Семь (джен)

Последние бесснежные ноябрьские дни подходили к концу, в воздухе чувствовалось приближение зимы, на потемневшей траве появилась обычная, совершенно неволшебная изморозь, слякоть перестала хлюпать под ногами, и туманы ушли, уступив место чистому безоблачному небу. Закутавшись в тёплую зимнюю мантию, Снейп вышел на берег озера и уселся на поваленную корягу. Болезнь неохотно, но всё же отступала, руки слушались хорошо, и уже сегодня утром он вполне сносно сварил своё первое, после большого перерыва зелье.

Хлопнула дверь хижины Хагрида, и лесничий, сопровождаемый заливистым лаем Клыка, направился в сторону Запретного леса. Снейп проводил его задумчивым взглядом, с невольной надеждой думая о том, что через пару дней ему, возможно, хватит сил, чтобы составить ему компанию.

Поттер появился спустя несколько минут, немного постоял, задумчиво ковыряя траву ботинком, и, наконец, спросил:

— А вам не рано так далеко гулять?

— Поттер.. — устало возмутился Снейп.

— Да знаю я, знаю, — перебил его Гарри, — вы тысячу раз мне говорили, что я вам не нянька. И всё-таки МакГонагалл волнуется…

Снейп поднял на него глаза и недовольно покачал головой. Вид у мальчишки был усталый и невыспавшийся.

— Вы не хотите объясниться? — немного помедлив, спросил он.

— Не так чтобы очень, — честно признался Поттер и всё-таки уселся рядом на корягу, — но, видимо, всё же придётся. Что вы хотите узнать?

— Всё. С самого начала.

— Что ж, — задумчиво сказал Гарри. — Откуда же начать? Быть может, с вашего увольнения? Когда МакГонагалл сказала, что вас уволили, я попытался провести собственное расследование. Но так ничего и не нашёл, в зелье не было никаких необычных ингредиентов, а моя надежда на то, что Кейн просто запугал Попечительский Совет, как это в своё время сделал Люциус Малфой, так и не оправдалась. Вам становилось всё хуже и хуже, мадам Помфри сказала, что лекарства вам не помогают, Кейн угрожал нам расправой над МакГонагалл и другими учителями, а все способы защиты, что мы смогли придумать, казались нам абсолютно бестолковыми и лишь оттягивали неизбежное. И тогда я придумал план. Я решил, что раз мы не хотим отдавать Кейну прилипалу, то должны подсунуть ему что-то настолько для него привлекательное и важное, что он просто забудет об осторожности и попадётся в нашу ловушку. А единственное, чего на самом деле желал Кейн, это уничтожить всех нас, ведь даже после того, как мы вернули бы ему прилипалу, мы все равно продолжали бы представлять для него угрозу. Вот только я не знал, как донести до Кейна необходимую нам информацию так, чтобы он в неё поверил. Я знал, что у него есть шпионы в Министерстве и в Аврорате, и даже, возможно, в Хогвартсе, раз кто-то испортил ваше зелье, но я не знал ни кто они, ни как их можно найти. Да и времени на поиски, честно говоря, у меня уже не было. Не придумав ничего вразумительного, я пошёл к Эмме. Я надеялся, что, возможно, она сможет мне помочь, ведь она долго работала вместе с Кейном. Я рассказал ей всё о прилипале и о том, что случилось с вами, но Эмма ответила мне, что у меня ничего не получится. Она сказала, что знала двух Кейнов в двух разных мирах, и ни один из них никогда бы не доверился другому человеку, зная, что ему придётся и дальше жить с ним под одним небом. И тогда меня осенило, и я придумал «другого Снейпа». Я знал, что Кейн поверит ему. Человек, пришедший из другого мира, ненавидящий нас едва ли не сильнее самого Кейна и знающий все наши слабости — чем не идеальный союзник? К тому же «другой Снейп» должен был вернуться в свой мир сразу после осуществления совместного плана мести, а значит, своими знаниями не представлял для Кейна никакой угрозы. Я был уверен, что Кейн не сможет устоять.

И я пошёл к Кингсли и всё ему рассказал: о прилипале, о том, как вышло так, что она оказалась у нас, о том, как Кейн нас шантажировал и что именно предлагал взамен, а после поделился с ним своим планом — уговорить Кейна подсунуть самому Кингсли прилипалу и обвинить в этом нападении меня. Честно говоря, Кингсли не слишком понравилась моя идея, и он вызвал к себе Робардса, а тот сказал, что наш план не сработает, потому что только моих показаний для Визенгамота будет недостаточно, а ещё, что Кейн может заподозрить оборотку. И тогда я придумал план «Семь Снейпов». Мы очень хорошо подготовились, даже тщательнее, чем это оказалось необходимо, отрепетировали десятки различных встреч, придумали, как сможем при необходимости показать Кейну меня, вас или МакГонагалл, всех вместе взятых или по отдельности, если это понадобится, лишь бы он ничего не заподозрил. Мы разработали запасные и дублирующие варианты на тот случай, если бы с кем-нибудь из нас что-нибудь случилось, а Эмма рассказала нам про стабилизирующее Зелье, чтобы мы могли в случае необходимости выпить в присутствии Кейна дополнительную порцию оборотного зелья. Конечно, мы очень рисковали, однако в назначенное время Эмма под мантией-невидимкой всё же провела меня в Отдел Тайн, к Арке Смерти. Там мы поменялись с ней местами, и я сделал так, чтобы меня заметили, когда я покидал Зал Смерти. Кейн выслушал моё предложение и захотел отправиться в Хогвартс, чтобы собственными глазами увидеть прилипалу. МакГонагалл аппарировала его в замок, там он убедился, что «другой Снейп» его не обманул, и смог даже полюбоваться на нас с вами.

В последний день, согласно нашего плана, «другим Снейпом» должен был стать Робардс. Однако прежде, чем он надел свою новую личину, Кейн, надо отдать ему должное, блестяще отыграл свою партию. Он подсадил Кингсли прилипалу, а затем пришел к Робардсу и сообщил, что у него есть информация о том, что Гарри Поттер готовит нападение на министра. Меня публично арестовали, прилипалу с Кингсли сняли, а поскольку мы по-прежнему не знали, где у Кейна есть свои шпионы, Робардсу пришлось организовать обыск в Хогвартсе и показательное отстранение МакГонагалл от должности. Кингсли посодействовал тому, чтобы информация об этих события просочилась в прессу, и ловушка захлопнулась.

Тем же вечером в Отделе Тайн Робардсу удалось выяснить подробности вашего проклятья, хотя к тому времени кое-что мы уже узнали и сами. Когда вам стало совсем плохо, мадам Помфри догадалась послать срочное сообщение Ларри, и хотя он тоже ничего не знал о заклятии неудачи, он довольно быстро сообразил, что прокляты, вероятно, не вы, а некий принадлежащий вам предмет. Вас раздели и всё, что у вас было с собой, вынесли за пределы Больничного крыла. Кроме того, Ларри привёз для вас какие-то травы, которые и помогли вам продержаться. Ну, а дальше вы всё знаете и сами — Кейна арестовали, бедной Эмме досталась довольно сильная порция Конфундуса, с меня сняли все обвинения, МакГонагалл и вас восстановили в должности, а газеты напечатали опровержение.

— А почему вы не рассказали мне правду сразу? — хмурясь, спросил Снейп.

— Это было небезопасно. Вы всё хуже и хуже себя чувствовали, а мы не могли понять, что с вами происходит. К тому же в таком состоянии вы всё равно не смогли бы нам помочь.

Они оба помолчали какое-то время, а затем Снейп спросил:

— Пиритс... Тот, что меня проклял. Что с ним теперь будет?

— Пока не знаю, — честно признался Гарри, — всю вину за него взял на себя отец. Говорит, что это он заставил сына использовать родовое проклятье, дескать, это старые счёты, оставшиеся с последней войны с Волдемортом. Вы предали его родных, сменив сторону, и он так и не смог вам этого простить. Ну, вот, кажется, и всё, — сказал Гарри, поднимаясь.

Он собирался уже было уходить, когда его внезапно окликнул Снейп.

— Поттер, — сказал он, медленно оборачиваясь, — спасибо. Теперь я ваш должник.

— Ну, это вряд ли, профессор, вы столько раз спасали мою жизнь, что, думаю, мы с вами ещё даже не квиты. Ах да, чуть не забыл! Боюсь, сегодня мне всё же пришлось рассказать МакГонагалл о том, зачем я выкрал из Отдела Тайн Локус Темпорибус, из-за которого к Рону и прилепилась прилипала. Простите, профессор, но боюсь, у меня не было другого выхода.

* * *

Поттер ушёл, направившись в сторону хижины Хагрида, а Снейп поднялся с коряги и медленно побрёл в замок. Кажется, у него осталось одно незаконченное дело.

Они встретились на середине длинного кривого деревянного моста.

— Мы не будем это обсуждать, — в невольном смущении сказала МакГонагалл, становясь рядом.

— Не будем, — согласился Снейп.

Они немного помолчали, оба ощущая странную неловкость.

— Ты отдашь мне Чашку? — спросила Минерва. — В конце концов, она во многом определила мою судьбу.

— Нет, — немного подумав, ответил Снейп. — Он теперь мой фамильяр. К тому же Чашка проклят.

— Был проклят, однако Филиус уже снял проклятье.

— Кто знает, вдруг не до конца?

— Почему-то я так и думала, — разочарованно вздохнула Минерва. — Когда ты намерен вернуться к преподаванию?

— Не знаю, — честно ответил Снейп.

— Что значит, не знаю?! — встрепенулась МакГонагалл.

— Вы забыли, госпожа директор, я пострадал из-за того, что Хогвартс закупил некачественные ингредиенты, так что мелкой компенсацией вы теперь не отделаетесь. Как насчёт повышения зарплаты?

— Ну ты и наглец! — возмутилась МакГонагалл и тут же добавила: — Чтобы в понедельник был на рабочем месте!

Снейп кивнул и, с наслаждением прикрыв глаза, подставил лицо ветру. Впереди ждали очень длинные выходные. Никаких Поттеров, никакого Хогвартса, никаких чрезвычайных происшествий. Можно даже написать Эмме.

Северус нащупал в кармане фантик от предсказательной конфеты, на котором стояла теперь абсолютно понятная ему цифра «7», и решил, что белая полоса в его жизни только начинается.