти станет защищать Эвана после случившегося в Косом переулке. Оправдания — последнее, что хотелось слышать. Только не тогда, когда Андромеда могла пострадать, а Эван убил бы её, не задумываясь. От него можно ожидать чего угодно. Предсказуемость важна для людей. Совсем непредсказуемый человек — это страшно.

— Присоединяйся, Реджи, мы снова играем в нашу любимую игру, — с улыбкой промурлыкал Эван. — Как ты думаешь, кто прячется за маской Овода?

Старая забава. В первые дни вступления в ряды Пожирателей смерти они трое пытались угадать настоящие имена старожилов в свите Волдеморта. Это было частью игры — угадай, кто за маской, носи секретное имя, оставь знак Повелителя в небе и не попадись аврорам. Опасность щекотала нервы, секретные собрания будоражили кровь… Теперь-то Регулус пресытился всем этим, а игра всё не кончалась.

— Что думаешь насчёт новеньких в нашем сплочённом коллективе? — спросил Эван. Опорожнив бокал, он любовался переливами света в каждой его грани. Судя по тону, ничего хорошего он сказать не собирался. — Один и вовсе трясся как припадочный. То ли от страха, то ли его так торкают речи нашего Лорда. Хотя ты тоже дрожал как осиновый лист, Реджи. Признайся: сердечко-то ёкнуло, когда Повелитель подозвал тебя к себе.

Сейчас бы и впрямь пригодился топор. Чтобы вогнать его в эту золотую башку.

— Это ты рассказал ему о случившемся в Косом переулке?

— Не ему.

— Тогда Белле.

— И снова мимо, — глядя на Блэка снизу вверх, Эван откровенно ёрничал. — Я сообщил Долохову, что ты оставил позицию и кинулся спасать грязнокровную племяшку, а он, видимо, доложил Тёмному Лорду. Антонин должен знать, из-за кого его ранили. Было приказано прикрывать группу со стороны Лютного, но в нужный момент тебя там не оказалось. Аврорам удалось нас окружить и напасть со спины.

Рабастан покачал головой.

— Зачем ты так, Эван? Зачем рассказал? Ты же видел, как Повелитель разозлился.

— Мне показалось, это будет забавно, — Эван пожал плечами. Он оттопырил палец, указав им на Регулуса, продолжая при этом удерживать бокал. — Не расслабляйся, друг. Я ещё отплачу тебе за изуродованную руку.

Только тогда Регулус заметил, что кожа на фалангах правой руки Розье была сморщенной, а сами пальцы Эвана — немного кривыми.

— Метаморфам нельзя принимать костерост. Он влияет на гибкость костей. Лишает нас возможности обращаться. Полюбуйся, что вышло. Моя рука… Она больше не изменяется, и я не могу это исправить. Ты знал, но всё равно использовал против меня то поганое заклинание.

— Мне показалось, это будет забавно, — холодно парировал Регулус.

— Надеюсь, Тёмный Лорд как следует тебя накажет за этот проступок.

— Будь оптимистом — может, в следующий раз он убьёт меня.

— Как это случилось?! — Басти в ужасе уставился на обезображенную руку Эвана. — Что произошло?

Розье издал мрачный смешок.

— Что же произошло, а, Реджи?

— Ты напал на мою кузину.

— Не припомню, чтобы угрожал жизни Беллы или Цисси.

— Ты понял, о ком я.

— Андромеда — всего лишь предательница крови, — перебил Эван, приведя Регулуса в ярость.

Всего лишь предательница крови. Всего лишь. Нечто подобное Эван сказал полтора года назад, когда Пожиратели смерти убили Мэри Макдональд, их однокурсницу. Всего лишь грязнокровка. Грязнокровка, которая случайно увидела Чёрную метку на предплечье Блэка. Она поклялась молчать, пообещала. Регулус умолял её на коленях, и она дала слово, что не расскажет ни единой живой душе о том, что враг уже проник в школу, играет с ней в одном кружке в дурацкие плюй-камни… И Регулус ей поверил. Но не Розье. Узнав, что Мэри известно о метке на руке его друга, Эван связался с Долоховым…

Регулус навечно запомнил в «Пророке» жуткий снимок: знак Волдеморта в небе над маггловским домом. Вся семья мертва — взрослые и дети, включая приехавшую на каникулы ученицу Хогвартса, Мэри Макдональд.

Регулус отправился к Повелителю, ведь так нельзя. Это не должно было произойти, это не может повториться. Несправедливо!

Тёмный Лорд сказал, лес рубят — щепки летят. Мэри была щепкой. И в тот день, услышав ответ Волдеморта, тут же потерявшего интерес к вопросу, Регулус впервые задумался:

«А кто тогда я?»

— Андромеда — моя кузина. Не смей к ней приближаться! Ни к ней, ни к её дочери. Я не шучу, Эван. Она Блэк! В ней наша кровь!

— В её дочурке — совсем немножко. — Розье закатил глаза и выдохнул: — Ладно. Не переношу твою кислую мину. И ты должен мне восемь сиклей за новую волшебную палочку.

Рабастан покачал головой.

— Нет сил слушать ваши препирательства. Реджи, хватит изображать ежа! С твоей кузиной всё в порядке. Лучше помоги мне отыскать заклинание, которое Тёмный Лорд использовал на магглах. — Басти вернулся к горке свитков на столе, хватая то один, то другой. — Никогда не видел ничего подобного! Его магическая сила потрясает! Каждый раз думаешь, что видел уже всё, и вот… Похоже на массовое заклятие сна, но радиус действия…

Басти был взволнован, трещал без умолку.

— …полагаю, всё дело в том, что это были дети. У них слабая сопротивляемость чарам и…

Да, Лестрейндж действительно выглядел потрясённым, но не из-за возмущения произошедшим в Холлинвелле. Им двигало любопытство, исследовательский интерес. Регулус поймал на себе пристальный взгляд Эвана и пошевелил здоровым плечом, стряхивая его.

— Я зря пришёл, — после небольшой паузы сказал Регулус. — Боль в плече сводит меня с ума. Прости, Басти, едва ли я смогу тебе чем-то помочь.

Лестрейндж машинально кивнул, отпуская его. Покидая гостиную, знакомую с детства, Регулус старался не смотреть на бывших друзей.

Он больше не желал быть щепкой в водовороте.

1) Стимфали́йские птицы — мифические птицы с медными клювами, крыльями и когтями.

Вернуться к тексту

2) В июле 1978 года в Англии сенсационно появился на свет первый «ребёнок из пробирки» — Луиза Джой Браун.

Вернуться к тексту

3) Гому́нкул — человекоподобное существо, которое пытались создать средневековые алхимики.

Вернуться к тексту

4) Строчка из песни «Котёл, полный крепкой, горячей любви», эвфемизм для занятия любовью.

Вернуться к тексту

5) Инцидент в Холлинвелле произошёл в июле 1980 года во время концерта детских джазовых оркестров. Участники шоу массово на несколько минут потеряли сознание без каких-либо видимых причин.

Вернуться к тексту