Гарри Поттер и Точка Бифуркации (джен)

— Мистер Поттер, я настоятельно рекомендую вам купить именно эту сову. Её белоснежный окрас не даст вам потерять её.

Ага, а ещё такую сову гораздо проще обнаружить среди других и перехватить или проследить. Нет уж, увольте.

— Но я хочу эту, — упорно твердил я, тыкая пальцем на обыкновенного сыча, которого с трудом можно было отличить от остальных его соседей.

— Что о вас подумают одноклассники? Вы уже успели убедиться в том, что вы популярны. Но для окружающих будет странным, если у вас будет обыкновенная, ничем не примечательная сова, это плохо скажется на вашем имидже. — МакГонагалл использовала последний аргумент, попытавшись надавить на тщеславие.

— Слава меня не волнует. — Ножкой шаркнул и глаза такие добрые-добрые. — Кстати, вы так и не рассказали мне, почему я популярен.

— Позже. — МакГонагалл устала спорить и махнула рукой, понимая, что меня не переубедить.

Продавец вручил мне переносную клетку с сидящим в ней сычом, которого я назвал Уэсли. Простое английское имя.

Затем мы проследовали в книжный магазин «Флориш и Блоттс», самый известный и самый официальный. Официальным он считается потому, что в нём продается только одобренная Министерством литература. Все книги в магазине имеют штамп министерской комиссии по делам просвещения и культуры. В этом магазине покупают лишь школьные учебники — знающие люди идут за серьёзной литературой в другие места. Вроде где-то в Лютном есть лавка, в которой торгуют даже родовыми гримуарами, но это уже из разряда баек.

МакГонагалл подошла к прилавку и бросила: «Хогвартс, первый курс». Скучающий продавец нагнулся и выудил из-под стола заранее приготовленную стопку книг. И неудивительно, ведь помимо меня с МакГонагалл, как минимум половина Косого переулка сейчас закупается к школе. Удалось уговорить МакГонагалл разрешить мне купить ещё несколько книжек для курсов постарше. На её вопрос «Зачем?» ответил, что мне потребуется новая информация, когда я от корки до корки зазубрю учебники для первого курса. МакГонагалл скептически выгнула бровь, но решила уступить. Я расплатился и взял книги в руки.

— А куда класть?

МакГонагалл покосилась на чемоданы, стоящие в углу. Пришлось покупать обычный. Я хотел взять чемодан с чарами незримого расширения, но он стоил дорого, а МакГонагалл упёрлась, мол, и так взятых денег едва хватает. Хоть она мне кошелёк с моими деньгами и отдала, но покупать что захочется при ней я не мог.

Дальше мы зашли в другие лавки, где взяли котлы, весы, ингредиенты для зелий, наборы зельевара и прочую мелочёвку.

К мадам Малкин мы заскочили буквально на минуту, кстати, Драко там не оказалось. Она быстро и профессионально рассчитала мой размер одежды и подобрала мантии. Комплект школьных мантий на зиму и лето, комплект повседневных мантий и две парадные мантии. Будь моя воля, я бы лучше взял практичный и удобный камуфляж или энцефалитку, но увы, приходится ходить в громоздких и неудобных мантиях. Впрочем, это нормально, что в магическом обществе существует набор традиций и правил. Не расхаживать же мне, представителю аристократического рода, в маггловской одежде по волшебному замку.

И сейчас мы стояли напротив древней как мир деревянной лавочки, на вывеске которой золотыми буквами красовалась надпись: «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры».

— Мистер Поттер, дальше, я надеюсь, вы сами справитесь. Как закончите, найдёте меня в кафе Фортескью. Вы помните, где это, или вам напомнить?

— Нет нужды, профессор. Всего доброго.

МакГонагалл ушла на перекус, а я зашёл в лавку Олливандера. Здесь было пыльно и пахло… Плесенью? Вот это поворот, на канон не похоже. С чего я вообще взял, что я попал в мир, где всё происходящее один в один соответствует оригинальному произведению? Казалось бы, уже были знаки, указывающие на то, что это не так. Взять тот же рой сов. Неужели одно только моё попадание и незначительные решения способны так сильно повлиять на канон? Эффект бабочки в действии.

Из-за угла на полной скорости с грохотом выехал седой дедуля, вцепившись в стремянку на колесиках и напугав меня до усрачки.

— Я всё ждал, когда же я вас увижу, мистер Поттер, — пробормотал он. От его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак. Жутковато, казалось, словно он мог видеть сквозь меня.

Он приблизился ко мне почти вплотную, вперившись в меня своими серыми глазами, но я не повелся на трюк и отступил назад.

— Мне бы палочку подобрать, — напомнил я ему.

— Палочка? Ах да, точно. У вас глаза, как у вашей матери, вы знаете? Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. А вот ваш отец предпочёл одинадцатидюймовую палочку из красного дерева.

Он вернулся в реальность так же быстро, как выпал из неё.

— Какой рукой вы держите палочку?

— Я левша, если вы об этом.

Я вытянул руку вперёд, а Олливандер начал измерять её линейкой. Затем до меня дошло, что сам Олливандер давно отошёл рыться в шкафу, а линейка действовала сама по себе.

Владелец лавки вытащил коробочку и сдул с неё пыль.

— Попробуйте эту. Просто взмахните.

Я взмахнул, и ваза с цветами, стоявшая на столе, разлетелась вдребезги.

— Гм, попробуйте эту.

Дальше пошёл старый добрый цирк с конями. Олливандер строил дурака и разыгрывал представление, ориентированное на детские мозги Гарри. Уже скопилась гора неподходящих волшебных палочек, а старик всё предлагал попробовать новые. Я бы поверил в этот театр одного актера, если бы не выяснил заранее, что во всех остальных случаях Олливандер делает нумерологические расчёты. То есть волшебник просто ждёт несколько минут, пока Олливандер сделает замеры, а после подберёт по ним подходящую палочку и вручит её покупателю.

Наконец старику наскучило, и он, скорчив таинственную гримасу, достал последнюю палочку, бормоча: «Неужели эта? Неужели эта?»

— Держите, мистер Поттер. Остролист и перо феникса. Должно подойти, — бормотал он, вручая её мне.

Я взял её в руки и… Ничего не произошло. Никакого тепла от палочки или покалывания я и близко не ощутил. Олливандер завис и неверяще глядел на палочку.

— Ничего не произошло… — пораженно прошептал он.

— Значит, подбираем дальше, верно? — спросил я, но Олливандер молча пялился на несработавшую деревяшку.

— Ээ… Вам должна подойти эта. — Он на автомате подал мне другую палочку. — Дуб и сердечная жила дракона. Одиннадцать дюймов.

Я взял палочку в руку, и меня накрыло бурей непередаваемых эмоций. Она ощущалась как продолжение руки. Потерять палочку — значит потерять руку. Хотелось колдовать и колдовать, пуляться заклинаниями и творить чары. Едва сдержался, чтобы не скастовать в сторону Олливандера что-нибудь этакое. Сейчас я как никогда раньше ощущал присутствие магии в себе. Магия стремилась в палочку-концентратор, который словно насос выкачивал её из магических каналов и преобразовывал в заклинания и чары.

Видимо, Олливандер решил прекратить представление, поэтому просто дал мне подходящую по расчётам палочку. И на кой, спрашивается, надо было перебирать целую гору заранее неподходящих?

— Мощная палочка, но требует контроля. Можно легко потерять управление ею, и тогда она пойдёт вразнос, — сказал Олливандер и опомнился. — Мистер Поттер, в качестве подарка хочу отдать вам эту палочку. — Он протянул мне коробочку с той самой палочкой с пером феникса, которая близнец палочки Володи.

— На кой она мне? — удивился я. — Она же мне не подошла.

— Прошу, возьмите, отдам бесплатно, как подарок, — умоляюще попросил Олливандер и добавил: — Неподходящей палочкой тоже можно творить чары. Пускай и не так хорошо, но в случае утраты основной это очень полезно.

Я подумал и взял её. А что? Запасная палочка никогда не помешает, использовать её постоянно я не собираюсь. Да и, похоже, Дамблдор чуть ли не пытками заставил Олливандера сбагрить мне нужную палочку, вот только она мне не подошла, я ведь не Гарри Поттер. Но пускай Альбус думает, что Избранный всё же приобрел предназначенную палочку.

Дополнительно я купил чехол для палочки и набор для ухода за ней. После чего попрощался с продавцом и вышел на улицу.

Навстречу мне шла уже отобедавшая Макгонагалл.

— Вы купили палочку, мистер Поттер?

— Остролист и перо феникса, — соврал я. Пускай старуха доложит именно это в отчёте.

Та кивнула и направилась к выходу из Косого переулка, а я последовал следом.

— Вот ваш билет на поезд «Хогвартс-Экспресс». — Она вручила мне золотистый билетик с красивыми буквами. — Отбытие с вокзала Кингс-Кросс, первого сентября.

— Подождите, а вы разве не аппартируете меня до Тисовой? — немного прифигел я.

— С какой стати? — возмутилась она. — У меня и так полно дел.

Возле прохода в паб находился камин, над которым висела вывеска «Собственность отдела магических перемещений» и возле которого дежурил министерский сотрудник. МакГонагалл быстро подошла к камину, бросила туда горсть летучего пороха и, что-то прошептав, исчезла в зелёном пламени.

Крутая дамочка. Теперь мне своим ходом переть из центра Лондона в один из его пригородов, таща на себе тяжеленный чемодан. И про платформу «девять и три четверти» ничего не рассказала. Или это такое испытание для учеников? Естественный отбор — кто смог найти платформу, тот пригоден к обучению, а кто нет и не смог попасть в школу, потому что опоздал на поезд — отсеивается как необучаемый.

Но я поступил хитрее и просто попросил работника министерства открыть для меня камин. Он скептически посмотрел на меня, но пара сиклей сверх платы за порох сделали своё дело.

Войти в пламя оказалось той ещё задачей. Трудно заставить себя психологически шагнуть в огонь, и неважно, какого он цвета — зелёного или красного, я не упоротый буддийский монах, чтобы безмятежно совершать самосожжение. Первую щепотку летучего пороха я потратил впустую, так как не смог пересилить себя. На мои потуги дежурный лишь улыбался, видимо, ему не впервой видеть подобную картину. Во второй раз произнося адрес «Литл-Уининг» и бросив горсть пороха в камин, я, вцепившись в ручку чемодана, шагнул вперёд, стоило вспыхнуть зелёному пламени. Огонь обдал неприятным холодом, но ожидаемых болезненных ощущений и ожогов по всему телу я не почувствовал, зато сильно закружилась голова и меня на время дезориентировало в пространстве. Через несколько мгновений что-то словно начало активно выталкивать меня из камина. Я сделал шаг вперед и очутился в незнакомом месте. Потребовалось ещё какое-то время, чтобы прийти в себя, справиться с головокружением и осознать, где я нахожусь. Этот ветхий камин никем не охранялся находился в задрипанном тёмном переулке, который выходил на улицу Магнолий. Если бы не знал наверняка, никогда бы не зашёл сюда и не подумал, что совсем недалеко от Тисовой улицы есть выход в магический мир.

Что я могу сказать о таком способе перемещения, как камины? Ощущения схожи с аппарацией, но тошнит меньше. Теперь я понимаю, почему обычно волшебники предпочитают пользоваться каминами, а не аппарировать, когда речь идёт о выполнении ежедневных действий вроде похода на работу.

Плюсы каминов — не нужно предварительно, как в случае аппарации, проходить обучение, которое стоит, как волшебная палочка — двенадцать галеонов, а значит, каминами могут пользоваться дети. Кстати, именно поэтому семейство Уизли использовало камин, когда нужно было переместиться куда-то в полном составе. Ну и ещё значительно меньше колбасит при прохождении через пространственный прокол, чем при аппарации. На этом плюсы кончаются.

Минусов больше. Невозможно выбрать любые координаты конечного пункта назначения, перемещение строго от камина к камину. Присутствует необходимость тратить расходники — недешёвый летучий порох, а Министерство, которое контролирует всю каминную сеть в пределах Великобритании, может ограничить доступ к камину или закрыть его.

Плюсы аппарации очевидны, а вот минусов хватает. Например, громкий хлопок, которым сопровождается перемещение, выдаёт местоположение и губит скрытность на корню. Сама аппарация требует предварительного обучения и значительных затрат магического резерва. Также существует значительный риск расщепа, когда при неправильном перемещении можно потерять конечности, и, помимо всего прочего, такой вид перемещения оставляет после себя хорошо различимый след, по которому можно отследить конечные координаты, из-за чего приходится делать несколько цепочек перемещения, чтобы сбить со следа возможных преследователей.

Насчёт максимальной дальности перемещения — аппарация и каминная сеть действуют только в пределах острова Британия. Каминная сеть контролируется английским Министерством Магии и покрывает только территорию Англии, не распространяясь на другие страны, в которых существуют свои министерства и свои каналы связи. Аппарация же ограничивается большой водой, и чем больше расстояние перемещения, тем, соответственно, больше затраты энергии. Так в книгах Волан-де-Морт узнал о поимке Гарри Поттера, будучи далеко на материке, в Нурменгарде, и вынужден был перелететь через пролив Ла-Манш, чтобы иметь возможность аппарировать.

Перемещение без ограничений возможно только с порталом, а они всегда одноразовые и дорогие. Чтобы посетить другую страну, маги за кругленькую сумму приобретают официальные портключи у Министерства или неофициальные на черном рынке, но второй вариант для безумцев или глупцов: никто в здравом уме не рискнёт пользоваться нелегальными порталами. Впрочем, существовали целые семейства артефакторов, которые могли себе позволить клепать подпольные портключи и делиться ими со своими друзьями, но здесь опять же вопрос доверия, которого в аристократической среде кот наплакал.

От улицы Магнолий было рукой подать до Тисовой, поэтому до дома я дошёл не спеша, прогулочным шагом, таща за собой жужжащий пластиковыми колёсами чемодан. Я хорошо изучил окрестности «родного» городка, поэтому несколько раз я резко менял направление маршрута и петлял дворами, чтобы убедиться, что за мной не ведётся слежка.

Дома задвинул тяжеленный чемодан под кровать, предварительно выудив оттуда все купленные книги. Особой пользы в книгах первых и более старших курсов не было, они все имели красивую министерскую печать и были тщательно выверены, поэтому, лениво полистав страницы, я сложил учебники стопкой на служивший мне в качестве полки распределительный электрощиток, который висел над кроватью в чулане вместе с стабилизатором напряжения, который постоянно щёлкал, знаменуя перепады в электросети. Да, Дурсли не имели ни малейшего представления о технике безопасности, раз поселили племянника спать прямо под высоковольтными устройствами. Мне это не мешало, но иногда я не упускал случая подгадить им и выбивал электричество по всему дому или вызывал короткое замыкание, заставив однажды сгореть недавно купленный компьютер Дадли.

Исходя из прочитанного в учебнике, можно сделать вывод, что ситуация плачевная — примитивнейшие описания, а больше половины книги занимают весёлые картинки. Реформа магического образования стремительно уносила в пропасть не только британское, но и международное магическое образование. Повсеместная цензура и вмешательство чиновников в образовательный процесс не привели ни к чему хорошему.

А вот мои шалости привели к забавным последствиям — послышался немного робкий стук в дверь чулана, и выяснилось, что Дурсли расчистили от хлама пустующую вторую комнату Дадли и слёзно умоляли меня переехать туда. Однако долго до них доходило — пришлось угробить компьютер, два телефона и новый тостер. Я подумал и решил согласиться. Лето кончалось, а в чулане отсутствовало отопление — почему бы не переехать на второй этаж? Я собрал свои вещи и поднялся по лестнице наверх, рывками дергая по ступенькам тяжелый чемодан, который по ощущениям был словно наполнен камнями. Никто из Дурслей не вызвался мне помочь, родственнички, мать их!

В своём новом жилище я расположился с комфортом. Поменял матрас у кровати, постелил новое постельное белье, пропылесосил пыльный ковер и аккуратно расфасовал своё скромное имущество по полкам и шкафчикам. Красота, осталось помыть окна и поменять занавески — меня раздражает этот приторно розовый цвет. На самом деле мне было не сильно принципиально, где отлёживаться: в чулане или спальне на втором этаже. Для меня это лишь временное обиталище, коих будет великое множество за всю мою долгую жизнь. Если, конечно, она действительно окажется долгой, а не прервётся от шальной Авады. Я уже умирал и прекрасно знаю, что такое смерть.

Когда я спустился вниз на ужин, Дурсли уже собрались за столом. Петунья поглядывала в окно на свои цветущие орхидеи, Дадли тупо пялился в телевизор, по которому шло какое-то идиотское шоу с убогими шутками, а Вернон читал газету.

— Что слышно? — чисто из дежурной вежливости спросил я Вернона, открывая холодильник и высматривая съедобную пищу.

Наши с Дурслями отношения напоминали нейтралитет, когда каждый пытается сделать вид, что относится к друг другу безразлично и между нами словно никогда и не возникало никаких недопониманий. Просто обычные соседи, вынужденные жить под одной крышей, и это напоминает взаимоотношения в коммуналке или больничной палате.

— Советский Союз развалился, — протянул Вернон, не отрываясь от газеты.

— Ай-ай-яй, — покачал головой я, намазывая на булку холодный клубничный джем. — Ничто не вечно под луной.

— Что же теперь будет? — взволнованно спросила Петунья.

— Просрут и продадут всё. Как всегда, — буркнул Вернон. На удивление дельные мысли от него.

— А что там в Персидском заливе? Янки принесли мир и демократию? — спросил я, наливая себе стакан молока. На самом деле мне было безразлично, что там творится у арабов и кто кому объявил войну.

— Постреливают, — неопределенно махнул рукой Вернон. — Чурки, что с них взять.

— Окей. Всем спокойной ночи, — дежурно сказал я и махнул им рукой.

— Спокойной ночи. — синхронно ответили они, не отвлекаясь от своих занятий. Чисто взаимоотношения в английской общаге, где все вынуждены терпеть друг друга.

Я взял провиант, отправился к себе в комнату, перекусил и лёг спать.