Неправильный подвид (гет)

Гермиона сидела на столе в кухне дома на площади Гриммо и смотрела, как Гарри сверяется с рецептом в украденном учебнике по зельеварению. То, что она была обязана Северусу Снейпу большей частью свободного от боли времени, которое она провела до Драко, страдая от заражения вейловским штаммом, раздражало ее. Черт бы побрал этого человека за его гениальность! Она предпочла бы просто ненавидеть его, не признавая, что у него были и хорошие качества.

Гарри выложил на стол ингредиенты, запас которых у него еще оставался, и принялся их нарезать. Он никогда не был хорош в зельеварении, но с комментариями Снейпа к рецептам у него выходили замечательнейшие обезболивающие зелья, которые не только могли дать фору разрешенным к продаже лекарствам, но и даже запрещенные растоптать в пыль.

− Никогда бы не подумал, что мне снова придется все это варить, − произнес он.

− Я тоже, − призналась Гермиона, болтая ногами, пока он работал. Этим утром Драко съездил к Панси, и вернулся с новостями, которые оказались слишком ожидаемыми. Панси было очень больно. Все тело ломило. В это утро она почувствовала себя чуть лучше, чтобы принять душ, но это так истощило все ее жизненные силы, что она даже не смогла сменить простыни.

Драко помог ей с ними.

Он также привел нескольких общих друзей и заставил их дотронуться до нее. Панси шипела на него и называла идиотом, но это утро показало, что ни Грег Гойл, ни Тео Нотт, ни один из еще четырех слизеринцев, имена которых Гермиона вряд ли смогла бы вспомнить, не был нужным им парнем. Вернувшись домой, Драко поцеловал ее так крепко, что она вздрогнула, а потом посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, словно хотел запомнить каждую черту лица, а спустя мгновение исчез в своей комнате. К тому времени, когда она отправилась к Гарри, Драко так и не вышел.

− Хотела бы я знать, почему Драко, − произнесла она, когда Гарри положил нарезанные ингредиенты в котел. − Это не может быть случайностью. Магия так не работает.

− Как скажешь, − согласился Гарри. Он принялся тереть нечто, выглядевшее как репа, если не считать сверкающих на стебле растения глаз. Гермиона понадеялась, что оно не было разумным. − Я никогда не был силен в теории. Чтение и исследования были твоей специализацией.

− Ты оказался лучше, чем думал, − отметила Гермиона.

Гарри рассмеялся.

− Может быть, это Драко, потому что он наименее вероятный человек?

− Тогда бы это был Грег Гойл, − откликнулась Гермиона. − Или даже сама Панси. Можешь себе представить?

− Что представить? − спросил Рон с порога. Она повернула голову и улыбнулась ему, когда он бросил сумку на пол и снял ботинки, оставив их посреди дверного проема. На его широком лице засияла ответная улыбка, и у нее потеплело на сердце.

− Представь, если бы моим волшебным лекарством был Гойл, − сказала Гермиона.

− О, Мерлин, − произнес Рон. − Как будто Малфой недостаточно плох.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась.

− Рон, − сурово произнесла она. Гермиону раздражало, что Рон вечно забывал держать руки подальше.

− Извини, − виновато откликнулся Рон, а перехватив ее пристальный взгляд, вздохнул. − Трудно запомнить, что я не могу прикоснуться к тебе, ясно? Это уже привычка.

Она хмыкнула, но решила оставить эту тему. Он все равно хотел как лучше.

Рон заглянул в котел Гарри и спросил:

− Это что, еще одно зелье для Гермионы? Малфой сбежал или ты его прибила?

− Это не для меня, − сказала Гермиона.

− Это для Паркинсон, − ответил Гарри, прежде чем Рон успел задать очередной вопрос.

Он переводил взгляд с одного на другого, уверенный, что это шутка, а потом, когда по их лицам стало ясно, что это не так, радостно завопил.

− Панси Паркинсон? − воскликнул он. − Маленькая сучка, которая годами изводила каждого из нас, пыталась выдать Гарри Волдеморту, а потом горела желанием разоблачить тебя в своей ужасной колонке сплетен?

− Та самая, − согласилась Гермиона. − И твоей маме нравится эта колонка.

Рон отмахнулся, выразив пренебрежение к читательским привычкам своей матери.

− Сегодня Рождество, − сказал он, не в силах сдержать улыбку. − Сегодня мой день рождения. Это самая совершенная, самая прекрасная месть на свете.

Гермиона в ужасе уставилась на него, уверенная, что он сам не понимал, о чем говорит. То, что Панси была неприятной сукой, не означало, что эта женщина заслуживала того, что с ней случилось.

− Рон, − медленно произнесла Гермиона, − я знаю, что она тебе не нравится. Она мне тоже не нравится. Но это не значит, что она получила достойное наказание и должна расплачиваться за прошлые ошибки. Она умирает.

Это его отрезвило.

− Но ты найдешь ее… ну, кто бы это ни был... ее Малфоя, и она будет в порядке, верно?

Гермиона пожала плечами. Это было бы здорово. Это было бы идеально. Она просто не хотела подавать ложных надежд. В мире было много волшебников, и они даже не знали, с чего начать поиски. На данный момент лучший план, что у них был, − уменьшить ее боль с помощью зелий, и надеяться, что Феликс Фелицис Блейза поможет ей отыскать нужного человека.

− Эй, может, она западет на Гойла? − усмехнувшись, спросил Рон, явно неумело пытаясь найти способ загладить впечатление от его радости по поводу болезни Паркинсон. − Это было бы забавно, правда? Над этим бы я мог посмеяться?

− Драко брал его с собой сегодня утром и проверил, − сообщила Гермиона. − Он не наш парень.

− Драко? − переспросил Рон и, посмотрев ей в лицо, отступил на шаг назад. − Ты влюбилась в него! − произнес он обвиняющим тоном. − Ты взяла и влюбилась в хорька. Гермиона, как ты могла?

− Он хороший, − скрестив руки, произнесла она. Гермиона знала, что это заявление звучит довольно слабо, но, если честно, она даже самой себе не могла объяснить причин влечения к Драко Малфою, не то что Рону.

− Он был Пожирателем Смерти, − в этом заявлении было категоричное осуждение и абсолютная уверенность в своей правоте. − Он стоял и смотрел, как его сумасшедшая тетя тебя мучает, и ничего не делал!

− А Паркинсон пыталась отдать Гарри Волдеморту, но он стоит здесь и смешивает ингредиенты, варя для нее зелье, − отбрила Гермиона. − Война окончена. Они были юны и напуганы. Мы все двинулись дальше.

− Я тоже был напуган, − пробормотал Рон.

− И посмотри на меня, я разговариваю с тобой, не вспоминая о твоем бегстве, − возразила Гермиона.

Рон густо покраснел. Его румянец пополз вверх по шее и медленно окрасил веснушчатые щеки.

− Я уже сказал, что сожалею, − произнес он. − Я думал, мы больше не будем возращаться к этому.

− И Драко тоже извинился, − сказала Гермиона.

− Но влюбиться в него? − Рон едва мог скрыть свое отвращение. − Ладно, прощай этого мерзавца. Надо отдать ему должное, он не бросил тебя на произвол судьбы. Может, он и не совсем... но... Мерлин! − он вздрогнул, словно ему вдруг пришла в голову ужасная мысль. − Ты ведь не целуешься с этим ублюдком, правда?

Гермиона уставилась на него. Решение Джинни держать свои отношения с Блейзом в секрете выглядело все более и более рассудительным.

− Не то, чтобы это тебя касалось... − начала она.

Это было все, что Рон хотел услышать.

− Так и есть, − заключил он и ткнул в нее пальцем, трясущимся от ярости. − Этот ублюдок использует тебя в своих интересах. Мы все знаем, что ты не можешь контролировать себя в ту секунду, как он прикоснется к тебе, и...

− Довольно! − Гермиона почти выкрикнула это слово, но Рон уловил угрозу в ее голосе и остановился. − Возможно, для тебя это будет сюрпризом, Рональд, но мы с Драко работали над тем, чтобы я научилась терпимо относиться к тому, как он действует на меня.

− Держу пари, что так и есть, − пробормотал Рон. Он снова остановился, увидев выражение ее лица, но упрямо сжатая челюсть подсказала ей, что он не передумал, а просто уступил ее очевидному требованию замолчать.

− Я вполне способна сохранять самообладание, когда он целует меня, что он и делает, часто и основательно, − зло произнесла она, почти ощущая, как ее переполняют ярость и жар гнева, которые, казалось, хотели вырваться наружу через поры на ее коже. Она почувствовала, что руки стали горячими, и без долгих раздумий потерла их о деревянную поверхность стола.

− Трахаетесь? − грубо спросил Рон.

Гермиона стиснула зубы и отказалась отвечать, а Рон, к счастью, не стал настаивать. Она не хотела признаваться, что ни она, ни Драко не осмелились пойти дальше жарких поцелуев, от которых у них обоих перехватывало дыхание. Однажды он провел рукой чуть ниже ее груди, и она потеряла контроль над своими мыслями. Он понял это сразу — она даже не спросила, как — и отстранился, все время извиняясь.

Гермионе было трудно признаться ему в том, что она хотела, чтобы он позволил ей быть безмозглой. Она знала, что после участия в войне Драко это пугало гораздо больше, чем ее. Она доверяла ему. Может быть, когда-нибудь он тоже сможет доверять себе?

Но, разумеется, последним человеком, с которым она хотела бы обсудить это, был ее бывший парень.

− Если вы двое не возражаете... − сурово произнес Гарри, − это довольно сложная часть.

Они оба замолчали, пока он не добавил последний ингредиент, не сосчитал точное число оборотов деревянной ложки по часовой стрелке и против нее и не поставил смесь кипеть. Песочные часы левитировали возле плиты, песчинки отсчитывали точное время до розлива, и Гарри расслабился. Самое трудное позади. Теперь все, что ему нужно было сделать − оставить зелье вариться на медленном огне в течение недели, а затем закупорить его, когда таймер заплачет. В прямом смысле.

По какой-то причине изготовителю песочных часов показалось, что плач младенца − отличный выбор звука для будильника. Теперь, когда последняя крупинка упадет на дно песочных часов, весь дом наполнится воплями сердитого, страдающего коликами ребенка. Как сказал Гарри, когда это случилось в первый раз, этот звонок невозможно пропустить. С таким таймером ни одно зелье не подгорит.

− Итак, если не считать того, что Панси Паркинсон трахнулась с твоим бывшим и заболела смертельной болезнью, − заговорил Рон, − как прошла вечеринка у Гойла?

− Громко, − ответила Гермиона, радуясь смене темы. − Но я выпила хорошего шоколадного пива и танцевала с Забини.

− Шоколаду не место в пиве, − отметил Гарри.

− Говорит человек, который хранит шоколадных лягушек на случай возможной нехватки, − сказала Гермиона, закатив глаза.

− Ты видела там Перси? − спросил Рон.

− Нет, − Гермиона с любопытством взглянула на него, потому что думала, что рыжие волосы Уизли будут выделяться даже в темном и рваном ритме освещения склада. Возможно, он избегал ее. − В основном, были одни слизеринцы.

Рон пожал плечами.

− Ясно... Просто глава его отдела получил приглашение. Такие вечеринки закрытые и на них сложно попасть.

Гермиона сомневалась, что это так, если судить по тому, сколько там было людей. Рон, наверное, просто расстроился, что его не пригласили.

− Ну и вот, − продолжил Рон. − Он спросил Перси, не хочет ли тот поехать, а ты ведь знаешь Перси. Никогда не упустит возможности продвинуться по социальной лестнице.

− Ну, − примиряюще произнесла Гермиона, − главное, что он хорошо провел время.

− Наверное, − согласился Рон. − Вряд ли этот мистер Зануда кого-то привел к себе домой. Наверняка появился, неловко постоял у бара, выпил, а потом ушел, не сказав никому ни слова.