Resurgam – Воскресну (гет)

Все силы ушли на то, чтобы отдать Поттеру воспоминания. Главное, чтобы мальчишка сумел правильно истолковать подсказку. На его мозги уповать никогда не приходилось, но присутствие перепуганной бледной Грейнджер вселяло надежду.

Поттер ушёл обратно в туннель, и Северус Снейп слабо пошевелился. Хоть он потерял слишком много крови, надежда на спасение ещё оставалась. А вот сопротивляться больше не хотелось. Мальчишка подумал, что ненавистный профессор Снейп умер. Что ж, пожалуй, милосердное мироздание и правда наконец решило освободить его от всех земных радостей. Как хорошо, что последним, что он видел перед смертью, были зелёные глаза, так похожие на глаза Лили.

И тут совсем рядом за окном раздался исступлённый смех.

— Белла… — прохрипел Снейп.

В следующую секунду хижина разлетелась тысячью осколков и щепок во все стороны. Жадные языки пламени, взметнувшиеся до небес, со всей присущей им страстью принялись облизывать останки дома, некогда наводящего ужас на всех жителей Хогсмида.

* * *

Сознание возвращалось медленно. В голове ещё звучали истеричный смех и его собственный голос: «Берта! Берта!» Сначала он вообще не различал звуков, потом в голове появился гул. Он менял тональности и протяжённость звучания, гудел то ближе, то дальше, и Снейп понял две вещи: первое — он всё ещё, к драккловой бабушке, жив, второе — эти звуки ужасно его раздражают. Лучше бы он умер, в самом деле, чем терпеть эту нечеловеческую боль, от которой того и гляди норовила разлететься черепная коробка.

Потом включились остальные болевые ощущения, и тут он выяснил, что не может пошевелить левой рукой. Что-то с ней точно случилось, как, собственно, и со всей левой стороной тела. Он попытался открыть глаза, но его пронзила такая боль, что на мгновение темнота вспыхнула багряным — совсем как тогда, во время взрыва.

Точно! Был смех Беллы — почему он называл её Бертой? — взрывное заклинание и сильный пожар. Раз он ещё жив, его кто-то вытащил из-под обломков.

Невозможно. На месте Визжащей хижины должна была остаться воронка.

— Oh ciel!⁽¹⁾ Он очнулся! — услышал Снейп женский возглас рядом.

— Какого Мерлина? — проворчал Снейп, окончательно приходя в себя.

На глазах была повязка, он потащил её вниз. Повязка не поддавалась, но немного стянуть её удалось. Левый глаз не открывался. Правый едва получилось разлепить, но очертания были слишком мутными, чтобы он мог понять, где находится. Мунго? Хогвартские владения Поппи Помфри?

Левая рука не слушалась — она совершенно не желала подчиняться. Он с трудом поднял правую и осторожно ощупал шею. Кажется, кто-то хотел сделать из него мумию. Бинты стягивали кожу, которая теперь, после того, как он очнулся, нестерпимо чесалась и зудела. Дальнейшая пальпация показала, что и весь его левый бок забинтован. Бесчувственная левая рука была подозрительно короткой, и он пришёл к неутешительному выводу, что лишился кисти.

Снейп застонал не столько от боли, вызванной движениями, сколько от такого открытия.

Он расслышал торопливые шаги — на зрение полагаться не приходилось, мутные пятна света вызывали дикую боль, да и повязка не давала оглядеться в полной мере.

— Слава отцу нашему небесному, что вы пришли в себя! — произнёс мужской голос с невероятным облегчением. — Я боялся, что заражение в левой конечности вызовет лихорадку. Но обошлось. Сэр, как вы себя чувствуете?

— Совсем паршиво, — ответил Снейп голосу и спросил: — Где я нахожусь? Кто вы?

— Разве вам не знаком мой голос, сэр? — встревоженно спросил мужчина. — Я доктор Картер.

Это имя Снейпу совершенно ни о чём не говорило.

— И?.. — спросил Снейп и попытался сесть.

— И… и я пользую членов вашей семьи уже без малого сорок лет. Начинал я ещё при вашем покойном батюшке.

— Моём батюшке? — Снейпу всё больше казалось, что вокруг него происходит что-то странное, а ещё ужасно раздражала темнота, и он в нетерпении добавил: — Да снимите уже вы, наконец, с меня эту чёртову повязку!

Мистер Картер, казалось, взвешивал каждое слово, обращаясь к своему подопечному.

— Видите ли, мистер Рочестер, боюсь, вы не совсем понимаете масштабы трагедии. Увы, балка, которая на вас обрушилась, выбила вам левый глаз и раздробила кисть. Мне пришлось её срочно ампутировать. Я очень надеюсь, что правый глаз удастся сохранить, но пока не могу дать никаких гарантий. Миссис Фэйрфакс по моей просьбе съездила в Милкот и привезла мази и лекарства, но я всё ещё опасаюсь, что воспаление может перейти на здоровый глаз. Я не советую вам пока снимать повязку.

Северуса Снейпа поразил не тот факт, что он ослеп на один глаз. Больше всего хотелось сейчас узнать, кто такой мистер Рочестер и какое отношение он имеет к нему.

— Милкот? Это же в …шире? Сто миль от Лондона!

— Да, сэр, — удивился Картер. — Но в Милкоте недурная аптекарская лавка, открытая под патронажем нашего короля, да хранимы будут его дни!

— Какого короля? — напряжённо спросил Снейп.

— Известно какого, сэр. Георга! Георга третьего.

Снейп застонал. Каким образом он мало того, что стал мистером Рочестером — надо будет ещё выяснить, что это за самозванец — так ещё и оказался перемещённым в начало XIX века?

Я поднялся на верхний этаж, когда всё кругом уже пылало, разбудил спавших слуг и сам помог им спуститься вниз, а затем вернулся, чтобы спасти свою сумасшедшую жену. Мне крикнули, что она на крыше; и действительно, она стояла там, размахивая руками над башней, и кричала так, что её было слышно за целую милю. Высокая женщина, длинные чёрные волосы; они так и развевались среди пламени. Я вылез через слуховое окно на крышу; крикнул «Берта!», а потом подошёл к ней. И тогда она вдруг завопила и прыгнула вниз — и через миг уже лежала, разбившись вдребезги, на камнях.

Невозможно! Да и маховики времени, спасибо Поттеру и его компании, благополучно уничтожены, насколько ему известно. Это что, такая изощрённая форма ада?

Он хотел вскочить, и тут же в голове раздался взрыв.

— Qu’avez-vous donс?⁽²⁾ — услышал Снейп встревоженный женский возглас и потерял сознание.

* * *

Последующие дни и недели сложились для Северуса Снейпа в одну сплошную череду невесёлых открытий. Хорошо, что он часто валялся без памяти, это избавляло его от необходимости анализировать происходящие вокруг него странные вещи.

Однако стараниями доктора Картера и медсестры Бланш, которая говорила на жуткой смеси английского и французского языков, он вскоре стал чувствовать себя гораздо лучше. По крайней мере, мог подниматься и, опираясь на плечо мисс Бланш, выходить на небольшие прогулки.

— Вы сегодня очень хорошо выглядите! — как-то сказала ему мисс Бланш. — Такой en regle⁽³⁾, мистер Рочестер.

Выяснив, что его принимают за неведомого мистера Рочестера, Северус Снейп решил не убеждать окружающих раньше времени в их заблуждении, пока сам не поймёт, как же ему действовать в сложившейся обстановке.

Самым большим разочарованием было то, что он не мог колдовать. Его волшебная палочка, вероятно, погибла во время пожара, но ведь он не был рядовым третьекурсником Хогвартса и вполне владел невербальной и беспалочковой магией. Однако ни одно заклинание, которое он опробовал, не действовало и не работало.

Всё, что ему оставалось, это больше слушать и принимать к сведению любую информацию о том, кто же таков этот мистер Рочестер, который так любезно одолжил ему своё тело.

Итак, Эдвард Фэйрфакс Рочестер, тридцати восьми лет от роду. Какое совпадение, самому Северусу Снейпу было именно столько! Не женат, хотя не так давно чуть не стал двоежёнцем. Его первая супруга оказалась сумасшедшей, именно из-за неё произошёл тот страшный пожар. А вот вторая девушка, которую он привёл к алтарю, но так и не успел назвать своей, была молоденькой гувернанткой.

Какие страсти! Снейп поморщился. В Хогвартсе не было года, чтобы какая-нибудь старшекурсница не кидала на него томных взглядов, но он никогда не опускался до всех этих дешёвых романов. Возможно, эта вертихвостка — как там её? Джейн Эйр! — вскружила голову незадачливому мистеру Рочестеру. Непонятно только, почему Северусу Снейпу теперь уготована высокая честь страдать за этого Рочестера.

Какие дьяволы наверху так посмеялись над ним? Неужели нельзя было просто оставить его умирать в Визжащей хижине?

Он попытался вспомнить тот последний момент в хижине, когда заглядывал в глаза Поттера, желая отыскать в них родной взгляд Лили. Память услужливо подкинула картинку: Поттер наклонился над ним, держит его за плечи, смотрит с тревогой. Сзади стоит Грейнджер, бледная, как всегда лохматая. Почему она на него так смотрит? Ореховые глаза полны сострадания и боли.

Чёрт! Этот воздух плохо на него действует! Что ещё за наваждение?

Первым делом после того, как относительно поправился, Северус Снейп — он же Эдвард Рочестер — во второй раз отослал от себя экономку Алису Фэйрфакс, которой было назначено неплохое пожизненное содержание. Старушка знала его всю жизнь, он мог невольно выдать себя, и кто знает, как она повела бы себя в таком случае? Упекут в какую-нибудь клинику для душевнобольных — это будет замечательным избавлением от всех проблем.

У этого Рочестера, на счастье, оказалось неплохое состояние. Самому Снейпу не пришлось заниматься бумагами, его управляющий вполне владел ситуацией. Конечно, убытки от потери имения в Торнфильде были удручающими, но семья Рочестеров, как выяснилось, владела не одним поместьем.

Он, поразмыслив и сопоставив кое-какие факты, решил обосноваться в глухом Ферндине. Здесь его точно оставят в покое. Джон и Мери — люди не болтливые и нелюбопытные. Их общества ему вполне хватит для прозябания в глуши.

Кажется, он начал откликаться на своё новое имя, а ещё у него появилась прорва времени, чтобы поразмыслить о своей жизни. Выводы были неутешительными.

Горечь — вот то чувство, которое возобладало над всеми. Но для чего-то он всё ещё был жив.

Джон и Мери исправно прислуживали ему, не задавая лишних вопросов и не удивляясь его причудам. По вечерам, когда в камине завывал ветер, он просил Мери зажечь как можно больше свечей, хотя не мог их видеть. Ему казалось, что он находится в Хогвартсе: сквозняки гуляют по его пустым коридорам, а факелы освещают неровными кругами рыцарские доспехи, гобелены во всю стену с потайными ходами и дремлющие портреты.

* * *

В один из дней — он давно потерял им счёт; ему всё равно было, какое время года на дворе — он сидел по обыкновению в глубоком кресле возле камина. Рядом лежал Пайлот — огромный ньюфаундленд Рочестера, который по каким-то причинам не заметил подмены и принимал Северуса за своего хозяина. Впрочем, с псом они на самом деле быстро подружились. Пайлот был отличным поводырём в тех случаях, когда Джон или Мери были заняты делами, а Северусу хотелось выйти подышать воздухом.

Возможно, он задремал, слушая песню малиновки. Эти пичуги единственные давали концерты не только на рассвете, но и в сумерках.

Никто не знает, какое мрачное, угрюмое, безнадёжное существование я влачил здесь долгие месяцы, ничего не делая, ничего не ожидая, путая день с ночью, ощущая лишь холод, когда у меня погасал камин, и голод, когда я забывал поесть; и потом безысходная печаль, а по временам — исступлённое желание снова встретить мою Джейн. Да, я более желал вернуть её, чем моё потерянное зрение.

Что это? Снейп вскочил, чувствуя внутри нестерпимый жар. Левую сторону свело судорогой, и лишь спустя пару минут он понял, что эта фантомная боль — отголосок чужого чувства, которое всё же сочилось по его венам, будоражило его кровь, звучало у него в голове.

Он повернулся в сторону открытого окна — оттуда веяло ночной прохладой — и позвал ту, которую любил больше всего на свете не он.

— Джейн! Джейн! Джейн!

Он не знал, как выглядела эта Джейн Эйр и что настоящий Эдвард Рочестер в ней нашёл, но сейчас перед глазами внезапно возник образ… Гермионы Джин Грейнджер. И тут же откуда-то издалека донёсся ответный голос: «Иду! Жди меня!»

Северус Снейп мог бы поклясться, что дремучий лес вокруг Ферндина точно не смог бы пропустить эхо далёкого звука, однако через мгновение этот же голос в отчаянии выкрикнул: «Где ты?»

1) Oh ciel! (фр.) — О боже!

Вернуться к тексту

2) Qu’avez-vous donс? (фр.) — Что с вами?

Вернуться к тексту

3) En regle (фр.) — солидный

Вернуться к тексту