Черная метка (гет)

— Может быть, отрубить этому поганцу уши? — подмигнул жене Луайа-Уд, поигрывая мачете. — Как думаешь, они ему понравятся в жареном виде?

— Наверняка! Я уж постараюсь, чтобы было вкусно, — подыграла мужу У-Луайа.

— Целиком будешь жрать, или тебе их порезать кусочками? Фу! Как же от него воняет! — поморщился Луайа-Уд и пнул ногой связанного Вирж-Уда. — Что молчишь, вислоухий? Язык проглотил?

Обделавшийся от страха старейшина что-то промычал в ответ и горестно завыл.

— Так у него же кляп во рту, муженек. Поторопись, пока костер не прогорел.

— Ну, вы и садисты! — возмутилась Катя Сомова.

— Нельзя так с пленными, — поддержала сестру Лиза. — Кроме того, глухой, он вряд ли сможет ответить на наши вопросы.

— Ой, а я как-то не подумал об этом, — пошутил Луайа-Уд и вытащил кляп изо рта Вирж-Уда.

— Я все расскажу! Все! — сразу начал пленник, но его мучитель тут же вернул кляп на место.

— Потом расскажешь, — Луайа-Уд повернулся к сестрам Сомовым и протянул черную метку. — Лиза, вот тебе трофей, возвращаемся на Маленькую Землю. А ты, Катя, нас догонишь. Вдвоем с этим нытиком в кабину поместитесь?

— С трудом. Только сначала отмойте его, что ли. Я же задохнусь.

— А как же мы? Ты нас бросаешь? — всхлипнула У-Луайа.

— Я обязательно вернусь и очень скоро! А вы пока скройтесь в лесу, мало ли что.

Экран монитора в кают-компании отобразил уудида в кольчуге и с мечом в руках.

— Я, временный старейшина расы избранных, обращаюсь к бунтовщикам, удравшим с Пекла десятилетия назад. Вы посмели привезти с собой чужаков и тем самым посягнуть на устои Пекла, сложившиеся за многие столетия. На нашей планете нет оружия, способного противостоять вторжению извне. Раньше мы могли хотя бы клонировать Метки Отцов, но всю кровь первейшего Шора-Уда припрятал вероломный Вирж-Уд. — Оратор прищурил глаза. — Вижу его среди вас, как и другого уудида, предавшего свою расу.

— По закону ты не можешь быть старейшиной, — покачал головой Луайа-Уд. — Вирж-Уд уже отрекся в мою пользу.

— Даже так! Тогда завтра в полдень я созову сенат, и пусть наше противостояние разрешится в поединке. Выходи на честный бой, изменник. И назови мне свое имя, если ты не трус.

— Имя? — в ярости вскричал, вскочив со своего кресла, Луайа-Уд. — Я брошу его тебе в лицо, когда буду держать в руках твою отрубленную голову.

— А мое ты узнаешь завтра во время схватки, когда останешься без одного уха, — расхохотался уудид. — И помни: Меткам Отцов нет места в честном поединке.

Луайа-Уд выхватил из-за пояса мачете и метнулся к монитору, но его экран неожиданно погас.

— Остановись! — Перехватил занесенную руку уудида майор Костров. — Твой настрой пригодится завтра.

— Вы согласны на поединок? — удивился Луайа-Уд. — Я-то его вызов принимаю, но ведь это — элемент случайности. Нельзя уповать на везение, когда на кону судьба всей планеты.

— Нельзя, — согласился Борис Шульман, — но иначе все будет походить на избиение младенцев.

— Мы на тебя надеемся, Луайа-Уд. Справедливость должна восторжествовать, — поддержал Оппа. — А если тебе суждена Бабуха, то мы бросим следом уши Вирж-Уда.

— Ну и шуточки у тебя! Вирж-Уд, а ты знаешь этого выскочку? Откуда он такой взялся? — обратился Луайа-Уд к сидящему в стороне бывшему старейшине.

— Понятия не имею, — Отвел взгляд уудид.

— А ведь он солгал, Луайа-Уд. Неужели ты не заметил? — спросила капитана Лиза.

— Они лгали оба. Вспомни: никогда не верь уудиду!

— А Бабуха — это что?

— Вулкан. По местному обычаю мы опускаем своих мертвых в жерло вулкана. Те, кто умер неотмщенным, не видят дороги на небеса.. Лишь огонь, в котором на мгновение вспыхнут уши врага, может указать им путь. Оппа хотел меня поддержать, но шутка получилась так себе. Я надеюсь, что до этого не дойдет.

Трибуны зала сената начали заполняться с самого утра и к полудню уже были забиты битком. Пустой оставалась лишь боковая трибуна для сенаторов-землян. В зал вошел Шлай-Уд в полном боевом облачении и занял место на троне старейшин.

— Хочу обратиться ко всем сенаторам, присутствующим в зале. Нашей планете предъявили ультиматум прилетевшие на Пекло чужаки. Его суть в том, что все демократические завоевания, которыми издревле гордится наша планета, изжили себя и должны остаться в прошлом. Я, временный старейшина расы избранных, спрашиваю вас: вы готовы к рабской покорности?

— Нет! Нет! — прозвучал единодушный ответ всего зала.

— Вирж-Уд примкнул к захватчикам и подписал отречение в пользу другого уудида-ренегата, скрывающего свое имя. Он-то и бросил нам вызов: две противоборствующих стороны сойдутся в смертельной битве один на один, где победитель получает все. Кто-нибудь готов добровольно сразиться с отщепенцем? Может, это будешь ты? — Шлай-Уд быстрыми шагами подошел к ближайшей трибуне и поочередно ткнул мечом в сенаторов, сидящих в первом ряду. — Или ты? Или ты? Что, никто не желает встать на защиту отечества?

Наступившую тишину нарушили гулкие звуки шагов, и в зале появились новые действующие лица, которые под завязку заполнили пустеющую трибуну.

— Тогда вызов приму я! — Шлай-Уд ударил себя кулаком в грудь. — Но потребую от вас лишь одного: уудиды должны оставаться расой избранных навеки. Быть избранным — не привилегия, но тяжкий труд и ответственность перед обществом. А выборы — зло, привнесенное когда-то на нашу землю чужаками вроде тех, что угрожают нам ныне. Вы согласны со мной?

— А как это соотносится с тем, что ты задекларировал в начале своей пламенной речи? Завоевания, демократия и все такое? — донеслось с боковой трибуны.

— Кто из недостойных посмел перебить старейшину? — грозно вопросил Шлай-Уд.

— Оппа, землянин. Твой наставник Вирж-Уд неплохо научил тебя манипулировать сознанием других. Но с чего ты взял, что рабская покорность уудидам лучше какой-то другой? Все Пекло уже давно мечтает освободиться от вашего ига.

— Умолкни, недостойный! Повелеваю тебе!- Старейшина поднял меч над головой и бросился к наглецу.

Путь ему преградил одетый в кольчугу уудид в шлеме со скрытым под забралом лицом и одним ловким движением обезоружил Шлай-Уда.

— Я за честный бой и не убиваю безоружных. Подбери же свой меч и дерись, если не трус, — с достоинством произнес Луайа-Уд.

Шлай-Уд зарычал, схватил меч и ринулся в атаку. Противники оказались достойны друг друга: после получаса битвы оба едва стояли на ногах, но все же сил у одного из них оказалось чуть меньше. Парировав боковой удар, старейшина оступился и на секунду открылся. Этим не преминул воспользоваться Луайа-Уд: страшный по своей силе удар меча расколол надвое шлем Шлай-Уда. Оглушенный старейшина кулем рухнул на пол, поврежденный шлем слетел с его головы, срезав острыми краями пробоины одно из ушей, и покатился к трибунам. Луайа-Уд тут же сделал шаг вперед, наступил ногой на клинок Шлай-Уда и приставил острие своего меча к горлу поверженного врага.

— Имя! Я хочу знать твое имя!

— Шлай-Уд! — пролепетал старейшина, нащупав рукоять меча.

— Как Шлай-Уд? Но ведь так зовут одного из моих сыновей, — растерялся Луайа-Уд и опустил меч.

— Ты не достоин называться моим отцом! — Шлай-Уд не оставил попыток завладеть своим оружием и активировал в меню черной метки суперсилу.

— Почему?

— Ты хочешь помешать уудидам главенствовать над другими расами Пекла, а иное ведет к нашему вырождению. Не бывать этому! — Старейшина резким движением высвободил свой меч и исчез.

Луайа-Уд не растерялся: размахивая перед собой мечом, он подбежал к трону старейшин и прислонился к нему спиной, но сокрушительный удар невидимого противника оглушил и отбросил капитана на несколько шагов. Шлай-Уд отключил режим невидимки, склонился над неподвижным телом отца и нанес смертельный удар, который должен был пронзить врага насквозь.

— Мама! Ну зачем!

— Не убивай его, обещаешь? — прошептала У-Луайа, и это были ее последние слова перед смертью от руки сына.

Женщина узнала о предстоящем поединке незадолго начала, и ей пришлось преодолеть за короткое время немалое расстояние. Умирая, У-Луайа ничуть не сожалела о том, что совершив последний в жизни прыжок, приняла на себя удар, предназначенный мужу.

— Обещаю, — с горечью ответил Луайа-Уд, на секунду сжав в объятиях тело мертвой жены.

— Я не хотел этого, — в замешательстве вымолвил Шлай-Уд.

— Снимай Метку и бейся, паршивый безухий изгой!

— Не называй меня так, и ведь ты обещал матери...

— Я соврал! Забыл: никогда не верь уудиду!

Бой возобновился, но ненадолго: яростный натиск отца ошеломил Шлай-Уда, и в первые же секунды боя старейшина лишился меча. Встретившись с противником взглядом, он в ужасе попятился, запнулся о тело матери и упал навзничь.

— Я не нарушу обещание. Но ты еще пожалеешь, что я этого не сделал. — Капитан взмахнул мечом и отсек старейшине второе ухо. — Иди прочь!

— Можно, я заберу свои уши? — с робкой надеждой спросил оглохший Шлай-Уд.

Вместо ответа Луайа-Уд подобрал уши сына и бросил их на труп жены. Заняв свое место на троне, новоиспеченный старейшина жестом указал сыну на дверь.

Уудид прожег отца ненавидящим взглядом, прикрыл руками обрубки ушей и поплелся к выходу из залы под свист и улюлюкания толпы.

— Не будем тянуть, дружище, — заявил Луайа-Уд подошедшему Оппе. — Пищу надо есть горячей. Ты языкастый, поэтому я и назначаю тебя трибуном. А мне сейчас не до речей, сам понимаешь. У-Луайа с небес будет проклинать меня: не такой участи она желала для сына.

— Ну, раз уж сенаторы всех рас в сборе, — обратился к залу трибун, — то предлагаю прямо сейчас обсудить, как мы будем жить дальше. Все согласны?

— Да! Да! — раздались отовсюду восторженные возгласы, и лишь одна трибуна ответила Оппе молчанием.