Неправильный подвид (гет)

— Паркинсон!

Гермиона постучала в дверь, подумав о том, как Панси справляется с подъемами и спусками. Ей, по крайней мере, помогали Гарри и Рон, и хотя она знала, что многие из слизеринцев заглядывали, чтобы проведать Панси, та наверняка уставала от бесконечной ходьбы вверх-вниз по лестнице. Кстати, а достаточно ли у нее еды на кухне?

Гермиона снова постучала в дверь. Ответа не последовало, и она, раздраженно вздохнув, поправила коробку с пузырьками, наполненными зельем, которую держала на бедре. Гарри, стоявший на полшага позади нее, сказал:

— Ты же знаешь, как ей трудно двигаться.

Гермиона, повернувшись, посмотрела на Гарри и, к своему изумлению, поняла, что он говорит совершенно искренне.

— Ты действительно защищаешь Паркинсон? — спросила она.

Прежде чем он успел ответить, Панси открыла дверь и уставилась на них обоих.

— Ну, наконец-то, — сказала Гермиона и прошла мимо нее.

Панси выглядела испуганной. Волосы, которые всегда представляли собой лучшую часть ее облика, свисали грязными паклями вокруг посеревшего лица. Она похудела, и тело, которое Гермиона и раньше считала слишком тощим, чтобы быть привлекательным, теперь выглядело по-настоящему костлявым. Гарри протянул руку, чтобы неловко потрепать больную девушку по плечу, но та отскочила от него с легкостью, которая не согласовывалась с ее изможденным видом.

— Держи свои руки при себе, Поттер, — произнесла она.

— Мы просто оставим зелья, — сообщила Гермиона, ставя коробку на стол. Ее желание проверить запасы продуктов Паркинсон улетучилось. Пусть эта сучка попросит своих друзей принести ей суп и хлеб. Она явно не нуждалась в их помощи. — И уйдем.

— Слишком хороша для моей компании? — спросила Паркинсон. Гермиона напряглась от насмешки, но прежде чем она успела сказать хозяйке, что знает, когда ее не хотят видеть, Гарри опустился на один из стульев. Он ногой отшвырнул в сторону скомканные салфетки, и Гермиона тоже была вынуждена присесть.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Гарри. Гермиона с растущим недоумением наблюдала за тем, как Панси отвечает ему, а затем поддерживает разговор, словно ища повод растянуть их визит. Она спросила Гарри о квиддиче, сказала, что слышала, как он и Драко встретились для игры один на один, поинтересовалась тем, как все прошло... Паркинсон закатила глаза в ответ на его неуклюжие попытки вести себя галантно и, усмехнувшись, заявила, что он явно не вырос среди аристократов. Но, несмотря на эту почти привычную грубость, она, казалось, не хотела, чтобы Гарри уходил, и чем дольше длился их визит, тем более живой казалась Паркинсон.

Гермиона почувствовала, как ее губы сжались в тонкую линию, когда Панси протянула обутую в чулок ногу, чтобы подтолкнуть Гарри. Но это было невозможно! Объяснение выглядело слишком простым, и она почувствовала непреодолимое желание проверить свою догадку.

— Гарри, — сказала она и встала. — Если ты не против оторваться на минутку от своей новой лучшей подруги, помоги мне составить список того, что ей нужно на кухне.

— О, конечно, — согласился Гарри.

Когда он проходил мимо дивана, Гермиона толкнула его с такой силой, что он упал на колени Панси Паркинсон. На мгновение воцарилась тишина, и в эту ужасную секунду Гермиона почувствовала страх, что просчиталась. Гарри попытался приподняться, пробормотав:

— Что, черт возьми, это было? — когда Панси схватила его за руку.

— У тебя такие красивые глаза, — сказала она и притянула его ближе к себе, чтобы заглянуть в них. — Но грязные очки. Ты должен их почистить, — с этими словами она трижды щелкнула его по носу, а потом захихикала.

Гермиона скрестила руки на груди, чувствуя сладкое мстительное удовольствие, когда Панси Паркинсон с обожанием посмотрела на потрясенного Гарри. Конечно, она испытала облегчение, поскольку знала, что Панси больше не грозит смерть. Гермионе совершенно не хотелось нести такой груз на своей совести, да и просто знать, что кто-то испытывает подобные страдания, было тяжело. А что будет с Драко, когда он об этом услышит! Наверняка расплачется от счастья, когда поймет, что его ужасная подруга детства спасена. Но главным образом, помимо облегчения, Гермиону переполняло самодовольство, поскольку ее мучительница в один миг превратилась в болтливую дуреху.

— Я часто смотрела, как ты летаешь в школе, — произнесла Панси, уткнувшись подбородком в руку Гарри и пристально глядя на него. — Ты был самым лучшим ловцом. И у тебя чудесные волосы. Просто замечательные. Такие черные и непослушные. Ты с утра встаешь с такой прической или тебе требуется время, чтобы их так уложить? Держу пари, ты настолько идеален, что они всегда так выглядят.

Гарри посмотрел на Гермиону, как загнанный зверь.

— Что мне делать? — спросил он голосом, полным отчаяния.

Нужно будет рассказать им о создании иммунитета с помощью регулярных прикосновений.

— И ты так хорошо пахнешь, — продолжила Панси и с явным наслаждением вдохнула запах Гарри. — Как мята и бергамот.

В конечном итоге. Рано или поздно она им все расскажет.

— Они оба входят в состав обезболивающего зелья, — беспомощно произнес Гарри. — Гермиона!

— Панси, — вздохнув, вмешалась Гермиона. — Может быть, теперь, раз уж ты не чувствуешь себя такой мертвой, ты могла бы принять душ, чтобы протрезветь? А потом мы поговорим о том, как справиться с твоей проблемой.

Панси хихикнула.

— Ты пойдешь со мной?

Глаза Гарри расширились, и умоляющее выражение во взгляде, который он адресовал Гермионе, стало еще более отчаянным.

— Уверяю тебя, она имеет в виду не меня, — ухмыльнувшись, пояснила Гермиона. — Как только ты ее отпустишь, она придет в себя.

Гарри попытался высвободиться из объятий Панси, которая надулась и сильнее ухватилась за него. Гарри приложил силу, чтобы отстраниться от нее, и, освободившись, отпрыгнул на другой конец комнаты. Гермиона начала медленно считать до десяти, и к тому времени, когда дошла до девяти, глаза Панси прояснились, и она перешла от восторга к ярости.

— Ты сделала это нарочно, сука! — выкрикнула она.

— Давай назовем это "око за око", — холодно произнесла Гермиона. — По крайней мере, я не стала это делать перед толпой людей, которые не очень-то тебя любят.

— Ты знала? — спросил Гарри, удивленно глядя на Панси. Гермиона фыркнула, потому что ответ на этот вопрос был очевиден. Похоже, Паркинсон планировала сделать так, чтобы Гарри постоянно приходил к ней, давая нужную для избавления от страданий дозу общения, но сообщать об их связи не собиралась. Угрюмый взгляд Панси только подтвердил ее догадки.

Гарри потер лоб, убирая волосы со своего шрама. Он так и не избавился от привычки тыкать в него пальцем всякий раз, когда его что-то беспокоило. Гермиона раздраженно нахмурилась, а Панси спросила:

— Этот ублюдок опять вернулся? — тонкий слой раздражения едва скрывал под собой искренний страх. — Я читала в статье “Ведьмин еженедельник”, что у тебя болит шрам, когда он...

— Нет, — произнес Гарри слишком резко и громко. Он смутился, осознав тон своего голоса, и произнес более спокойно: — Я немного... Я не знаю, что делать, потому что я твой…

— "Партнер" — звучит отвратительно, — заявила Панси. — Потому что, могу тебя заверить, сексом мы заниматься не будем.

— Точно, — произнес Гарри так быстро, словно слова сами собой спешили вырваться из его рта. — Конечно, нет.

Гермиона лишь ухмыльнулась.

— Еще минуту назад ты хотела, чтобы он потер тебе спинку, Паркинсон. Не надо так торопиться.

— Поцелуй меня в зад, — огрызнулась Панси.

— Могу гарантировать, что этого точно не случится, — заверила Гермиона. — Мне станет дурно, если я до тебя дотронусь, — она слегка ухмыльнулась. — Даже от одной этой мысли меня слегка подташнивает.

— По крайней мере, в этом мы солидарны, — сказала Панси. После этого в комнате воцарилась тишина. Обе девушки сердито уставились друг на друга, а Гарри переминался с ноги на ногу. Он потянулся было за болеутоляющими зельями, но потом убрал их, поняв, что они больше не нужны. Он открыл было рот, чтобы что-то спросить, но тут же закрыл его снова. Гермионе стало немного жаль его. Дурсли вряд ли смогли объяснить ему, как, согласно этикету, нужно себя вести в том случае, если от вас зависит чья-то жизнь. Драко, конечно, справился, но хорошие манеры его ужасные родители вдалбливали в него с детства.

— Вам двоим нужно жить вместе, — сказала Гермиона, на мгновение задумавшись о поступке Драко. Они оба уставились на нее, и Гермиона пожала плечами. — Если ты не хочешь превращаться в восторженную идиотку и при этом чувствовать себя хорошо, нужно находиться рядом друг с другом достаточно долго, и самый простой способ сделать это...

— Эта квартира слишком маленькая, — перебила Панси. — Здесь только одна спальня.

— Дом на Площади Гриммо, двенадцать, просто огромен, — произнес Гарри. Это было наполовину предложение, наполовину утверждение, но Панси выглядела заинтригованной.

— Старый особняк Блэков? — спросила она. Когда Гарри кивнул, на ее лице появилась улыбка, полная чистого восторга. — Я и забыла, что ты практически член королевской семьи волшебников. Драко все время только и ноет о своих корнях...

— Он этого не делает, — пробурчала Гермиона.

Не обращая на нее внимания, Панси продолжила:

— ...пока не захочется заткнуть уши и закричать, но ты почти так же близок к верхушке, как и он, не так ли, даже без всех этих регалий победителя Волдеморта.

Гермиона никогда в жизни не видела Гарри таким смущенным.

— Меня вырастили магглы, — произнес он.

— Ужасные маглы, — добавила Гермиона.

— А бывают другие? — спросила Панси.

Прежде чем Гермиона успела ответить, она махнула ей рукой, ясно приказывая замолчать. Гермиона закипела, но сказала себе, что спорить с больной женщиной нехорошо, и, кроме того, она могла бы выместить свое возмущение позже на Драко. Ее родители были совсем не похожи на Дурслей, и сама мысль о том, что их можно сравнивать, оскорбляла ее. Однако Панси уже не казалась такой больной. Она слишком исхудала, и ей нужно было принять душ, но ее глаза блестели, пока она строила планы.

— Я могла бы написать книгу, — сказала она. — Секреты семьи Блэк. Твой дом наверняка забит их старыми вещами.

— Только... не надо писать про Сириуса, — произнес Гарри.

Панси всегда знала, когда ее источник попадал на крючок, и возразила:

— Я думаю, что несправедливое заключение Сириуса должно быть освещено со всех сторон, не так ли? Его нужно оправдать в глазах общественности, — голос ее звучал почти воркующе. — Кто должен стать главным героем книги, как не он?

— И Регулус тоже, — вставила Гермиона.

— Он предал Волдеморта, — ответил Гарри на вопросительный взгляд Панси. — Украл крестраж и оставил на его месте приманку.

— Это будет настоящий бестселлер, — возбужденно произнесла Панси. — Я бы поцеловала тебя, но мы же знаем, что тогда случится.

Она встала и, схватив палочку, обула туфли на таких высоких каблуках, что Гермионе было больно даже смотреть на них.

— Пошли, — сказала Панси. — Душ может подождать. Я горю желанием увидеть твой дом и приступить к работе.