Истинное имя (джен)

Наведение порядка в скриптории оказалась не настолько скучным делом, как сначала опасался Крикс. Главным образом так получилось потому, что Юлиан, едва узнав о наказании, сразу же вызвался ему помочь, и пока Крикс чистил светильники, Лэр быстро и, пожалуй, несколько небрежно протирал столы. За разговором эти занятия не казались такими скучными.

Крикс с воодушевлением делился с Лэром впечатлением об Арклессе.

— ...Он рассказал мне о Дарнторнах. И об Императоре. И о береговых пиратах. Ты не представляешь, сколько он всего знает! Никогда бы не поверил, что он учится здесь всего третий год. А еще он очень... — Крикс запнулся, не очень понимая, как охарактеризовать своего нового приятеля. Так и не вспомнив слова «предприимчивый», он с сомнением закончил — Очень ловкий.

— А мне этот твой Дарл совсем не нравится, — хмуро ответил Лэр. — Какой-то он... неправильный. Не знаю, как сказать, но что-то с ним не так. То ли он правда не похож на остальных, то ли просто выделывается. Другие старшие ведут себя совсем не так, как он.

— Ну да, он не такой, как остальные старшие. Что тут плохого? — удивился Крикс.

— А чего — хорошего?..

Крикс обвиняюще ткнул в сторону Лэра тряпкой, скрученной жгутом.

— Ты просто злишься, что я нарушаю правила, а сваливаешь все на Дарла. Между прочим, он меня с собой не звал.

— Но и не отговаривал!

— Он ведь предупредил, что, если нас увидят, будут неприятности, — отклонил Крикс, радуясь, что Лэру ничего не известно про Арно Диведа. — Все так и вышло — на что жаловаться? Кстати, он позвал меня... то есть, конечно, нас обоих — как-нибудь зайти к нему в Аркмор.

— И что, тебя это совсем не удивляет? — мрачно спросил Лэр. — Подумай — с какой стати старшему ученику водить знакомство с новичками? Вряд ли его настоящие друзья сочтут, что мы — подходящая для них компания. Старшие называют первогодков «недоростками» и говорят, что до вступления в галат мы вообще не настоящие лаконцы. Так зачем такому, как Димар, общаться с «недоростком»?.. Я уверен, ему просто хочется, чтобы кто-то ходил за ним и смотрел ему в рот, когда он что-нибудь рассказывает.

— Хватит! — рассердился Крикс, отскабливая чашу медного светильника с такой яростью, что капли выгоревшего темного масла брызгали ему на рукава. — Ты его даже не знаешь толком. А я никому из старших «смотреть в рот» не собираюсь.

Некоторое время было тихо. Крикс с утроенной силой скоблил несчастную лампу, Лэр возился у стола. Когда Крикс уже подумал, что они теперь совсем не будут разговаривать, Юлиан нарушил затянувшуюся паузу:

— Я и тебя толком не знаю. Но, по-моему, ты не такой, как этот Дарл. И лучше бы тебе таким не становиться.

Крикс так обрадовался, что Юлиан не захотел с ним ссориться, что решил не спорить, хотя было ясно, что последнее замечание Лэра сводилось к тому же, с чего он, собственно, и начал: что Димар — не лучшая компания.

— Как полагаешь, может, хватит уже драить эти лампы? Если ты закончил, то пошли домой. Я просто умираю от усталости, — сказал он Лэру.

И только потом, выйдя на галерею и вглядевшись в темное ночное небо, осознал, что в первый раз назвал их спальню в башне — домом.

* * *

Хлорд был убежден, что после всех событий двух последних дней его уже непросто чем-то удивить. И все-таки второй день Испытаний в этот год запомнился Наставнику надолго.

Началось все с совершенно заурядной фразы.

— Мастер Хлорд, к вам посетитель.

Сообщивший эту новость старший ученик выглядел почти испуганным и чуть не заикался от волнения. Хлорд задумался, что могло привести в такое состояние взрослого парня. Неужто неизвестный гость?.. Наставник не стал тратить времени на то, чтобы узнать, кто именно желает его видеть. Только коротко спросил:

— В приемной?

Получил в ответ кивок и решительно направился в сторону зала, отведенного в Лаконе для гостей. В последний раз он разговаривал здесь с лордом Бейнором Дарнторном, обсуждавшим с ним вопрос о Льюберте. Ментор надеялся, что нынешняя встреча будет более приятной.

Хлорд толкнул входную дверь и увидел мужчину в темно-синем орденском плаще, стоявшего к нему спиной и рассматривавшего настенный гобелен, изображавший королеву Беатрикс в кругу ее вассалов.

— Мессер, мне передали, что вы желали меня видеть, — сказал мастер Хлорд. — Я вас слушаю.

Рыцарь неторопливо обернулся. Хлорду потребовалась секунда, чтобы вспомнить, где он видел этого человека. А потом он отступил на шаг, отвесив сдержанный полупоклон.

— Простите; я не ожидал, что увижу здесь первого рыцаря Империи. Вы ведь лорд Ирем, коадъютор императора?

— Да, но достаточно «сэр Ирем», мастер Хлорд, — ответил гость. Хлорд никогда ещё не разговаривал со знаменитым каларийцем, да, собственно, и видел его только мельком и издалека, в дни праздников и всевозможных церемоний. Теперь мастер вполне понимал взвинченное состояние лаконца, сообщившего ему о посетителе. Многие из будущих выпускников бредили возможностью когда-нибудь надеть на себя синий плащ и перенять эффектные манеры главы Ордена.

— Надеюсь, я не отрываю вас от дел? — вежливо спросил Ирем.

Хлорд покачал головой. Все, что он слышал о каларийце, заставляло его думать, что это насмешливый, надменный, даже несколько самовлюбленный человек — хотя, бесспорно, верный слуга Императора и талантливый стратег. И вот сейчас он видел еще довольно молодого мужчину, с приятным голосом и обходительными манерами, который говорил с Наставником так уважительно, как будто сам когда-то был его учеником. "Похоже, слухи здорово преувеличены" — подумал Хлорд, решив, что необычный гость ему, скорее, нравится. Придя к такому выводу, он улыбнулся рыцарю и жестом предложил ему садиться.

— Что привело вас к нам в Лакон, сэр Ирем?

— Любопытство, мастер Хлорд. Простое любопытство, — весело ответил гость, садясь в предложенное кресло. Рыцарь достал из-за обшлага какую-то бумагу и протянул ее Наставнику. — Это письмо было передано принцепсу Ордена и вчера легло ко мне на стол. Я его прочитал, но понял меньше, чем хотелось бы. А содержание, признаться, меня заинтриговало. Здесь написано, что вы внесли в списки учеников мальчика, называющего себя Криксом.

— Никогда не думал, что такое незначительное происшествие способно вызвать ваше любопытство, лорд, — ответил ментор, внутреннее напрягшись. Мастера не радовал уже сам факт того, что Орден заинтересовался его учеником. Но то, что мессер Ирем счел необходимым лично посетить Лакон, было гораздо более тревожным знаком. Зная о широкой автономии Лакона, лорд не мог не понимать, что у его людей нет никакой реальной власти над судьбой наставников или учеников столичной Академии. И то, что коадъютор пришел сюда сам, могло означать, что рыцарь собирался надавить на мастеров и навязать им то решение, которое устроит Орден. Все эти мысли промелькнули в голове наставника в одно мгновение, но внешне он сохранил полную невозмутимость, будто принял версию о "простом любопытстве" лорда Ирема за чистую монету.

— Это происшествие не столь уж незначительно, — ответил коадъютор в тон наставнику. — Я думаю, вы понимаете, что появление в Лаконе мальчика с подобным именем способно вызвать кривотолки, неудобные для городских властей. Это тем проще, что его родители и настоящее происхождение никому не известны. Одним словом, пребывание этого мальчика в Адели может навредить и нам, и ему самому. Я думал убедить вас передать его под нашу опеку. Мы бы устроили его в приемную семью где-нибудь подальше от столицы, в такой провинции, где интерес к дан-Энриксам не столь велик и где он, соответственно, не будет привлекать к себе ненужного внимания.

— Простите, лорд, но это невозможно, — решительно ответил Хлорд. — Я подписал этому мальчику ученическую грамоту — иначе говоря, дал ему слово, что он будет здесь учиться. Совершенно очевидно, что я не могу взять это обещание назад или позволить распоряжаться судьбой моего ученика каким-то другим людям, даже если эти люди и принадлежат к самой могущественной корпорации в Империи. Конечно, мне придется подчиниться, если подобный приказ будет исходить лично от Императора, но во всех остальных случаях я буду вынужден вам отказать.

— Вы мужественный человек, наставник Хлорд, — Ирем внезапно улыбнулся обаятельной, почти мальчишеской улыбкой. — Вы не представляете себе, как надоело видеть, что придворные и им подобная публика, в глубине души презирающая и ненавидящая Орден, стелется перед любым, кто носит синий плащ. Но вы — совсем другое дело. Откровенно называете нас «самой могущественной корпорацией в Империи», и в то же время предлагаете мне заручиться специальным поручением от Императора — или катиться ко всем фэйрам.

— Ну что вы, сэр. Я никогда не стал бы выражаться так...

— Прямолинейно?..

— Я хотел сказать — так грубо.

Ирем рассмеялся.

— Разумеется. Но, думаю, суть вашей мысли я передал верно. Вы, видимо, не церемонитесь с людьми, которые каким-то образом мешают интересам ваших подопечных. Успокойтесь, мастер Хлорд; я вовсе не намерен требовать от вас нарушить ваше обещание. Если такая мысль и была у меня до визита в Академию, то я оставил ее даже раньше, чем мы начали наш разговор. Возможно, в ту минуту, когда вы вошли. Не удивляйтесь.

— Боюсь, что это невозможно, монсеньор, — серьезно сказал Хлорд. — Вы ведете себя так, как будто задались целью удивить меня как можно больше.

— Да? Ну что ж, это не ново, — саркастически заметил рыцарь. — Как-то раз мне довелось случайно стать свидетелем одной беседы, главной темой которой был я сам. Признаюсь, в тот день я тоже был изрядно удивлен... Впрочем, вернемся к нашему вопросу. Я не стану забирать мальчика из Лакона, а вы, в качестве ответной любезности, расскажете мне все подробности этой истории.

— Охотно. Только объясните, что конкретно вас интересует?

— Все. Ну, для начала — что стоит за фразой... — Ирем заглянул в бумагу и прочел — «мастер Хлорд, наставник первого энгильда, счел этого мальчика достойным обучаться в Академии»?

Хлорд развел руками и поведал собеседнику о драке во дворе, об учиненном им позднее разбирательстве и о вмешательстве Юлиана Лэра. Хлорд не думал, что подобными вещами может интересоваться кто-то, кроме ментора Лакона. Тем не менее, сэр Ирем слушал мастера с усиленным вниманием, проявляя любопытство даже к таким незначительным деталям, как беседа Хлорда с Бейнором Дарнторном и записка от Ратенна, подстегнувшая наставника пойти наперекор Совету. Рыцарь слушал и участливо кивал, как будто бы истории о наглом предложении Дарнторна и самоуправстве Круга мастеров его и в самом деле волновали.

Впрочем, фэйры его знают. Познакомившись с лордом Иремом полчаса назад, Хлорд чувствовал, что он уже ни в чем не может быть уверен.

— Вот, собственно, и все, что я могу сказать, — закончил Хлорд. — Возможно, вам покажется, что этих оснований недостаточно, чтобы принять мальчишку с улицы в Лакон...

— О, нет, вполне достаточно. Во всяком случае, если решение будет зависеть от вас, наставник. Мне кажется, одной этой истории достаточно, чтобы составить о вас правильное представление, — заметил доминант. Сами по себе эти слова могли означать что угодно, но сопровождающая их улыбка заставляла истолковать их в самом лестном для мастера Хлорда смысле. — Ну, а что вы мне расскажете об этом Криксе?..

— Боюсь, я ничего не могу добавить к тому, что рассказал вам раньше. Не считая той истории, которую я слышал от него после их драки с Дарнторном, я почти ничего о нем не знаю. Разве что вам, возможно, будет интересно узнать, что все сообщенные им о себе подробности впоследствии по настоянию других наставников были подтверждены допросом у ворлока. Тогда же обнаружилось, что никакими выраженными магическими дарованиями Крикс не обладает.

Калариец покачал головой.

— Нет, мастер, вы неверно меня поняли. Меня интересует ваше собственное впечатление о мальчике. Его характер, если вам угодно.

— Понимаю, — протянул Наставник. — Вы, наверное, хотите знать, не возникнет ли у него соблазна подыграть тем сплетникам, которые станут болтать о его происхождении?.. Не знаю, лорд. Мне показалось, что он не тщеславен, но в таком возрасте об этом судить рано. А характер у него и впрямь довольно примечательный. Рыцарских сыновей с рождения учат быть храбрыми и заступаться за других, особенно когда более сильный обижает слабого. Можно спросить любого из моих учеников, еще даже не приступивших к занятиям, что говорит об этом Старый кодекс — и они ответят, не задумываясь. А между тем единственным, кто следовал правилам Кодекса на практике, когда возникла эта отвратительная ситуация с Дарнторном, был не кто-нибудь из них, а Крикс, который даже никогда об этом Кодексе не слышал. Я спросил себя — кто воспитал в крестьянском мальчике такие качества, которые гораздо больше подошли бы человеку из военного сословия?.. Если судить по тому, что он рассказал о своей приемной семье, у него была любящая мать и совершенно безразличный к мальчику отец. Выходит, эта женщина смогла дать сыну такое воспитание, какого наши лорды не сумели дать своим наследникам. Ну, словом, мальчик — настоящий самородок, а подобными вещами не разбрасываются. Если я хоть что-то в этом понимаю, то из парня может выйти толк.

— Поверю вам на слово. Так что, вы полагаете, он не доставит нам хлопот?..

— Н-нет, этого я не сказал бы, — замялся наставник. По роду деятельности Хлорду почти не приходилось врать, и всякий раз, когда необходимо было покривить душой, мастер испытывал ужасную растерянность. Стремление обезопасить Крикса требовало одного, правдивость — прямо противоположного. В конце концов искренность все же победила. — Мальчик исключительно упрям, несдержан и на редкость обаятелен. С одной стороны, он может стать довольно популярным, но с другой — я совершенно не могу представить его в центре политической интриги. Для подобного он чересчур прямолинеен. И еще, пожалуй, слишком мягок. Жаль, что вы не слышали, как он пытался поговорить со мной о Льюберте Дарнторне...

— О Дарнторне? А что с ним такое?

— Ничего, — пожал плечами Хлорд. — Похоже, Криксу кто-то рассказал ту старую историю про лорда Сервелльда — вы помните? — и он проникся к Льюберту сочувствием. Мало того, вбил себе в голову, что должен чем-нибудь ему помочь. Представляю, как бы разозлился Льюберт, если бы узнал об этом.

Ирем поднял брови.

— Удивительные вещи вы рассказываете, наставник. Я далек от дел Лакона, но в столице много говорят о Льюберте и его «свите». Если я хоть что-то понимаю, младшего Дарнторна чаще ненавидят, чем жалеют. Я знал взрослых, состоявшихся людей, которых этот мальчишка умудрялся довести до белого каления. Более злобного, несносного и самовлюбленного щенка нельзя себе представить. Я не знаю, чем ему надеется помочь ваш подопечный, но, по-моему, тут можно было бы помочь только хорошей поркой. А поскольку это, как я понимаю, невозможно, то ваш Льюберт — совершенно безнадежный случай. Остается только ждать, пока он вырастет и сам сломает себе шею.

— К сожалению, многие думают так же, как и вы, — кивнул наставник.

— А вы считаете иначе?.. Что ж, тем лучше: и для вас, и для него. Альды мне свидетели — я и так-то плохо представляю себя в роли ментора Лакона, но, если пришлось бы обучать такого, как этот Дарнторн, то моего терпения бы надолго не хватило, — произнося эту фразу, Ирем был подчеркнуто серьезен; именно поэтому наставник посчитал, что его собеседник шутит. Хлорд уже успел заметить, что свои самые важные вопросы рыцарь, напротив, задавал с насмешливой улыбкой, будто бы иронизируя над тем, что ему приходилось делать.

Калариец между тем поднялся и привычно перебросил через руку край плаща.

— Ну что ж, не смею больше отнимать у вас время, мастер Хлорд. Благодарю за интересную беседу. Мне будет приятно, если вы позволите как-нибудь посетить вас еще раз.

Наставник даже не особо удивился — видимо, сказалась полученная за последний час закалка. Он поднялся, чтобы проводить своего гостя до дверей.

— Никогда бы не подумал, что у вас найдется время и причины для подобных посещений, — все-таки не удержался он. — Если я правильно вас понял, вы намерены и дальше наблюдать за жизнью мальчика?

— Да, и это тоже, — улыбнулся рыцарь и предупредительным жестом показал, что дальше пойдет сам, не стоит беспокоиться.

Оставшийся в приемном зале Хлорд еще минуты три раздумывал, что значит это «тоже». Ирем же тем временем легко сбежал по лестнице Лакона, размышляя про себя, что он не зря потратил время: разузнал о Криксе все, что собирался, и нашел в лице мастера Хлорда интересного собеседника, — что было, с точки зрения придирчивого каларийца, большой редкостью. Особенно в столице, где количество людей самым пагубным образом сказывалось на их качестве — так, во всяком случае, неоднократно заявлял сам доминант.

Чтобы сэкономить время, Ирем решил возвратиться во дворец через Лаконский парк. Он собирался рассказать Валлариксу о своей встрече с Хлордом и убедить его, что, раз уж мальчик оказался в Академии, лучше всего будет оставить его там. Всякое чрезмерное внимание к этой истории могло скорее навредить их подопечному, чем защитить его, тем более, что Крикс, как рыцарь уже имел случай убедиться, обладал довольно независимым характером, и со своей непредсказуемостью и упрямством мог в очередной раз спутать все их планы. Впрочем, чего еще ждать от мальчика одиннадцати лет, вообразившего, что он готов начать самостоятельную жизнь?..

Ирем с легким раздражением пожал плечами. Вопиющая самоуверенность! Заслуживающая, безусловно, не такой награды, как вступительная грамота в Лакон, а отрезвляющего щелчка по носу.

Рыцарю было известно, что большинство недорослей, убегающих из дома и перебиравшихся в столицу, кончали тем, что становились попрошайками или воришками в Шатровом городе. Если, конечно, по дороге не оказывались у пиратов или островных работорговцев. Те, кто избегал подобной участи, становились настоящей головной болью для городской стражи. Группками по три-четыре человека эти недоростки ошивались на базарах и у городских ворот, высматривая, где можно чего-нибудь стянуть или выполнить чье-то поручение за пару медек.

Ирем сказал себе, что он бы не особо удивился, если бы Крикс тоже стал одним из них.

Впрочем, Хлорд, кажется, говорил, что у его ученика есть деньги. Кошелек под камнем — странная история. Откуда в Приозерном взяться кладу, на который можно было бы купить вполне приличный дом в столице?.. По словам мастера Хлорда, Крикс считал, что деньги спрятали в лесу разбойники, так и не сумевшие вернуться за добычей. Ирем слишком уважал себя, чтобы принять на веру такое неправдоподобное объяснение. Но искренность Крикса подтвердил лаконский ворлок, а наставник и подавно ничего не мог добавить к сказанному. Значит, оставалось думать самому.

Свернув на яблоневую аллею, ведущую к ограде парка, коадъютор улыбнулся и легонько хлопнул себя по лбу. Сорок полумесяцев!.. Да уж не те ли это деньги, что он сам оставил Валиору десять лет тому назад?.. Ну да, тогда все сходится. Похоже, прижимистый и подозрительный Валиор не потратил ни одной монеты из полученной награды, а берег все это состояние на черный день. Или, может быть, надеялся со временем избавиться от обузы, которой был для него приемный сын, и уж тогда разбогатеть, уехав в Тарес со своей семьей.

«Какая мелочность» — подумал доминант почти брезгливо. «Собственные дети жили впроголодь, приемный сын ходил в обносках, а этот осел держал под камнем двадцать лун...».

Рыцарь представил, как после исчезновения приемыша Валиор первым делом бросился за спрятанными в лесу деньгами и обнаружил, что его тайник разграблен. Губы Ирема насмешливо скривились. Интересно, хватит ли у Валиора проницательности догадаться, в чьих руках находится теперь кошель с деньгами?.. Вряд ли. На такое у него, пожалуй, не хватило бы воображения. Жаль только, что нельзя как-нибудь наградить его жену за все, что она сделала для мальчика, не выдавая в то же время своего участия в этой истории...

Занятый собственными мыслями, Ирем не сразу обратил внимание на то, что через деревянную решетку живой изгороди, отделявшей тренировочную площадку от аллей, ведущих к ближней башне, быстро и уверенно карабкается ученик, явно не в первый раз одолевающий это препятствие. По возрасту он мог быть новичком, и, кроме того, был одет не в серую лаконскую одежду, а обычную рубашку и штаны. Вероятно, Ирем бы не обратил на первогодка ни малейшего внимания, если бы маленькая фигурка не показалась ему подозрительно знакомой. Недолго думая, рыцарь свернул с аллеи и быстрым шагом направился к тренировочной площадке. Мальчишка тем временем перекинул через изгородь вторую ногу, нашарил выступающий из зелени край деревянной балки и стал спускаться. Длинные, пушистые каштановые волосы были связаны на затылке в тугой хвост, чтобы не лезть в глаза хозяину. Или хозяйке, потому что, приглядевшись, можно было сделать вывод, что нарушительницей правил была девочка.

Но Ирему приглядываться было незачем. Он и без того ее узнал.

Элиссив покосилась вниз, прикидывая, нельзя ли просто спрыгнуть, не тратя времени на спуск по деревянной решетке. Выяснилось, что, если повиснуть на руках, то до земли останется расстояние чуть больше ее роста. С земли это никак не выглядело бы приличной высотой, но, если смотреть сверху, расстояние казалось более внушительным. На днях она спрыгнула с парапета, бывшего гораздо выше этой изгороди, но тогда ее подстегивало желание утереть нос тому мальчишке в синяках, который все время разговора с ней косил глазами на свою вступительную грамоту, как будто бы не мог на нее наглядеться. «Я думал, что здесь можно находиться только тем, кто учится в Лаконе!» — сказал он тогда.

Элиссив громко фыркнула. Как у него, должно быть, вытянулось лицо, когда она перемахнула через балюстраду лестницы!

Было бы забавно встретить его еще раз. Особенно теперь, когда она так лихо одолела эту изгородь.

Пожалуй, уже можно прыгать. Нужно только поберечь разбитое колено.

Но на сей раз прыгать ей не пришлось. Чьи-то уверенные руки неожиданно перехватили ее вокруг талии и бережно спустили вниз.

— Ваше высочество?.. Я почему-то так и думал, — произнес над ухом хорошо знакомый голос, и Элиссив даже показалось, что мужчина тяжело вздохнул. А в следующее мгновение лорд Ирем уже развернул ее к себе, мимоходом вытащив запутавшийся в волосах листок. — А ваш отец еще ломает голову, где вы все утро пропадаете! Позвольте проводить вас во дворец.

Куртуазное «позвольте» в устах Ирема звучало почти издевательством. Уж Элиссив-то отлично знала, что ее согласие ему не требуется. Она бросила на ближайшую аллею такой красноречивый взгляд, что рыцарь понимающе усмехнулся.

— Не выйдет. Вашу руку, леди.

Элиссив ощутила, как жесткие пальцы смыкаются на ее руке чуть повыше запястья, и запоздало возмутилась:

— Никуда я с тобой не пойду! Пусти меня!..

Девочка изо всех сил дернула руку на себя. Безрезультатно. В памяти Элиссив промелькнул верзила, гнувший пальцами монеты на весеннем празднике. Чего доброго, лорд Ирем тоже смог бы сплющить асс в серебряную трубочку.

Дочь императора решила испытать другой прием. И, зашипев от притворной боли, с негодованием воскликнула:

— Мне больно! Ты мне руку вывихнул! Пусти!

Но серые глаза каларийца по-прежнему смотрели на нее спокойно и слегка насмешливо.

— В таком случае, как только мы вернемся во дворец, я вызову к вам Рам Ашада. Пусть займется вашим... вывихом. Пойдемте, месс дан-Энрикс. Или вы предпочитаете, чтобы я нес вас на руках?

Элиссив топнула ногой.

— Не смей!.. Из-за тебя все будут надо мной смеяться.

— Безусловно. Но, мне кажется, смеяться будут совершенно по другой причине. Вы сейчас похожи на мальчика с конюшни или на замарашку из Шатрового города. Скажите, кто достал вам эти... тряпки? Можете не отвечать, конечно — я не вправе требовать от вас ответа. Но подумайте заранее, как вы объясните своему отцу, что я привел вас из Лакона в таком виде. Вряд ли мой король будет в восторге от того, что его дочь, вместо того, чтобы найти приличное ее возрасту и положению занятие, лазает через заборы в Академии.

Элиссив моментально присмирела.

— Но, мессер Ирем, разве обязательно ему рассказывать об этом?.. — спросила она совсем другим, вкрадчивым голосом, приняв самый невинный вид. — Зачем же лишний раз его расстраивать? И вообще, он слишком занят, чтобы думать о таких вещах.

Рыцарь вздохнул. Глаза у дочери Валларикса были точь-в-точь того же странного оттенка, что и у ее отца — темно-голубые, цвета диких ирисов, — но на этом сходство и заканчивалось. У Валларикса взгляд был всегда серьезным и немного грустным, даже если император веселился. У принцессы даже в эту самую минуту, когда она пыталась изобразить раскаяние, в глазах плясали легкомысленные огоньки.

В минуту откровенности Валларикс как-то раз сказал своему другу, что для него юность кончилась в тот день, когда отец во всеуслышание объявил его своим наследником. Поэтому обычно Ирем снисходительно смотрел на выходки Элиссив, думая о том, что через два-три года ей придется наравне с отцом присутствовать на нудных заседаниях Совета, принимать послов и вникать в головоломные дипломатические тонкости.

Свобода, которой обычно пользовалась Лисси, должна была как-то скрасить ей учебу, слишком сложную для одиннадцатилетней девочки. Языки, история, своды законов, землеустроение, риторика и этикет, и так по много часов каждый день, за исключением самых больших праздников — пожалуй, от такого взвыли бы даже выпускники Лакона. Коадъютор полагал, что нет большой беды в том, что в редкие свободные часы Элиссив носится с подружками по саду, наряжает кошек в кукольные платья или пробует самостоятельно объездить нового коня. Но тайные визиты в Академию — это, конечно, уже слишком. Дочери Валларикса не место среди этих неотесанных мальчишек, аристократическое происхождение которых проще установить по их лаконским грамотам, чем по их манерам. Кто-нибудь из здешних остолопов мог — не разобравшись, что имеет дело с девочкой — в запале обойтись с Элиссив точно так же, как в Лаконе испокон веков считали своим долгом обходиться с чужаками, не принадлежавшими к числу учеников. То есть подбить принцессе глаз или расквасить нос.

Скандала ведь не оберешься.

— Хорошо, ваше высочество, я ничего не расскажу Валлариксу о том, что здесь увидел, — сказал лорд решительно. — Но только при одном условии: вы, не сходя с этого места, пообещаете мне, что больше никогда не будете устраивать подобных вылазок. Ни в Академию, ни в Верхний город. Вы хоть понимаете, что я должен примерно наказать гвардейцев, отвечающих за вашу безопасность?.. На первый раз — только за вашу самовольную отлучку без охраны. А если с вами случится что-то действительно серьезное? Вы знаете, что тогда будет с этими людьми?

Элиссив отвела глаза. Ирем кивнул:

— Вижу, знаете. Если вас не волнует собственная безопасность, так подумайте хотя бы о тех людях, которые отвечают за вас головой.

— Да что со мной могло случиться?! — возмутилась девочка.

— Все, что угодно, — холодно ответил Ирем. — Несчастный случай. Драка. Похищение. Причем особенно опасно то, что даже в таком наряде кто-то мог случайно вас узнать. Вы не должны так рисковать, ваше высочество.

— Ладно, не буду, — неохотно согласилась Лисси. Было видно, что ей совершенно не по вкусу этот договор.

Но Ирем не удовлетворился этим ответом и, не выпуская ее руку, уточнил:

— Вы обещаете, что больше никогда не станете сюда ходить?

— Да, — ответила Элиссив. И сейчас же вспыхнула, как вспыхивала всякий раз, когда кто-то из ее наставников или придворных дам в очередной раз пытался ее образумить. — Ну что ты на меня так смотришь? Обещаю! Даю слово! Все, доволен?..

— Нет, принцесса. Не доволен. Я, конечно, состою на службе у вашего отца, но мне бы не хотелось, чтобы со мной разговаривали в таком тоне, — сухо сказал рыцарь.

Девочка потупилась. Ирем был одним из немногих людей, на которых ее вспышки не производили ровно никакого впечатления. Более того, часто Элиссив после этого не знала, куда деться от неловкости.

— Извините. Я и правда не должна была так говорить. Разумеется, я знаю, что отец вас очень ценит. И... я тоже. Честно!

Лорд кивнул, показывая, что извинения приняты. Но теперь уже Элиссив осталась недовольна таким ответом и настойчиво переспросила:

— Вы меня простите, правда же? Я иногда не успеваю... ну, подумать, прежде чем сказать. Просто мне так ужасно скучно, Ирем!

— Скучно?.. — удивился калариец.

— Да! — Глаза Элиссив засверкали от обиды. — Я каждый день одна. Лейда Гефэйр уехала в Гверр до следующей весны. А с остальными можно умереть от скуки. Они ничего не понимают и с утра до ночи сплетничают. Я их видеть не могу! Безмозглые индюшки!.. Только и умеют, что болтать о своих платьях или объедаться сладостями. Почему я должна с утра до ночи или учиться, или торчать во Дворце в компании этих воображал... болтушек, мокрых куриц? Почему я должна притворяться, что мне с ними весело? Они все боятся лошадей и верещат, если увидят гусеницу!

— Тише! — усмехнулся Ирем. — Удивительно, принцесса, до чего вы не похожи на отца. Мне кажется, у вас нрав вашего деда, Наина Воителя. Я с нетерпением жду дня, когда вы сможете присутствовать на заседаниях Совета лордов — и так же решительно выскажетесь о его участниках, как о безмозглых индюках и сплетниках. Это внесет в здешнюю жизнь приятное разнообразие.

Элиссив подняла глаза на коадъютора и, обнаружив в его нарочито серьезном взгляде искорки сдерживаемого веселья, неуверенно улыбнулась. Она не очень понимала, что его развеселило, но с облегчением поняла, что коадъютор больше на нее не сердится.

Ирем тем временем что-то прикинул и сказал:

— Ну вот что, месс дан-Энрикс. Я поговорю с вашим отцом. Возможно, он позволит вам поехать погостить к Гефэйрам после праздников. Только постарайтесь ничего не натворить до вашего отъезда.

Элиссив даже подскочила, недоверчиво и радостно уставившись на каларийца.

— Правда?.. Вы его попросите?

— А почему бы нет? — пожал плечами коадъютор. — Конечно, он не хочет, чтобы вы надолго отвлекались от учебы, но, в конце концов, когда-то надо же и отдыхать. Думаю, я сумею его убедить. Принцесса! Что. Вы. Делаете?..

Ирем в замешательстве смотрел на золотисто-каштановые волосы Элиссив. Больше ничего он разглядеть не мог, потому что от избытка чувств принцесса порывисто обняла его, уткнувшись носом в живот рыцаря и крепко обхватив его широкий поясной ремень не слишком чистыми руками.

В ответ на вопрос коадъютора раздался приглушенный и, как показалось Ирему, очень довольный смешок. Как будто дочь Валларикса испытывала откровенное злорадство, в кои-то веки выведя рыцаря из состояния его обычной невозмутимости.

Сэр Ирем начал понимать, что за пределами дворца Лисси не только одевалась, но и вела себя так, что это могло довести ее наставников до обморока.

Возможно, принцепс был не так уж и не прав, когда сказал, что девочке — особенно такой, как дочь Валларикса — нельзя расти без матери?..

— Ваше высочество, на вашем месте я бы так не делал, — вздохнул Ирем. — Мне вполне достаточно обычной благодарности, а вот другие посчитают ваш поступок вопиющим нарушением приличий.

— Ха! Подумаешь!.. — фыркнула принцесса, неохотно разжимая руки. — Плевать мне на твоих «других», сэр Ирем. И на эти глупые приличия плевать.

— Да, это я уже заметил.

— Опять ты смеешься, — Девочка прищурилась, от чего ирисовые глаза еще сильнее потемнели. — Ну и пожалуйста! Я все равно тебя люблю.

Сэр Ирем выразительно приподнял брови.

— Вот как, месс дан-Энрикс? От объятий вы решили перейти к признаниям в любви?.. Настроение у вас меняется так быстро, что я, право же, боюсь предположить, чем это может кончиться. Пойдемте лучше во дворец. Нет-нет, принцесса, руку можете мне не давать. Теперь, когда мы обо всем договорились, вы вполне дойдете сами. Только для начала отряхнитесь. Ваши штаны выглядят так, как будто вы сперва копались в глине, а потом уснули прямо на траве. Как только мы вернемся во дворец, и вы переоденетесь, я прикажу, чтобы всю эту ветошь бросили в камин. И лично прослежу за тем, чтобы она там и оказалась, а не попала снова к вам.

Элиссив тяжело вздохнула, но не стала спорить.

Они прошли уже не меньше половины яблоневой аллеи, когда им встретилась компания младших учеников, идущих в свою башню. Новички представляли собой довольно живописную картину. Паренек с медно-рыжими волосами, оживленно жестикулируя, рассказывал что-то своим спутникам — коренастому улыбчивому каларийцу и высокому темноволосому мальчишке с лицом правильного классического типа и яркими синими глазами, а те встречали каждую вторую фразу взрывами одобрительного хохота. Четвертый лаконец был южанином или, по крайней мере, полукровкой — об этом свидетельствовала матово-смуглая кожа и волнистые темные волосы. В отличие от своих спутников, он не смеялся и, похоже, даже не пытался вникнуть в то, что говорил рыжеволосый — все его внимание было сосредоточено на лорде Иреме. Когда лаконцы поравнялись с рыцарем, и тот заметил энонийца, тот замедлил шаг и вскинул голову, как человек, предвидящий большие неприятности и готовый встретить их лицом к лицу.

Сэр Ирем сразу обратил внимание на отцветающие синяки и рассеченную губу бывшего приемыша — следы той драки, о которой говорил наставник Хлорд. Но куда больше его впечатлила перемена, произошедшая в осанке и манерах Безымянного. Как будто бы после их встречи в Энмерри прошло не десять дней, а пара лет. Может быть, на него так повлияло путешествие? «Или, что гораздо вероятнее, я сам чего-то не заметил в прошлый раз» — подумал Ирем.

При виде человека в орденском плаще ученики притихли и остановились, пропуская их с Элиссив. На принцессу новички таращились во все глаза — наверное, не могли взять в толк, что это за девчонка, как она сюда попала и почему так независимо вышагивает рядом с доминантом.

Проходя мимо почтительно примолкнувших лаконцев, Ирем еще раз встретился взглядом с Криксом, усмехнулся и кивнул ему, как старому знакомому. Решительное выражение на лице мальчика сменилось бесконечным удивлением — что, в общем, и понятно, если вспомнить обстоятельства их предыдущей встречи. Ничего, пусть поломает себе голову, в чем дело — авось лишний раз не сотворит какой-нибудь очередной глупости.

Крикс едва не свернул себе шею, оглядываясь через плечо на рыцаря и его спутницу. В мыслях у мальчика царил полный сумбур.

Может быть, лорд его просто не узнал? Или, допустим, принял за кого-нибудь другого? Как еще понять, почему калариец, который еще недавно совершенно вышел из себя, увидев его в Энмерри, не выказал и тени изумления, встретив беглеца уже в Лаконе?

Хоть беги за ним и выясняй, действительно ли рыцарь обознался!

И еще эта девчонка... Кто она, в конце концов, такая? Дочерью мессера Ирема она быть точно не могла — Димар только сегодня говорил, что членам Ордена нельзя иметь семью...

Словно почувствовав, что Крикс и остальные думают о ней, девчонка обернулась и, ловко пользуясь присутствием рыцаря, защищавшим ее от любых ответных выкриков, с удовольствием показала лаконцам язык.

— Рикс!.. Ну чего ты встал, пошли! — заметил Мирто, ткнув его в плечо.

Но энониец только промычал что-то невразумительное.

Нет, пожалуй, Ирем его все-таки узнал. Не так уж много времени прошло после той встречи в Энмерри. И после приключений на болоте, кстати, тоже.

— Что с тобой такое? — спросил Юлиан. — Когда ты их заметил, ты так побледнел, как будто бы увидел привидение.

— О, я знаю! Он, наверное, влюбился, — рассмеялся Мирто.

— Что?! В кого?.. — Крикс чуть не подскочил.

— В эту девчонку, разумеется. Ты же рассказывал, что видел здесь какую-то девчонку?.. Это, видимо, она и есть?

— И верно! Рикс, а ты уже сочинил «Люэн Минар» своей прекрасной даме? — усмехнулся князь Рейхан, прищурив синие глаза.

— Тьфу, дураки! — в сердцах ответил Крикс, развеселив насмешников еще сильнее.

— Вы только посмотрите, как он покраснел! — злорадно заявил Афейн, хотя сказать, что мальчик покраснел, можно было только с большой натяжкой. Скорее, с его лица постепенно пропадала бледность, только что отмеченная Мирто. — Точно, он влюбился!

Даже Юлиан — предатель! — и тот не сделал никакой попытки урезонить веселившихся вовсю Рейхана с Миэльвиттом, хотя и подначивать приятеля его предполагаемой влюбленностью тоже не стал.

— Ну, раз вам так хочется повеселиться, я сейчас скажу вам нечто, от чего вы точно лопнете от смеха, — сказал Крикс, вспомнив совет Дарла и решив, что лучше всего сделать вид, будто все эти насмешки его вообще не задевают.

Метод оказался действенным — все с интересом посмотрели на него.

— Я не знаю, кто это девчонка, но зато я знаю человека, который был с ней.

— Этого доминанта?.. Ну и что с того? — нетерпеливо спросил Миэльвитт.

— А то, что это был лорд Ирем, коар... м-мм... ну, в общем, глава Ордена. Пока вы тут болтаете о всяких глупостях, я думаю о том, зачем он сюда приходил.

— Сам коадъютор?! — глаза Лэра удивленно округлились. Он поспешно оглянулся, но рыцарь и его спутница уже успели скрыться за поворотом аллеи. — Правда, что ли?...

— Да откуда тебе знать, что это он? Ты сам в Адели без году неделя, — усомнился князь Рейхан. — Я живу тут уже месяц, и то до сих пор его не видел. Хотя слышал много, это точно.

— Ну а я его не только видел, я с ним даже разговаривал. Правда, не здесь, а в Энмерри. Он приезжал туда по поручению правителя, — ответил Крикс небрежным тоном.

— Это правда! — неожиданно вмешался Юлиан. — Видели, как этот рыцарь посмотрел на Рикса? Я еще подумал, с какой стати он ему кивнул... Выходит, вы действительно знакомы с Иремом? Вот это да!

«Дан-Энрикс» выразительно пожал плечами, словно говоря — подумаешь, какая важность. Впрочем, в глубине души он чувствовал себя польщенным.

— Я всё понял, — рассмеялся Миэльвитт. — Крикс все это время нас обманывал. На самом деле он внебрачный сын Императора и личный друг первого рыцаря Империи. То-то Дарнторн утрется, когда все раскроется!

— Только не забывай про нас, когда тебя сделают наследником престола, — хмыкнул князь Рейхан.

— Вы что, сдурели?.. — пробормотал Крикс, не очень понимавший, как воспринимать такие шутки. Мало ему было Арклесса с его рискованной манерой называть его «дан-Энриксом» — так теперь и его лучшие друзья туда же!

— Среди нас — особа королевской крови! Воздадим ему положенные Риксу почести! — азартно предложил рыжий Миэльвитт, упивавшийся растерянностью своей жертвы.

В результате, невзирая на сопротивление «дан-Энрикса», его усадили на плечи к Афейну Рейхану, самому высокому из всей компании, и со смехом и победными выкликами донесли до башни — к удивлению всех остальных лаконцев, попадавшихся им по дороге. Бледное и раздраженное лицо Дарнторна, промелькнувшее в толпе учеников, собравшихся возле Рейнсторна, вполне примирило Крикса с этой выходкой. Он уже забыл про Ирема и чувствовал бы себя совершенно счастливым, если бы Афейн, решивший без предупреждения ссадить его не землю, не ушиб при этом своего «наездника» об угол.