Истинное имя (джен)

Стол, на котором вчера громоздились пузатые бутылки и массивные подсвечники с причудливо оплывшим воском, сегодня утром был девственно чист и имел исключительно рабочий вид. Как и полагается столу, на который отродясь не проливали белое ландорское... и под которым никогда не спали.

Всего-то и нужно было — протереть столешницу и отскрести ножом застывший воск.

Мессер Галларн, самый молодой принцепс Ордена за всю историю его существования, не пожалел бы ничего за то, чтобы навести порядок в собственной гудящей голове было бы так же просто.

Ирем занял свое место за столом, старательно изображая, что не замечает состояния своего подчиненного. Галларн отлично знал, что коадъютор на семь лет старше него, но, если бы в эту минуту в комнате присутствовал кто-нибудь посторонний, он бы решил, что дело обстоит как раз наоборот. Лицо принцепса заметно припухло и при дневном свете, надо полагать, смотрелось еще непригляднее, чем при свечах. А калариец выглядел уставшим, но — и только.

«А ведь пил, скотина, больше всех» — подумал про себя Галларн, взглянув на коадъютора с невольным восхищением. А вслух осведомился:

— Приказать подать вам завтрак?

— Нет. Доклад о положении дел в городе, как я заметил, куда лучше слушать на пустой желудок, — заявил лорд Ирем своему помощнику, вытягивая ноги и полуприкрыв глаза.

Галларн не возражал. У него самого после вчерашнего мысль о еде способна была вызвать только тошноту. С трудом сдержав желание демонстративно помассировать виски, он разложил бумаги на столе и стал перечислять:

— Отчет старшего ординария из Адельстана, два убийства в Алой Гавани, жалоба на городского эшевена...

— На предмет?..

— Самоуправства. Поступила вчера днем от гильдии виноторговцев.

— Отложи, я посмотрю.

— Хорошо. Тут, кстати, на него еще один донос. Довольно омерзительный по содержанию.

— С подписью? — в голосе Ирема появилось что-то вроде любопытства.

— Нет, конечно. Анонимный.

— Дай сюда...

Не открывая глаз, Ирем требовательно протянул руку, и, когда ничего не подозревающий Галларн вложил в нее листок с доносом, скомкал его и безошибочно точным движением отправил в камин.

— Вы бы хоть посмотрели для начала, — упрекнул Галларн, поморщившись. В висках стучало все сильнее.

До чего паршиво!.. Даже удивительно. Если сравнить с тем, что будущий принцепс когда-то вытворял с друзьями в Академии, вчера они не так уж много пили.

— Прочитали бы сначала, говорю, — зачем-то повторил он, глядя, как останки анонимного доноса корчатся на не успевших полностью остыть углях.

— Вот еще, — лениво процедил лорд Ирем. — Дальше?

— Дальше... хм... одна бумага из Лакона. Подписано Советом Мастеров. Что-то на редкость несуразное... Мол, они считают себя обязанными поставить нас в известность о мальчишке, называющем себя...

«Крикс. Объявился, наконец» — подумал Ирем с облегчением, на несколько секунд переставая слышать объяснения докладчика. С тех пор, как Рам Ашад не обнаружил своего попутчика в «Золотой яблоне», а хозяин постоялого двора оказался не в состоянии пролить свет на то, куда он подевался, Ирем плюнул на секретность и снабдил приметами мальчишки городскую стражу. Благо внешность у сбежавшего приемыша была достаточно незаурядная, и можно было не бояться, что к нему начнут тащить всех беспризорников и побирушек без разбора. Ну, вот парень и нашелся. Хотя и не так, как представлял себе лорд Ирем. Ну а что вообще в последние недели было «так»?

И только после этого до него дошел весь смысл слов Галларна.

— Говоришь, бумага из Лакона?

— Да. Я так понял, этот мальчик сейчас там. В письме сказано, что мастер... — Галларн сверился с бумагой. — Мастер Хлорд внес его в списки своего отряда.

— По какой причине? — резко спросил Ирем. — Не написано?..

— Нет... — докладчик явно не ожидал подобного вопроса и сейчас заметно растерялся.

В самом деле, разве это было важно?

— Обнаглели, — мрачно сказал рыцарь. — Сами уже все решили, да еще и пишут в Орден — просто для проформы. Ставят перед фактом, так сказать.

— Простите, мессер Ирем, я не очень понимаю... Вы считаете, они должны были дождаться нашего согласия? — спросил Галларн.

— Я не считаю. Я в этом уверен. Дураку понятно, что появление в Лаконе человека с таким именем может иметь чертовски неприятные последствия. Даже если он еще ребенок. Пойдут слухи... крайне неудобные для правящей династии.

Принцепс нахмурился.

— Вы правы. Я об этом не подумал.

— Ладно, дальше. С мастерами из Лакона я поговорю потом. Давай по-быстрому, что там еще?

— Отчет по Семнадцати гаваням... Баланс торговых пошлин за последнюю неделю... Цифры зачитать?

— Спасибо, нет. Давай-ка, в виде исключения, сегодня обойдемся без подробностей?.. Голова и так раскалывается, — сообщил лорд Ирем доверительно, как будто намекая этим задушевным тоном, что сейчас он говорит с Галларном не как глава Ордена и его непосредственный начальник, а исключительно как старый друг. И как вчерашний собутыльник.

«Издевается, собака» — второй раз за разговор подумал про себя Галларн все с тем же непонятным чувством — то ли восхищением, то ли досадой. Ничего у светлейшего коадъютора не болело, и глаза из-под лицемерно опущенных век поблескивали точно так же, как всегда. Хотя им полагалось бы сейчас быть тусклыми после завершившейся далеко за полночь попойки. Особенно если учесть, что, пока его собутыльники пытались хоть немного отоспаться, Ирем, как мальчишка, потащился на ночной обход.

Ну что там интересного? — тоскливо удивился про себя Галларн. Ведь каждый день одно и то же. Новичков зеленых туда посылать, кто без году неделя в Ордене — еще куда ни шло, но чтобы самому, да после двенадцати бутылок белого на четверых... Впрочем, возможно, именно благодаря ночной прогулке Ирем сейчас и выглядел посвежевшим и довольно бодрым, тогда как Галларн никак не мог отделаться от сухости во рту и неприятного тумана в голове.

— Тогда, пожалуй, это все, — заметил принцепс с облегчением, поскольку остальные новости в его бумагах были не такими уж значительными, чтобы беспокоить ими мучавшегося несуществующим похмельем коадъютора. — Да, вот еще: Эрлано только что вернулся и остался дожидаться вас в приемной.

— Эрлано? — оживился Ирем. — Ну, и как он?

Галларн не удивился — хотя поначалу долго привыкал к тому, что Ирем всерьез проявлял заботу о мальчишке, которого взял к себе в оруженосцы. Такой способности в насмешливом и холодном каларийце Галларн предполагать никак не мог, хотя... возился же он с дочерью Валларикса?..

— Вымотан, по-моему. Во всяком случае, когда я оставлял его внизу, он чуть не клевал носом. Но уходить ни в какую не хотел. Решил дождаться вас во что бы то ни стало.

— Распоряжений, значит, дожидается, — протянул калариец. — Хорошо, передай ему мое распоряжение — пусть идет домой и хорошенько отоспится. И не попадается мне на глаза до завт... ну ладно, так и быть, хотя бы до сегодняшнего вечера.

Галларн взглянул на друга с осуждением.

— Зачем ты так?.. Он же обидится.

— На что?

— Что ты с ним... как с ребенком. Он же просто хочет быть полезным.

— Вот и я хочу, чтобы он мог быть мне полезен. То есть не шатался от усталости и мог соображать... если не хорошо, так хоть не хуже, чем обычно.

Галларн знал Ирема слишком давно — и слишком хорошо — чтобы пытаться читать коадъютору нотации. Но все-таки не удержался и пробормотал:

— Вот интересно, что бы ты в свое время сделал с тем, кто стал бы говорить такое — о тебе?

— Убил бы, — подкупающе открыто улыбнулся калариец. — Все, иди, Галларн. А я пока займусь прошением от гильдии виноторговцев.

* * *

Впоследствии Крикс сам не очень понимал, как вышло, что он в первое же утро пребывания в Лаконе нарушил правило, согласно которому новички могли выйти в город только с разрешения Наставника. Наверное, задай ему кто-то вопрос, зачем он это сделал, он бы не нашелся, что ответить, кроме неизбежного «Так получилось».

Так уж получилось, что в большом и светлом зале, исполнявшем в Академии роль трапезной, не оказалось Юлиана Лэра. Вид накрытых к завтраку столов заставил Крикса вспомнить, что он очень голоден — недавно съеденное яблоко его нисколько не насытило, а только растравило аппетит. Но несмотря на то, что он бы с удовольствием попробовал все блюда, выставленные на стол, получить удовольствие от завтрака без Лэра почему-то оказалось очень сложно. Очень хотелось поделиться с кем-то впечатлениями от разговора с Дарлом и особенно — от новых, совершенно поразивших его сведений о Дарнторне. В глубине души Крикс даже радовался, что Льюберт сейчас завтракает дома, в особняке лорда Бейнора Аракса Дарнторна. Если бы им пришлось сидеть за одним столом, Крикс положительно не знал бы, как теперь себя вести. Так же враждебно и с подчеркнуто-презрительно, как относился к нему сам Дарнторн и как предполагала их вчерашняя ссора? Кажется, именно это посоветовал ему Димар. Но Крикс не был уверен в том, что это правильно. Образ Дарнторна, такой ясный всего несколько часов назад, как будто раздвоился, став тревожно-неопределенным.

Ловкий наездник, перемахнувший через изгородь в перекрестье полусотни восхищенных взглядов. Сволочь, беззастенчиво измывавшаяся на глазах своих дружков над Лэром и над ним самим. Мальчик, которого заставили смотреть на казнь отца — и наплевать, что лорда Сервелльда тогда не обезглавили, дело совсем не в этом... А еще — племянник лорда Бейнора — скользкого типа, не решившегося заступиться за родного брата. Первый противник, с которым он дрался так, как будто бы хотел убить. А ведь хотел. Действительно почти хотел. А потом Дарнторн долго и со вкусом разбивал ему лицо, когда уже считал, что Крикс не в состоянии ответить. Смог бы Крикс на его месте так же обойтись с беспомощным противником? Наверное, не смог бы. Но сейчас он уже не был так уверен, что вправе судить Льюберта Дарнторна по себе.

А Лэра не было, и ему было совершенно не с кем посоветоваться.

Крикс торопливо жевал кусок хлеба с сыром, запивая его чем-то сладким и горячим и вдыхая поднимавшийся над кубком аромат вина, гвоздики, меда и сушеных яблок. Видимо, это и был оремис, о котором ему говорил Димар. Но сейчас ему было не до того, чтобы смаковать вкус незнакомого напитка.

Разглядев сидевшего неподалеку Мирто, Крикс спросил, не видел ли тот Юлиана, и услышал, что, когда все сели завтракать, Хлорд вызвал его и увел с собой. «Кажется, вступительные испытания начнут уже сегодня, — выразительно понизив голос, сказал Миэльвитт — Видишь, за столом наставников пустует половина кресел?.. Думаю, они все уже там». Крикс согласился, что, наверное, все так и есть, а про себя неслышно застонал. Еще и эти Испытания!.. Никто из новичков не знал, что нужно будет сделать, но Крикса преследовало ощущение, что он неминуемо провалит предстоящую проверку, опозорившись перед Наставниками и заставив Хлорда разочароваться в том, что он решил принять его в Лакон.

В эту минуту ему на глаза опять попался Дарл, который уже закончил завтракать и сейчас, лавируя между столами, пробирался к выходу. Подчиняясь первому порыву, Крикс торопливо, в два глотка, допил оремис, перелез через скамью и бросился за ним. Утром ему казалось, что Димар не прочь с ним поболтать. Конечно, это могло быть обыкновенной блажью старшего ученика, не знающего, чем занять себя до завтрака. Но Юлиана не было, и Крикс решил рискнуть.

Дарл уже вышел из столовой, и пришлось перейти на бег, чтобы догнать его на улице.

— Снова ты, «дан-Энрикс»?.. — улыбнулся Арклесс, оборачиваясь. При виде этой улыбки у Крикса отлегло от сердца — теперь он уже не сомневался, что Димар действительно рад его обществу. — Ну что, нашел своего друга?

Пришлось объяснить, что Лэра не было на завтраке, и поделиться версией об испытаниях. На Дарла эта новость не произвела особенного впечатления. «Что-то они торопятся, обычно начинают позже... — равнодушно сказал он. — Повезло каларийцу. Лучше оказаться первым, чем последним». Крикс собирался возразить, но потом явственно представил, каково ждать своей очереди, когда для других все уже закончилось, и передумал. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы тут же не спросить Димара, как проходят Испытания. Крикс уже успел понять, что старшие либо совсем не отвечают на подобные расспросы, либо отвечают так, что... в общем, лучше бы не отвечали.

Он как раз раздумывал, как бы продолжить разговор, не затрагивая скользкого вопроса о вступительной проверке, как Дарл лукаво улыбнулся:

— Значит, Лэра не было на завтраке, и ты решил пойти со мной?

Крикс с опозданием заметил, что они идут прямо к воротам. Именно на эту узкую аллею он чуть не свернул в тот раз, когда впервые прошел через арку с хмурыми грифонами на тумбах. Расположение жилых построек и дорожек в парке понемногу начинало вырисовываться в общую картину. Теперь Крикс примерно представлял, как выглядит Лакон, и не особо удивлялся, что вчера едва не заблудился здесь.

Поняв, что Арклесс идет в город, мальчик испытал минутную растерянность. Хотя, если подумать, старшему ученику торчать в Лаконе было совершенно незачем. Ему-то выходить из Академии никто не запрещал. А в Верхнем городе наверняка могли найтись занятия поинтереснее прогулок по старому запущенному парку, подбиранию опавших яблок и пространных разговоров о Дарнторне.

— Ты уходишь? — спросил Крикс, с трудом скрывая разочарование.

— Лакон в дни Сбора — настоящее болото. Все как будто засыпают на ходу. Да и заняться тут особо нечем.

Дарл всего лишь повторил его же собственные мысли — но, возможно, именно поэтому настроение у Крикса окончательно испортилось.

— Тебе, я смотрю, тоже не хочется тут киснуть, — заметил Арклесс неожиданно.

— Ну да. А что поделаешь?.. — пожал плечами Крикс, уже смирившись с мыслью, что сейчас ему придется возвращаться к Мирто и Афейну. Если только он сумеет их найти.

Но Арклесс, явно не испытывающий к запретам мастеров такого же почтения, как его собеседник, только усмехнулся.

— Плюнь на правила. Ты ведь, наверное, еще не видел «Энрикса из Леда»? Ну, тогда пошли, на это стоит посмотреть. Особенно тебе.

Крикс в замешательстве глядел на старшего ученика.

— Не трусь, «дан-Энрикс», это совсем рядом, — подбодрил Димар — Даже с Имперской площади не нужно уходить. Никто и глазом не моргнет, как ты уже вернешься.

Наверное, следовало отказаться. Но предположение, что он мог струсить, показалось совершенно нестерпимым — главным образом из-за того, что нарушать приказ Наставника было и в самом деле страшновато.

— Хорошо, пошли, — ответил он.

— ...Видишь во-он ту скульптуру в центре площади? — спросил Димар, как только они вышли из ворот Лакона. — Это памятник первому императору Легелиона, Энриксу Освободителю, или, иначе, Энриксу из Леда.

— Это на него я должен посмотреть? — разочарованно спросил южанин. — А зачем?..

В Верхнем городе нельзя было пройти ни одной улицей — не говоря уже о портиках и площадях — чтобы не встретить на пути какую-нибудь статую. Они успели примелькаться Криксу еще в первый день его блужданий по Адели, и сейчас он не очень понимал, что за нужда смотреть на каждую в отдельности.

— Спросишь об этом еще раз, когда мы подойдем поближе, — отмахнулся Дарл. — Эту скульптуру сделали еще при жизни Энрикса Освободителя, когда в его будущей столице жили Альды. Хоть об Альдах-то ты слышал?..

— Слышал, — Крикс наморщил лоб, припоминая. — Вроде бы давным-давно жили такие люди, у которых были крылья, как у птиц. Они были бессмертными, всегда носили светлые нарядные одежды и умели так красиво петь, что те, кто это слышал, забывали обо всем на свете. Я всегда считал, что это просто сказки.

— Сказки и есть, — поморщился Димар. — Крыльев у них точно не было — просто потом на всех гравюрах стали рисовать их с крыльями, чтобы сразу отличать, где Альд, а где обычный человек. А еще Альдам иногда рисуют свет вокруг голов и рук. Вряд ли это означает, что они светились в темноте. Хотя, конечно, кто их знает... Ну а петь они действительно умели. Они вообще любили все красивое — картины, музыку, дома, оружие...

— Оружие?! Я слышал, Альды никогда не воевали.

— Ну, в общем, да, в каком-то смысле так оно и есть. Саккронис — это архивариус Книгохранилища, ты его еще увидишь, — говорит, что Альды воевали, только... не с людьми.

— А с кем же?

Дарл замялся.

— Знаешь, это все происходило так давно... а в старых хрониках иногда можно прочитать такую ерунду, что после по ночам не спится. На твоем месте я бы не ломал над этим голову. С кем надо, с тем и воевали... Но, как бы там ни было, с людьми они сражаться не могли. А может, просто не хотели. Если бы Энрикс из Леда со своим войском не освободил Адель, которую пытались захватить островитяне, Альдов бы всех просто перебили. Говорят, что, когда победители вошли в освобожденный город, они не обнаружили ни одного приспособления, чтобы лить на осаждавших кипяток или горячую смолу. Альдов выручило только то, что стены города слишком высокие, чтобы его можно было штурмовать обычным способом.

— Хочешь сказать, Адель построили они? — от неожиданности Крикс даже остановился, чуть не налетев на проходившего мимо мужчину.

Обернувшись, Дарл взглянул на собеседника с таким удивлением, что тот мгновенно пожалел, что вовремя не прикусил себе язык.

— Ну разумеется, они. Ты даже этого не знал?

— Откуда бы? — пробормотал «дан-Энрикс».

— Да, действительно... Прости, я не хотел тебя обидеть.

Крикс решил не углубляться в обсуждение вопроса о своем невежестве и быстро сменил тему.

— Меня больше удивляет то, откуда ты все это знаешь. И про город, и про Альдов...

Арклесс усмехнулся.

— Это все Саккронис. Он прочел про Альдов все, что есть в Книгохранилище и за его пределами. Мне кажется, старик на них слегка помешан. Каждый раз, когда я с ним о чем-то говорил, это заканчивалось лекцией об Альдах и о том, какие они были замечательные. И с вами будет то же самое, как только он начнет преподавать вам Старый Кодекс и историю империи. Ладно, хватит тут стоять. Пошли...

Памятник Энриксу из Леда защищал от солнца и дождя каменный, но все равно казавшийся ажурно-легким купол на четырех узких мраморных колоннах. Когда они подошли поближе, Дарл заметил:

— «Энрикс из Леда» — не парадное изображение. Считается, что таким Альды увидели его в тот день, когда он выиграл сражение с Ширазом Ар-Шиннором и вошел в освобожденную Адель. Ну то есть именно таким: еще не императором, но человеком, который обязательно им станет. Сейчас сам поймешь, о чем я говорю... Смотри.

Крикс поднял голову и посмотрел — благо они подошли почти вплотную к постаменту, на котором стояла статуя.

Мраморный рыцарь держал шлем в опущенной руке, как будто только успел снять его после сражения, и ветер с моря ворошил все еще влажные от пота волосы. А одна прядь падала Энриксу на лоб, как будто перечеркивая бровь, и в этом было что-то раздражающе-неправильное — во всяком случае, Криксу внезапно захотелось, чтобы рыцарь встряхнул головой, откинув эту надоедливую прядь со лба.

Плащ Энрикса из Леда сбился на одно плечо, и левая рука, не занятая шлемом, поправляла фибулу у ворота. Лицо казалось бы усталым и сосредоточенным, если бы не намечавшаяся в углах губ улыбка — первый проблеск торжества от осознания одержанной победы.

Самым неожиданным для Крикса оказалось то, что, не считая осанки и решительного поворота головы, в фигуре будущего императора не было ровным счетом ничего величественного. Но зато создатель "Энрикса из Леда" ухитрился одному ему известным способом соединить черты, которые нельзя было даже представить рядом: ощущение спокойной силы в развороте плеч и безвольно опущенную руку, прижимающую шлем к бедру, прямой открытый взгляд — и пальцы, слепо теребившие узорчатую фибулу, радость победы и сбивающую с ног усталость.

Уже не раз встречавший в городе другие изваяния дан-Энриксов, Крикс ожидал увидеть человека в императорской короне, стоящего в такой же неестественно прямой и гордой позе, как и изваяния его потомков. И, к своему удивлению, ошибся. То, что показал ему Димар, вызывало разочарование, недоумение и восхищение одновременно. Те, другие статуи, были понятны с первого охвата взглядом. Зато эта раздражала и притягивала, заставляя вглядываться в черты мраморного рыцаря до бесконечности.

— Почему она такая... необычная? — спросил он тихо — и сейчас же осознал, что для Димара это прозвучит, как полная бессмыслица.

Но Дарл, на удивление, все понял правильно.

— Я думаю, это из-за того, что «Энрикса из Леда» делал Альд. Они всегда любили парадоксы.

— Что любили?..

Старший ученик наморщил лоб.

— Да как бы тебе объяснить?.. Загадки. Сочетания несочетаемого. Вардос говорит, что даже самую простую вещь — ну там булыжник или ржавую подкову — Альды всякий раз изображали так, как будто бы в ней скрыт огромный смысл. Кажется, наш мастер этого не одобряет. Но даже он признал, что за последнюю тысячу лет никто так и не смог создать что-то похожее. Теперь скажи — зря я тебя сюда привел?

— Нет. Это в самом деле потрясающе! — с чувством ответил Крикс, не отрывая глаз от статуи.

Димар довольно улыбнулся.

— Теперь ты можешь со спокойной совестью вернуться в Академию. Готов поспорить на десяток ассов, там никто и не заметит, что ты ненадолго выходил.

Но Крикс уже вошел во вкус, и совершенно не хотел слоняться по Лакону, не зная, чем себя занять.

— Может, я еще чуть-чуть пройдусь с тобой по городу? — спросил он у Дарла, надеясь, что тот не станет призывать его к благоразумию и советовать вернуться в Академию.

— Да хоть до самой Разделительной стены, — беспечно согласился Дарл. — Если, конечно, не боишься, что тебя накажут за отлучку.

— Не боюсь, — заверил Крикс. В этот момент это его действительно не слишком занимало. Он и сам не понимал, как еще полчаса назад мог волноваться из-за подобной ерунды.

Поначалу Крикс старался запоминать дорогу, чтобы не заблудиться на обратном пути, но улица сменялась улицей, а переулок — переулком, и в конце концов он бросил эти бесполезные попытки. Если уж на то пошло, то в первый раз, когда он шел на площадь Четырех дворцов, он вообще не знал дороги — просто спрашивал прохожих, куда следует идти. И ничего, добрался же.

Они дошли почти до самой Разделительной стены, за которой начинался Нижний город, когда Дарл внезапно оборвал очередной рассказ на полуслове и сказал:

— Улица Старой липы. Мне сюда. Ты как, сможешь один вернуться в Академию?

— Ну да, — самоуверенно заметил Крикс.

— Тогда удачи. Встретимся в Лаконе.

Крикс почувствовал, что его новому знакомому не терпится остаться одному. Он не стал спрашивать, какое дело привело Дарла на улицу Старой липы, потому что было очевидно, что Дарл совершенно не настроен это обсуждать. Кроме того, именно сейчас Арклесс как будто начал тяготиться обществом попутчика.

Крикс не обиделся. В конце концов, он был обязан Дарлу потрясающей прогулкой — а дела Димара его совершенно не касались. Может быть, на этой улице жил кто-то из его родных.

Махнув рукой, Крикс развернулся и быстрым шагом направился вверх по той самой улице, по которой они только что спускались с Дарлом, прикидывая про себя, хватятся ли его в Лаконе до того, как он вернется, — или можно будет сделать вид, что он все это время находился в Академии.

В конце улицы он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на Дарла, если тот еще не успел зайти в какой-нибудь дом. И увидел, как Арклесс, склонившись, шарит в каменном желобе, спускавшемся вдоль улицы и предназначенном для стока дождевой воды. Дарл почти сразу распрямился, прижимая к боку нечто, вытащенное из сточной канавы, и нырнул в ближайший переулок.

Крикс напомнил себе, что все это его совершенно не касается. Потом еще немного постоял, нетерпеливо обводя носком сапога выбоину на мостовой. И наконец, решившись, быстрым шагом возвратился на то место, где расстался с Дарлом.

Он свернул в тот же проулок, где исчез Димар, и обнаружил, что вся улица пуста. Если бы не случайный шорох из ближайшей подворотни, он бы обязательно решил, что Арклесс постучался в дверь какого-нибудь из домов и зашел внутрь. Но сейчас Крикс понял, что его знакомый предпочел свернуть в узкую щель между домами и стеной. Приблизившись, он осторожно заглянул туда.

Крикс ожидал увидеть все, что угодно, но только не Димара, быстро переодевающегося в какие-то лохмотья. Вытащенный из канавы предмет оказался свертком, из которого старший лаконец вытащил сперва холщовые штаны, а после и рубашку из того же желтоватого некрашеного полотна. Лаконская одежда так же быстро была стянута в небольшой узел, который Дарл без всякого почтения затолкал ногой в самый темный угол у стены.

Поняв, что Арклесс сейчас выйдет, Крикс поспешно спрятался за угол дома. Он по-прежнему не понимал, что происходит, но не сомневался, что Димару — что бы тот ни собирался делать — его любопытство не понравится.

Правда, ему самому происходящее тоже нравилось все меньше.

Осторожно выглянув из-за угла, он увидел, как Димар пружинистым и легким шагом направляется к особняку, стоявшему чуть в стороне от остальных домов. Даже по меркам Верхнего города он выглядел очень красивым. Игнорируя массивную, окованную бронзой дверь с привешенным на скобе молоточком, Арклесс обошел особняк сбоку и на несколько минут пропал из вида. Дом стоял почти вплотную к Разделительной стене, так что выйти на другую улицу с противоположной стороны Димар никак не мог. Крикс ждал, что будет дальше, уже зная, что случится что-то необычное.

Но когда он увидел, как Димар, рискуя свернуть себе шею, перебирается с ребра стены на каменный карниз, тянувшийся вдоль фасада здания, то с трудом подавил желание протереть глаза — слишком это было похоже на нелепый сон. Сперва он испугался, что Димар сорвется и упадет, но тот довольно ловко перебрался по карнизу до второго от торца окна, и, несколько секунд поколдовав над ставнями, забрался внутрь. Все эти манипуляции заняли так мало времени, что через полминуты никакому прохожему, случайно появившемуся на этой сонной улице, и в голову бы не пришло, что здесь только что происходило что-то необычное.

Крикс не мог оторвать глаз от приоткрытого окна, в котором только что исчез Димар. Зачем он вообще туда полез? Не воровать же он собрался?..

Мальчик прикусил губу. Не воровать... а почему бы нет? Что, собственно, ему известно о Димаре — кроме того факта, что он учится в третьем энгильде и живет в Восточной башне?

Только что его знакомый на его глазах забрался в чужой дом. И сделал это с такой ловкостью, что поневоле можно было заподозрить, что он поступает так уже не в первый раз.

’Не может быть, — подумал Крикс, упрямо стиснув зубы. — Дарл — не вор’.

Но тогда — что ему здесь нужно?

И чей это дом, в конце концов?

— Который? — удивленно спросил женский голос, и Крикс запоздало понял, что последние слова произнес вслух. И, видимо, довольно громко. Во всяком случае, несущая корзину женщина — служанка, судя по неброскому коричневому платью — его прекрасно слышала.

— Вот этот, — быстро сказал Крикс. — Вы знаете, кто там живет?

— Да, знаю, — женщина нахмурилась. — Здесь живет мэтр Дивед. Арно Дивед. Ювелир и ростовщик. Ты точно не ошибся домом, мальчик?..

— Точно. То есть... да, ошибся, — сбился Крикс.

— Вот и хорошо, — с чувством сказала его собеседница. И, ничего не добавив к этому странному заявлению, пошла дальше, явно потеряв к беседе всякий интерес.

Крикс молча проводил ее глазами.

Значит, мэтр Арно Дивед. Ювелир и ростовщик... В доме у Диведа наверняка полно ценных вещей и денег, как чужих, так и принадлежащих самому хозяину.

Как там говорил Наставник Хлорд?

«В Лаконе нет и не было воров»?

...Как и всегда в подобные минуты, Арклесс двигался порывисто и резко. Мысли в голове метались, как ошпаренные — втрое, вчетверо быстрее, чем обычно.

На осмотр кабинета у него было не больше десяти минут. А успеть полагалось очень многое.

Бумаги прямо на столе. Ах, как неосторожно!

Ну-ка, ну-ка... договоры о поставках пряностей. Не то. Ну, вряд ли что-то интересное лежало бы на самом видном месте. Что тут у нас в ящиках? Расписки должников... пять тысяч ассов лорда Аденора. Сунуть, что ли, за обшлаг? Нельзя, лорд не велел ничего трогать, только посмотреть и доложить, что он нашел. Вот интересно, что же может быть важнее, чем расписка на пять тысяч ассов? На такие деньги можно дом купить, и даже неплохой...

Стоп. Может быть, вот это? Ратгар, капитан «Альтарры». Шелк, люцер, драконья кость. Люцер!! На сумму... двадцать полумесяцев, ого. Столичные любители аварского дурмана, жгущие его в курительницах и вдыхающие сладковатый дым, способный вызывать цветные грезы, охотно платят по пятнадцать-семнадцать серебряных ассов за унцию. Это же сколько ядовитой дряни он привез?... Все-таки недаром говорят, что серый порошок на Аварисе можно покупать мешками, как зерно или муку. Но для того, чтобы пудами завозить люцер прямо в Адель, понадобилось бы перекупить как минимум начальника портовой стражи, а возможно, и кого-нибудь из Ордена. Драконья кость — тоже не шутки. Дураку понятно, что, раз она входит в список колдовских ингредиентов, то контролируется магами из Советом Ста. За контрабанду по головке не погладят.

Так. «Альтарра» прибывает послезавтра, да еще — вот это наглость! — не куда-нибудь, а в Серебряную гавань. Пошлина за счет заказчика. Разумно!.. Передача груза ночью, в два часа по полуночи, на Сиреневом причале. Ах, как замечательно. Лорд Аденор уж позаботится, чтобы Ратгару и его команде оказали теплый дружеский прием... И пусть потом кому угодно заливает, что люцер он вез столичным лекарям, а о драконьей кости знать не знал — подбросили враги и злопыхатели. Всю партию. Как еще дотащили, не надорвались?..

Пожалуй, теперь можно уходить. Только проверить, не осталось ли каких-нибудь следов осмотра. Договор о лосском шелке на два пальца вправо. Навощенную дощечку для пометок подровнять... порядок. О, что тут у нас?.. Все-таки не такой уж этот Дивед простофиля. По крайней мере, натянуть поперек ящика стола секретный волосок додумался. Сразу видно — не от посторонних бережется, а от слуг. А мы его вот так. И проверяй теперь, сколько твоей душе угодно.

Все. Валить, валить, валить отсюда.

Димар проворно перелез через подоконник, собираясь покинуть кабинет тем же путем, каким сюда попал, и замер на каменном карнизе, опоясывавшим особняк чуть ниже ряда окон. Потому что внизу, у дверей, стоял Дивед собственной персоной, разговаривая с кем-то из своих клиентов, и, достаточно им было посмотреть наверх — как они обязательно увидели бы распластавшегося по стене лаконца. То есть именно лаконца в переодетом и растрепанном Димаре никто бы, конечно, не узнал, но Дарл не сомневался, что, если его поймают, то без зазрения совести проведут допрос с пристрастием. Арно Дивед, при всей своей неосмотрительной небрежности с бумагами, все-таки не полный дурачок. И в то, что к нему в дом залез простой воришка, не поверит. Арклесс даже пожалел, что не стянул какие-нибудь побрякушки в кабинете. Был бы шанс, что его просто изобьют и сдадут городской страже. А вот подсыла, видевшего спрятанные в ящике стола бумаги, могут и убить. Да что там — «могут»! Обязательно убьют.

Что же делать? — думал Дарл, стараясь не паниковать. Так и стоять тут, вцепившись в каменные завитушки у окна, пока внизу не кончат разговор и не простятся? Даже отсюда, сверху, было видно, что Дивед не собирается звать собеседника к себе домой.

Но ведь погода сейчас солнечная, теплая, и разговаривать на улице куда приятнее, чем в душных комнатах. А у Димара уже начала кружиться голова и затекали пальцы. Не от напряжения — больше от страха.

Только не смотрите...

Только не смотрите вверх.

Помощь явилась совершенно неожиданно.

«Высшие, "дан-Энрикс"!.. Я-то думал, ты давно вернулся в Академию» — подумал Дарл, увидев своего недавнего знакомого, который как ни в чем ни бывало направлялся прямо в сторону Диведа и его клиента. Остановился в нескольких шагах от двух мужчин, что-то сказал. Дарл напряг слух, но разобрать слова ему не удалось.

Что же ты делаешь?! Он закричал бы, если бы мог. Проваливай отсюда, идиот! Зачем ты вообще вернулся? Сказать Диведу, что я пытался его обокрасть, а в настоящую минуту торчу прямо у него над головой? А может, ты, напротив, хочешь мне помочь?

Не надо. Ничего не надо.

Просто уходи.

Но «дан-Энрикс» не ушел. Зато ушел Дивед. Димар глазам своим не верил; обменявшись с Криксом парой фраз, грузный и исполненный сознания собственного достоинства ростовщик заторопился так, как будто его вызывал к себе сам Император. Когда Дивед вперевалку зашагал по улице, Дарлу и вовсе показалось, что он сейчас побежит трусцой, фыркая и отдуваясь с непривычки.

Собеседник Диведа тоже, похоже, был впечатлен услышанным, только совсем иначе. Во всяком случае, он испарился чуть ли не быстрее, чем сам ростовщик. Чувствуя, как влажные от волнения ладони скользят по камню, Дарл добрался до угла особняка и осторожно сполз по украшающей фронтон кариатиде, обнимая мраморную девушку с энтузиазмом пылкого влюбленного. Скользя по мраморной, но все равно казавшейся полупрозрачной тунике на талии и бедрах статуи, Дарл даже умудрился нервно рассмеяться — чем не сюжет для душещипательной баллады! Холодностью и суровым, неприступным видом каменная дева уж никак не уступала дамам, на жестокость которых так красноречиво жаловались авторы «люэн минаров». Память у Димара была идеальная, так что сейчас нужные обороты возникали в голове легко и без усилий. Кожа, разумеется, как алебастр. А лицо бесстрастное, как мрамор (мрамор, собственно, и есть). А в дивном взгляде ну ни капли нежности для рыцаря, который... преодолевая все преграды... с риском сломать шею... фэйры вас возьми!!

Мысль о шее была явно лишней, потому что руки все-таки разжались, и последние пол-сажени до мостовой Димар преодолел куда быстрее, чем ему хотелось бы.

— Ты цел?!

"Дан-Энрикс". Подбежал, как будто помогать собрался. Впрочем, почему «как будто»? Теперь Дарл не сомневался, что, сломай он себе ногу — младший надорвался бы, но дотащил его до лекаря. И вообще — не бросил, что бы ни случилось.

— Цел... спасибо, — отозвался он. Вышло сипло, сдавленно. Только сейчас Дарл понял, что порядком перетрусил — и тогда, когда торчал на распроклятом каменном карнизе, и потом, когда спускался вниз.

— Спасибо, — повторил он уже четче. — Если бы не ты, мне бы не поздоровилось.

Очень хотелось выяснить, что такое Крикс сказал Диведу, что тот так засуетился. Но задать вопрос он не успел.

— Ты вор? — спросил "дан-Энрикс", глядя на него в упор. Вот это взгляд! — сам Аденор бы позавидовал. Чуть-чуть прищуренный, в глазах — холодный блеск. И ни следа того доверия, с которым Крикс смотрел на него этим утром. Последнее почему-то было даже неприятнее, чем сам вопрос и резкий тон, которым он был задан.

— Нет, не вор, — покачал головой Арклесс, понимая, что «дан-Энрикс» ему не поверит. Сразу — не поверит. Но доказывать южанину, что дважды два равно четыре, можно будет и потом. А вот убраться от треклятого особняка надо немедленно. Они и так торчат тут куда дольше, чем положено. — Если хочешь, могу вывернуть карманы. Чтоб ты убедился, что я ничего оттуда не унес.

— Тогда — зачем?..

— Я тебе объясню. Только давай сначала отойдем подальше. Если кто-то из соседей выглянет наружу, он нас обязательно запомнит.

— Ладно, — неохотно согласился Крикс. — Только забери свою одежду. Я ее не трогал.

— Что ты сказал Диведу, а? — спросил Димар, стараясь как-то разбить стену настороженности, выросшую между ним и собеседником. — Никогда бы не подумал, что он может так задергаться из-за какой-то пары фраз.

Южанин покосился на него с таким видом, как будто бы подозревал, что Дарл нарочно пытается сменить тему разговора, но в конце концов все-таки соизволил объяснить:

— Я спросил, не он ли мэтр Арно Дивед, который живет в этом доме. Он сказал, что да. Тогда я сообщил ему, что четверть часа назад лорд Бейнор Аракс Дарнторн не застал его на месте и уехал, поручив мне дождаться его и сказать, что будет ждать его в своем особняке.

— Блестяще! — рассмеялся Дарл. — Это называется — побить врага его же собственным оружием. Как ты догадался приплести Дарнторна?

— Да никак, — пожал плечами Крикс. — Я просто ляпнул первое, что пришло в голову. Боялся, что они тебя заметят.

— То есть в тот момент тебя не волновало, что я могу оказаться вором? — решил поддразнить его Димар.

— А ты пока что ничего не сделал, чтобы доказать, что я ошибся, — от тона младшего опять повеяло таким холодом, что Арклесс понял: дружеской беседы у них не получится — по крайней мере, до тех пор, пока он не сумеет убедить «дан-Энрикса», что он не вор.

Если бы еще сегодня утром кто-нибудь сказал ему, что он будет вынужден оправдываться перед новичком-первогодком, Дарл бы просто рассмеялся — до того нелепым выглядело это утверждение. И, однако, именно это он и собирался сейчас делать.

Объяснять. Оправдываться. Было ясно, что «дан-Энрикс» не пойдет рассказывать об этом случае Наставникам. Но еще яснее было то, что, если он сейчас же не расскажет Криксу, что он делал в доме Диведа — то их сегодняшняя прогулка станет первой и последней. А вот это в планы Дарла совершенно не входило — и не только потому, что порывистый и непредсказуемый характер его нового знакомого ему ужасно нравился. У Дарла были и другие, куда более серьезные причины сохранить доверие «дан-Энрикса».

— Ладно, — сказал он. — Я расскажу тебе, зачем забрался к Диведу — но только если ты пообещаешь никому об этом не рассказывать. Идет?..

— Посмотрим.

Дарл помимо воли улыбнулся. До сих пор он привык свысока смотреть на своих товарищей в Лаконе. Но, пожалуй, года три назад, когда он был ровесником «дан-Энрикса», он бы проиграл южанину, надумай кто-нибудь их сравнивать. Хоть мастера из Академии, хоть тот же Аденор.

— Ну ладно, слушай. Этот человек, Дивед — не просто ростовщик, а скупщик краденного и организатор контрабандного... ну, то есть запрещенного ввоза в столицу разной дряни. Я тебе позже объясню, как это делается. Я у него ничего не брал. Мне просто нужно было посмотреть его бумаги, чтобы сообщить одному человеку, что он замышляет.

— А что это за человек? Он что, из Ордена? — спросил Крикс с каким-то новым выражением.

«Ого, да не завидуешь ли ты?..» — подумал Дарл, бросая быстрый взгляд на собеседника. Крикс смотрел в сторону, старательно разыгрывая равнодушие. Димар довольно улыбнулся. «Кажется, я угадал. Тем лучше»

— Нет, конечно. Орденским гвардейцам моя помощь ни к чему. Если бы доминанты только заподозрили, что Дивед держит у себя подобные бумаги, они, сам понимаешь, ознакомились бы с ними и без моего участия... Но имени того, кто дал мне это поручение, я тебе все равно не назову. Это чужая тайна. Так что — либо ты поверишь, что я сказал правду и не собирался обокрасть Диведа, либо нет. Тут уж я ничего поделать не могу. — решительно закончил Дарл. И, прежде чем протиснуться в узкий проулок, фамильярно хлопнул Крикса по плечу. — Посторожишь, пока я буду переодеваться?..

— А-а... да, ладно, — растерялся мальчик.

В конце концов, не мог же Арклесс возвратиться в Академию в одежде, больше подходящей для слуги или для подмастерья из какой-то захудалой мастерской. Хотя надо признать, что со своими растрепавшимися, давно не стриженными волосами, раскрасневшимся лицом и стертыми о камень грязными ладонями Димар смотрелся бы уместнее в ремесленных кварталах, чем на улицах Верхнего города. После переодевания он даже вел себя совсем не так, как полагалось бы аристократу из Лакона — сильно размахивал руками при ходьбе, громко смеялся и смотрел по сторонам с нагловатым плебейским прищуром.

Сперва Крикс еще поглядывал, не завернет ли в подворотню случайный прохожий, но улица по-прежнему была пуста, и скоро он отвлекся, размышляя о том, стоит ли верить объяснениям Димара.

Арклесс говорил так убежденно и так мало смущался, оказавшись фактически застигнутым на месте преступления, что оставалось предположить одно из двух — либо он считает собеседника непроходимым дураком, способным проглотить любую небылицу, либо говорит чистую правду.

Первая мысль «дан-Энриксу» ужасно не понравилась, и он решил пока остановиться на второй.

Итак. Если предположить, что Дарл не врал, то мэтр Дивед был мерзавцем, замышлявшим нечто нехорошее, а кто-то неизвестный поручил Димару разузнать о его планах, а для этого — забраться в дом ростовщика.

То, что кто-то мог дать такое рискованное и ответственное поручение мальчишке, бывшему всего на три-четыре года старше его самого, казалось Криксу более чем удивительным. Суть порученного Дарлу дела оставалась выше его понимания; он понял только то, что Арклесс должен был взглянуть на важные бумаги, и, вернувшись, рассказать про все, что он увидит в доме Диведа. Причем и Дарл, и тот, кто дал ему это задание, прекрасно знали, что грозило исполнителю в случае неудачи. Мысль, что кто-то мог использовать ученика Лакона в таком сложном и опасном деле, просто не укладывалась в голове. С другой стороны, Крикс должен был признать, что Дарл, умевший лазать по карнизам и знавший ответ на все вопросы, начиная от происхождения Дарнторна и заканчивая Альдами, как нельзя лучше подходил для такой роли.

— Н-да, хороший из тебя дозорный, — прищелкнул языком Димар, выбираясь из проулка и придирчиво окинув взглядом сперва Крикса, а потом пустую улицу. — Выглядишь ты так, как будто спишь с открытыми глазами. Даже не хочется спрашивать, о чем ты сейчас думаешь, это и так предельно очевидно. Ну так что, ты все еще считаешь меня вором?..

Сейчас, когда Дарл переоделся в серую лаконскую одежду и пригладил волосы, став точной копией того ученика, которого Крикс встретил этим утром в парке, представить его лицемером и преступником было не в пример сложнее.

Арклесс, видимо, не сомневался в том, какой ответ услышит от своего нового знакомого. И это было неприятнее всего, поскольку именно сейчас Крикс понял, что уверенно ответить «нет» он все-таки не может.

— Я не знаю, — коротко ответил он, отводя взгляд.

Улыбка Арклесса угасла.

— Ладно. Это, в сущности, не важно, — сухо сказал он. — Лучше не будем тратить времени на болтовню и поторопимся. Тебе давно пора вернуться в Академию.

— Да подожди. Ты не так понял! Я хотел сказать, мне очень хочется тебе поверить, но все это слишком... необычно. Не могу же я сейчас сказать, что верю тебе — а потом все время сомневаться и подозревать, что ты наврал. С друзьями так не поступают, — извиняющимся тоном сказал Крикс.

Он боялся огорчить Димара, но тот вдруг развеселился — так, как будто бы услышал не вполне приличную, но все равно смешную шутку.

— Тебе никогда никто не говорил, что ты до тошноты прямолинеен? — спросил он, и его темно-серые глаза насмешливо сверкнули.

— Что?! — сердито переспросил Крикс.

— Значит, не говорили, — уже откровенно рассмеялся Арклесс. — Интересно, сколько времени тебе понадобится провести в Лаконе, чтобы перестать все время говорить именно то, что думаешь. Ужасно неудобная привычка!

— А по-моему, ужасно неудобно постоянно говорить не то, что думаешь, — отрезал Крикс. Он не терпел, когда над ним смеются. В последнее время это всякий раз напоминало ему о мессере Иреме и об их разговорах в Приозерном. Воспоминание о снисходительной усмешке рыцаря необъяснимо раздражало Крикса. Но лорд Ирем был, по крайней мере, взрослым человеком и вдобавок другом императора, а него его ровесником из Академии.

Дарл, впрочем, ссориться не пожелал, а вместо этого сказал:

— Давай прибавим шагу. Я только сейчас подумал, что, пока мы тут торчали, тебя запросто могли позвать на Испытания.

— Ох, нет! — помимо воли вырвалось у Крикса.

Ну точно, остальные новички сейчас как раз проходят эти Испытания... А он про них совсем забыл!

— Да не переживай, — успокоительно заметил Дарл. — Никого не выгоняют из Лакона за такой пустяк, как опоздание, а нагоняя от Наставника тебе и так и так не избежать. Но, поскольку ментором у вас не кто-нибудь, а Хлорд, я не особо удивлюсь, если на первый раз отделаешься выговором.

Крикса это успокоило, но только отчасти, поскольку главную причину для волнения никто пока не отменял.

— А что бывает с теми, кто провалится на Испытаниях? — махнув рукой на гордость, спросил он.

— «Провалится»?.. — Димар пренебрежительно махнул рукой. — Забудь! Сам посуди — зачем было бы расселять вас в башне и выдавать всем одинаковую одежду, если бы на следующий день какой-то части новичков пришлось уезжать обратно?.. Все, кто получает грамоту, будут учиться в Академии.

— Что, все до одного?.. — Крикс знал, что он не сможет чувствовать себя уверенно, если окажется, что хоть одна десятая приехавших в Лакон может отсеяться после вступительной проверки. Крикс прекрасно понимал, что с точки зрения Наставников из Академии он далеко не ровня Льюберту Дарторну или Афейну Рейхану.

Дарл задумался.

— Ну... Иногда кого-то отсылают после Испытаний, но это особый случай. Например, со мной проверку проходил один парень, который начинал пыхтеть и задыхаться, если нужно было пробежать вверх-вниз по лестнице. И ладно бы он так быстро выдыхался просто с непривычки, но наставники послали его к лекарю и выяснили, что он такой неповоротливый совсем не из-за лени. Чем-то он болел, уже не помню чем. Какие уж там тренировки! Ну вот его и отправили домой. Если бы его родственники были поумнее, они бы просто отослали пригласительную грамоту назад и написали мастерам, что их сын болен.

Крикс почувствовал, что у него как будто камень с плеч свалился. Но все же решился уточнить.

— Я все равно не понимаю... Если после Испытаний никого не выгоняют, то зачем они нужны?

— Главным образом для того, чтобы Наставники присмотрелись к своим будущим ученикам, — пожал плечами Дарл. — Ну и еще затем, чтобы проверить, нет ли среди новичков потенциальных магов. У нас их называют Одаренными. Во время Испытаний каждый должен первым делом побывать у ворлока — это такой особый маг, который сам не может колдовать, но сразу видит, если Дар есть у кого-нибудь другого. Их еще иначе называют ведунами. Говорят, что если ворлок смотрит на тебя, он начинает слышать твои мысли.

— Как это?.. Что значит — слышать мысли?! — Крикс почувствовал, что он совсем не хочет встретиться с человеком, способным сразу понять, о чем он думает. Было в этом что-то противоестественное. Все равно, что оказаться перед кем-то совершенно голым — только хуже.

Арклесс легкомысленно отмахнулся от его вопроса.

— Не переживай. Ты ничего даже не почувствуешь. Самое легкое из Испытаний, ничего не нужно делать самому. Просто заходишь к ворлоку и отвечаешь на его вопросы... Он посмотрит, пальцами пошевелит, а потом скажет мастерам, кто Одаренный, а кто нет. И все. Плевое дело!

— А что потом бывает с теми, у кого нашелся этот... Дар?

— Для них приглашают наставника из Круга магов, чтобы развивать способности, которые увидел ворлок. Это, кстати говоря, большая редкость, так что Одаренные в Лаконе на особом положении. Даже Наставники к ним реже придираются, хотя у них не принято кого-то выделять. Но магики полезные, с ними никто не хочет ссориться. Вот, например, в отряде у мастера Элпина есть двое Одаренных, и один из них — с задатками целителя. Не очень серьезными, но кровь остановить или зубную боль убрать — всегда пожалуйста. Сам понимаешь, к нему пол-Лакона ходит. Правда, если Дар у человека очень сильный или редкий, Совет Ста может совсем забрать его к себе. Талантливыми магами разбрасываться глупо. Мне всегда хотелось знать, чему их учат. А ты как к магии относишься, «дан-Энрикс»? А?.. Не хочешь оказаться будущим Великим магом?

— Не хочу, — решительно ответил Крикс. — И из Лакона уходить не собираюсь.

Дарл только хмыкнул, выражая откровенное пренебрежение к его словам.

— Да если что, тебя и спрашивать не станут... Но ты не волнуйся раньше времени. Последний парень с ярко выраженным Даром был в Лаконе, кажется, лет пятьдесят назад. Их очень мало. Хотя если вспомнить все, что с тобой было, то вполне можно поверить, что ты правда Одаренный. Они все везучие, как будто бы им фэйры ворожат.

Крикс задумался. Пока он жил у Валиора, говорить о каком-то особенном везении не приходилось. Сколько раз он шел домой после очередного столкновения с Катти и его шайкой, глотая злые слезы и чувствуя себя беспросветно несчастным — и не сосчитать. И дома тоже не всегда все было гладко. Валиор частенько был не в духе, и тогда сердился и ворчал на всех подряд, но на приемыша — в первую очередь. Старший брат Вали, несмотря на их приятельские отношения, тоже любил изобретательно и зло подшучивать над Безымянным, а стоило тому послать назойливого братца ко всем фэйрам и перешагнуть порог — как рядом непременно появлялся староста Карен, готовый с утра до ночи пилить приемыша. И даже Фила иногда сердилась и во всеуслышание называла Безымянного сорвиголовой, задирой и лентяем. Хотя, разумеется, бывали и хорошие, удачливые дни — но ничего похожего на то, что началось после приезда рыцарей. С той минуты, как он увидел четырех мужчин, стоящих посреди болота в зыбком свете факелов, жизнь дрогнула и понеслась неведомо куда. Это было похоже на весенний праздник, когда в озеро с откоса сталкивают огненное колесо, сплетенное из веток ивы и обмотанное промасленными тряпками. Поначалу оно совершенно неподвижно; его держат двумя длинными шестами, вставленными между спиц, потом подходят с факелом и поджигают — а шесты выдергивают и толкают колесо, которое, разбрасывая искры и шипя, несется вниз, вниз, вниз, и с громким плеском падает на воду.

— Хотелось бы мне знать, чем это кончится, — признался Крикс. — Валиор — я тебе про него еще не говорил... он был моим отцом. Приемным. Ну так вот, он часто повторял — кто слишком много радовался вечером, тот будет плакать утром. Понимаешь, он ведь тоже был везучим. Воевал в Иллирии и даже не был ранен, получил награду... а потом лишился денег, повредил колено и ушел со службы.

Арклесс покивал — то ли сочувственно, то ли задумчиво:

— Ну что ж, бывает. А вот присказка про вечер и про утро мне не нравится: уж слишком мрачно, на мой вкус. На твоем месте я бы так не говорил. Еще спугнешь удачу ненароком.