Я знаю, мы найдем родителей! (гет)

2010 год

— Эй, уродец! Где твой дружок? — крикнул рослый мужчина щуплому мальчишке, забившемуся от страха в угол маленькой комнаты, служившей спальней для двенадцати детей.

— Я не знаю, мистер Менинкс. — ответил Питер почти шепотом, боясь на него посмотреть, чтобы не разозлить взбешенного смотрителя еще больше.

— Найди его или сильно получишь! — проорал мужчина с перекошенным от злости лицом, напоминавшим, в данный момент, помидор ,и пинком выталкивая черноволосого мальчишку из его убежища. — Что бы вас обоих, гаденышей,...

— Хорошо. — почти прошептал в ответ детдомовец, пулей выскакивая из комнаты.

Питер старался убежать от сердитого смотрителя как можно быстрее: пинок — это самое слабое из того, что он мог сделать в таком состоянии бешенства, привычным для него, из-за необъяснимых вспышек гнева.

Ксавье Менинкс, рослый мужчина лет тридцати с русыми волосами и маленькими грязно-серыми глазами, напоминавший издалека бочку для дегтя из-за своего огромного живота и низкого роста, был последним из людей, которых нужно было принимать на работу главным воспитателем приюта. Для него было привычно давать подзатыльники детям, в хорошем расположении духа, и избивать детдомовцев веником и ремнем(что окажется под рукой в этот момент) за маленькие провинности. Перед ним роптали все, от мала до велика, за его неуравновешенный характер, который он часто демонстрировал на нас, детях.

Остальным сотрудникам приюта было все равно, кто нас бьет и почему. Главное, что было важно для них: у них есть работа и зарплата в этом богом забытом месте, в котором никогда не бывает проверок, и следовательно управляющие творят то, что им вздумается или то, что им кажется справедливым по отношению к нам.

Единственным, кто никогда не воспринимал эти правила и установки — это я. Меня никогда не тревожило, как он мог меня избить, так как считал себя выше этого и намного умнее самого Менинкса. И я этого не скрывал, поэтому терпел намного больше, чем другие.

Питер, мой лучший друг и собрат по получению наказаний, часто меня просил признать Менинкса главным, перестать убегать и всячески его злить. Но я не мог. Упрямый голос внутри говорил, что я прав. Питер считал это гордостью и повышенным самомнением, которое я не могу сдержать, но не мог ни признать: я прав.

Менинкс очень часто повторял, что мы никому ненужные выродки. И постоянно старался, чтобы воспитанники повторяли это как аксиому, почти на каждом уроке.

Я ни разу этого не произнес, даже когда был совсем мал. Я просто знал: он не прав.

Оглядываясь назад, я думаю многие считали меня ненормальным там. Не только из-за полного отсутствия чувства самосохранения и неугасаемой уверенности в свою правоту. Была еще одна причина: я всегда верил и говорил, что однажды найду своих родителей, может не скоро, но сделаю это. Для них это казалось нереально, потому что Менинкс хорошо постарался, чтобы каждый из обитателей приюта в это никогда не смог поверить. За исключением меня. На их сером фоне, наверное, я казался слишком ярким пятном,(как бы самоуверенно это не звучало) поэтому не мог вписаться в их круг, и часто убегал в лес. Там мне было легче вынести все, что приходилось терпеть. И магия леса всегда помогала мне в этом. Да, вы не ошиблись: магия леса.

Я ощущаю ее везде: в дуновение ветерка в поле, в воздухе, окружающем нас, и даже в игре лучей солнца. Магия как музыка: чтобы ее понять, нужно только вслушаться, всмотреться в те вещи, что вокруг нас, открыть свое сознание для них. Но, к сожалению, не все на это способны. Почти никто не верит в это, но я уверен магия есть — она во мне; я ее чувствую. Не знаю как и почему, однако она существует.

И были случаи подтверждающие это.

В прошлом году, когда я в очередной раз засиделся в лесу, совершенно забыв о времени и пришел только когда стемнело, Менинкс сидел и выжидал меня на входе в приют, как всегда с красным злым лицом. С мерзкой ухмылкой он сообщил мне, что сегодня мне придется ночевать в лесу. Я, естественно, был против такого расклада, так как уже стояли холода, и поэтому попытался проскользнуть через него, на свой страх и риск. Конечно, это было невозможно из-за его огромных габаритов, загораживающих полностью дверь. Он поднял руку, чтобы хорошенько огреть меня ею по лицу за эту бессмысленную попытку. Я поднял свои руки и попытался защититься от сильного удара, при этом испытывая сильную панику за свою жизнь, и в этот момент случилось что-то странное. Менинкс ударил рукой по чему-то невидимому вокруг меня, пролетел через вход и упал у внутренней стены приюта, предварительно сбив все плакаты, висевшие здесь, чтобы было не видно трещин на стене. Благодаря мне, их прибавилось.

Я же стоял в совершенном шоке, рассматривая свои руки и не понимая, как это получилось.

Когда на сильный шум сбежались сотрудники приюта, на меня никто не обратил внимания, так как все решили, что я просто прибежал сюда быстрее, а Менинкс упал, спускаясь с лестницы, давно требовавшей ремонт. Он попал в больницу с сотрясением головы, и когда вернулся, то совершенно ничего не помнил: я остался цел и невредим.

Или был случай, произошедший на мое девятилетие. Гуляя по лесу, я заблудился и никак не мог выйти на известную мне тропу. Блуждая около часа среди огромных стволов деревьев и веток, закрывавших почти весь дневной свет, я старался не поддаваться панике, и решил придумать как бы поступить в этой ситуации, и вдруг увидел выдру среди покрытых мхом камней, явно направлявшуюся в мою сторону. У нее была светло-коричневая шерстка на спине, и красивые глаза бусинки, пристально смотрящие на меня. Выдра остановилась совсем близко, и, как мне показалось, кивнула мне головой, будто говоря: "Идем за мной!"

Я удивленный таким поведением животного, пошел следом. Выдра перескакивала через ветви, пытаясь постоянно быть в поле моего зрения. Спустя десять минут я уже был на знакомой мне с детства тропе.

После того случая, я стал более осторожен находясь в лесу. И важнее всего то, что мне удалось обрести нового друга: выдру Пискуна. Да, Пискуна, так как он всегда попискивает, когда его что-то не устраивает или он пытается предупредить о чем-либо.

Теперь когда я в лесу, то он неизменно рядом со мной: гуляет и выслушивает все мои причитания по поводу этого приюта.

Никто тогда не верил в то, что я дружу с выдрой и всячески смеялись над мной из-за моей любви к лесу, способности чувствовать жизнь и магию в нем. Там, где я рос, мне пытались помешать чувствовать ее, но когда я оставался один, она рождалась во мне самом. Я знал, что если бы я научился колдовать, они бы меня почувствовали и услышали. Они бы знали, что я их жду. Они бы нашли меня; я знал, что им нужен.

Но это лишь мои мечты на тот момент времени, и пора возвращаться в жестокую реальность детдомовского детства и поведать вам свою историю.

— Демиан! Демиан! — послышались крики совсем рядом с огромным дубом, на котором я так удобно расположился, играя с Пискуном и слушая мелодию реки, что текла совсем недалеко от моего любимого места в лесу.

— Я здесь. — ответил я, слезая с ветки дерева, и перекладывая Пискуна на ближайшую ко мне ветку.

— Почему ты так долго? Менинкс голову тебе оторвет. — испуганно прошептал Питер, облокотившись на тот же дуб, и пытаясь отдышаться после быстрого бега. — И мне еще достанется!

— Прости, я просто слушал. А ты слышишь? — спросил я шепотом, оглядывая лес еще раз.

— Что именно? — удивленно произнес мой человеческий друг, посмотрев в тоже направление, что и я.

— Музыку... — одними губами произнес я, поворачиваясь к нему с блаженной улыбкой.

— Пойдем! Не хочу нарваться на неприятности. — закатив глаза, как всегда в такие моменты, сказал Питер.

Я лишь улыбнулся в ответ лучшему другу, помахал на прощание Пискуну и поплелся следом за Питером, который лишь взглянул в стороны выдры и поспешил поскорее обратно в теплый приют, ведь на улице уже было достаточно холодно.

Питер Левент тоже всегда считал меня странным, но ему никогда это не мешало со мной дружить. Мы знаем друг друга с момента, как научились разговаривать. Сколько себя помню я жил в приюте и рядом всегда был он, тот который приходил мне на помощь и прикрывал при необходимости. В каждом моем воспоминание всегда есть он, так как Питер участвовал во всех моих затеях.

У него были иссиня-черные прямые волосы, умные надменные зеленые глаза, бледная кожа и полное отсутствие какого-либо любопытства.

Или может, мне так казалось, потому что если моему другу говорят: этого делать нельзя, то он этого не делает. Я же не могу успокоится пока не выясню почему. Поэтому мы оба часто влипали в неприятности из-за моей неусидчивости, и ему доставалось не меньше меня. Но, к счастью, это никогда не мешало нам дружить, а наоборот лишь укрепляло нашу дружбу.

Питер знал о всех моих странностях и принимал таким, какой я есть. И он был единственным человеком на Земле, который слышал, как я пою, (Пискун не считается, потому что он не человек) а это тоже о многом для меня говорит.

Музыка — это еще одна моя странность. Я слышу ее повсюду. Как жаль, что не могу ее выразить полностью, так как не умею играть, да и толком петь. Я знаю только одну песню, которую услышал в детстве. Никто больше в этом месте ее не помнил, только я. Но не полностью, некоторые слова стерлись из памяти. "Может мама мне ее пела, когда я был совсем мал?" — спрашивал я себя, не получая ответа.

Я часто думал о другой жизни: той, в которой родители были бы со мной с рождения. Я чувствовал, что они меня любят, и, может быть, хотят забрать отсюда.

Хотя, наверное, это казалось несбыточной мечтой. Меня, кстати, часто тянет думать и мечтать о том, чего не случится. Как например тогда, когда я понадеялся, что нам ничего не будет за опоздание. Нас сильно отлупили, но единственное о чем я волновался — это Питер, ведь он не совершал этот проступок, а побили обоих. Менинкс тогда явно был чем-то обеспокоен. "Может его наконец-таки хотят уволить?" — не мог не подумать я. Да, фантазия у меня всегда была очень хорошая.

Весь тот вечер я пытался извиниться перед моим другом, говорил как мне стыдно, но он лишь улыбался порванной губой и успокаивал тем, что лучше так, чем если бы весь этот гнев досталось мне одному.

А меня душила совесть, что я его подставил. И уже не в первый раз.

Примечания:

Всем привет, глава без изменений вообще, она мне и так очень сильно нравится)