Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

Утром Кириону принесли воды умыться и завтрак, а затем куда-то повели. Он шел босиком, из одежды на нем была лишь льняная туника чуть ниже колен, и он чувствовал себя неловко. Вскоре он очутился в небольшом богато украшенном зале. Двери открылись, и в зал вошел высокий пожилой человек. Он сел в кресло на возвышении и указал Кириону на скамью. Юноша чувствовал себя довольно скверно и потому с готовностью сел.

— Добро пожаловать лорд Кирион, сын Эарнила, — произнес человек.

— Вы знаете мое имя.

— Да. Я видел тебя прежде.

Юноша на мгновение задумался: «Неужели это?..»

— Да, я князь Гнаружин.

Кирион смотрел на него. «Разве его не казнили?!»

— Твой Дед взял меня в плен, но, как видишь, я давно на свободе.

— Вы первый взяли в плен моего отца. Мы не трогали вас.

— Вы трогали наши земли. Вернее сказать, Гондор трогал наши земли.

— Король не захотел вернуть Умбар даже за Блюстителя, которым был мой отец. За меня тем более ничего не отдадут.

— Я знаю. И, как ты понимаешь, деньги мне не нужны.

Юноша взглянул на него, ожидая приговора.

— Мне нужен ты, — помолчав, произнес Князь.

— Я?

— Да, ты. Я уже немолод… Мой старший сын погиб, сражаясь с гондорцами, другой умер ребенком, и хотя у меня много дочерей, у меня нет наследника.

Кирион молчал.

— Не понимаешь?

— Нет, — признался юноша.

— Я хочу, чтобы ты присоединился к нам. Нет, выслушай. Я женю тебя на одной из своих дочерей и усыновлю. Ты станешь моим наследником, помощником и продолжишь мое дело.

— Нет.

— Почему?

— Изменить своей стране?

— Нам не нужна ваша страна. Мы хотим вернуть свое — Умбар, который принадлежал нам еще со Второй Эпохи.

— Умбар сейчас принадлежит Гондору, а я никогда не пойду против…

— Не пойдешь против своего короля. Этого самозванца с севера? Который сгубил твоего отца, потому что совершенно не щадил его? Который лишил власти твоего деда? Который...

— Мой дед добровольно передал… — перебил Кирион.

— Напомню, у принца Фарамира не было выбора. Короля, который разлучил тебя с родными и сослал в Харондор ради того, чтобы ты не смущал покой его дочерей?

— Откуда вы столько знаете?.. — тихо спросил Кирион. «Небо, сколько же у него шпионов, и как высоко они стоят?»

Князь пристально смотрел на него.

— Я не люблю нашего Короля…

— Я ни минуты не сомневался в этом.

— Но если я примкну к вам, то стану предателем в глазах своих близких. Потому я не сделаю этого.

— Твои близкие тоже не любят северянина.

— Таких, как вы, они не любят куда больше.

— Если обратиться к истории, то у меня больше прав на трон Гондора, чем у Элессара. В моих жилах течет кровь гондорских королей. От отца к сыну я потомок короля Тарондора. Его правнук Анкалимон был вынужден спастись бегством из-за подозрительности королей Нармакила и Калимехтара. Ему тоже было нелегко оставить родную страну и близких и прижиться в Умбаре, но он был вынужден это сделать из-за капризов королей, хотя ни в чем не был виноват перед ними.

— Вы взяли в плен моего отца. Сколько лет жизни он потерял из-за этого?.. Что он пережил, когда пираты выбросили меня за борт, и он думал, что я утонул?.. Неужели вы думаете, я присоединюсь к человеку...

— Я не обижал твоего отца. Итак, ты выберешь этого самозванца?

— Я выбираю Гондор и своих родных. — Кирион взглянул ему в глаза.

— Ты очень молод, и мне жаль убивать тебя. Надеюсь, со временем ты одумаешься.

— Я не одумаюсь. Я…

Гнаружин махнул рукой. К Кириону подошли.

— Уведите его.

Скоро юноша снова оказался в своей комнате. Он лег и закрыл глаза. Что бы он отдал, чтобы оказаться дома, увидеть и обнять Деда, мать, Фэамира и Амариэ… Деда Минастана. Но, похоже, если не случится чуда, ему суждено здесь умереть. И все из-за него — из-за Элессара — и капризов его дочерей… Кирион почти ненавидел их.

Через час в комнату пришли. Мужчина средних лет поклонился и указал на одежду. Он принес шаровары, не то кафтан, не то нарядный халат, и сафьяновые туфли. Кирион помедлил и оделся. Уж очень неловко ему было в тунике, напоминавшей нижнюю рубашку, и без штанов.

— Следуйте за мной, господин, — произнес мужчина.

Они вышли из комнаты и, пройдя по нескольким залам и коридорам, очутились перед входом в большой Зал. Слуга дал ему знак остановиться. Через минуту с другой стороны показался Гнаружин.

— Идем.

«Что сейчас будет?» — подумал Кирион, когда следом за умбарским князем прошел внутрь.

В зале на подушках, раскиданных на ковре, сидели девушки и весело болтали. При виде Гнаружина они умолкли и поспешно вскочили. Все они были довольно привлекательны, а две — по-настоящему красивы.

— Это мои дочери. Выбирай любую.

— Князь Гнаружин. Я сказал, что не примкну к вам и не изменю своего решения.

— Мы еще поговорим об этом. Выбирай. Если нравятся больше одной, бери двух. У нас считается, что чем больше у достойного мужчины жен, тем больше у него будет детей.

— Нет.

— Если потом ты захочешь взять еще женщину в жены или наложницы, я возражать не буду. Как и они.

— Нет.

— Ты зря упорствуешь… Кстати, у двоих из моих дочерей мать из Гондора. — Гнаружин указал на совсем юную девушку.

Она подняла голову и улыбнулась. На ее довольно смуглом лице сияли удивительно яркие голубые глаза, делая ее необыкновенно привлекательной.

— Это Инзиль. У нее чудесный характер, и, как я уже сказал, ее мать была гондоркой.

— Ваша дочь очень красива, князь, но я уже все сказал.

— Что ж, подождем еще.

Стражник приблизился к Кириону и едва ли не почтительно взял его за локоть. Скоро он опять оказался у себя.

Следующие дни были унылыми. Три раза в день пленнику приносили еду. Пока не зажило ушибленное колено, утром и вечером появлялся лекарь. По прошествии недели Кириона снова отвели к Гнаружину.

— Я сказал, что не изменю своего решения.

— У меня есть к тебе предложение. Дело в том, что твои товарищи мне не нужны. Я выкупил их ради тебя. И ты можешь сделать так, что они вернутся на родину.

— Нет.

— Ты жесток. Ведь у них есть семьи… И в плен они попали исключительно из-за тебя.

Кирион взглянул на него.

— Они ехали вместе с тобой, чтобы проводить тебя, верно? Не поехал бы ты в Пеларгир...

Юноша молчал.

— Я могу отпустить их, но ты на прощание скажешь им, что остаешься с нами.

— Нет.

— Тогда они отправятся в рудники и очень быстро умрут там. А ты останешься здесь и будешь наслаждаться сознанием того, что ты — герой и не изменил королю.

— Вы жестоки.

— Возможно. Даю тебе неделю срока. Их жизнь и судьба в твоих руках. Захочешь сохранить свои имя и честь незапятнанными и упиваться своей праведностью — заплатишь их жизнями. Но, с другой стороны, что есть жизнь нескольких простолюдинов в сравнении с честью гондорского лорда?.. Верно?

— Это подло.

— Почему? Я сейчас даже не предлагаю тебе воевать на нашей стороне, убивать соотечественников… Все, что тебе нужно, — это сказать им, что ты остаешься в Умбаре с князем Гнаружином.

— Но тогда в Гондоре все будут считать меня предателем. Вы прекрасно понимаете это и именно этого добиваетесь.

— Но ведь на самом деле ты не будешь им. Ты принесешь свое доброе имя в жертву, чтобы спасти четырех человек. Избавишь их от медленной и мучительной смерти, вернешь радость их родным… Или честь тебе дороже? Дороже горя матерей и отцов. Жен и детей. Хотя, конечно, это же всего-навсего простолюдины...

— Мой дед умрет, если узнает, что я стал предателем.

— Твой дед необыкновенно мудрый человек. Я восхищаюсь им. Он не поверит в твою измену и поймет, что ты сделал это только ради того, чтобы спасти остальных.

— Он поймет, что, в любом случае, это означает разлуку навсегда.

— Ты все равно никогда больше с ним не встретишься. По крайней мере, на этом свете.

— Вы подлый и… и низкий человек.

— Если ты думаешь, что оскорбил или обидел меня, ты ошибаешься. Я умею не обращать внимание на подобное.

— Убейте меня или отправьте на рудники!..

— Нет, мой мальчик. Ты будешь жить, и жить хорошо. И у тебя будет масса свободного времени на обдумывание последствий своих решений. Но за тобой будут хорошо смотреть, и сбежать в Гондор или на тот свет у тебя не получится. Твоя совесть останется с тобой и будет твоим судьей, а возможно, и палачом до конца дней. Подумай хорошенько над моими словами.

Кириона вновь отвели в его «клетку». Устланная коврами и покрывалами, она была удобной и даже довольно уютной, хотя и непривычной, однако крепкая дверь и узорчатая решетка на окнах не оставляли сомнений: это была тюрьма, выбраться из которой было не проще, чем из подземелья.

Дни тянулись долго, но в тоже же время срок, отведенный Гнаружином, неумолимо подходил к концу. Юноша был в отчаянии. Меньше всего ему хотелось, чтобы его сочли предателем, но согласиться с гибелью Эделиона и остальных ему было еще мучительней. Нет, он не сможет позволить им умереть и оставить Линдиссэ вдовой, а маленького Хурина без отца. «Небо, во всех преданиях и легендах, если ты жертвуешь собой, то ты герой, и ни у кого не возникает сомнений в твоей порядочности… Здесь же я должен навсегда погибнуть в глазах гондорцев и получить на свою голову презрение и даже проклятия…»

Через неделю его снова отвели к Гнаружину.

— Итак, лорд Кирион. Твое решение.

— Вы отпустите их? Как я смогу узнать, что они благополучно достигли Гондора?

— Даю слово.

«Что ж, он заинтересован, чтобы я навсегда погиб в глазах соотечественников, а для этого Эделион и остальные должны добраться до Гондора…»

— Что я должен сделать? — помолчав произнес Кирион.

— Поговорить с ними в моем присутствии. Ты скажешь, что остаешься со мной, будешь сражаться за нас и отрекаешься от короля. Я даже не прошу тебя отрекаться от Гондора, — усмехнулся князь.

— Этого достаточно, чтобы меня и мое имя начали ненавидеть во всем Гондоре.

— Можешь не соглашаться, но тогда они обречены.

Кирион молчал. «Может быть, все же получится дать Эделиону какой-то знак… А если их убьют, то уже ничто не воскресит их…»

— Хорошо. Отпустите их.

По-видимому, Гнаружин ожидал подобного ответа.

— Через час они будут здесь. Иди, тебя приготовят к встрече.

В назначенное время Кирион, одетый в дорогие узорчатые одежды и тюрбан, подобно умбарскому князю, сидел рядом с Гнаружином. Он подумал, что вряд ли бы смог сейчас стоять, и обреченно ждал встречи. В Зал ввели Эделиона и воинов, сопровождавших их в пути. Выглядели они неважно, но, судя по всему, пока с ними обращались терпимо.

Эделион с вызовом взглянул на предводителя умбарцев, а потом на молодого человека рядом. Внезапно, к своему изумлению и ужасу, он узнал в нем Кириона.

— Кирион?.. Что это значит?!

— Это значит, Эделион, что я остаюсь. Остаюсь с князем Гнаружином.

— Ты… ты… Этого не может быть!..

— Князь Гнаружин готов отпустить вас в Гондор. — Лицо Кириона было белым, он в отчаянии смотрел на друга.

— А ты?..

— Лорд Кирион присоединяется к нам в борьбе за наш Умбар, — ответил Гнаружин.

— Что вы с ним сделали?! Чем вы напоили его?! Кирион бы умер, но не предал Гондор!

Князь взглянул на юношу.

— Меня не пытали и ничем не поили, Эделион. Это… мой выбор. — Кирион сжал подлокотники кресла.

— Нет. Этого не может быть, — чуть не плача, произнес великан. — Это не ты…

— Увы, это я. Вы вернетесь в Гондор, а я... останусь с князем.

— Но он… Но он же похитил твоего отца!.. Как ты можешь?! Как ты можешь предать память лорда Эарнила, предать своего Деда, мать, Фэамира, сестер?

— Довольно, — произнес Гнаружин.

— Прощай, Эделион. И вы... прощайте, — обратился Кирион к остальным воинам.

Князь внимательно смотрел на него.

«Эделион, дурак ты эдакий, неужели ты ничего не понимаешь? Я скорее умру, чем предам их!.. Услышь меня! Пойми!» — Кирион смотрел в глаза другу, но тот в ужасе не понимал его.

— Я отрекаюсь от Элессара и остаюсь здесь. Надеюсь, вы благополучно доберетесь в Гондор и встретитесь с родными, — закончил юноша, чувствуя, что еще чуть-чуть — и он зарыдает.

Гнаружин хлопнул в ладоши, и гондорцев увели. После чего двое воинов взяли Кириона под руки и отвели в его комнату.

Первый день он неподвижно лежал, не ел и даже не пил. Все уже свершилось, и от него больше ничего не зависело, но весть о его «предательстве» еще не достигла Гондора. Они вернутся… И это будет хорошо для них, но ужасно для него и его близких. Но… Он не мог поступить иначе. Что ж, Линдиссэ не останется без мужа, а малыш Хурин будет расти с отцом. Ему же лучше умереть…

Примерно через неделю в его комнате появился Гнаружин. Он не без сочувствия взглянул на тень, оставшуюся от Кириона.

— Твои товарищи переданы вашим.

— Спасибо.

— Твоему другу предложили написать тебе… Но он отказался.

Кирион сжал губы, по щеке потекла слеза.

— Даже если весь мир сочтет меня… предателем, — с усилием произнес он, — я им не стану.

На следующий день люди князя нашли юношу в бреду и позвали врача. Кирион не знал, сколько времени он провел в беспамятстве, когда начал понемногу приходить в себя. Сквозь пелену он видел немолодого лекаря, довольно старательно и равнодушно ухаживающего за ним. Но однажды, открыв глаза, он увидел девушку. Судя по ее голубым глазам, практически не встречавшимся у южан, это была Инзиль, дочка Гнаружина.

Заметив, что он очнулся, она ласково погладила его по голове.

— Хочешь пить? — Ее манера говорить была совершенно гондорской.

— Хочу, — тихо ответил он.

Инзиль поднесла к его спекшимся губам чашу с водой. Кирион напился и закрыл глаза. «У князя даже есть такое оружие, как красавица-дочь с гондорским выговором и манерой… Интересно, вернулись ли они в Гондор и проклято ли уже мое имя…» Думать не было сил, и он опять забылся.

Когда он очнулся вновь, девушка была рядом. Кирион смотрел на ее тонкий профиль. «Красивая…» — подумал он. Инзиль заметила, что он не спит, и наклонилась над ним.

— Как ты себя чувствуешь?

— В плену не может быть хорошо, — помолчав, ответил он.

— Будешь пить?

Юноша попробовал сесть, и Инзиль немедленно помогла ему. Он выпил чашу воды и снова лег.

— Поешь?

— Нет.

— Пожалуйста, ты очень худой…

— Нет, простите.

— Ты умрешь.

— Я хочу этого.

— Почему?

Он взглянул на нее.

— Вы... и вправду не понимаете?

— Мне жаль тебя.

— Не надо меня жалеть… — тихо вздохнул он.

— Пожалуйста… Я не хочу, чтобы ты умер…

— Иногда страшнее жить. К тому же человек, которого я любил больше всего на свете, давно умер.

— Это… девушка?..

— Нет, — грустно усмехнулся он, — это мой отец.

— Ты больше всего на свете любил отца? — удивилась она.

— Да. Его и Деда. — Он снова взглянул на нее.

— Наверное, это здорово...

Кирион непонимающе смотрел на нее.

— Так любить отца. Я отца скорее боюсь… Чем люблю.

— Ты говоришь, просто как гондорка. У тебя мать из Гондора?

— Да. Ее похитили совсем молодой девушкой, и отец сделал ее своей наложницей.

— Похитили?

— Да. Ее семья была родом из-под Линхира. Когда Элессар захотел заселить Харондор, они рискнули и переехали на харондорское побережье. Ее и трех ее подруг схватили пираты. Мама была очень красивой, пираты не тронули ее и в конце концов продали моему отцу. Она до сих пор тоскует по Гондору.

«Проклятый Харондор, — подумал Кирион, — и зачем было тащить туда людей?»

— Она даже просила отца отпустить ее к родным — ведь он давно охладел к ней — но он отказался. И он никогда бы не отдал ей нас.

— Печальная судьба.

— Да... Поешь? — с надеждой снова спросила она.

— Я — мужчина и не смогу жить в плену.

— Если ты не начнешь есть, мне очень попадет.

— Твой отец за этим послал тебя ко мне?

— Да, но…

— Но что?

— Я… Ты… Ты мне понравился, и я хочу помочь тебе. Ты можешь полностью мне доверять. Поешь, пожалуйста… Ты так молод, тебе рано умирать. Умереть мы всегда успеем. — Глаза ее были серьезными и грустными.

— Если я поем, тебе не попадет?

— Пока нет.

— Если ты говоришь, что... я могу доверять тебе… Скажи, зачем твой отец послал тебя ко мне?

— Чтобы ты начал есть.

— Твой отец любит подчинять людей, угрожая их близким. Сначала он заставил меня… Хотя нет… — Юноша махнул рукой и умолк.

— Чтó он тебя заставил?

Кирион вздохнул.

— Заставил отречься от короля и объявить, что я остаюсь с ним в Умбаре. Я сказал это своим товарищам, и тогда он отпустил их в Гондор… Они, конечно, сообщили о моем «предательстве», — снова вздохнул он, — так что пути домой у меня нет. Здесь я тоже не могу остаться. Вот и получается, что у меня одна дорога — на тот свет. — Он грустно улыбнулся. — Прости.

— Неужели в Гондоре поверят в твое предательство и не поймут, зачем ты все это сказал?

— Дед, конечно, не поверит… И семья не поверит. А остальные…

— Если ты умрешь, то как же твои родные?..

— Я все равно их больше не увижу. Твой отец прямо мне это сказал.

— Нужно бороться. Надо хотя бы попытаться…

— Попытаться что?

— Бежать… — очень тихо ответила она.

— Ты — дочка Гнаружина, и ты предлагаешь мне бежать?.. — прошептал он.

— Я не выбирала своего отца.

Кирион задумался.

— Ты считаешь, это возможно?

— Это непросто. Твою комнату охраняют двое воинов, и в Доме полно стражи. С тех пор, как гондорцы взяли его в плен и едва не казнили, он очень бдителен... Почему ты улыбаешься?..

— Его взяли в плен мой Дед и капитан Аксантур. И я ребенком был с ними.

— Он тебя запомнил.

— Вот как?

— Да... — Она посмотрела ему в глаза. — Если честно, мама была не очень рада, когда он спасся. Она уже собиралась уехать и отправиться в Умбар, а оттуда в Харондор, чтобы найти родных. Но пока она думала, как это лучше сделать, отец вернулся.

— А сейчас?.. Мы далеко от Умбара? И вообще от моря?

— Да, после того, как твой Дед напал на крепость и взял отца в плен, он не живет близко к морю.

— Мой Дед? Напал на крепость? Это было совсем не так.

— Расскажи…

— Маленький отряд гондорцев переоделся купцами и остановился в его в крепости. Потом твой отец уехал, и они обезвредили стражу, а когда он, ничего не подозревая, вернулся, взяли его в плен, успели добраться до моря и уплыть.

— Как бы то ни было, отец теперь не селится возле моря. Мы находимся примерно в ста пятидесяти милях к северо-востоку от гавани Умбара. Это Харадское царство.

— Я понял… Когда нас привезли на невольничий рынок.

— Ты не понял… — Она оглянулась, на мгновение задумалась, присела рядом и обняла его.

Он хотел отстраниться.

— Подожди… — прошептала она, — мне нужно кое-что сказать тебе. Обними меня.

Кирион осторожно послушался.

— Тебя похитили по приказу моего отца… Вас не продали бы никому другому. Но чтобы он выглядел лучше в твоих глазах…

— Откуда ты знаешь?.. — прошептал он.

— Подслушала…

Он отпустил ее, и она снова села неподалеку.

— Поешь… пожалуйста. — Она протянула ему блюдо.

— Хорошо, — согласился он.

— Молодец, — обрадовалась она и поцеловала Кириона в лоб, когда он перекусил, — ложись.

Он был слаб и покорно лег. Инзиль заботливо укрыла его.

— Спи, я скоро вернусь.

— Вернись… — прошептал он и улыбнулся.

(C) 2020-2021 murzwin