Друзья моря. Книга вторая. Кирион. (джен)

Хотя жизнь более-менее вернулась на круги своя, Кирион не был счастлив. Чем старше становились дети, тем тяжелее было ему растить их братьями. Минастан, который для Эрейниона всегда был “лордом-наместником Пеларгира” и никак не прадедом, с восторгом встретил появление младшего правнука и относился к нему очень ласково, продолжая не замечать старшего, который в глубине души остался для него плодом невоздержанности своего отца. Он вежливо отвечал Эрейниону, когда тот здоровался с ним, после чего мальчик переставал для него существовать.

Для Короля же этот ребенок был укором. Он корил себя за то, что некогда послушался Арантара и выслал Кириона в Харондор. Ведь тогда бы этого мальчика просто не было. Он тоже предпочитал не замечать Эрейниона и лишь снисходительно кивал на его приветствия, если они встречались в Цитадели или Дворце. Эрейнион чувствовал их нерасположение и старался лишний раз не попадаться им на глаза.

Дома родные и челядь очень любили его, но со стороны посторонних он все больше замечал разницу в отношении к себе и к брату, хотя теперь никто не смел в открытую называть его “умбарышем”, а брата “эльфенком”.

Свободное время он в основном проводил у бабушки и занимал ее. Принцессе было больно навещать свекровь, она чувствовала себя отчасти виновной в том, что не помогла вернуть Кириона до плена и невольно послужила причиной ее недуга, поэтому избегала заходить к ней, и покои бабушки стали царством Эрейниона. Там его любили и никогда обижали ни пренебрежением, ни снисхождением.

Прошло три года. Осенью Эрейниону исполнилось двенадцать. Вскоре после его дня рождения Кирион поехал на очередной Совет Минас-Тирит. К этому времени мальчик уже разлюбил ездить в Столицу, так как отец был почти все время занят, мачеха с братом много времени пропадали во Дворце, и он часто оставался один. Правда, он с удовольствием навещал Линдиссэ с Эделионом и кузенами, капитана Аксантура, а иногда и семейство Гвиндора.

Однажды, простившись с Гвиндором и Иримэ, Эрейнион вышел из дома и повернул наверх, к Цитадели. Неподалеку от ворот Пятого Яруса он заметил пожилого и не слишком приятного на вид человека. Тот нес корзину с продуктами и внезапно уронил ее. Эрейниону не хотелось подходить и помогать, но он все же заставил себя.

— Спасибо, — усмехнулся человек.

— Не за что, господин, — вежливо ответил мальчик.

“А ты почти так же красив, как и твой папаша… Только глаза голубые и кожа немного темней…”

— Тебя зовут Эрейнион?

— Да. — Мальчик хотел добавить “сын блюстителя Кириона”, но не стал, побоявшись, что это будет выглядеть хвастовством.

— Ты, наверное, хорошо учишься?

— Стараюсь.

— Это очень правильно, ведь тебе понадобится место, когда ты вырастешь… Можно стать секретарем в королевской канцелярии, можно пойти в гвардию, если тебе нравится военное дело, а можно стать лекарем, как твой дядюшка Фэамир.

Эрейнион с удивлением посмотрел на него.

— Неужели тебе так и не сказали? — изумился человек.

— Не сказали что?

— Наследником твоего отца сделали принца Дэнетора. Еще несколько лет назад. Это он станет принцем Итилиена и Блюстителем. Тебе же пора начинать думать о своем будущем.

— Я знаю, что могу не стать блюстителем. Блюстителя выбирает Король из мужчин Дома Хурина. Но я старший сын отца и его наследник.

— Ты очень наивен, малыш. Мне жаль тебя. Мало того, что отец не защитил твои права, он, оказывается, еще и ничего тебе не сказал... Наверное, побоялся, что ты невзлюбишь маленького принца… Ведь все должны его любить и им восхищаться…

— Вы что-то путаете, господин. Простите, мне пора, — твердо сказал Эрейнион и повернул к воротам.

— Спроси у любого человека в Городе, кто наследник принца Кириона, — услышал он вслед.

Эрейнион поспешил домой. “Какая глупость… Как я могу не быть наследником отца?! — подумал он.— А вдруг правда?” — Мальчик замедлил шаг, немного подумал и повернул к домику Эделиона и Линдиссэ. Тетка встретила его очень приветливо.

— Тётушка Линдиссэ… Скажите… я… Мне сказали, что наследник моего отца — Дэнетор. Но ведь этого не может быть? Или… может?..

Женщина наклонилась и взяла его за руку.

— Ты не знал?..

— Это… правда?.. — тихо спросил он.

— Видишь ли, ты хоть и старший сын… — Линдиссэ искала слова, — но Дэнетор — внук короля Элессара…

— Да, и потому он с рождения принц… Но причем здесь Итилиен?.. Это же владения Дома Хурина.

— Короля… — женщина помялась, — любят и уважают в стране. Многие хотели, чтобы принцем Итилиена и блюстителем стал его внук.

Эрейнион молчал.

— В жизни никогда не знаешь, как и что сложится… Я родилась дочерью лорда и была леди… Но потом потеряла титул, так как вышла замуж за незнатного человека и, поверь, ни минуты не пожалела об этом. А вот моя родная сестра стала королевой Дэйла… Жизнь и тем более счастье человека не зависят ни от титулов, ни от богатства, ни от власти. Можно иметь полмира и быть глубоко несчастным. Конечно, тем кто родился в бедной семье, тяжело. Но у тебя есть всё, чтобы вырасти достойным образованным человеком и найти свое место в жизни. Отец очень любит тебя и всегда тебе поможет. Наверняка он купит или даже уже купил для тебя поместье не хуже, чем у дяди Фэамира…

— Почему он не сказал?.. — пробормотал мальчик.

Линдиссэ обняла его.

— Думаю, он хотел подождать, когда ты подрастешь. Может быть, надеялся, что что-нибудь изменится... и не хотел огорчать тебя.

— Это, наверное, из-за того, что моя мама из Умбара. И дочь князя Гнаружина.

— Твоя мама была чудесной девушкой. Это — главное. И ты — замечательный мальчик. А если какие-то неумные люди заблуждаются на этот счет, со временем они поймут, что были неправы.

— Спасибо, — наконец пробормотал Эрейнион.

— Побудешь у нас или пойдешь домой?

— Пойду.

— Хурин, проводи Эрейниона в Цитадель, — велела Линдиссэ старшему сыну.

— Привет, что нос повесил? — бодро спросил кузен.

Линдиссэ выразительно покачала головой. Тот взглянул на мать и слегка пожал плечами.

— Идем. — Он потрепал Эрейниона по плечу.

Хурин честно довел его до крыльца Дома Блюстителей, где они попрощались. Мальчик начал медленно подниматься к себе.

— Эрейнион! — К нему подбежал младший брат. — Почитаешь мне?!

— Мне еще нужно кое-что выучить. Ты же прекрасно уже читаешь сам.

— С тобой интереснее.

— Я занят, — ответил Эрейнион, и хотя обычно с удовольствием читал Дэнетору, ушел к себе.

Оставшись один, он нащупал под рубашкой цепочку с голубым опалом, которую носил, сколько помнил себя. Отец говорил ему, что этот кулон носила его мать. Мальчик подошел к зеркалу, осторожно расстегнул замок, взял подвеску в руки и смотрел на небесно-голубой камень. Где теперь его мама?.. Куда ушел прадедушка?..

Эрейнион снова надел кулон и взял учебник. Вопреки обыкновению, он почти не понимал прочитанного, и его мысли возвращались к странному человеку. “Зачем я только подошел к нему?! — в сердцах подумал он. — Но, с другой стороны, это правда… Ведь, если я просто не знал этого, не значит, что этого не было”.

Подумав, он снова накинул плащ и вышел на улицу. На душе скребли кошки. “Скорее бы вернуться домой, в Эмин-Арнен, — пронеслось у него, — хотя… этот замок когда-нибудь перестанет быть моим домом…”

— Лорд Эрейнион, куда вы? — окликнули его.

— Во Врачебные Дома. Отец разрешает мне спускаться до Четвертого Яруса одному.

Покинув Цитадель, он поравнялся с Врачебными Домами и решил отыскать дядю Фэамира.

Он довольно быстро столкнулся с ним; тот стремительно шел, почти бежал по длинному коридору с каким-то неизвестным Эрейниону инструментом в руках.

— Что тебе? Выкладывай поскорее, я ужасно тороплюсь.

— Я хотел поговорить…

— Если ничего не болит, давай вечером, ладно?

Мальчик кивнул, и Фэамир исчез в глубине здания.

Покинув Врачебные дома, Эрейнион долго бродил по Городу и опомнился, только когда начало темнеть. “Надо идти домой, а я, кажется, в Первом Ярусе”. Внезапно на него налетел мальчишка.

— Что стоишь на дороге?! — бросил он.

— Это Первый Ярус?

— А что, похоже на Цитадель?

— Значит, Первый…

— Заблудился? Давай провожу.

— Да нет… Ворота должны быть в той стороне. Спасибо.

— Я покажу короткую дорогу.

— Благодарю. — Эрейнион пошел следом за ним.

— Ты что, не в Минас-Тирит живешь?

— Я иногда приезжаю сюда. А так я живу в Эмин-Арнен.

— Ясненько.

— Разве? Разве это короткий путь?! — через пару минут спросил Эрейнион.

— Смотря куда. — На пути у них выросла стена.

Эрейнион остановился, резко развернулся и хотел побежать назад. Но выход из тупика ему преградило еще несколько мальчишек.

— Не делай глупостей, не обидим, — раздалось у него за спиной.

— Что вам нужно?

— В мире полно несправедливостей. Правда?

— Мне нужно идти…

— Пойдешь, если будешь делать то, что мы говорим.

— Вы грабители?

— Например. Нам не нравится, что кто-то чистенький, красивенький, воспитанный лопушо-ок, но всё-то у него есть, все-то его любят, балуют...

— Вам нужны деньги?

— Не откажемся. Давай.

Эрейнион вытащил и протянул им кошелек.

— Два золотых и девять серебряных… Неплохо, — заявил вожак.

Мальчик сделал шаг назад.

— Мы тебя еще не отпускали. — Главарь подошел и расстегнул пряжку его плаща. — Хороший, теплый. Тебе все равно новый купят… Сапоги, — потребовал он.

— Без плаща я как-нибудь добегу, но без обуви...

— Придется бежать быстро. Послушай, нас пятеро. Мы можем стукнуть тебя по башке, и тогда ты останешься лежать на мостовой и точно околеешь. Так что слушайся. Так, — продолжил вожак, когда тот снял обувь. — Камзол. Давай, а то снимем силой.

Эрейнион повиновался.

— Аэгнор! У него рубашка шелковая!

— Однако!.. — ухмыльнулся вожак. — Снимай!

— Если вы бедно живете и вам нечего носить, скажите, я принесу завтра денег, ну... или одежду. Скажите только куда...

— Нет.

— Почему?!

— Потому, что мы терпеть не можем таких, как ты. Чистеньких, в шелковых рубашечках… Таких благородных и милостивых… Понял?! Запихай себе в глотку свое милосердие!.. Мы бы тоже не прочь быть добрыми и милостивыми.

Эрейнион стянул рубашку и теперь заметно дрожал.

— Нижние штаны тоже небось шелковые, — сказал один из мальчишек.

— Погоди. — Вожак заметил на шее у мальчика кулон. — Ладно, давай сюда эту штуку, а штаны мы, так и быть, тебе оставим…

— Нет!!!

— Что, дорогая очень?

— Нет, это все что у меня есть от мамы!

— Моя мама вдова, она больна и даже на свадьбе не видела шелка или такого кулончика. Прачкой служила, пока не слегла! Обстирывая таких вот… чистеньких. Добреньких, — с ненавистью произнес он. — И теперь умирает от чахотки. Давай!

— Нет!

— Держи его, ребята.

Мальчишки схватили Эрейниона за руки, и вожак сорвал кулон с шеи.

— Сейчас тебя отпустят — и убирайся, понял?

Но, почувствовав свободу, Эрейнион немедленно бросился на вожака и неожиданно повалил его на землю.

— Ах ты, змееныш!.. — Тот взвыл от боли, носом пошла кровь. — Бей его, ребята!

Остальные набросились на мальчика и, хотя он отчаянно сопротивлялся, тоже повалили на мостовую и теперь держали.

— Снимайте с него все, раз не захотел по-хорошему. Чтобы вылезти отсюда не смог.

Через пару минут все было кончено. Потрясенный, оглушенный, совершенно нагой Эрейнион сидел на ледяных камнях мостовой. Мальчишки собрались уходить.

— Мамаша правда померла? — вдруг спросил один.

— Да, — тихо ответил Эрейнион.

— А папаша небось опять женился. С мачехой живешь?

— Да.

— Аэгнор, отдай ему...

— Кулон или штаны? Выбирай, — обернулся вожак.

— Отдай, Аэгнор… — раздалось несколько голосов.

— Ладно. Мы тоже люди милосердные, — изрек вожак. — Держи. — Он пихнул Эрейниону кулон, а следом и штаны. — Живи.

Мгновенье — и они растворились в ночной мгле. Ошеломленный мальчик еще несколько минут приходил в себя. Потом с трудом поднялся, дрожащими руками натянул штаны и, сжимая в кулаке кулон, пошел из переулка. Теперь он уже не представлял, куда идти. Вокруг было темно, а он из-за того, что получил несколько ударов по голове, плохо соображал. “Ворота…” Но он не мог вспомнить дорогу. Было очень холодно и больно. Камни мостовой обжигали ступни. Он посмотрел на ближайший дом. “Постучать? Я замерзаю… А если там живут такие же?..” Эрейнион побрел дальше и, скорее благодаря везению, увидел ворота Второго Яруса.

— Пожалуйста! — позвал он, но голос его сорвался.

Караул заметил его. К нему немедленно подбежал человек.

— Тебя ограбили?!

— Да, — прошептал мальчик.

Гвардеец снял плащ и завернул его.

— Я отнесу его в Дом Гвардии, если спросят. Надо известить капитана, что было совершено ограбление.

Через несколько минут его внесли в здание.

— Что случилось?!

— Кто-то избил и ограбил мальчика лет… — гвардеец взглянул на лицо, — лет двенадцати-тринадцати.

Второй гвардеец принес одеяло и укрыл Эрейниона.

— Ородрет, умоешь? Дай ему горячей воды выпить и попробуй согреть. — Гвардеец смотрел на белые губы ребенка. Мне нужно на пост к воротам.

— Что-нибудь известно?

— Ничего, он сам вышел к нам. Только сказал, что его ограбили.

Ородрет умыл Эрейниону лицо и руки и усадил на лавку. Когда он согрел воды и снова подошел к мальчику, тот не отозвался. Гвардеец спешно нащупал пульс. “Живой…” — выдохнул он.

Когда Эрейнион открыл глаза, он понял, что лежит у себя в спальне. Тело болело, и он попробовал устроиться поудобнее.

— Эрейнион… — наклонился отец.

Внезапно мальчик попробовал сесть.

— Лежи! — хором сказали Кирион и Фэамир.

— Где? Где он?!

— О чем ты? — не понял Фэамир.

— Что случилось, малыш? — спросил Кирион.

— Он был у меня. Они хотели отнять его, но потом вернули.

— Что?!

— Мамин кулон.

Братья переглянулись.

— Я, наверное, выронил его…

— Не переживай так. Его обязательно найдут. Я немедленно отдам приказ. Уже утром он будет у тебя, — пытался успокоить отец.

— А вдруг… он не найдется?!

— Найдется.

Кирион вышел из комнаты.

— Талион, Эрейнион выронил кулон леди Инзиль. Он мог остаться в Доме Гвардии Первого Яруса… А может быть, потерялся, когда я его вез… Срочно найти. Пусть объявят о щедрой награде тому, кто вернет, чтобы, если кулон выпал на улице, ни у кого не было соблазна продать его или оставить себе.

Через два часа слуга вернулся.

— Нашли?!

— Да, в Доме Гвардии, рядом с местом, где он сидел…

Кирион взял кулон, подошел к спящему сыну и положил на подушку.

— К полудню станет ясно, насколько он пострадал, — тихо произнес Фэамир.

— Я не могу понять одного… Зачем его понесло в нижние Ярусы?! На него это совсем не похоже. Он всегда такой послушный.

— Это я виноват, Кирион… Прости, если можешь…

— Ты? — удивился старший брат.

— Он вчера приходил во Врачебные Дома. Хотел поговорить. Я был занят и, узнав, что он здоров, отослал его.

— Ему уже двенадцать. Даже если ты отправил его, это не повод спускаться в Первый Ярус, да еще и на ночь глядя.

— Он был чем-то расстроен… А я, наверное, все же должен был уделить ему несколько минут.

— Ты не знал, что так получится. И, как назло, меня задержали во Дворце, — покачал головой Кирион.

— Да, все думали, что он занимается, пока я не пришел из Врачебных домов и не поднялся к нему.

— Он такой тихий…

— Согласен. Дэнетор сказал Эльвинг, что брат отказался читать ему, но она, естественно, не придала этому значения.

— На него это было не похоже. Но здесь она, возможно, не хотела, чтобы Эрейнион подумал, что она недовольна или хочет его заставить, — вздохнул Кирион. — Она так и не смогла по-настоящему полюбить его, но, надо отдать ей должное, она старается по-доброму к нему относиться.

Эрейнион проснулся лишь поздним утром. На лице у него красовались синяки, один глаз заплыл, губы были разбиты. Тело тоже было в синяках и ссадинах.

— Его не тошнит, зрачки нормальные. Значит, голова сильно не пострадала, — с облегчением сказал Фэамир.

Кирион кивнул и погладил сына по руке.

— Сильно болит?..

— Нет…

— Только прошу тебя, говори правду, это важно, чтобы правильно лечить тебя.

— Болит.

— Эрейнион… Я не буду ни ругать, ни наказывать тебя, тем более, что ты и так, думаю, все понял. Малыш, пожалуйста, объясни, почему ты ушел неизвестно куда?

— Я… Я не хотел уходить так далеко. Я задумался.

— И не заметил, как миновал несколько лишних ворот?

— Да.

— Дяде Фэамиру показалось, что ты был расстроен вчера.

Эрейнион не ответил.

— Можно мне надеть кулон? — наконец произнес он.

— Конечно, малыш. — Кирион взял подвеску. — Извини, у него порвана цепочка. Ночью не заметили… Я скажу, чтобы его отнесли ювелиру и он немедленно починил ее.

— Отец…

— Да, мой мальчик. — Кирион пощупал ему лоб. — Фэамир, его лихорадит.

— А ты как думал? В одних нижних штанах ночью в октябре. Я не волшебник.

Фэамир подошел и потрогал мальчика.

— Пока можно без уксуса. Станет хуже — буду обтирать. Горло болит? — обратился он к племяннику.

— Немного.

— Думаю, это все вместе. Потрясение, побои и простуда. — Фэамир подавил зевок.

— Иди отдохни, — сказал старший брат.

— Иди ты первый, ты серого цвета.

— Я останусь с ним.

— Только попробуй свалиться. Приведу в чувство и побью, — пообещал Фэамир.

В комнату очень тихо постучали. Младший брат поднялся и открыл дверь. Перед ним стояла Линдиссэ.

— Как Эрейнион? Эделион сказал, что на него вчера напали…

— Жить будет. Потрясен, конечно. — Фэамир вышел из комнаты.

— Он вчера днем заходил ко мне…

Через минуту Фэамир просунул голову в дверь и поманил брата.

— Что случилось? — выходя, спросил Кирион.

— Вчера Эрейнион спрашивал меня, кто твой наследник. Кто-то ему все рассказал! — ответила Линдиссэ.

— ?

— Болван! — в сердцах произнес Фэамир. — Говорил я тебе, скажи сам. Еще тогда.

— Он был еще маленьким, я не хотел ранить его!..

— Удивительно еще, что только сейчас разболтали.

— Не хочу обидеть тебя, Кирион, но Фэамир прав, — заметила Линдиссэ. — Мальчика не меньше расстроило то, что ты ему ничего не сказал.

— Он не поделился с тобой, кто это был?

— Нет. Я не стала расспрашивать. Он и так был очень расстроен.

Кирион прижался лбом к стене.

— Ладно. — Фэамир потрепал его по плечу. — Ты тоже в страшном сне не мог себе представить, что это будет иметь такие последствия. Но теперь думай, как ему все объяснить, в том числе — почему ты столько времени молчал и не говорил ему об этом.

(C) 2021 murzwin